– Юноша! Надеюсь у вас тут вполне пристойно, чтобы я ни о чём не беспокоилась?
– Какой нелепый вопрос!.. А за юношу спасибо! Из ваших уст это прозвучало так естественно! Пройдите вон туда. Нет! Впрочем, желаете ли вы, чтобы я вас подсадил к дамам, или, напротив, к кавалерам? Или вы предпочитаете побыть одной?
– Пожалуй, сегодня мне хотелось бы побыть одной.
– Как скажете, мадемуазель! Вот этот столик будто ждёт вас. Моё почтение!
На площадке в центре кружатся Валентин и Лера. Анна успокаивается, ибо твёрдо знает, что романа между ними нет, и никогда не будет. Она ищет глазами Клима и замечает его у стойки. В тот момент, когда их взгляды встречаются, она лишь в самый последний момент осекается и сдерживает кивок приветствия. Играть – так до конца. Кстати, а как играть? Импровизировать или подобрать подходящий персонаж? Эх, надо было раньше подумать об этом. Теперь уже поздно. Только что чуть не спалилась. Анна заказывает белого вина и холодную закуску «Дары моря». Она замечает, как жадно на неё поглядывают двое мужчин за соседним столиком. На всякий случай актриса достаёт косметичку и убеждается в непогрешимости своей внешности.
Анна с интересом наблюдает, как Валентин прижимает к себе Леру. Потом они останавливаются и о чём-то говорят. Судя по спокойному выражению лица Леры, Валентин от неё ничего не получит. Стало быть, вскоре он опять примется за охоту. Интересно кто ещё из присутствующих имеет шансы? Блондинка в противоположной части залы, та, что одиноко ковыряет ложкой мороженое. Пара симпатичных, но явно незрелых тинэйджерок. Ну и конечно Карина. Обычно она редко спускается со сцены, но сейчас оркестр отдыхает и звучит магнитофон, а Карину угощает коктейлем бородатый клавишник. Тот самый, дома у которого остановились Лера и Клим.
Анне никак не удаётся перехватить взгляд Валентина. Не может быть, чтобы с его способностями он до сих пор её не заметил. Выходит, следит исподтишка. Что ж, будем вести себя естественно. То есть, естественно скучая. Тем временем у неё заканчивается вино и на соседнем стуле тут же оказывается один из соседей. Он предлагает восполнить бокалы за его счёт и выпить за знакомство и за её здоровье. Несётся приятная чепуха, Анна благосклонно отвечает улыбкой. Только теперь она замечает, с каким интересом наблюдает за ней Валентин. Понимая, что опоздал, он заказывает у бармена пару мартини и подсаживается к блондинке с мороженым.
Соседа Анны несёт. Поначалу она почти не слушает его, но понемногу начинает следить за нитью рассказа.
– …после этой ужасной пьянки, стоим, ловим такси. А рядом, в скверике, гуляет с собакой какая-то девочка лет пятнадцати. Собака у неё здоровая, что-то типа кавказской овчарки. Ну, так вот! Останавливаем мотор, договаривается. Глядим, Альберта нет. А он, оказывается, уже с девчонкой той познакомился, вцепился в ошейник её собаки. Девчонка такая вся видная, не боится его вовсе. Разговаривают там о чём-то. Вы, мол, езжайте, а мы тут погуляем. Ну, мы Альбертика с двух сторон под ручки берём, отскабливаем от обалдевшей собаки, извиняемся перед равнодушной девочкой, запихиваем в машину…
На некоторое время Анна почти забывает о том, для чего сюда пришла. Спохватившись, она кидает взгляд на давешний столик с блондинкой, но тот уже пуст.
«Вот ведь дурочка, – думает она про саму себя. – Явилась соблазнять собственного мужа и флиртую с первым же мужчиной, которому приглянулась. Пора уже придумывать, как смываться из-под этой пристальной опёки».
Впрочем, Валентин обнаруживается в темноте колонны, что почти в самом конце стойки. Выходит, с блондинкой у него тоже ничего не сложилось. Теперь он не торопясь покуривает и смотрит на неё, не отрываясь, и возможно даже не мигая. Анна пытается представить, какая дерзкая встреча предстоит ей с его уязвлённым эго и неудовлетворённым либидо. Её передёргивает от предощущения энергии взрыва. Чтобы как-то опередить события, Анна предлагает своему собеседнику подняться на эстраду и потанцевать. Тот подхватывает идею с воодушевлением. Они проходят мимо лоснящегося Геворка, который таинственно подмигивает Анне.
«Уж не узнал ли?» – проносится в её преображенной головке.
Звучит довольно шустрая музыка и Анне приходится всерьёз задуматься о том, чтобы в пластике не выдать себя излюбленными движениями. Валентин сидит на высоком табурете, он тут, он рядом. Ей даже кажется, что она ощущает его дыхание. Она осознает, что это состояние взаимной охоты очень сильно её взволновало. Возбуждение начинает проявляться и в танце. Короткое атласное платье ритмично колышется вокруг её бёдер, то и дело предъявляет свету рампы незащищённую полоску ног над чулками.
Ресторан уже почти пуст. Диджей Ромео объявляет последний танец. Естественно медленный. Валентин исполняет молниеносное профессиональное движение, и Анна оказывается приглашенной им, а не случайным ухажёром. Последний страшно расстроен, но драться, судя по всему, не намерен, а вообще кто их, кавказцев, знает, что у них на уме? А Валентину высший балл – десятка! Заслужил.
Первая минута – только наполненные новизной тактильные ощущения, а ещё этот взгляд. До боли знакомые глаза, но настолько ярко их выражение! Неожиданно выясняется, что не только она – незнакомая женщина, но и он, её муж – незнакомый мужчина. Новизна впечатлений захватывает, у Анны замирает дыхание, подкатывает комок свежей, неизведанной ранее разновидности возбуждения.
– Меня зовут Валентин, – наконец почти шепотом произносит галантный кавалер. – Попытаюсь угадать ваше имя! Виктория? Нет, вряд ли. Маргарита? Почти, но… Изабелла! Нет, это слишком книжно. Для меня вы будете Клариссой. Вам очень идёт это имя! Я давно мечтал о вас. Более того – я вас знаю…
Анну кидает в жар.
– Вы мой ангел – попутчик! Вы всегда со мной, там, в моём ассоциативном мире. Я знаю, что вы именно такая! Сколько раз мы были вместе там и… ни разу здесь!
– Меня зовут Эля.
– Не говорите больше ничего! В жизни вы – Эля, в моем сердце – Кларисса, не это ли настоящая гармония?
– Неубедительно, – теперь, при повторном знакомстве, Анна может позволить себе подерзить – в отместку за тот дурман, что окутывал её в их первые встречи. – Мне больше нравится моё имя. Я – Эльвира, и пока ещё не было повода перестать этим гордиться.
Валентин пропускает эти слова мимо ушей. Он заворожено всматривается в её глаза, выжидает паузу и тихо проговаривает стихотворение:
Тебя ищу я. Где ты? Как ты?
Я обошёл уже весь свет:
Моря и горы; башни, шахты;
Селенья. А тебя всё нет!
Тебя ищу я сердцем, телом.
Горит души моей маяк.
Графиня в красном, леди в белом…
Стоп! Дальше не могу я так!
Откликнись, иль оставь мне метку.
Узнаю след твоей руки:
Слегка надломленную ветку,
Губной помадою мазки.
Нелепо долго не встречаться,
У нас так много общих дел.
Мы были рождены для счастья
На этот свет, что солнцем бел.
Я твёрдо знаю – на планете
Сейчас мы дышим на одной.
Расстались мы в астральном свете,
Сверкнули яркою искрой.
Мы вышли вновь из колыбели,
Учились жить, творить, страдать.
Пришла пора для новой цели:
Жена и муж, отец и мать.
Мы в тонком мире были светом
И будем светом в нём потом.
Но плоти – тоже самоцветы!
Найдись же! Мой пустует дом.
– Так уж и пустует? – усмехается Анна.
– Это эзотерика, – ничуть не смутившись, терпеливо объясняет Валентин. – Ведь мы встречаемся только с теми, с кем уже были знакомы в предыдущих жизнях.
Анна на секунду задумывается о том, что в эту теорию не укладывается самая первая жизнь и самые первые знакомства, но вслух ничего не говорит.
– Ваш образ наполнен электричеством. Этот профиль! – Валентин нежно берет Анну за подбородок и поворачивает её голову против света софитов, – Эти слепящие волосы. Эти глаза, ясная синева которых никак не укладывается в моей голове. Девушка, ответьте мне – вы реальность или моя ожившая паранойя? Эти клетки плоти, которых я касаюсь, они живые? Или мрак искушает меня ослепительным видением? Что со мной? Это грёзы тонкого мира, или креза мира материального? Где я? На каком перепутье повстречал вас? Как попал сюда? Что я должен делать, чтобы сон никогда не кончался? Эля – вы совершенны!
– Спасибо за комплимент!
– Нет!
– Нет?
– Вы обижаете меня. Это не комплимент!
– Не-ет?
– Конечно, нет! Это святая истина! Как истинен сам свет, что вырывается из ваших глаз. Как истинна сама энергия, что питает ваши члены. Как истинна сама мысль, что оживляет ваши черты лица. Спасибо за блестящий танец. Вы позволите угостить вас каким-нибудь божественным напитком?
– Вас не разочарует, если я закажу кофе?
– Ничуть.
Усталый бармен понуро роет раскалённый песок двумя кофейничками. Прежних соседей Анны уже не видно. Невдалеке лоснится в отблесках софитов лысина Геворка, отдающего последние указания официантам. Генриетта Пална дремлет в своём кресле. Заведение плавно закрывается.
– Можно обратиться к вам с одной маленькой просьбой? – начинает Валентин, пригубливая горячий кофе по-турецки, – Пообещайте, что исполните!
– Вы ставите меня в неловкое положение. Ведь я не могу пообещать то, не знаю что.
– Она слишком незамысловата, выполнить её не составит труда.
– Ну, тогда я попробую не разочаровать вас.
– Не покидайте меня сразу. Вот теперь, вслед за чашечкой кофе. Вы обречёте меня на бессонную ночь.
– Вы будете писать стихи? – проговаривается Анна.
– Как вы догадались?
– Ну, вы так складно говорите. В вас столько неподдельного романтизма. Да и вообще вы не такой, как все.
– Все?.. Это давно стало неинтересно. Вы знаете, Эля, если я не буду оставаться самим собой, таким, каким меня создал Бог, я… сопьюсь. Или вскрою себе вены. Хотя, нет, это вряд ли. Разве для красного словца. Порисоваться. Но вам мне врать незачем. Вы не представляете как это совершенно невозможно – быть таким, как все. Знаете, я ведь даже не представляю, как они, эти все там живут, чем занимаются? Почему у них так, а не эдак, зачем то вместо сего. Отчего так? Может быть, вы подскажете?
– Я так мало вас знаю, – осторожно начинает Анна, – мне пока совсем нечего вам ответить.
– В ваших словах скрыт намёк на то, что вы не против узнать меня получше. Значит, разрешаете мне, как минимум, проводить вас.
– Это подразумевалось и без слов. Куда я одна пойду так поздно?
– Действительно. Извините, я вас ещё очень стесняюсь.
– Не заметила. Но, если так, то почему?
– Вы – совершенны, я же – ничтожен. Вам не понять этого.
– Пожалуйста, не говорите больше мрачных вещей!
– Простите. Постараюсь.
– Идёмте! Действительно уже поздно.
– Да, конечно. Счастливо, старина Геворк!
Геворк поднимает в ответ ладонь, которая лоснится не менее самого Геворка. Когда Анна проходит мимо него, он вновь ей подмигивает. «Неужто и вправду догадался? Он – единственный проницательный человек в этом логове самовлюблённых нарциссов».
Южная ночь принимает парочку в терпкие объятия. Городок вымер и безраздельно властвует тишина, наполненная лишь пульсом неутомимых сверчков и цикад. Море застыло, превратившись в лунное желе. Хрустальная лунная дорожка убегает в даль. Ни облачка. Звёзды не видны лишь там, где их засвечивает почти полная луна, да ещё там, где их загораживают силуэты гор. Лёгкие шаги будто царапают асфальт, отзываясь в нём легким журчанием занесенного ветром, речного песка. Набережную минуют молча.
– Вы курите? – интересуется Валентин. – Нет? Тогда позволите мне закурить?
Анна отрешённо кивает, а сама прислушивается к своему странному состоянию, умиротворённому и упоительному, несмотря на погружение в роль. А может в этом и заключается актёрский профессионализм?
Валентин охватывает её талию и тут впервые у него появляется странное ощущение, что это с ним уже происходило. Что он уже держал эту талию, видел это прекрасное лицо, слышал этот голос. Что-то непостижимо родное, до слёз свое, естественное, было в невинной прогулке с этой чарующей женщиной. Это, наверное, и есть настоящая любовь? Когда с первой же минуты ты испытываешь такой фантастический комфорт, что, казалось бы, всю жизнь только и делал, что пребывал в нём.
– Эля, вы верите в любовь с первого взгляда?
– Конечно!
– А я считаю, что если любовь и бывает, то именно с первого взгляда, а не с какого-нибудь там тринадцатого. Я верю в судьбу. Последнее время я только и занимаюсь тем, что создаю магическое поле, которое могло бы притянуть ту самую, единственную женщину, перед которой я упал бы на колени.
– И вы считаете, что наша встреча не случайна? – хитрит Анна-Эля.
