– Жестоким и циничным обращением с Федотовым были возмущены многие каторжане. Они собрали для тюремного палача пятнадцать рублей, чтобы тот насмерть запорол ивана. Васильев перенёс порку относительно легко, он был сильный человек. А вот Губарь потерял сознание, но доктор не остановил экзекуцию – иван получил отмеренную ему порцию сполна. Через три дня скончался в тюремном лазарете.
– А что стало с другим? – спросил Алексей Дмитриевич. – Ну, с тем, Васильевым!
– С ним произошли удивительные метаморфозы, – сказал доктор. – А не выпить ли нам ещё чайку, Никодим? А то в горле пересохло…
– После такой жути можно чего и покрепче выпить, – предложил хозяин.
– Если вы настаиваете, то можно пропустить чарочку! – оживился Андрей Евгеньевич.
– Я тоже не против, – поддержал Алексей Дмитриевич.
Никодим достал из погреба завёрнутую в тряпку глиняную бутыль. Разлили и выпили за здравие.
Заметно повеселевший доктор вернулся к рассказу:
– Васильев оказался человеком сильным физически, но с психическим изъяном. После экзекуции, которую он, впрочем, перенёс без последствий для физического здоровья, сделался мнительным. В каждом каторжанине видел врага, угрожал убить. Видя такое дело, тюремное начальство поместило его в карцер. Там он умудрился выломать доску из стены и приготовился сражаться с караулом. В течение двенадцати часов держал оборону. В конце концов караул сумел его обезоружить и поместить в лазарет. Но там он не подпускал никого, отказывался от еды, мол, доктор его хочет отравить. Через несколько дней сбежал, но спустя месяц был пойман возле дома каторжанского врача, где сидел в засаде – порешить его хотел. Но тот выказал милосердие и упросил тюремное начальство не сажать душевнобольного в тюрьму, а поместить в лечебницу. Там Васильев исцелился и вошёл с доктором в самые доверительные отношения, сделался его ближайшим другом.
– Воистину прекрасный пример христианского отношения к ближнему! – воскликнул Никодим, впечатлённый финалом истории.
– По мне, это прекрасный пример человеческого двуличия, – не согласился Алексей Дмитриевич. – Втёрся в доверие к доктору, изобразив сумасшедшего, и облегчил себе жизнь. Таких надо сразу вешать на первом фонарном столбе. Чем он лучше Губаря?!
– Друзья, давайте не будем спорить! – предложил Андрей Евгеньевич. – Никодим, налейте ещё по чарочке, и я вам лучше расскажу про урядника.
– Про какого такого урядника? – пробасил с улыбкой Никодим. – Не про моего ли бывшего командира?
– Может, и про вашего, – сказал доктор. – Вот слушайте. Выходит, значит, урядник из кабака. Пьяный в дымягу! Спускается с крыльца, отвязывает коня, кое-как вдевает ногу в стремя, кричит: «А теперь помогайте, святые угодники!» Оттолкнулся, перелетел через седло и… шлёп на другую сторону. Сидит на земле и бурчит: «Вы что, очумели? Ну не все же сразу!»
Дружный хохот разорвал тишину избы, даже Серёжа тогда проснулся.
…«Всё хорошо, сынок! Спи, ясный сокол», – Никодим невольно произнёс слова успокоения вслух.
Немудрено было забыть, где находишься, с лошадью, которая сама уверенно шла в нужном направлении, будто знала, куда надобно хозяину. Она свернула с насыпи на просеку именно в том месте, где произошла встреча с беглыми каторжанами, и прошествовала дальше. Никодим зорко осматривал землю вокруг себя, но никаких примет, что здесь проходили люди, не находил. Обычно следы сохраняются в течение нескольких дней. Неужели пошли другим путём?!
Банду Сиплого он обнаружил через несколько вёрст – в небольшом кармане просеки. По тому, как были изувечены тела каторжан, стало понятно, что здесь поработал зверь. Никодим спешился и, сняв с плеча карабин, обошёл ближайшие кусты, но ничего подозрительного не заметил. Затем не без содрогания приблизился к телам и принялся за их осмотр.
У всех троих были покусаны конечности – несчастные пытались сопротивляться. У Фёдора была оторвана голова, руки и ноги переломаны, внутренности выедены. Сиплого зверь таскал ещё более остервенело – его вообще было невозможно узнать: одежда изодрана, нет ни одного живого места на теле. «Похоже, хозяин поработал», – подумал Никодим.
Чему он был удивлён, так это тому, что третий из беглецов, Иван, всё ещё проявлял признаки жизни. Хотя из культи оторванной ноги уже перестала сочиться кровь – вся вытекла. Тем не менее на его лице, превращённом в кровавое месиво, при появлении Никодима отразилась радость: слава богу, он видит перед собой – одним оставшимся глазом – человека, а не зверя.
– Мед… ведь… – булькнул Иван кровавой кашей во рту.
– Молчи, молчи, болезный… Нельзя разговаривать!
– Я… всё… конец… – прошелестел слабеющим голосом Иван. – Там… – он тщетно старался показать покалеченной рукой в направлении Феди. – Зо-ло-то…
Затем он прокашлялся, исторгая изо рта кровавые сгустки, и почти внятно проговорил:
– Похорони нас… Не оставляй зверью.
Никодим держал окровавленную руку Ивана до тех пор, пока тот не испустил дух. Затем, закрыв глаз усопшего, встал и окинул взглядом место жестокой баталии. Вот только где прячется её победитель? В том, что хозяин леса где-то рядом, Никодим не сомневался: просто насытился, а сам наверняка наблюдает за действиями пришлого человека, пропахшего порохом, и до поры до времени не будет нападать. «Если он не появился сразу, значит, ушёл далеко», – подумал Никодим.
Ему с трудом верилось, что на охраняемой им территории появился медведь-людоед. Откуда он пришёл? Никодим всех зверей на своём участке тайги знал наперечёт. Да и Иван Дементьев ни словом не обмолвился о медведе, который нападает на людей. Если это так, то кровь из носу друга надо известить, а людоеда извести. Тут только Онганча со своими соплеменниками способен помочь. Хотя в этом вопросе даже тунгусы-охотники могут быть бессильны, если судить по жуткой истории про медведя-людоеда, который опустошил чуть ли не всю деревню.
Произошло это спустя несколько лет после того, как охотники, убив в берлоге медведицу, забрали маленьких медвежат. Только не заметили они в глубине логова притаившегося пестуна[18 - Пестун – под этим названием понимается почти взрослый, от прошлого помёта, медведь-самец, оставляемый медведицей при себе в качестве няньки для новорождённых медвежат.], который, улучив момент, выскочил и молниеносно скрылся в чаще леса. Один из охотников выстрелил ему вслед и ранил пестуна, судя по всему, в пятку. Эта версия подтвердилась, когда в тех краях появился медведь, припадающий на правую заднюю лапу. Впрочем, это не мешало ему успешно охотиться, причём засады свои он устраивал преимущественно в деревне тех самых охотников, убивших его мать, ведь медведь даже через десять лет помнит своего обидчика. Увидит, как кто-то вышел вечерком до ветру или по какой иной нужде, хвать того и тащит в тайгу. И так каждый раз: то человека задерёт, то телёнка, то собаку… Никакой защиты не было от этого хромого людоеда. В итоге сельчане вынуждены были уйти из этих мест.
«Может, этот калека-людоед объявился в наших краях? – подумал Никодим, рассматривая примятую траву на поляне. – Здесь нужен хороший следопыт, чтобы прочесть следы. Зря я не взял с собой Чингиза».
Помолившись, Никодим снял притороченную к седлу лопату и, выбрав место, начал копать могилу. Предсмертным словам Ивана про какое-то золото он поначалу особого значения не придал, но потом призадумался над ними. Воткнув лопату в землю, снова прошёлся вокруг трупов, но обнаружил лишь два пустых разодранных вещевых мешка. Людей трое, значит, должен быть ещё мешок. Где же он?
Никодим расширил зону поиска: стал заглядывать под кусты, осматривать деревья, растущие вокруг поляны. Наконец увидел котомку, зацепившуюся лямкой за толстый, коротко обломанный сук монгольского дуба. Видимо, сам Фёдор в пылу борьбы или же медведь откинули его в эту сторону.
Увесистый мешок Никодим отнёс к лошади и привязал к седлу, рассматривать его содержимое, пока не завершено богоугодное дело – предание земле усопших, он счёл делом греховным.
Глава 6. Охота на людоеда
Поимку медведя-людоеда обсуждали вечерами у потрескивающего костерка, можно сказать, в медвежьих объятьях осенних сумерек, когда багряный свет уходящего дня над зубчатой каймой леса напоминал звериный оскал.
Никодиму и впрямь было отчего тревожиться – мало того что следы зверя всё чаще обнаруживались на его участке, так недавно он напал на близлежащую деревню. Да так нагло, что поведение косолапого наводило на мысль об осознанном, мстительном вызове людям: выждал до рассвета, а затем, почуяв оживление за стеной, проник в жилище через окно и утащил вдового старика; почему-то он не стал его сразу убивать – растерзал за околицей.
Во время посиделок на брёвнах у костра Серёжа солидно, подражая взрослому, осведомлялся:
– Ну что скажешь, Онганча, посчёт людоеда? – Знал, что у того всегда есть свежие новости о «подвигах» безумного медведя.
Тунгус с тяжёлым вздохом принимался подробно докладывать об очередной неудаче:
– У Большого камня потерял след. Там медведь порвал лосёнка. Судя по следам, крупный, однако, зверь. Ещё был след крупного сохатого. Шибко опасно нападать на больших лосей во время гона. А этот медведь пошёл… Дурной, однако… – Онганча оправдывал свои промахи отсутствием опыта: на его личном счету было всего два медведя, да и то добытых зимой, в берлоге.
В конце концов по его настоятельной просьбе шаман договорился с лесными духами о помощи в деле розыска опасного зверя, и день большой охоты был назначен. Радовало то, что в ней примут участие тунгусы-медвежатники, которые, в отличие от Онганчи, не чурались огнестрельного оружия.
Утром следующего дня предрассветную тишину расколол далёкий ружейный выстрел, многократно приумноженный правой просекой, как тоннелем. Через некоторое время у лесной сторожки появились тунгусы с повизгивающими от возбуждения собаками. Онганча со своими соплеменниками всё же выследил зверя, но взять им его не удалось.
В очередной раз раненый людоед ушёл вниз по ручью, оставляя кровавые следы.
– Большой зверь, однако, – сообщил Никодиму один из тунгусов. – Я стрелял прямо в сердце. Видел, как пуля попала в него. Он лишь проревел и умчался. Мы прошли несколько вёрст по следу, потом потеряли. Надо взять Чингиза, однако. Только он сможет по крови идти. Наши собаки верховые[19 - Есть породы собак, имеющие навыки работы по кровяному следу и используемые на охоте для поиска подранка. Что касается лаек, то они в основном пользуются верхним чутьём и никогда не идут по следу, если специально для этого не обучены.].
Желание участвовать в поимке грозного зверя высказали все, включая Серёжу и политических. Андрей Евгеньевич предложил свои услуги в качестве походного врача, а Алексей Дмитриевич – телохранителя, надзирающего за безопасностью мальчика. Только благодаря его заверениям Никодим решился взять ребёнка с собой, поначалу это казалось ему верхом легкомыслия.
Сборы окончательно завершились с прибытием Ивана Дементьева, после чего охотники, взяв своих собак на поводки, повели Чингиза к кровавому следу; тот не подвёл – почуяв запах звериной крови, залился злобным лаем. В ответ вдалеке, на распадке, послышался злобный рык. Пустили собак и сами поспешили за ними. Впереди шествовали Онганча и ещё два тунгуса – один с берданкой, второй с карабином. За ними, в десяти шагах, Никодим с Серёжей и политические, прикрывали отряд два тунгуса и Дементьев. Двигались, ориентируясь строго на лай собак, который не прекратился даже тогда, когда медведь замолк.
Онганча поднял правую руку, призывая остановиться: похоже, хитрый и опасный зверь устроил засаду, раз перестал рычать, – затаился в ожидании собак и людей. Следовательно, надо соблюдать предельную осторожность.
Некстати внезапно испортилась погода: подул сильный ветер, разгоняя утренний туман, стал накрапывать дождик. Собаки вскоре вернулись, виновато поскуливая: опять упустили зверя. Но Чингиза среди них не было. Тогда Онганча распорядился, чтобы все оставались на месте, в то время как он с двумя охотниками пойдёт дальше.
– Будьте осторожны, однако. Зверь может и сюда нагрянуть.
А зверь в это время, преодолев непролазный ельник, залёг в чапыге[20 - Чапыга – частый кустарник, густая молодая поросль леса.]и зализывал рану, далеко не смертельную – боль его потихоньку отпускала. Медведь слышал лай собак, но не обращал на него внимания: дождь смывал следы, а ветер дул с вражеской стороны. Он чуял дразнящий запах псины, но инстинкт ему говорил: двигаться нельзя, надо затаиться. Тем не менее в нужный момент он подобрался для атаки, когда на него выскочила одна собака: тихо, без лая, лишь рыкнула, почуяв вблизи зверя.
Но она переоценила свои силы – в стремительном прыжке медведь подмял под себя Чингиза. От невыносимой боли пёс громко заскулил, попытался куснуть мохнатую шкуру, так и сяк поворачивая голову, но медведь лишил его и этой, последней, возможности шевелиться – все старания были тщетны. Оставалась надежда только на людей, и тогда Чингиз начал лаять, но этот лай более походил на визгливый скулёж. Потому что с каждым звуком, издаваемым собакой, медведь всё больше и больше придавливал её своей огромной тушей.
Вдруг шею мохнатого чудовища пронзила острая боль, которая заставила его содрогнуться и выпустить Чингиза. Выстрелил Онганча, первым пробравшийся через ельник; с расстояния около пятидесяти метров он прицелился из лука и выпустил тяжёлую зверовую стрелу; она попала медведю в шею и, пробив насквозь, так и застряла в нём. Этого было довольно, чтобы зверь отпустил Чингиза, но недостаточно, чтобы обездвижить его. Не дожидаясь второго бесшумного выстрела, медведь совершил очередной мощный прыжок и скачками ушёл вниз по распадку. Вслед раздались запоздалые выстрелы подоспевших тунгусов.
Онганча присел к поскуливающему Чингизу, наскоро осмотрел и понял, что повреждён хребет: задние лапы не двигались и не реагировали на прикосновения. Судя по кровавой слюне и пене, были задеты и внутренности. «Ай, как нехорошо, однако», – подумал тунгус. Он аккуратно завернул пса в охотничий кафтан-мерэлэн и понёс в лагерь.
Между тем дождь усиливался, смывая следы крови и поднимая примятую траву. Искать в таких условиях медведя не представлялось возможным. Поэтому, посовещавшись, охотники решили вернуться во владения Никодима, чтобы, переждав непогоду, заняться поисками людоеда заново. В избу тунгусы заходить не стали, поскольку имели в своём распоряжении лёгкое переносное жилище – берестяную урасу.
В другое время Серёжа волчком бы вокруг них вертелся, задавая любопытные вопросы, и даже взялся бы помогать устанавливать жерди, но он был целиком сосредоточен на Чингизе. То, что верный друг оставит его, было делом скорого времени. Серёжа попросил Никодима отнести собаку на край поляны, к обрыву, где он частенько сидел с Чингизом, наблюдая за полётом птиц.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69193414&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД; до 1917 года – Маньчжурская дорога, с августа 1945 года – Китайская Чанчуньская железная дорога, с 1953-го – Харбинская железная дорога) – железнодорожная магистраль, проходившая по территории Маньчжурии и соединявшая Читу с Владивостоком и Порт-Артуром.
2
Боксёрское восстание – восстание ихэтуаней (буквально – «отряды гармонии и справедливости») против иностранного вмешательства в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая в 1898–1901 годах.
3
Имя Сергей происходит от римского родового имени Сергиус – «высокий, достойный, почтенный, ясный».
4
Личить (устар.) – подходить, красить, быть к лицу.
5
В этот период в Китае правила династия Цин (1662–1911), соответственно, армия называлась Цинской.
6
Казацкая сотня составляла в военное время 132 человека.
7
Сахалян и Айгунь – китайские населённые пункты. На месте Сахаляна ныне стоит многомиллионный город Хэйхе. Айгунь находится в 30 км севернее и примечателен тем, что там в 1858 году был заключён Айгунский мирный договор между Китаем и Россией о разграничении территорий.
8
Хунхузы (букв. «краснобородые») – местные разбойники, имевшие привычку украшать оружие кисточками из красных ниток. При стрельбе они зажимали кисточки зубами, чтобы не мешали, и поэтому издалека казалось, что у них бороды красные.
