Пешком по Испании
Барселоника
Камино де Сантьяго – пеший паломнический маршрут через Испанию. Точнее, маршрутов множество, но все они ведут к главному храму в городе Сантьяго де Компостелла, где почил один из апостолов, Яков.Камино – это жизнь в миниатюре. Одно из самых теплых воспоминаний и бесконечная мечта о возвращении.Мы с сестрой дважды прошли Северный Камино – тот, что начинается на границе с Францией и тянется вдоль Атлантического океана по северу Испании до Фистерры на западе страны.Книга написана в жанре тревел-заметок и полна историй о встречах с людьми, которых мы с сестрой считаем своей "испанской семьей".На Прозе.ру эта книга уже давно собрала многотысячную аудиторию читателей.
Барселоника
Пешком по Испании
Как все начиналось
Не было бы счастья, да сессия помогла
Самым популярным вопросом, который задавали моей сестре все наши камрады по приключениям на Камино, был: – «Что ты здесь делаешь?»
Вопрос довольно экзистенциальный, если подумать. С него вполне могли бы начаться долгие – и плодотворные – дискуссии обо всем на свете, способные по-настоящему занять собеседника в часы очередного долгого дня ходьбы. То есть день на третий. Когда механически переставлять ноги уже надоело, а красоты горной Испании уже перестали пускать мураши по телу, а чем занять голову весь оставшийся месяц – еще неизвестно.
Моя сестра, ее зовут Юля, по этому поводу обычно отшучивалась, отвечая нечто в духе “I’m here to broad my horizons and improve my English!”. (Я здесь, чтобы расширить свои горизонты и улучшить английский!). Собственно, то была чистая правда: Камино действительно нехило так помогает каждому и с горизонтом, и с любым языком, который выберете для практики, ибо иностранцев на Пути множество.
В мою же сторону самый частый вопрос, как ни странно, был иным. «Как ты здесь оказалась?» – спрашивали меня попутчики, имея в виду интерес к процессу формирования мыслей в голове в незамысловатое «Я хочу пройти Камино».
Именно вариации этого вопроса («Как я здесь вообще оказалась?!», «Что я здесь забыла?») терроризировали мою голову всю первую неделю Пути, пока мы входили в режим жизни паломников.
В какой-то момент я даже умудрилась найти для себя удобоваримый ответ! И он до сих пор – о чудо! – остается неизменным в моем сознании!
Повторять историю открытия для себя Камино я люблю и охотно делюсь ей с любопытствующими. Я и этот рассказ начну не с, собственно, Испании, а, внезапно, из общаги РГГУ в городе Москва. Уж извините.
Все начиналось, как в современной сказке про Золушку: у студентки-Золушки была зимняя сессия, за окном мело, на носу был экзамен – и ей, конечно, очень хотелось заграницу, поближе к прекрасному принцу и Лазурному берегу.
Москва переживала приступ снежной метели, поэтому тем вечером я сидела под шерстяным одеялом на кровати в нашей комнате на 11м этаже, пила четвертый стакан черного сладкого чая и вбивала в себя очередной билет по истории зарубежного театра XVIII века.
Мне было так же грустно и тоскливо учить историю создания мистерий и церковных хоралов, как бывает всякому, кто не понимает, зачем насилует мозг ненужной информацией.
В попытке обрести кратковременную передышку от стресса, я на автомате открыла новую вкладку в браузере и ввела в строке поиска первый пришедший в голову запрос (по интересующей меня тематике). А так как одним из моих любимых занятий всегда была и будет оставаться ходьба, а любимой страной всегда была и будет Испания – угадайте, что я ввела в строчку Google? Я написала «Пешком по Испании».
В ответ мне предоставили огромное количество вкладок с путешествиями парня по имени Сантьяго. Я понятия не имела, что это за мировая знаменитость такая среди любителей трекингов – поэтому скривила недовольную гримасу, убежденная, что маршруты каких-то блогеров, тем более настолько распиаренных, не вызовут во мне ни малейшего желания в них участвовать.
Парой минут спустя оказалось, что Сантьяго – это вообще-то Святой Яков, один из апостолов Христа, который в начале первого тысячелетия, проповедуя христианство, прошел пешком всю Испанию и почил, как принято считать, недалеко от берега Атлантического океана в месте, где сейчас находится собор Святого Якова города Сантьяго-де-Компостелла. Именно к этому городу и ведут все дороги, маршруты которых были любезно предоставлены мне мсье Google’ом.
Прочитав первую попавшуюся статью, посвященную Камино, я воодушевилась непередаваемо. Какая учеба, какая сессия! Оказывается, существовала дорога через всю мою ненаглядную Испанию, пешая, через горы, леса и старинные портовые города, вдоль берега Атлантического Океана!
Это напоминало масштабнейший квест, по успешному завершению которого тебе присваивалось гордое звание пилигрима. В начале Пути, в первом же альберге (хостел для пилигримов), каждому выдавали паспорт участника, туда каждый день нужно было проставлять штампы. К концу Камино к паспорту в качестве артефакта присоединялся еще и красочный дипломом пилигрима.
Восхищению моему не было предела. В тот же вечер я решила, куда поеду после сессии: весь месяц каникул, приходившийся на январь (я всегда умудрялась закрывать сессии в декабре, досрочно), я должна была провести в Испании.
Мне не терпелось испытать себя прелестями и трудностями пешего путешествия. Готовясь, я перечитала кучу литературы в Интернете, а так как информации о Камино на русскоязычных сайтах на тот момент было чрезвычайно мало, мне приходилось исследовать по большей части англо- и испаноязычное Интернет-пространство.
Все иностранные незнакомцы дружно не советовали мне совершать подобное предприятие в середине зимы, ссылаясь на непредсказуемую январскую погоду. Мол, ты не увидишь солнечных дней, тебе будут сопутствовать исключительно туман и слякоть, напарников-пилигримов на пути будет с гулькин нос, и все впечатления от чудесных видов испанской флоры будут подпорчены препротивным хлюпаньем в мокрых кроссовках.
Такой массовый отклик заставил меня немного пересмотреть планы. Скрепя зубами, я действительно перенесла поездку на более благоприятные летние месяцы. Вторым определяющим фактором этого решения была сестра: услышав описание Камино, она восхитилась идеей не меньше меня и упорно и выверено начала действовать на мою психику просьбами взять ее с собой. Юле было 18, и она никогда не была заграницей. Как могла я не взять ее с собой?
Собственно, так мы и оказались в конце июля на первом пункте нашего Камино, в пограничном с территорией Франции городке Ирун. О нашем «добирательстве» до места назначения, с сопутствующими Парижем, автостопом, внезапных вписках в городах Франции и полетом на лоукостерах писать так долго и так прекрасно, что, пожалуй, эти воспоминания я приберегу для себя.
А Ирун, первый город на Камино…
Ирун нас встретил дождем. Ливнем, если быть точнее. Честно говоря, в России я таких ливней не припомню; разумеется, Северный Кавказ вообще не может тягаться в сравнениях с влажным климатом прибрежной Испании.
Все небо, на сколько хватало глаз, заволокло фиолетовыми грозовыми тучами, над полуостровом лило с небольшими перерывами еще с вечера предыдущего дня.
Мы с Юлей неуверенно переглянулись, но в глазах у обеих сквозил неподдельный энтузиазм начать Путь несмотря ни на какие природные истерии. Тут же мы попросили двух пилигримов-велосипедистов, стартовавших вместе с нами, сфотографировать нас у дверей первого альберге.
Альберге – приюты для пилигримов на протяжении всего Камино, более дешевая версия хостелов. На территории первого этапа, страны Басков, почти все альберге были исключительно за пожертвования, дальше – зависело от ситуации.
Мы сфотографировались, зашли в альберге за паспортами (их выдавали бесплатно), получили по первому штампу и с улыбкой подтвердили догадку о том, что мы сестры.
На Камино весь обслуживающий персонал – волонтеры, сами в прошлом пилигримы, здесь все строилось на чистом энтузиазме, люди всегда работали за идею.
Пожилой дедушка-администратор заглянул в наши загранпаспорта и увидел там такое редкое для Камино слово «Россия» – и мы получили бонусом еще и желтые стрелки-брошки, выполненные местными волонтерами.
«Russia! Но ведь это так далеко! – поражались все, кто узнавал о нашем происхождении. – 18 лет! Какие вы храбрые, да еще и сестры».
После этого нас обычно вдохновенно трепали за щеки и провожали с таким прекрасным пожеланием, которое для моих ушей теперь всегда звучит как благословение «Буэн камино!» – «хорошей дороги!».
Как вы считаете, Россия – это далеко? Русские привыкли воспринимать себя частью европейской системы, будь то образование, медицина или даже просто образ мышления. Но европейцы далеко не всегда считают нашу страну чем-то родственным, напротив: Россия воспринимается чем-то чужеродным, полной таинственных традиций культурой бурых медведей и игры на балалайке. Мы вызываем интерес, этого нельзя отрицать. И чем выше интеллект говорящего, тем больший восторг вызывает у него слово «Россия». Подобное отношение мне всегда льстило.
За все Камино нами было встречено много французов, поляков, огромное количество немцев, итальянцев и даже пара-тройка американцев и австралийцев. Я сейчас не учитываю пилигримов-испанцев, которых в собственной стране было, разумеется, пруд пруди. Мы же в тот сезон являлись единственными (почти) представителями России на Камино, и за нами довольно скоро закрепилась звание «русские терминаторы» :)
Тогда, в первый день, тридцатого июля, мы были полны энергии и энтузиазма. Ливень и влажная горная местность сельской Испании не внушали ни малейшего чувства беспокойства, рюкзаки были под завязку набиты купленными только что местными фруктами (с особенной пристрастностью мы отнеслись к персикам за 1 евро/кг), а мысли были целиком и полностью заняты тем, как первыми добраться до места ночевки в следующем городке.
Давайте я расскажу о системе жизни альберге, которая является схожей во всех регионах на территории Камино. Во-первых, вы никогда не сможете предугадать, где будете спать на этот раз. В том плане, что альбреге – это и бывшие школы, и церкви, и здания муниципалитета. Мы ночевали и на спортивных матрасах в спортзале местной школы, и в здании университета, и в гипер-модернизированных хостелах со стеклянными лестницами, построенных посреди глухой деревни где-то в лесной зоне.
Существуют муниципальные и частные альберге. Первые – это что подешевле и поближе к народу. Представляют собой одну или несколько больших комнат, заставленных двухъярусными кроватями. Койка-мест в них всегда несколько десятков, так что велика вероятность встретить там своих друзей плюс найти новые приятные знакомства. Цена варьируется от «донативо», что означает «за пожертвования», до десяти евро – дороже мы не встречали. Частные альберге – это нечто очень уютное, чистое и малогабаритное. Держат их обычно местные предприниматели, преобразуя под альберге собственные дома. Такие мини-пансионы встречаются на Камино каждые пару километров, предлагая отдых изнуренному жарой и тяготами пилигримьей жизни путнику. Стоят они начиная от десяти евро – и на сколько хватит алчности хозяев.
Главное, что роднит альберге с братьями-хостелами – часы работы. Открываются они в период от двух до четырех часов дня. К этому моменту у входа уже выстраивается внушительная очередь пилигримов-скороходов, довольно часто голодных и усталых, уже успевших нагулять 20-30-40 км по горам и холмам. Каждый должен зарегистрироваться и внести свой вклад в работу заведения звонкой евро-монетой.
К шести часам – а на деле намного раньше – мест не остается, и запоздавшие пилигримы с понурым видом расходятся искать свободные места в частных альберге или отелях. Около десяти вечера двери приюта закрываются, и выйти из него уже нельзя. Никому и не хочется, если честно. Народ устал, все давно спят.
Храпят, кстати, в альберге знатно. Настоятельно советую захватить с собой пару беруш и хранить их как зеницу ока. Но довольно скоро к храпу начинаешь относиться довольно философски, а позже и вовсе учишься его не замечать. Время сна ценишь на вес золота – а все почему?
Потому что в пять-полшестого утра начинают звенеть будильники у первых ласточек. Все вдруг массово начинают проявлять садо-мазо наклонности, слезают с теплых мягких кроватей еще до восхода солнца и шуршат впотьмах своими пакетами и рюкзаками. К девяти часам альберге пустеет окончательно, волонтеры начинают уборку, и к двум часам дня уже принимают следующую партию пилигримов.
И так каждый день с апреля по ноябрь – период работы большинства альберге на Камино. День сурка по-испански.
В первый день мы ничего этого не знали.
Я не знала, сколько людей планирует путешествовать с нами от этапа до этапа ежедневно, но готовила сестру к факту, что вечером вот такого красивого Альберге, как первый, она может и не увидеть, если мы не поторопимся. Услышать позорное «Извините, мест нет» не хотелось. Мы выдвинулись на маршрут в десятом часу, а стандартное время начала – полвосьмого.
Никогда не забуду тот день! Ливень все усиливался, а блага цивилизации, асфальт и хорошая дорога, остались позади вместе с любыми напоминаниями о городской жизни.
Мы позли вверх по склону горы, мокрые до нитки, с тяжелыми рюкзаками и довольно слабым представлением о том, правильно ли делаем, что идем, а не сидим где-нибудь в кафе, пережидая бурю.
Вокруг не было ни машин, ни людей, ни домов, – ничего. Был тропический лес – таким, как я представляла его в детстве, когда у меня еще была буйная фантазия. Ноги разъезжались в месиве из грязи и песка, кроссовки промокли насквозь, желтые стрелки на деревьях и камнях, расставленные волонтерами, чтобы указывать направление движения, встречались с той редкостью, что небезосновательно заставляла задуматься, а не потерялись ли мы вообще.
Компас в моей голове, в первый день работавших исправно, подсказывал, что блуждать нам по этим размытым дождем дорогам, затерянным в горах Испании, еще не менее двадцати километров.
Представили? А теперь добавьте к этому еще младшую сестру, которая, аки горная коза, скачет по лужам где-то на горизонте и, не переставая, подгоняет тебя фразой «Скорее! Мы должны быть первыми!»
Вот откуда в ней было столько выносливости, а? Ведь наматывать по 100 км на велосипеде она начала годами тремя позднее. Юлин ажиотаж по поводу нашей скорости был весьма оправдан. Общеизвестен факт, что в августе число пилигримов увеличивается в несколько раз – у всех отпуска.
Откуда-то издалека донесся звон колокола, удивленные и привлеченные гулким эхом, мы увеличили скорость и действительно вскоре вышли к небольшой церквушке, под крышей которой скопились, отдыхая, наши собратья-пилигримы. Мокрые насквозь, в разноцветных плащах и с неуверенной улыбкой на лицах.
Я заглянула в узкое окошко, расположенное по центру массивной дубовой входной двери. Помещение храма было полностью заполнено людьми. Священник только начал проповедь, и его низкий бархатный голос непонятным образом просачивался сквозь толстые каменные стены церкви наружу, так что мы, мокрые и усталые пилигримы, могли внимать его словам наравне с ухоженными и чинными прихожанами (как тем получилось явиться сухими и чинными в ливень – остается для меня загадкой по сей день).
Знаете ведь, что весь новый опыт врезается нам в память четче всего? Вероятно, поэтому я хорошо запомнила слова того священника, и голос его до сих пор звучит у меня в голове. «Нам не нужно искать смысл жизни так упорно и самозабвенно в каких-то глубоких и абстрактных понятиях, – говорил он, – ведь смысл в том, чтобы наслаждаться жизнью во всей ее простоте и получать удовольствие от самого процесса поиска».
El sienso de la vida es en buscar el sienso-mismo.
Вдохновившись, я перевела фразу сестре, но та, усталая и злая, бросила на меня взгляд, начисто лишенный возвышенной внутренней поэзии. Я немного скисла и вспомнила, что за пределами церкви идет ливень, а пилигримы кругом вдруг массово решили продолжить движение.
Нам тоже пора было собираться в дорогу. Но слова те отложились у меня в памяти и, вероятно, довольно весомо повлияли на мое восприятие Камино в целом.
Мы продолжили путь, теперь уже не в одиночестве. Нас догнал один из испанцев, до этого только бегло нам улыбавшийся. На голове его была синяя бандана, на подбородке – густая черная борода. Губы его снова разъехались в довольной приветственной улыбке, открывшей ряд белоснежных здоровых зубов. Всем, кроме последнего, он нехило походил на пирата.
Представившись Оскаром и узнав наши имена, пират перешел к описанию своего представления о Камино, о басках, чей регион мы проходили, об их культуре гостеприимства и прекрасной кухне, ожидавшей нас в ближайшем населенном пункте.
Я вполуха слушала, стараясь избегать на нашей дикой скорости передвижения особо крупные водные препятствия, боясь поскользнуться на грязи и продемонстрировать Оскару приветственное русское сальто. Уши, неподготовленные к беглой испанской речи валенсианского разлива, фильтровали происходящее в довольно хаотичном порядке.
О том, что парень называл свое имя, я вообще узнала позже от сестры. Как она вычленила из потока речи его имя, я так и не поняла, ибо единственной фразой, выученной Юлей на испанском, было «Йо но абло эспаньол».
Тогда она и озвучила ее в первый раз. Оскар лишь махнул рукой и с уверенностью, что свойственна всем представителям Иберики, заявил, что к концу Камино та заговорит на валенсианском не хуже него. Юля фыркнула и мечтательно закатила глаза.
С Оскаром мы прошли довольно большую часть дневного маршрута, но позже как-то взаимно подустали друг от друга. У меня от ударных доз испанского разболелась голова, а у пирата, вероятно, язык, ибо болтал он непрерывно.
В общем, парень отстал, а мы решительно умотали вперед. Дождь наконец кончился, что позволило избавиться от плащей и приступить к поглощению свежайших персиков, до этого надежно упрятанных в рюкзак.
Небо! Благослови испанские фруктовые деревья, чьими плодами мы преимущественно питались всю первую неделю на Камино. Это было безумно вкусно, полезно и дешево.
Приободрившись, мы стали следовать за желтой стрелой со все растущим энтузиазмом, все чаще наталкиваясь на людей и желая всем и каждому Буэн Камино. Вскоре лесные тропы сменились неплохими асфальтированными участками дороги, периодически нам навстречу даже выезжали новомодные испанские автомобили. Недолго думая, я начала приветственно махать водителям рукой и видела улыбки на их лицах и поднятые вверх ладони.
Это как-то было саморазумеющимся, что все люди здесь были одной большой командой и первый встречный никак не воспринимался чужаком. Если бы мы прошли мимо человека, не поприветствовав его при этом всем известным «Ола!», нас приняли бы за грубиянов и недовольно обернулись нам вслед. Даже в больших городах было в порядке вещей улыбаться и показывать прохожим свою благосклонность. В этом все испанцы: они участвуют – в чем бы то ни было.
Долго ли, коротко ли, пришли мы наконец в некий поселок. Он совершенно внезапно выглянул из-за очередного поворота по склону горы. Нам тогда настолько уже надоело идти выверенным шагом, что, заметив, что дорога внезапно пошла вниз, мы сорвались на бег и с дикими криками счастья наперегонки понеслись по извилистой трассе – вплоть до самого поселка.
Все вокруг вдруг запестрело гирляндами, развешанными вдоль улиц, и яркой черепицей домов. В городке был какой-то праздник, и в заливе перед нами разноцветные маленькие парусники наперегонки наворачивали круги по воде, радуя толпы улюлюкающих зрителей по периметру всей портовой гавани. Звучала музыка.
С открытыми ртами мы бродили среди всего этого великолепия, не смея остановиться, но и не желая покидать эпицентр веселья. Камино продолжался на другой стороне берега, поэтому нам предстояло переправиться на катере. Вскоре мы наблюдали за представлением уже чуть ли не как его участники – с воды.
Один из жителей города, заметив наши увесистые рюкзаки, призывно помахал рукой.
«Камино де Сантьяго? – заговорщицки поинтересовался он. – Вам предстоит большой путь в гору. Наберитесь сил и не особо надрывайтесь там».
Сказав это, он кивнул головой куда-то за наши спины, подмигнул нам и, взяв под руку свою супругу, чинно продолжил прогулку по набережной. Так уже в первый день я оказалась в полном восторге от испанцев.
Насчет долгой дороги в гору наш доброжелатель ни сколь не преувеличивал. Вам знакомо это неприятное чувство, когда кажется, что идешь в гору уже слишком долго, а она все не кончается? За поворотом следует еще более крутой подъем и еще большее количество пилигримов, которых следует обогнать.
Нас провожали затуманенными усталыми взглядами, но неизменно желали хорошей дороги. И лишь виды окружавшей нас природы оставались умопомрачительно прекрасными, так что жаловаться на ситуацию язык как-то не поворачивался.
