– Все, приехали! – тут же догнал его преследователь. – Лопатник к осмотру!
Он сделал движение рукой, послышался щелчок и солнечный блик отразился от лезвия выкидного ножа. Теперь его и грабителя разделяло не более полуметра.
– Само собой, конечно!
Тихон сделал вид, что испугался, а дрогнувший голос только закрепил этот образ. Он поставил пакет на землю, и зашарил одной рукой по карманам, другой – отпустил распятие и нащупал маленький газовый баллончик. «Хорошо, что простой отморозок, – вздохнул он с облегчением, – а то ведь, и хуже могло быть!»
Вытянув бумажник, он протянул его грабителю, и, в последний момент неловко уронил. Мужик, матерясь, нагнулся и тут же получил струю перцового аэрозоля в физиономию. Тихон не стал жалеть и использовал все содержимое баллончика. Неудачливый грабитель выронил нож, схватился за лицо и, завывая, начал тереть глаза, плюясь и кашляя.
Видя, что к нему потеряли всяческий интерес, старик резко нагнулся и подобрал кошелек. Взял пакет и, потирая загудевшую от усилий поясницу, двинул обратно к оживленным улицам. «Этому недоноску теперь минут двадцать будет не до кого, а то и больше, – почти весело думал он, – в другой раз подумает, прежде чем нападать. Нашел себе жертву, ишь ты! Хотя такие не думают. Горбатого, как говорится…» Он махнул рукой и бодро зашагал к своему дому.
***
За окном квартиры незаметно стемнело. Зажглись фонари. Зимой всегда быстро темнеет. Тихон налил себе в кружку горячий цикорий, набил трубку забористым табаком и приготовился изучать новую, редкую книгу. Эту книгу дала ему одна знакомая, которая работает в местной библиотеке. Содержание этого фолианта, как он, заметил, напрямую касалось его основной деятельности. Ведь он далеко не первый, кто имеет силы изгонять нечистых! А книга была написана задолго до его рождения…
Дикий женский крик полный неописуемого ужаса донесся с улицы. Тихон подошел к окну: двое молодчиков, пытались отобрать у женщины сумку. Та не отдавала, и один из них начал бить ее по голове. Старик немедленно открыл створку окна и своим зычным голосом крикнул:
– Оставьте ее в покое! Эй, вы! Я звоню в полицию!
Хулиганы не обратили на его слова никакого внимания и продолжали избивать свою жертву. Тихон Анатольевич ругнулся, и быстрым шагом вышел в прихожую. Сорвал с вешалки пальто, переступил невесть как здесь оказавшееся ведро из ванной, открыл дверь и вышел. Из угла выпрыгнул низенький Домовик и грустно вздохнул:
– Э-эх!
На улице никого не было. Тихон оглядывался, натягивая пальто. Ни прохожих, ни грабителей. Старик перешел улицу: вот они следы борьбы. Они вели в неосвещенный переулок прямо перед ним. Снова крик – теперь из глубин переулка. Кажется, женщина была на грани.
Старик зашарил по карманам в поисках телефона. «Тьфу, зараза! – вспомнил он. – На зарядке в спальне! Как же неудачно. И нет рядом никого!» Он нащупал в кармане мелочь. «Так одного отвлеку, второго задержу – девчуля успеет убежать. А дальше – как пойдет!» Тихон запахнул плотнее пальто, стиснул кулаки и уверенным шагом пошел на звуки борьбы.
Отморозки уже буквально пинали свою жертву, чуть не прыгая у нее на голове. «Эх, если бы не скрипучий снег…» Старик резким движением, сходу, кинул горсть монет в лицо первому, кто его заметил и тут же ударил кулаком, вложив в удар вес всего тела. Удар пришелся в пустоту… Тихон обескураженно осмотрелся: рядом никого не было! Даже следов! «Что за напасть?» – успел подумать он, и тут же упал лицом в ближайший сугроб. Очки слетели и он, поднявшись, видел перед собой только размытые фигуры.
– Полиция уже едет! – как ни в чем, ни бывало, твердо сказал Тихон, пытаясь нащупать свои окуляры.
Раздался хохот. Слева, сверху, затем позади него. Старик быстро смекнул, в чем дело, сунул в карман руку за распятием. Новый удар отшвырнул его, как куклу, на ближайшую стенку здания. В пояснице противно хрустнуло, и что-то сместилось. Стиснув зубы от боли, Тихон встал и, открыв рот, собирался произнести защитную молитву. Не смог. Огромная рука сжала ему горло, не давая сделать и вдоха. Острые когти прокололи морщинистую, старческую кожу. Тонкие ручейки крови закапали на снег. Тихон успел прислонить маленькое распятие ко лбу, прямо над бровью своего мучителя; что-то зашипело, и пошел дымок. Раздался рык, словно пантера перед прыжком. Его ударили головой о стенку. В глазах тут же вспыхнули разноцветные огни, то появляясь, то исчезая. Колокольный звон заполнил все внутреннее пространство в голове.
Он был еще в сознании, когда размытое пятно перед глазами, обдало его слюнями из пасти, и проклокотало:
– У всего есть конец, экзорцист!
Это было последнее, что услышал Тихон в своей жизни.
Глава седьмая
Кащей вскинул голову. В подземном мире ничего не изменилось за последние несколько минут. Он предпочитал измерять время, так же как и люди. Слишком тесно переплелись их судьбы. Никуда без этих неугомонных! Все бегут, все роются, воюют, женятся. Умирают. Рожают себе подобных людишек, и снова умирают. Шумные они, беспокойные. Кащею нравилась тишина вокруг. Он погружался в нее, как в бездонное море, предаваясь своим мыслям.
– … Господин! – еле слышный писк под троном.
Если бы у Кащея были брови, он точно поднял бы одну, как это делают люди, когда чему-то удивлены:
– Что тебе?
– Это я, Шиш!
– Дальше.
Сам факт того, что мелкие носатый пакостник сам явился к нему, мог означать только одно: то, что он хотел рассказать, было действительно крайне важным, в противном случае – Шиша ждали вечные муки. Царство Нави – последнее пристанище не только для бестелесных душ умерших людей.
– Я… Вы сказали… Вы приказали… – лепетал человечек ростом до колена, плешивый и с большим, похожим на картофелину носом. – Я боюсь! Ой!
– Говори! – Кащей махнул ладонью. – С чем пришел?
– Э-э-э … тот старик…
Кащей резко встал, сошел на землю и вышел в квартире Тихона, через сверкающую синеву перехода. Он уже чувствовал – здесь было пусто. От кружки с цикорием на столе поднимался пар. Колдун обернулся, и щелкнул пальцами:
– Сюда! – появился насмерть перепуганный Шиш. – Где?
Человечек показал на улицу.
– Не доглядел… – из тени комода у стены вышел Домовой, и, сняв шапку, качал головой. – Вышел он. Кричали на улице, он и вышел. Помочь хотел, как всегда… Беда, беда!
Кащей сделал шаг, и оказался на заснеженной улице. Люди в нелепых белых одеждах уже погрузили накрытое простыней тело на каталку:
– Всякое видел, – сказал один человек другому, – но чтобы так…
– Как думаешь, чем это его так разделали? – спросил другой.
Подошедшего колдуна в плаще и шляпе, никто, разумеется, не видел.
– Похоже, выдавили глаза, пока он был еще жив. Затем, разодрали лицо до костей… Чем-то острым: то ли бритва, то ли нож. Ты видел, там – будто ведро крови вылили? Жесть! Кому мог помешать старик?
Кащей слушал, стоя напротив них. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Вместо глаз теперь зияли две темные бездны.
– … затем, долго били по голове; вместо затылка – сплошное красное месиво!
Они сели в железную повозку. Колдун повел рукой перед собой. Время замедлило свой бег. Дверца повозки открылась сама, и он вошел внутрь, снял уже успевшую пропитаться кровью простыню: все было так, как и сказал человек в белом. Тихон был мертв.
Часть вторая.
Cui
prodest
?
Глава восьмая
Увы, так бывает! Никому не дано знать, когда остановятся стрелки его часов. Тем больше причин прожить эту жизнь дерзко, весело, не жалея. Помогать другим, любить и, конечно, ошибаться! Но, что это – я вижу печаль на твоем лице? Не огорчайся, мой друг, прошу тебя! Послушай же, как было дальше…
Кащеем овладело странное состояние. Нечто похожее, было с ним много столетий назад, перед тем, как его заковали в темном подвале на долгие годы. Внешне все было как обычно. Только он понимал: что-то изменилось. Дело было не в существах и людях вокруг, и ни в одном из царств или богах в этих царствах. Дело было в нем самом.
Мальчик. Тот самый, перепуганный насмерть мальчуган из ледяной проруби, спасший так много жизней впоследствии, и не потому, что был чародеем или магом, или имел какие-то специальные силы, а потому, что мог это сделать. И он делал! Он не знал об исходе, ему не дано было знать, как повернется то, за что он взялся, но он делал все, чтобы изменить неизбежное. И в итоге, менял судьбы обреченных людей. Всего один человек! Давал шанс людям, – которых даже не знал, – попробовать жить сначала. Набело. И этот мальчик, теперь был жестоко убит. Лежал изуродованным, мертвым телом на каталке, в красно-белой повозке людей…
