Не говори мне о любви
Виктория Майорова
Молодая девушка по имени Василиса теряет работу из-за приставаний похотливого босса. Но несчастья на этом не заканчиваются. Васю бросает жених, не объясняя причины разрыва. Ей подворачивается вакансия в солидной фирме. Девушка тщательно готовится к собеседованию, но по пути на работу ее сбивает спортсмен. Первое знакомство с красавцем происходит не совсем удачно. На собеседование она опаздывает, но ее берут с испытательным сроком. 31 декабря Василиса случайно знакомится с боссом, упав на него во время новогоднего поздравления. Он ее увольняет, считая хитрой интриганкой, которая охотится за деньгами. За Васю заступается ее начальник, и девушку восстанавливают на работе. Ей предстоит выбрать из трех претендентов на ее руку и сердце: между боссом, ее начальником и бывшим женихом, который хочет к ней вернулся. Парни пытаются покорить девушку. Но она в своих чувствах запуталась и не может понять, кого же из троих она любит. Ей придется разбираться в себе и понять, любит ли она вообще…
Виктория Майорова
Не говори мне о любви
Вечеринка – дело святое.
Три девицы под окном пряли поздно вечерком… Впрочем, девиц было не три, а четыре, и они не пряли пряжу, а гадали на картах Таро, читали гороскопы и составляли астральный прогноз на будущее. Но суть девичника была та же самая: они предавались мечтам, гадали на будущих женихов и рассказывали друг другу свои самые сокровенные желания. В конечном счете вечеринка удалась, поскольку собрались девчонки в моей квартире с одной целью: погулять, выпить, обсудить мужское племя, склонное к изменам, и успокоить меня.
– Кабы я была царицей, я бы его казнила, – высказалась Маринка.
– Как? – спросила я ради интереса.
– Четвертовала, как в старину делали. Отрубила бы ему все причиндалы и выбросила на съедение бродячим голодным собакам, в назидание потомкам, – пояснила она.
– Жесть! Да ты у нас членовредитель! – скаламбурила я.
– И потомков у него не было бы. Ты бы ему самое главное отчекрыжила. Какие могут быть после такого кощунства потомки? – продолжила мою мысль Кристина.
– А вообще, в старину его бы никак не наказали: даже плетьми не высекли, не говоря о большем. Женщины в те времена были абсолютно бесправными и принадлежали мужу. Словно вещь какая-то. У бедолаг даже своего имущества не было, – поправила мужененавистницу вторая подружка Яна.
– Как не было? А приданое? – решила поумничать Маринка.
– Приданое становилось имуществом законного мужа сразу после брака. Как говорится, было ваше, стало наше. А женщина по закону становилась вещью мужа, – просветила нас Яна.
– Тогда издала бы указ, чтобы секли розгами, – стояла на своем Маринка.
– Хорошо, что мы в наше время живем: сами можем зарабатывать, сами себе хозяйки. И мужик нам теперь не сильно нужен. И родить можем вне брака, и никто камнем в нас за это не кинет. Даже ребенка сами можем воспитать, – высказала свое мнение четвертая подруга Кристина.
– Ты эти свои феминистские штучки брось. Мужчина нам нужен даже в современном обществе, – высказала я свое мнение.
– Да? И зачем, стесняюсь спросить? – скорчив мину, спросила Кристина.
– Хотя бы для размножения, – пробубнила я.
Ничего более дельного на ум не пришло. Как ни крути, а иного применения в семейной жизни я для своего бывшего жениха не видела. Он ничего делать не умел, был простым трутнем, который работы боялся, как огня. Кроме своей красоты в наш будущий брак он ничего полезного внести априори не мог. Жених мой был недалекого ума, но зато красив, что немаловажно. А значит, наши дети были бы на загляденье: красивые, статные и умные. Все в меня…
Я общая подруга девчонок, поэтому они посчитали, что обязаны помочь мне пережить тяжелое расставание с «мужчиной моей мечты», тем самым писаным красавцем. Покинувший меня мужчина мечтой моей не являлся и давно перестал быть моим. Уже как несколько дней. Я заранее почувствовала, что ситуация с женихом выходит из-под контроля, поэтому затаилась и ждала непонятно чего. Просто втайне надеялась, что судьба-злодейка сжалится надо мной и не станет добивать жертву жизненных обстоятельств, положенную на обе лопатки. Лелеяла в сердце слабую надежду, что авось мне повезет и настанет белая полоса…
Проблема была в том, что мои подружки узнали, что меня бросил парень даже раньше, чем узнала я сама. Мой сердечный друг, с которым я жила почти два года и готовилась к свадьбе, внезапно передумал регистрировать наши отношения в назначенную дату и попросил о небольшой отсрочке мероприятия. Он мероприятием назвал нашу женитьбу. Ни праздником, ни торжеством, а мероприятием. Видимо, наш совместный поход в Загс жених считал чем-то вроде возврата долга безжалостному кредитору, который по совместительству оказался беспощадным и жестоким рэкетиром. Женишок долг «рэкетиру» отдать пока не мог и боялся честно признаться, что «денег» нет и в помине. Наверное, поэтому вилял, как маркитантская лодка в камышовых зарослях: и жениться по чести надо бы, и, видимо, не хочется связывать себя семейными узами. Неделю любимый у меня не появлялся, сказавшись жутко занятым. На мои звонки отвечал крайне редко, скудными словами, как будто копил красивые витиеватые фразы для встречи воочию, дабы произвести яркое и неизгладимое впечатление после разлуки.
Потом, ни слова не говоря, по-тихому слинял: вывез свои личные вещи из квартиры, пока я бегала в поисках работы. Все вещи (кстати, мной купленные) аккуратно собрал, устроив кавардак в моем жилище, спер деньги, накопленные мной на свадьбу, и испарился, отключив телефон. Дозвониться до него я так и не смогла. Зато дозвонилась до его мамы.
– Здравствуйте, Марта Генриховна, – поздоровалась я, как все нормальные воспитанные люди.
– Здравствуйте, милочка, – кисло ответила мне будущая свекровь.
– Макс не у вас?
– А почему он должен быть у меня?
– Он сказал, что к вам поедет.
– Да? Точно. Он приезжал, но сейчас его нет. Что-то передать? – чересчур заботливо спросила она елейным голосом. Врать она так и не научилась…
– Да нет, наверное…
Мамаша моего жениха не дождалась даже, когда я закончу фразу. Сразу отключилась. Некогда ей с беспородными плебеями общаться и тратить на чернь свое драгоценное время. Я не утрирую. Марта у нас чистокровная немка, как она сама всех уверяла. Она, видите ли, имеет дальнее родство с самими герцогами Брауншвейгскими. Так что она породистая кобылка. А сынок ее – породистый жеребец. Наверное, поэтому она его не приучила работать. У меня знакомых герцогов в родне не наблюдалось, поэтому я знаю только колбасу с аналогичным названием. Так себе колбаса. Среднего качества. Ничего примечательного…
Жених меня бросил. Но почему-то счел возможным о нашем расставании предупредить не меня, а всех моих подруг, чем нанес мне личное моральное оскорбление. Я не готова была к разлуке с ним и в горьких сомненьях дни влачила, искренне не понимая, что происходит. А мои подруги уже получили от него уведомление о нашем разрыве. И сочли своим долгом мне перезвонить.
– Привет. Мне так жаль, – позвонила первой Маринка, чтобы выразить свои соболезнования.
– Ты о чем?
– Как о чем? Мне жаль, что вы с Максом расстались.
– Кто тебе такую чушь сказал?
– Он сам.
– Когда?
– Пять минут назад. Сказал, что вы расстались и все кончено…
– Интересное кино.
– Что делать будешь?
– А какие будут предложения?
– Предлагаю отпраздновать похороны скоропостижно скончавшейся любви, – предложила Маринка.
Предложение подруги я приняла. Если кто-то умер, то похороны будут в самый раз. Впрочем, все равно обидно. Жених мог бы и мне хотя бы эсэмэску на досуге прислать и честно оповестить о моем новом социальном статусе. Но выяснять отношения со мной он не захотел даже путем переписки и просто безмолвно испарился в плотном городском тумане. Видимо, боялся в глаза мне посмотреть. Зато раззвонил по всему свету о нашем расставании, уточнив, что это именно он меня бросил. Вот за эту подлость в квадрате я его и презираю!
Я бы не переживала о нашем расставании, но это был второй удар судьбы. Первым нокаутом было увольнение, которое произошло ровно две недели назад. Впрочем, уволили меня ни за что. Просто старый начальник почему-то решил, что мы должны его удовлетворять не только в профессиональном плане, но и в сексуальном. Он многих на работе перетрахал. Добрался и до меня…
– Иди, тебя шеф зовет на ковер, – ехидно передала мне Елена.
Она его секретарша. Тетка в возрасте. Нашему шефу в самый раз бы ее топтать. Но нет, старому пердуну подавай молоденьких цыпочек. Ладно бы он молодым был и красивым. Так нет же. Шеф старый, маленький и щуплый, с кривыми ножками и маленькими ручками. Сморщенный сморчок с плешивой головой и маленькими поросячьими глазками. В общем, уродец. Добровольно с таким спать никто не согласиться. Мне этот вызов не понравился, поэтому я решила уточнить цель визита.
– Зачем?
– А то ты не знаешь? – глумливо стала она косить глазами.
– Не знаю, – честно притворилась я.
– Отжарить тебя хочет, чтобы ты стала очередной курочкой гриль.
– А у петушка все нормально с головой? Какие ему могут быть курочки? У него своя бройлерная курица на сто кило, дома не траханная, на диване лежит, – высказала я возмущение. Я видела жену шефа. Молодая, но толстая деваха под центнер весом. – Почему он свою законную куру не дрючит? Не стоит?
– Она ничего не умеет.
– А мы тут причем? Хочет, чтобы его хорошо обслужили? Пусть наймет профессионалку. Там его обслужат, оближут и песенку споют утешительную, какой он красивый и могучий мужик.
– Ей платить надо.
– Так он на интим услугах решил сэкономить? Старый козлина…
– Так ты идешь?
– Бегу и спотыкаюсь. Лучше уволюсь.
Развернулась и пошла к шефу в кабинет. Там на его предложение ответила дерзким отказом. Не удержалась и нахамила ему последними словами. Обозвала матерно. Хотела еще ему лысину и морду козлиную расцарапать, но не успела. Примчалась охрана, и я вылетела из фирмы, как пробка из бутылки. Хорошо, что не по статье. Он бы и рад был нагадить, но я наш разговор записала и переслала кому надо, пообещав старому плешивому козлу устроить вселенский скандал. Вот он и струхнул…
В общем, меня уволили без выходного пособия. А на следующий день мой жених съехал к маме, как он утверждал, чтобы прийти в себя перед таким важным шагом, как наша свадьба. Впрочем, поди разбери, к кому он под бочок пристроился: к родной маменьке или к новой дурочке, которая будет его обеспечивать карманными деньгами, не требуя ничего взамен, обстирывать, кормить, одевать и обувать в отнюдь не дешевые шмотки. В общем, морочил хитрый женишок мне голову, а потом огорошил через подруг, что мы расстаемся. Впрочем, черт с ним. Ушел – и пусть. Лишь бы не возвращался…
Прошло несколько дней. Я бегала по городу как ужаленная и искала новую работу. Сегодня я смогла по-настоящему расслабиться и оценить произошедшие в моей жизни кардинальные перемены. Во-первых, сегодня суббота и завтра выходной, поэтому можно и гульнуть на радостях. Во-вторых, меня пригласили на собеседование в солидную фирму. И в понедельник мне предстоит идти на новое место работы. Скоро мне придется пахать, как ломовая лошадь, заново зарабатывая авторитет. Как знать, может быть, это последние деньки, когда я могу вот так расслабиться, посидеть и повеселиться с девчонками. Вдруг на новой работе навалят на меня, как на новенькую, кучу обязанностей, и буду я вкалывать, как раб на галерах без отдыха. Это, конечно, если меня примут. Но все равно есть повод отметить. И с девчонками давно не виделась…
В общем, сегодняшний девичник у меня на квартире состоялся по поводу бывшего любовника. Обиженные на пройдоху подружки старательно промывали мне мозги на его счет. Их трое на одной стороне баррикад, а я одна девчонок слушаю. Поэтому, ввиду явного численного преимущества противника, полная и безоговорочная победа была на их стороне. Впрочем, я их психотерапии не сильно сопротивлялась, внимательно слушая весь тот бред, который они несли, будучи в приличном подпитии… Капитулировала, в общем…
– Слышь, Васька, ты его просто вычеркни из своей жизни, – высказала свое мнение Маринка.
Васька – это я! Да! Вот таким макаром удружили мне мои родители: назвали меня в честь знаменитого деда. Он был Василием, и они не нашли ничего лучше, чем назвать меня Василисой. А сокращенно – Вася! Впрочем, Васькой меня отваживались называть только друзья и мама с папой. Для остальных я – Лиса. С ударением на первый слог. А то норовят некоторые недоразвитые особы то Лисой Алисой меня окрестить, то Рыжей Плутовкой (хотя, мой окрас отнюдь не рыжий), то Патрикеевной. Лиса – это вторая часть моего имени.
Когда я стала постарше, решила сменить имя, которое с самого рождения чрезвычайно «радовало» меня своей предсказуемой неказистостью. Но родители нашли-таки задушевные слова, чтобы отговорить «неразумную дочь» от сего недостойного поступка.
– Ты хорошо подумала? Сменить имя – это не просто. Тот еще аттракцион с препятствиями, – поинтересовался у меня отец.
– Боюсь, вам меня не понять. Папуль, у вас с мамой имена нормальные. Обычные. Как у всех. Тебя всю жизнь из-за имени не дразнили. Ты у нас тезка Суворова. Александр Васильевич. Это не имя – сказка… Русская народная. Тебе можно только позавидовать тихой белой завистью, – ответила я на очередной наезд родителей, разочарованных в моем стремлении сменить имя.
– Чем тебе твое имя не нравится? Прекрасное имя! А ты в курсе, что тебе придется много документов менять? – выдвинул железный аргумент отец.
– Вы знаете, я хочу поменять только одну букву в имени. Если заменить «с» на «н», то получится Василина.
– Все равно много документов придется менять. А это очереди в конторах, волокита, в общем, ищешь ты себе, дочка, на свою задницу геморрой. И все из-за одной буквы, которую посторонние в случае замены и не заметят. Все равно найдутся идиоты, которые будут тебя дразнить Васькой… – пела в одну дуду с отцом мама.
– Василина – это совсем другое. Уже другой коленкор получается… – все еще сопротивлялась я.
– А по сути получается тот же Васька и Лина… – подкузьмил отец.
– Но это намного благозвучней и аристократичней, – противоречила я.
Хотя уже поняла, что, в сущности, родители были правы. Мои родители так показушно, с извинениями смотрели на портрет бравого пращура, так театрально горько вздыхали при моем появлении, что на реальный бунт против отважного, давно почившего в бозе предка я не отважилась. Духу у меня не хватило довести свой девичий протест против именного абьюза до логического завершения. Весь запал ушел в разговоры и пустые угрозы. Пришлось менять свое отношение к столь славному имени. Так я и осталась в миру рабой Божьей Василисой, а в простонародье – Васькой!
Самое странное, что мне мое необычное имечко начинало нравиться: при знакомстве оно сразу расставляло по надлежащим местам умных и дураков. Если начинались глупые шутки про котов и кошек, то, стало быть, передо мной самый настоящий дурак без прикрас. Такое чудо можно игнорить, поскольку общаться с дураками, коих на Руси испокон веков великое множество, себе дороже. А если человек скромно промолчит, хоть и видно по его лицу, что удивлен моим именем сверх меры, то, стало быть, умный и тактичный человек предстал передо мной. Он боится ненароком обидеть собеседника. С таким можно иметь дело… А вот мудрые люди, на мой «незаинтересованный» взгляд, по привычке прибавляли к моему нетривиальному имени прилагательные, определяющие мою неземную красоту и недюжинный ум: Василиса Прекрасная и Василиса Премудрая… Мне их лесть нравилась. А кому не будет приятно, когда его хвалят? Пусть заранее и, может быть, незаслуженно, но все-таки… Доброе слово и кошке приятно. Слова не мои, народные, а наш народ зря говорить не будет…
Мыслями я была уже на собеседование, поэтому рассуждения подружек слушала вполуха. А они договорились до того, что решили вернуть неверного любовника в лоно зарождающейся ячейки общества.
– Стоп! Я этого фигляра видеть не хочу! – откровенно и во всеуслышание заявила я подружкам.
– Почему? Он такой душка, – закатила глаза Янка.
– Он не душка, а душный. Нравится? Так забери его себе, – предложила я.
– Зачем он мне? – деланно испугалась Янка.
Впрочем, несмотря на мои заверения, что капризный и неверный жених мне больше не нужен, девчонки мне на слово не поверили. Почему подруги не приняли мои слова на веру, мне было понятно. Любовник мой был по жизни никудышным добытчиком и защитником: ни мамонта домой принести, ни от шпаны дворовой защитить не сможет, ни просто денег заработать, на которые этого самого мамонта можно было бы в магазине купить.
Но бывший был красив, статен и тот еще кот Баюн. Это я о том, что жених мой был весьма велеречивым, сладкоголосым и мог уговорить любую девицу-красавицу на что угодно. Он песни завораживающие пел и интересные сказки о светлой и сытой жизни в благоустроенном каменном замке рассказывал красным девицам не хуже, чем всем известный хвостатый персонаж, которого приковали золотой цепью обозленные крестьяне к столетнему дубу у Лукоморья. Зачем приковали? А чтобы не морочил котяра им голову своими глупостями и дал сельским мужикам и бабам спокойно поработать во благо своего господина. Вот на эти задушевные сказки о красивой жизни принцессы я и купилась. В цветочно-конфетный период ухаживаний я даже подумать не могла, что этот ласковый котяра мартовский будет только спать на диване, «углы метить и шерстку нализывать» в полном соответствии с кошачьими предпочтениями. В общем, тунеядец он был еще тот: работать не любил, считая, что работать такому писаному красавцу надо как минимум топ-моделью, а как максимум – топ-менеджером в большой корпорации.
– Ты меня слышишь? – врезался в мозг вопрос Маринки.
– Извини, пропустила. Задумалась… Что ты говорила? – честно призналась я в том, что ничего из сказанного не слышала.
– Я говорю, что ретроградный Меркурий будет с 29 декабря.
