Но разлука лишь моя, конечно…
Вряд ли сможешь ты меня любить
Через осень, через жёлтый вечер.
Не касался я твоей руки,
Да и удивить тебя мне нечем.
Мчится поезд от моей тоски…
От тебя по осени навечно…
Двенадцать лет
Двенадцать лет.
Какой прекрасный возраст.
Я – Чингачгук!
Я бледнолицых бью.
Я – Робин Гуд!
Я очищаю город!
Я – Д'артаньян!
Я эль французский пью!
Мне по плечу всё
И мне всё по силам —
Я – Ихтиандр!
Я – гроза морей!
И я – Айвенго
У Ровены милой!
Как хороши дни юности моей!
А кто же ты,
Сегодняшняя поросль?
Какие у тебя герои есть?
Я до сих пор хожу с улыбкой в горы
И защищаю от коварства честь.
Том
Уютно лёг.
Уютно потянулся.
И посмотрел в осеннее окно.
На солнышке пригрелся,
Словно сдулся,
Растёкся меховым смешным панно.
И заурчал.
Затарахтел игриво,
Змеёй под тюль просунув серый хвост.
Я бы давно таким же был счастливым,
Но на окне не лягу во весь рост.
«Ты для меня, как осень в жёлтом платье…»
Ты для меня, как осень в жёлтом платье.
Ты для меня, как милая тоска.
Ты для меня, как красоты объятья.
Ты для меня, как синяя река.
Ты для меня, как мокрый нос собаки.
Ты для меня, как бледная луна.
Ты для меня, как рана после драки!
Ты для меня… Ах, нет… Не для меня…
С добрым утром!
С добрым утром!
С добрым утром!
Солнце золотом блестит!
Оставляйте дома куртки —
На поля прекрасный вид!
Руки крыльями раскинув,
Ветер пальцами поймать!
Расстелилась вдаль Россия!
Так и хочется обнять!
Синевой наполнив реки,
Небо выгнулось дугой!
Будет Русь такой навеки!
Будет светлою такой!
С добрым утром!
Улыбайтесь!
Сдвиньте кепку набекрень!
И душою открывайтесь,
Принимая каждый день!
«Оторви меня от телефона …»
Оторви меня от телефона —
Он меня надолго засосал.
Облученье – чувственная крона,
В ХХI веке идеал.
Что случилось, объяснять не стану:
Словно от вселенной видел знак,
Что друзья мне говорили спьяну:
«Ты плохой товарищ, Пастернак.»
Понимаю, это ж не чукотский,
Это же как птицы на заре!
Лучше бы я умер, как Высоцкий
Или как Есенин в декабре.
Можно жить без слов намного дольше,
Даже если свечи потушу.
Вы меня не сравнивайте больше,
Всё-таки по-своему пишу.
«Накорми мою душу печалью…»
Накорми мою душу печалью,
До краёв ты её накорми.
Меня многие музы ласкали,
Отдаваясь любовью взаймы.
И казалось, покой уже близко,
И казалось, что верю глазам,
А теперь я плачу по распискам,
А теперь я плачу по счетам.
Что теряем, мы сразу не знаем
И не то сохраняем совсем.
Накорми мою душу до края
И не спрашивай больше «зачем».
«Как хочется всё смыть, но не могу …»
Как хочется всё смыть, но не могу —
Прилипло так, что отдираю с кожей.
Бросаю куртку и ключи в прихожей
И задыхаюсь будто на бегу.
И на балкон распахиваю дверь,
Лицо подставив каплям ускользящим,
Они меня находят в настоящем,
А я как будто в прошлом без потерь.
Но будущего бьют колокола,
Ещё неясно.
Где-то там в тумане.
И эхо направлением обманет…
Любовь с меня ты кожею сняла.
Космос
Можно прямо сейчас отчалить,
Оттолкнувшись веслом от пирса,
Тихо лодку свою направить
В темноту, где ночуют птицы.
С неба в волны упали звёзды
И качаются, и летают.
Этот мир не тобою создан,
Но тобою он расцветает.
И весло твоё в звёздной пыли,
И созвездья плывут навстречу.
Где-то там о тебе забыли,
Где-то там догорают свечи.
С каждой милью – и лодка больше,
И растут мачты с парусами.
Значит, можно намного дольше
Капитаном быть над волнами.
Запах рома и вкус малины —
Вот чем пахнет далёкий космос.
И ведут твёрдо бригантины
Галактические матросы.
