Глаза музыканта весело блеснули.
– Вы находите меня особенным?
Цюань прикусила язык и мысленно отругала себя за неосторожные слова. Выпрямившись, она величественно подняла подбородок и надменно посмотрела на мужчину. Его ухмылка стала еще наглее. Он поднялся с места и стремительно шагнул к девушке. Его движения были такими быстрыми и легкими, что Цюань успела лишь моргнуть, как он уже стоял вплотную рядом с ней. Она уловила приятный фруктовый аромат, исходивший от него.
– Так что ты забыла в саду императрицы? – томно прошептал музыкант. – Действительно хочешь убить нашу госпожу?
– А что музыкант здесь забыл? Пытается соблазнить кого-то из слуг? – вопросом на вопрос ответила Цюань.
Она уверенно и с вызовом смотрела в омут темных глаз музыканта и старалась убедить себя в том, что голова у нее начинает кружиться вовсе не от его пьянящей близости.
Мужчина медленно моргнул, чуть отстранился и мечтательно сказал:
– Мне нашептали, что императрица настолько прекрасна, что многие мужчины, находясь рядом с ней, слепнут от ее красоты.
Цюань не смогла сдержать смешок. Боже, неужели ходят такие слухи?
– Этот смех… – мужчина подозрительно сузил миндалевидные глаза. – Неужели, я зря пришел? Императрица не так хороша, как о ней говорят?
Улыбка Цюань стала еще шире. Она кокетливо прикрыла ее ладонью и ответила:
– Вам, мужчинам, лучше знать. Разве женщина способна в полной мере оценить красоту другой женщины?
– Значит, я продолжу томиться в ожидании императрицы, – самоуверенно заявил музыкант.
Резко отвернувшись от Цюань, он вернулся к скамье и сел рядом со своим инструментом. От того, что он удалился, девушке вновь стало прохладно. Все то время, что музыкант стоял рядом, он защищал ее тело от прохладного ветра, а теперь она снова была беззащитна перед ночным холодом.
– Напрасно вы тут сидите, – скрестив руки на груди, как бы невзначай заметила девушка.
– Почему же? – вскинул голову мужчина.
Несколько прядей упали ему на лицо, и он небрежным жестом откинул их в сторону.
– Императрица не придет. Она сейчас в покоях императора.
– Да ты что? А я слышал, что у них разлад в отношениях. Поэтому и удивился, зачем ты сюда пришли. Что проку убивать ту, которая тебе вовсе не соперница?
Ох уж эти сплетни! Кажется, уже не только Запретный город, но и вся столица знает, что муж с ней не спит. Это просто невыносимо!
– Так почему я не увижу императрицу? – нетерпеливо поинтересовался музыкант.
– Потому что она редко выходит из дворца.
– Даже в сад?
– Даже в сад. Она не любит цветы. И пение птиц.
Мужчина недоверчиво посмотрел на Цюань.
– Какая женщина не любит цветы и птиц? – удивился он.
Цюань пожала плечами, мол, хочешь верь, хочешь нет, но императрица именно такая.
– Значит, сегодня я не увижу императрицы? – спросил музыкант, медленно поднимаясь с лавки.
– Нет.
– И не смогу узнать, действительно ли она так красива, как говорят? – Он сделал шаг к Цюань.
– Нет.
– И не смогу подойти к ней вот так? – Еще одни шаг. Мужчина уже снова стоял вплотную к девушке.
Сердце Цюань быстро заколотилось, а дыхание участилось. Ей снова стало тепло, но, не сколько от того, что мужчина загораживал ее от ветра, сколько просто от его непосредственной близости. И от его дерзкого, желанного взгляда. Ни один мужчина еще так не смотрел на Цюань. Глаза музыканта горели неподдельным желанием.
– Значит, я даже не смогу прикоснуться к нежным и сладким губам императрицы? – хрипло прошептал мужчина, опаляя лицо Цюань своим горячим дыханием.
Девушка, не в силах больше говорить, лишь помотала головой. Ухмылка мужчины стала еще шире.
– Тогда, раз я потерпел неудачу с императрицей, то хотя бы попытаю удачу с наложницей, – сказал он и порывисто накрыл губы девушки своими.
Так страстно и пылко Цюань еще никогда не целовали. Ее муж ограничивался лишь легкими касаниями, которые и поцелуем не назовешь. Сейчас же девушке казалось, что весь мир разом сузился и сконцентрировался на мужчине перед ней: на его мягких губах, изворотливом языке и горячем дыхании. Цюань падала в темную, бархатную тьму, которая окутывала ее со всех сторон, согревала и успокаивала.
Когда, спустя, казалось, целую вечность, мужчина отстранился, Цюань не смогла сдержать грустного вздоха. Она понимала, что целовать незнакомого мужчину в ночи совершенно, абсолютно неправильно, но в то же время девушка не хотела открывать глаз, которые закрыла в момент, когда их губы встретились. И не хотела, чтобы этот волшебный миг заканчивался.
Какая же абсурдная ситуация: поцелуй незнакомца вызвал в ней больше чувств, чем ночь с ее мужем, которого, как ей казалось до этого момента, она так любила!
Горько усмехнувшись, Цюань открыла глаза, но перед ней уже никого не было. Девушка повернулась к скамейке, но и там было пусто – ни музыканта, ни его инструмента.
Что ж, это даже к лучшему. Он пришел неожиданно как гром среди ясного неба, опьянил ее своим обаянием и нежным голосом, а потом исчез, оставив после себя лишь слабый фруктовый аромат.
– Буду считать это сном, – прошептала Цюань, глядя на пустую скамейку под ивой.
Глава 16
Я приготовила отвратительный чай: крепкий и горький, словно чифирь. Пить его было совершенно невозможно, однако Чун заверила меня, что так и должно быть.
Бедный император. Представляю, как исказится его кукольное личико, когда он сделает глоток этой дряни. Теперь я понимаю, почему он до этого не пил чаи.
– Лучше ты все это неси, – сказала я Чун, расставив на подносе чайные принадлежности. – Иначе я могу оступиться и все разбить.
Одежда придворных дам была страшно неудобной. Я то и дело путалась в нескольких слоях своих юбок, спотыкалась на ровном месте, а один раз даже чуть не упала в пруд. Благо, Чун вовремя схватила меня за воротник.
– Мне с вами нельзя, госпожа, – с обидой в голосе сказала девушка.
– Это еще почему?
– Потому что император приказал впустить только вас.
Вот же мерзкий мальчишка! Он что, надеется, что я снова буду делать ему массаж? Ну уж нет! Хватит ему и того, что я с раннего утра готовила этот мерзкий чай, который, я уверена, он пить не станет.
Проглотив свое недовольство, я взяла поднос и отправилась в императорский дворец.
Утро, как и вечер, выдалось прохладным, но на небе не было ни облачка, а солнце потихоньку начинало припекать, обещая вскоре теплую погоду без осадков. Я шла по идеально-чистым дорожкам вдоль стен двух дворцов, название которых запомнить так и не смогла. Единственное, что я знала: один из них принадлежит наследному принцу. Сейчас, разумеется, он пустует, однако все в Запретном городе надеются, что вскоре в нем поселится маленький жилец.
Вспомнив исповедь императрицы, я взглянула на покатую крышу дворца наследника и усмехнулась. Интересно, последовала ли она моему совету? Если сделала все, как я сказала, наверняка смогла уложить этого мальчишку на лопатки, а значит, вероятность того, что у императорской четы в ближайший год появится наследник, значительно повысилась.
Удивительно, но мне удалось донести поднос до пункта назначения целым и невредимым. Перед позолоченными дверями я, правда, оступилась, но сохранила равновесие и смогла удержать поднос. Императорский евнух, кинувшийся ко мне с протянутыми руками, резко остановился, когда я перестала раскачиваться.
– Все в порядке, – заверила его я, весело подмигнув.
Евнух, которого Юн называл «Пан», слабо мне улыбнулся и, повернувшись к дверям, завопил:
– Ваше Величество! Пришла Дама Мей!
– Впустите, – тут же послышался голос императора.
Младшие евнухи распахнули передо мной двери и я, сделав глубокий вдох, шагнула в покои императора. В отличие от вчерашнего вечера, когда всюду здесь горели масляные свечи, а ставни на окнах были распахнуты, впуская свежий воздух и лунный свет, сейчас в покоях стояли полумрак и духота.
– Ваш чай. Я принесла. Вам. Ваше Величество, – на автомате отчеканила я, полностью сосредоточившись на императоре.
Юньвэнь сидел на постели, подогнув под себя одну ногу. Прическа была растрепана, одежда помята, а лицо выражало усталость и недовольство. Я подошла ближе, поставила поднос на стол и тихо поинтересовалась:
– Вы плохо себя чувствуете?
Император вздрогнул и взглянул на меня. Его отрешенный взгляд прояснился, и он выдавил слабую улыбку.
– Мей. Со мной все хорошо. Просто немного болит голова из-за беспокойной ночи.
– Не удивительно, – недовольным тоном сказала я. – У вас темно и душно, как в склепе. Надо открыть ставни!
Засучив рукава, я решительно двинулась к окнам. Император молчал и, наверняка, смотрел мне в спину. Видимо, энергии у императрицы было этой ночью очень много, раз она так утомила своего муженька.
Распахнув настежь ставни на всех окнах, я ощутила, как в покои ворвался прохладный утренний ветерок, который заставил меня улыбнуться. Так-то лучше.
Когда полумрак рассеялся, я повернулась к императору и увидела темные круги под его глазами. Патчи бы ему налепить, а то похож на упыря.
Юньвэнь поежился от прохладного ветерка, поднялся и подошел к столу, на котором стоял поднос с чаем. Спохватившись, я кинулась к императору и аккуратно налила ему в чашку немного чая.
Мальчишка с любопытством посмотрел на напиток и спросил:
– Его дегустировали?
– Да. Я и моя служанка, – ответила я.
Император недоверчиво глянул на меня, а потом кликнул евнуха и, когда тот вошел, протянул ему чашку.
– Пробуй, – велел он.
– Но, почему я, Ваше Величество? – опешил Пан.
– А кто? Она что ли? – Юн кивнул головой в мою сторону. – Пей, Пан.
С недовольной гримасой евнух взял чашу из рук императора и сделал маленький глоток.
– Больше хлебни, – велел Юньвэнь.
Евнух подчинился и сделал большой глоток.
– Теперь уходи. Если будет плохо – кричи. А если ничего не произойдет – тоже кричи.
Поклонившись, Пан попятился к дверям. Вид у него был крайне недовольный.
То, что император мне не доверяет, не особенно меня удивило. Как-никак, мы мало с ним знакомы. С чего ему вдруг довериться мне так сразу? На это нужно время, которого, катит сказать, у меня не так уж много. Чем дольше я задержусь, тем больше будут волноваться родители.
– Налей еще, – приказал император, кивнув на чайник.
– Так евнух же еще не одобрил, – не поняла я.
– Чтобы остыл немного. Не люблю кипяток пить, – сморщился Юньвэнь.
Я невольно улыбнулась. Кипяток мне тоже не нравился. Я вообще его не могу пить и всегда разбавляю холодной водой, будь то чай или кофе.
Выполнив приказ, я отставила в сторону чашу и снова уставилась на изможденное лицо императора.
– Почему вы не спали? Может, сделать вам тонизирующий отвар?
Этими вопросами я одновременно хотела убить двух зайцев: во-первых, показаться заботливой и заслужить каплю доверия, а во-вторых, узнать наверняка, получилось ли у Цюань соблазнить императора.
Юньвэнь потер кулаками глаза и буркнул:
– Нет, не надо отвара. После чая меня приведут в порядок, и я отправлюсь в Зал Верховной Гармонии, чтобы озвучить свои первые указы.
Первые указы. Принцу Чжу Ди наверняка будет интересно, что навыдумывал новый император. Я обязана быть на этой аудиенции. Вот только как мне туда попасть? Одно дело – стоять в тени на коронации, но на заседании – совсем другое.
Император замолчал и отрешенно уставился на дымящуюся чашу с чаем. Я тихо стояла в стороне, сложив руки на животе. Сегодня мальчишка был не особенно разговорчивым и казался каким-то одиноким и потерянным.
Кстати, об одиночестве! Где же его телохранитель? Отлынивает от своих обязанностей? Может, поэтому император такой потерянный? Скучает по своему дружку? Не удивлюсь, что между ними что-то есть. Это бы сразу объяснило, почему император не интересуется своей женой и не ходит к наложницам.
Задумавшись, я не сразу заметила, что мальчишка внимательно меня рассматривает.
– Что? Хотите еще массаж? – спросила я.
