Я поджал губы, покосился на здоровяка:
– Это просто взлом, Борь.
– Просто, да не просто, – Дворфич встал с трона, окружённого золотыми сокровищами, задел ногой один из кувшинов, и тот со звоном закатился под стол.
Гном подошёл к боковой стене. Там прямо на кладке висела рама с широкой нижней планкой, и всё это было похоже на окно, только замурованное. Так, сложив руки за спиной, Дворфич долго и задумчиво смотрел в эту стену.
– Георгий, скажу напрямую и честно, – произнёс наконец гном, – Система определяет наше общество, и мы живём по таким правилам уже не одну сотню лет.
Я вздохнул. Опять двадцать пять.
– Вы про Министерство?
Дворфич кивнул.
– Они уже знают. То, что ты был в детстве обнулён, очень многих повергло в шок.
– Этот Ведун уже сообщил?
– Да. Но то, что в сердце Министерства оказалась такая группа заговорщиков, шокировало их не меньше, – гном довольно улыбнулся, – Записанные разговоры не сотрёшь.
Я вспомнил про жучок, который Чернецов тогда поставил Бобру. Получается, всё же у этого Оркоса и Вайта появились проблемы?
– Предатели, конечно, в бегах, – сказал ректор, – И сразу определить круг заговорщиков не получится. Вот только…
– Вы про мою тётю?
– Да, записи слышали все. Глазьева и Чернецов обязаны были предоставить, хотя их тоже за самодеятельность по головке не погладят.
– Их уволят? Обнулят?
– Нет, что ты, – ректор отмахнулся, – Министерство не верит самому себе, и любой, кто начнёт избавляться от свидетелей, первый под подозрением. Но рано или поздно заговорщики начнут действовать…
– За мной придут?
Гном кивнул, заставляя меня поёжиться.
– Это вопрос времени, но здесь, в стенах Баттонскилла, ты в безопасности. Главное, никакой самодеятельности, – он покачал пальцем.
Я переглянулся с командой.
– А вот твоё обнуление в детстве, Георгий, это проблема. Министерство боится всего, что шатает систему. А с другой стороны, никаких документов нет, и твоя тётя тоже пропала, и попробуй ещё докажи, что оно было.
– Тётя Надя пропала?!
У меня забилось сердце, но гном только отмахнулся:
– Она опытный игрок. Ты сейчас о себе думай, Георгий. Нам что-то надо придумать, долгой передышки Министерство не даст.
Я сжал кулаки. Неужели ректор тоже будет, как и Министерство, опасаться меня?
– А вы знаете, что Тегрий Палыч тоже с ними заодно?
Гном неожиданно резко рубанул ладонью:
– С Тегрием разберёмся. Но чтобы никому, слышите?
– Так в запись же попало…
– Я повторяю: никому.
Повисло молчание. Напряжение ощутимо росло в окружающей атмосфере, и Бобр буркнул:
– Мы это, Герыча в обиду не дадим.
– Да, – вдруг вставила Биби, – Мы все ему обязаны, он вытащил группу в лидеры.
Дворфич с интересом глянул на рыжую.
– А вы, Айбиби, насколько слышал, справились с земной магией? Ваш ёжик – это невероятно сильный скилл.
– Да, Гера дал мне синий мох.
Брови гнома чуть подпрыгнули, а я с гордостью покосился на Манюрову.
Лекарь уже рассказал мне, что, когда они убежали от гоблинов, Биби понадобилось несколько минут, чтобы решиться съесть синий мох. Но всё же в решающий момент Манюрова это сделала.
Результат я уже видел – её скилл сам прокачался до второго уровня, и ёжик обрёл способность взрываться по команде. Или стрелять колючками со спины, словно пулемёт, постепенно опустошая запас.
Тот же взрыв, только долгий…
–А знаешь ли ты, Гимлева дочь, что синий мох ядовит?
Мы ахнули, и все как один обернулись на Биби. Та округлила глаза, мигом побледнела, её дыхание сорвалось:
– Я что, умру?!
Ректор засмеялся, но как-то натянуто:
– Нет, уже нет. Но у тебя был один шанс из ста, что яд не подействует. Гномы потратили тысячи лет, чтобы определить концентрацию настойки из синего мха, которая не вредит здоровью и активирует внутреннюю энергию.
Биби круглыми глазами уставилась на меня, а я даже и не знал, что сказать. О том, что там надо какую-то концентрацию соблюдать, мы как-то не подумали.
– Не, ну Герыч точно знал, – закивал уверенно Бобр, – Он же Гончар, он всё просчитал. Да у него друган не последний алхим в Батоне, тот бы ему сказал, если что не так.
Лекарь рядом чуть засопел, но ничего не сказал. Мы то все знали, как и я, и Бобр пострадали от зелий Кента. Правда, эти же зелья не раз нам и помогли.
– Этого вашего не последнего алхима в Батоне давно бы уже пора в Сито отправить – угрюмо сказал Дворфич, а потом вдруг добавил, – Кстати, а вы знаете, что послезавтра персики будут получать повышение уровня?
– Вау!
– Естественно, Иннокентий тоже там будет присутствовать. Второй курс получит переход на третий, с Перскома на Игприст.
– Ядрён батон, так это персики игорьками станут?
– Ну, фактически они и так уже игорьки, но вы же понимаете, о чём я…
Взгляд гнома задержался на мне.
– Сможет ли повар стать алхимиком? – спросил я.
– Мне и самому интересно, Иннокентий очень упорный игрок, – кивнул Дворфич, – Многие могли бы его упорству поучиться…
– Позвольте напомнить, Гармаш Дворфич, – подал голос Толя, – Но говорят же, и раньше такое бывало?
– Бывало. Изредка получалось, – кивнул гном, – Но иногда желания – это просто капризы. И судьба этих игроков, скажем, совсем не звёздная.
– Кент так долго шёл к своей цели, – с чувством начал я, но ректор меня прервал:
– Мы ушли от темы. Ты понимаешь, что мог отравить Биби?
Со вздохом я спросил:
– Проступок?
Гармаш Дворфич, смущённо улыбаясь, кивнул. Бобр возмутился:
– Не, ну ядрён батон, у нас же свитки воскрешения были, братва.
Биби тоже заступилась за меня:
– Но Гера не заставлял, я же сама решилась на это…
Повисло молчание. Дворфич, усмехаясь, долго смотрел на нас, потом всё же одобрительно кивнул:
– Неплохо сыгрались, плееры. Пару месяцев назад здесь стояла совсем другая команда.
***
Зал определения пустовал. Откуда-то из-за приоткрытых дверей доносились звуки голосов – в Баттонскилле теперь было гораздо больше народу, ведь с началом сентября в академию вернулись старшие курсы.
И теперь по коридорам носились не только плееры и персики. Любой студент мог столкнуться там с игорьком, либо с деловым гаджиком, или совсем уж важным и высокомерным старшаком-виртом.
Курсы Игприст, Мобгадж и Виртрэй казались мне сейчас просто недосягаемы. Особенно учитывая, что сейчас предстоит.
– Дорогой плеер, не стоит так волноваться, – сказала Селена Лор, стоя рядом с нами, – Статуя определения ещё никого не убила на моей памяти.
Я поджал губы. Всё когда-то бывает впервые.
– Действительно, Георгий, это всего лишь предосторожность. Министерство скоро потребует от меня чёткой позиции, и мне надо хоть на что-то опираться, – Дворфич похлопал меня по локтю, – Хотя посреди учёбы мы её ещё не использовали.
– Братан, если чего, мы это… Ну, рядом.
Я стоял и смотрел на две каменные ладони, которые сплели пальцы в фонтане.
Селена Лор воодушевлённо начала:
– Символ дружбы Аима и Рандома – древних игроков десятого уровня, основавших Баттонскилл.
Рядом Дворфич сокрушённо вздохнул и едва слышно прошептал:
– Ну, это надолго…
Селена же, войдя в ораторский транс, вещала, что один всегда полагался на свои навыки и мастерство, оттачивая их день ото дня, а другой считал, что главное – это удача.
Но оба понимали, что одно усиливает другое, и решили объединить свои знания. Селена обмолвилась, что программа обучения с тех пор значительно изменилась, но некоторые основы остаются незыблемыми.
– И то, что некоторые ученики привносят новшества и ставят неожиданные вопросы перед системой, означает лишь одно, – Селена важно поправила очки, и пригладила красные волосы, – Баттонскилл развивается и становится сильнее день ото дня.
Одинокие хлопки заполнили зал. Дворфич бил в ладоши усиленно, весело кивая:
– Прекрасная лекция, госпожа Селена, прекрасная, – потом он ощутимо толкнул меня к фонтану, – Давай уже, а то сейчас начнётся про то, как гномы на Ямантау долго сопротивлялись строительству академии…
– Но ведь было же, Гармаш Дворфич. Ребята, тогда здесь правил потомок Гимли Кольцетреского, великий Балин Оркобой. Гномы охраняли вход в Древний Прорыв, и сначала подумали, что Аим и Рандом хотят захватить один из осколков…
Я как раз поднялся на бордюр фонтана, как Дворфич обернулся:
– Кха-кха, – он кашлянул в кулак.
– Ой, что это я… Ну, то есть, по официальной версии… единственно верной, кстати, версии, гномы подумали, что люди пришли за их сокровищами.
– Да мы знаем про осколки, – весело махнул Бобр.
Я состроил Боре мину, а ректор и препод уставились на нас, округлив глаза.
– Ну, правда, мы о них как бы ничего и не знаем, – чуть ссутулился Бобр, – Есть они и есть… в семи Великих Прорывах… ну, там, высшие расы… павшие всякие…
Он говорил всё тише и тише, будто съеживаясь под взглядами всех вокруг. В этот момент я пожалел, что делился с Борей своими размышлениями.
– Кхм, – Дворфич удивлённо почесал лоб, – Я даже немного растерян.
Я быстро выпалил:
– Гармаш Дворфич, а давайте сделаем вид, что сейчас ничего не слышали? А потом разберёмся?
Он переглянулся с Селеной, а потом весело кивнул:
– А давай. Потому что у меня и так проблем с Министерством хватает.
