Оксана Кириллова "Дина должна умереть"

– Я хочу провести с тобой несколько дней. – Он хотел сказать «неделю», но потом сжалился и произнес:

– Три полных дня. Но больше никого, только мы. А потом… думаю, потом многое станет ясно.

«Что станет ясно? Что я делаю, зачем пытаюсь привязать ее, удержать, когда между нами даже не…»

– Ты просто хочешь проверить, что из этого выйдет, – деловито уточнила Дина.

– Именно.

Уф, она всегда понимала все правильно. И не удивилась, не возмутилась, не посмеялась.

– Хорошо. Я предупрежу родителей, что буду у друзей. Сегодняшний день засчитаем за половину, следующие два проведем вместе полностью, а на третий днем я ухожу. Два плюс одна вторая плюс еще одна вторая. Идет?

– Ты расчетливая, – зачем-то ляпнул Степа. – Ох, прости, я не в обиду… Учеба и работа не пострадают?

– Завтра выходной. В понедельник универ без меня как-нибудь переживет, а во вторник мне к трем. Рецензию для работы отошлю по почте, как всегда. Если что-то понадобится Наде, поедешь со мной. Мне вполне удобно начать сегодня. Но если тебе нет…

– Ну… с учебой аналогично… работать мне теперь только в среду… в общем, удачно. – Ему, внезапно осчастливленному, хотелось схватить Дину и покружить – он с огромным трудом сдерживался и сохранял ровный тон. – Ты книгу купила?

– Разумеется.

– Почитаем?

– Еще бы.

***

– Слушай, я вроде спать рано не ложусь, но есть вермишель с сыром в три ночи для меня в новинку, – с улыбкой сообщил Степа, когда они сидели за кухонным столом.

– Извини, что поздно. Знаю, ты не выспался. Но должны же мы были закончить!

Голос Дины звучал еще более хрипло, чем обычно: они по очереди читали друг другу вслух толстенную книгу, главу за главой. В последние пару часов пришлось изучать ее уже молча, потому что у обоих заболело горло.

– Я и сам хотел закончить! Уже придумала, что писать в рецензии?

– Да, некоторые параллели родились. Помнится, у Фицджеральда был очень похожий сюжет.

– А в целом что скажешь?

– Думаю, эта книга в целом неплоха на фоне того, что появлялось в последние полгода. Сюжет увлекательный. Но художественные достоинства под вопросом… стиль простоват – от этого произведение не выигрывает, здесь скорее был бы к месту немного другой…

– Ой, я на такие вещи и внимания не обратил, – признался Степа. – Интересно, слух вроде ничего не режет, – и хорошо.

– Так и рецензию писать не тебе. Но это все подождет… Наелся, больше не будешь?

– Не буду. У нас шикарно получается готовить вместе.

– Если учесть, что мы оба этого толком не умеем…

– Так мы за сложные блюда и не брались.

– Тем лучше для продуктов, плиты и наших желудков, – справедливо заметила Дина, убирая посуду в раковину. – Утром помою.

– Я сам, – возразил Степа.

– Хм… посмотрим. Сейчас я собираюсь спать.

– О, я тоже. Я постелю тебе на диване и лягу на раскладушку. Не хочу больше, чтобы моя гостья спала на раскладушке, не спорь!

– Мы можем лечь в одну постель, – произнесла Дина, не поворачиваясь к другу. – Но это ничего не будет означать.

– Э… ну конечно. Мы ведь и раньше так спали.

– Раньше я не жила у тебя по несколько дней.

«На этом стоит остановиться. Сейчас она скажет, что и эти три дня вообще ничего не значат, расставит точки над «i», нет, не хочу…»

– Я ни к чему тебя не принуждаю.

К счастью, Дина молчала.

– В общем, я сейчас. – Степа стремительно вышел из кухни.

Той ночью они спали раздельно.

Утро началось без сюрпризов. Дина проснулась раньше Степы и, разумеется, успела помыть посуду, даже приготовила завтрак. В ответ на «Доброе утро!» друг протянул к ней руки, и девушка присела рядом с ним.

Холодные ладони, холодный свитер, слегка покрасневшие пальцы на правой руке. Видимо, только что выходила курить.

– Давно встала? – Степа погладил ее по волосам.

– Видела рассвет. У тебя с балкона очень удобно его наблюдать. Хотя деревья все равно немного мешают.

– Не спалось?

– Я отлично выспалась. Просто захотелось посидеть и подумать.

«Господи, знать бы, над чем таким она все время размышляет».

– Все придумала? – только и решился спросить он чуть насмешливо.

– Еще в процессе, – коротко отозвалась Дина, тоже с легкой улыбкой.

– А давай в кино сходим, – предложил он.

– Давай, – ни секунды не думая, согласилась она (это тронуло его).

– Что смотреть будем?

– Там разберемся. Что, ты ожидал другого ответа?

– Хм, предпочитаю формулировку «все равно, только бы с тобой».

– Тогда считай, что я сказала именно это.

«Но ты ведь этого не сказала».

– Я написала рецензию.

– Ого! Даже это успела. Дашь почитать?

– Если захочешь, то конечно. Теперь я расправилась со всеми делами и открыта к любым предложениям. Можно прогуляться после фильма и пофотографировать пейзажи. Вчера смотрела в окно автобуса, все-таки меня впечатляет зимняя природа.

– Отлично, я «за».

– Степ.

– А?

– Ты отличный парень.

Дина произнесла это без всякого выражения, скорее констатируя, чем восхищаясь, но он, никогда не слышавший от нее ничего подобного, на секунду потерял дар речи.

– О… ты тоже… очень… ты великолепна.

– Думаю, мы начнем собираться где-то через полчаса, да?

– Э… да, конечно.

– Ты выглядишь обескураженным.

– Я просто не понимаю… не ожидал… в общем, растроган.

– Ничего особенного я не говорила.

– Это я… я много чего тебе не еще не говорил, – сбивчиво начал Степа. – Я ведь…

– Согласно Горацию, «сказанное слово не возвращается», – предостерегла его Дина. – Впрочем, это понятно и без мудрецов.

– Я просто…

– В какой кинотеатр идем? – Дина взяла друга за руку.

– В первый попавшийся.

– Очень вероятно, первым попадется тот, что через улицу.

– Тогда туда. На ближайший по времени фильм. Фотоаппарат не забудь.

– Сейчас возьму.

Глава 5. Жизнь впереди

«Смерть не есть зло.

Ты спросишь: что она такое?

Единственное, в чем весь род людской равноправен».

Сенека Луций Анней (Младший)

Антону стало намного легче. И физически (вечером он отмечал с друзьями возвращение приятеля из армии, теперь похмелье понемногу отступало) и морально. Весь предыдущий день, особенно после того как он выпил, почему-то тянуло позвонить Дине, но наутро он удалил ее номер из списка последних вызовов.

«Вот и все дела, – сказал себе Антон, допивая стакан кефира. – Хватит страдать ерундой. Нам не о чем говорить, мы почти не знакомы, она давно забыла о моем существовании… подумаешь, зацепила слегка… Понятно, чем – непохожестью на других, уверенностью в себе… и эта аура таинственности и силы… Но что я мог знать о ней после нескольких минут общения? Да, думаю, человек, интересный. Но, опять же, это всего лишь догадки. Теперь нет смысла об этом размышлять. Я ей никогда не позвоню, даже если очень захочу. И хватит уже… у меня полно других дел».

Если говорить по совести, не так уж много их было. Учебу Антон бросил – не понравилась специальность, в армию его не забрали из-за плохого зрения, подрабатывал он от случая к случаю. С друзьями встречался нечасто – в основном все были заняты, некоторые даже успели обзавестись семьями. А Антон все еще жил с родителями и, периодически назначая свидания девушкам, не видел ни одну из них в роли будущей жены – они, впрочем, и сами не жаждали серьезных отношений.

В целом Антон мало чем отличался от большинства. Не совсем урод, но явно не красавец; того, что называют харизмой, в нем тоже не наблюдалось. Не особенно успешный в своих начинаниях. Людей вокруг него вертелось достаточно, но по-настоящему близких, кроме родственников, – никого. Человеком Антон был скорее хорошим – искренним, тонким, понимающим. Только кому все это надо? Кто вообще видел его таким? Родители да старший брат (он же и лучший друг), с которым получалось общаться не так часто, как хотелось бы.

В начале студенчества брата настигла такая любовь (а его пассия с детства так хотела красивую свадьбу), что он, никого не слушая, бросил университет, чтобы освободить время для работы, быстро скопил денег… и в девятнадцать лет влюбленные стали мужем и женой. Естественно, брат съехал от родителей – молодая пара сняла квартиру. Теперь у них уже был двухлетний сын.

Вероятно, над мужчинами в семье Антона довлело какое-то особое проклятье, не позволявшее им задерживаться в высших учебных заведениях – его отец сменил место учебы целых четырежды. Но у него это шло от неспособности заниматься чем-то одним, желания успеть все сразу. Брату Антона надо было обеспечивать семью. А сам Антон… просто думал, что будет интересно, а оказалось – не его.

Он давно привык так ошибаться – и в людях, и в занятиях, и в привычках, и в суждениях… Несмотря на недовольство родителей, парень не спешил поступать в другое место – решил какое-то время подумать. И пока взял паузу. Курил. Читал книги. Иногда развлекался с друзьями. Иногда работал – кем попало, просто ради денег. Торчал в социальных сетях. Слушал музыку на большой громкости, когда никого не было дома. Существовал в своем ритме. И ждал.

В тот день к нему наконец пришло чувство, что – дождался. Но чего?

«Когда-нибудь я все пойму. А сейчас главное, что мне легче. Я выпил кефир. Голова проходит. И той девушке я не позвоню. И нечего слишком много размышлять о жизни. У меня все впереди, и все, что не получается, я исправлю…»

***

Похожие слова в то же самое время произносила Дина Степе, выходя с ним из кинотеатра:

– Подумаешь, убили его в конце… это просто фильм. Ты что так переживаешь, у тебя-то вся жизнь впереди.

– Могли бы и не убивать. Слезогонка какая-то, – отозвался Степа довольно резко. Он еле удержался от того, чтобы уронить пару слезинок над судьбой героя фильма – взял себя в руки только благодаря невозмутимости сидевшей рядом Дины, – и теперь ему было стыдно за эту слабость.

– Люди любят красивые трагичные истории. Все, переключайся. Мы оба живы, и жить тебе еще долго. Остальное – ерунда.

– И тебе – еще долго.

– Ну, это никому не известно. – Дина достала сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурила. – Не так уж плохо уйти в начале пути. Или в середине.