«So, my dear, you seduced a priest, then disobeyed him, despite the fact that a woman should always be in obedience to a man, being created out of his rib, and on the top of that you also concealed the truth from him!»
«Father, but…» Pelageya tried to object.
«Sinner! Isn’t it written in the Bible that everything I have listed is a mortal sin?!»
«I sincerely repent of all my sins and ask you to forgive me!»
«Have that man forgiven you?»
«Where can I find him now?» the unfortunate woman whispered already in tears. «Is my soul doomed to wander the world like a restless ghost?»
«My dear, the Great pre-Easter fast is going on, so you must fast! Perhaps God will forgive you, but not I.»
The dying woman wept silently.
Father Alexey was returning to the church, obviously not in a good mood, but only one thought was spinning in his head, «My God, what does time make with a female beauty!» That same evening, Father Alexey left his cassock at home and went with friends to a pub. Having drunk heavily, the next morning he skipped the mass and spent the entire Holy Week with friends, remembering the Passion of Christ without parting with the bottle.
On Easter, in order to avoid losing his job again, Father Alexey had to sober up. At the festive meal after the mass, he was informed that Pelageya had been buried on Friday. The deceased had not been served by the funeral vigil due to the lack of money from her son, who nevertheless ordered a special 40-days prayer for the dead mother. Taking church wine with him, Father Alexey went to the grave of the newly departed and bumped into a handsome young man at the cemetery gate. The priest immediately recognized his son, but the son would have never recognized his father, since he looked too bad…
June 28, 1994
3. Чаепитие
Зима… «Мороз и солнце»[5 - Из стихотворения А. С. Пушкина.]…
Пётр Сергеич Мирный шёл по главной аллее своей больницы. Вчерашняя метель замела почти все дорожки, по которым обычно прогуливались «ходячие» пациенты. Снег скрипел под ногами. Всё было хорошо, но странное предчувствие чего-то нехорошего не давало ему покоя.
Внезапно кто-то догнал Петра Сергеича и хлопнул по плечу:
– С днём рождения!
Пётр Сергеич обернулся:
– А, Миша, спасибо-спасибо! Отметим в обед обязательно!
– Кого звать-то будешь?
– Да как обычно: тебя, заведующую, медсестёр, ну и из морга наших. Часов этак в…
– Придём! И с собой к «чаю» принесём что-нибудь вкусненькое!
Пётр Сергеич подошёл к двери в хирургический корпус. Дежавю промелькнуло перед глазами… По утрам он вздыхал, представляя, что открывает её в очередной день своей жизни, которая с каждым разом лишь укорачивается. В тот день открывать дверь совсем не хотелось – он стал старше на год, чёрт возьми!
Набросав краткий план и пригласив коллег зайти к нему в ординаторскую на «чаёк» в обед, Пётр Сергеич отправился на обход больных.
Старушка из третьей палаты была совсем плоха.
«Выписать её, что ли?» – подумал он.
А вот в палате №4 у Петра Сергеича внезапно защемило сердце. Одна из кроватей пустовала. Он собирался спросить медсестру, куда подевалась больная, но потом вспомнил, что вчера её перевели в другое отделение.
«И слава Богу!» – подумал Пётр Сергеич и даже, наверное, перекрестился бы, если бы не рядом стоящая медсестра. Он вновь взглянул на пустующую кровать, тщетно пытаясь вспомнить, почему именно она вызывает в нём странные ощущения, аналогичные дежавю.
– Что-то не так? – взволновалась медсестра, которая боялась потерять прибыльное место работы в его отделении.
– Нет-нет, Ириша. Я просто задумался.
Когда все собрались «чаёвничать» и заведующая поднялась, чтобы произнести тронную речь, дверь в ординаторскую внезапно открылась, и на пороге появилась больная из третьей палаты:
– Простите, пожалуйста, но… старушка… она умерла, кажется…
«Вот чёрт! Не успел выписать!» – мысленно буркнул Пётр Сергеич и снова отчего-то поймал себя на ощущении дежавю.
Заведующая мгновенно опустошила стакан и сухо прокомментировала:
– Если умерла, то и подождёт немножко. Не видите, у нас совещание?
Больная из третьей палаты послушно кивнула и закрыла за собой дверь, но тут же зазвонил телефон. Охранник с проходной доложил, что к Петру Сергеичу пришла некая Надежда, и поинтересовался, что с ней делать? Пустить?
«Только её мне тут ещё и не хватало!» – недовольно пробурчал про себя Пётр Сергеич. Надежда была его тайной любовью и, действительно, последней надеждой, которую он ото всех прятал, в том числе и от своего родного коллектива.
Заведующая являлась близкой подругой его жены, поэтому Пётр Сергеич совсем не хотел видеть Надежду у себя на работе. Ни сейчас, ни когда бы то ни было вообще. Тем более, они договорились: он заедет к ней вечером после «чаепития», если же, конечно, будет в адекватном состоянии, чтобы вести машину.
– Не надо пропускать! Это моя бывшая пациентка. Я сейчас сам подойду…
Спускаясь по лестнице, Пётр Сергеич почувствовал, как сердце заныло сильнее. И в дверях на первом этаже он внезапно остановился, столкнувшись с девочкой лет двенадцати, невысокого роста с растрёпанными, слегка завивающимися тёмными волосами и огромными чёрными глазами. На её ресницах блестели снежинки…
«Опять снег!» – подумал Пётр Сергеич и невольно содрогнулся, а вслух зачем-то произнёс привычное:
– Посещение больных с пяти до семи…
Девочка продолжала молча гипнотизировать Петра Сергеича взглядом, будто бы она пришла именно к нему, а не навестить кого-то.
– Вы к кому? – почти шёпотом спросил он.
Девочка молчала. Она выглядела бедной – старый полушубок, который ей явно мал, чёрная длинная юбка, вероятно, доставшаяся по наследству от старшей сестры, стёртые сапожки. И ещё у неё почему-то отсутствовали варежки и шапка…
Петру Сергеичу вдруг показалось, что он видел эту девочку раньше. Туманное дежавю преследовало его с самого утра.
«Эти глаза уже смотрели на меня, эти же ресницы, брови. Господи, да где же я её видел? Только нос не такой… Стоп! А какой нос я имел в виду? Что стало с моей памятью?! Неужели я так стар? Почему она молчит? Как она сюда попала?» – размышлял он.
– Пётр Сергеич! – раздался сверху голос заведующей. – С проходной звонили! Сказали, что Надежда Ваша не может больше ждать – уходит! Возвращайтесь!
– Да-да, иду, – откликнулся ещё заворожённый видением хирург.
Девочка продолжала пристально смотреть ему в глаза, и… внезапно он вспомнил! Ужас отразился в его зрачках. Девочка покивала головой и… мгновенно исчезла!
Заведующая спустилась по лестнице к юбиляру, который держался рукой за сердце, и удивлённо спросила:
– Вам плохо?
– Это была пустая кровать её матери… Ровно год назад…
– Чья кровать? Чьей матери? Вы выпили, друг мой, всё пройдёт!
– Я был пьян ровно год назад и зарезал её мать на операционном столе! Как я мог это забыть?!
– Пётр Сергеич, что это Вы такое на себя наговариваете! Разве Вы выпиваете на работе?! – засмеялась заведующая и, взяв его под руку, повела в ординаторскую продолжать «чаепитие»…
27 мая 1990
Tea Drinker
«Oh, winter… Frost and Sun…»[6 - Famous words from A.S. Pushkin poem about winter.] thought Dr. Rip[7 - R.I.P. – rest in peace, it was usually written on the grave stones.], walking along the main road of his hospital. Yesterday’s blizzard snowed almost all the paths that his patients usually strolled. The snow crunched underfoot. Everything was fine, just a strange premonition of something bad haunted him.
Suddenly, someone caught up with Dr. Rip and clapped him on the shoulder.
«Happy Birthday!»
Dr. Rip turned around.
«Oh, Michael, thank you!» he said. «Let’s celebrate it at lunchtime!»
«Who are you going to invite?» Michael wondered.
«As usual: you, the Head of our Department, nurses, well, someone from morgue. At about half past…»
«Deal! We’ll be there with something delicious for „tea“!»
Dr. Rip came to the door to the surgical building. Deja vu flashed in front of his eyes. Every morning, he used to sigh, imagining that he was opening the door to the next day of his life, which each time got only shortened. That day he didn’t want to open it at all, since he became a year older, damn it!
Having sketched out a brief plan and inviting colleagues to come to the staff room for «tea» at lunchtime, Dr. Rip went to make his rounds of the patients.
The old woman in the ward No. 3 was really bad.
«Should I discharge her?» he thought.
In ward No. 4, Dr. Rip’s heart suddenly ached. One of the beds was empty. He was about to ask the nurse where the patient had gone, as he remembered that yesterday she had been transferred to another department.
«Thank God!» thought Dr. Rip and probably would have crossed himself, if not for the nurse, standing next to him. He glanced at the empty bed again, trying in vain to remember why it was causing him a strange sensation, similar to deja vu.
«Is something wrong?» agitated the nurse, who was afraid of losing her lucrative job in his department.
«No, no, Irene. I’ve just lost in my thoughts.»
When everyone gathered for the «tea party», the Head of their Department got up to make the throne speech, as the door to the staff room opened suddenly, and a patient from the ward No. 3 appeared on the threshold.
«Excuse me, please… The old lady… She seems to be… dead…»
«Damn it! I didn’t manage to discharge her in time!» Dr. Rip muttered mentally, and again for some reason, he caught himself feeling a deja vu.
«If she died,» the Head of the Department instantly emptied her glass and commented dryly, «she can wait a little longer. Can’t you see we’re having a meeting?»
The patient from the ward No. 3 nodded obediently and closed the door behind her, as the phone rang. The guard at the entrance reported that a certain Miss Hope had come to Dr. Rip. The guard asked what to do with her, to let her in or not.
