Пете понравилось, как складно у него вышла фраза, он даже внутренне улыбнулся. Но жена выдрала его из состояния тихой радости, как морковку из грядки, резко и безжалостно.
– Так дай ей цель! – провозгласила блогерша.
– Как? – Пётр резко отодвинул от себя тарелку с недоеденной травой.
– Так!.. Ну, подыграй ей… сделай вид, что влюбился… в парк на пробежку её пригласи, – сыпала и сыпала советами покорительница интернет- пространства, – ты ж всё равно каждое утро бегаешь. Какая тебе разница, одному бежать или с ней? А так… Ей польза, мне – премия.
– Я не хочу, – растерянно заморгал васильковыми глазками Пётр.
– А я хочу, – схватив со стола телефон, заявила его супруга, – как она у тебя записана?
* * *
Галя получила электронное послание от Петра с предложением совершить пробежку в парке.
«Влюбился?» – ёкнуло Галино сердечко. Уняв лёгкую дрожь в руках, новоявленная фитоняшка набила на клавиатуре телефона ответ, дескать, предложение принято.
– Петя, вы женаты? – сразу спросила Галина, когда на следующий день в пустом ещё из-за раннего часа сквере тренер притягательным взглядом повлёк её за собой.
– Женат, – немного виновато сознался тот, продолжая намеренно медленно бежать трусцой.
– Что ж вы сразу-то не сказали! – затормозив как вкопанная, встала Галя. – Что вы мне «лапшу на уши навесили»? Мне ещё детей рожать, а я тут с вами время трачу!
Так, раз и навсегда у Галины с фитнесом было покончено.
Зато после лжетренировки с Петром Галя накупила в супермаркете вкусняшек: охотничьих колбасок, жёлтого сухого полосатика и пива.
Всё, как Женя любит.
Придя домой, Галина позвонила жениху.
– Всё дуешься? – вместо того чтобы пригласить Евгения на ужин, зачем-то ехидно спросила Галина.
– Дуюсь, – согласно Галиному тону, буркнул тот.
– Ну-ну… смотри, не лопни! – съязвила Галя, закончив разговор.
Потом она налила себе пива, отпила немного и подумала: «А чё я маюсь? Жениху стараюсь понравиться? Тренеру угодить?.. Ну да… немного толстовата… Да, на любителя… А доставлю-ка я удовольствие таким любителям. Слетаю в Турцию, в отель „всё включено“, там таким аппетитным девушкам, как я, проходу не дают».
Решенье это было спонтанным, но сильным.
И Галина оплатила билет.
* * *
Галя прилетела в отель ближе к вечеру.
Переоделась в купальник и прилегла на шезлонг у бассейна.
Совсем рядом, в нескольких шагах от неё, располагалась лавочка с товаром. Оттуда доносились запахи ароматических снадобий, натуральных масел и свеч.
Галя наблюдала, как время от времени в лавку заходили русские женщины, бойко переговаривались с продавцом, торговались и выходили с нарядными пакетиками.
Постепенно стали сгущаться сумерки, у бассейна становилось прохладно, а возвращаться в отельный номер Гале пока что не хотелось.
Она решила посетить магазинчик и, встав с шезлонга, решительно накинула на тело яркое цветочное парео.
– Добро пожаловать, красавица, – прекрасно говоря по-русски, простёр к ней руки молодой турецкий торговец. – Что ты хочешь? Крем? Духи? Масло?
Намётанным глазом Галя сразу прикинула: на вид молодому человеку лет двадцать пять, он улыбчив, обаятелен, похож на эстрадного перца, Авраама Руссо в юности – для курортного романа то, что надо!
* * *
– Кожа сохнет, – сообщила хозяину лавочки свою потребность Галина, – есть чем кожу увлажнить?
– Есть, красавица, есть! – кинулся к полке с красивыми коробочками Авраам.
Тем временем Галя присела на кресло.
– Вот, красавица, масло. Изумительный товар! – продавец смачно чмокнул кончики собственных пальцев, собранных в щепотку, и извлёк из коробочки пузырёк. – Давай я за тобой поухаживаю.
И парень капнул ароматическую смесь Гале на шею. Потом горячими ладошками стал втирать её покупательнице в кожу, опасно касаясь шеи, ключиц, груди.
– Ладно, ладно… хватит, – прекратила жаркие движения лихо разошедшегося Авраама смущённая Галина. – Беру твоё масло.
И Галя, вынув из сумочки купюру, протянула её продавцу.
Денежка была крупная, и требовалась сдача.
Из купюры достоинством в евро Авраам для приятности туристки замыслил сделать оригами. Пока он орудовал с купюрой, было время закадрить покупательницу.
– Давай сегодня погуляем, – протягивая Гале денежный цветочек, предложил он.
– Давай, – приняв самоделку, согласилась Галина.
* * *
Вечером Галина с Авраамом гуляли по роскошно иллюминированной территории пятизвёздочного отеля и по берегу моря.
Они болтали, держались за руки.
Но до поцелуев дело не дошло.
– Бокал вина хочу! – высказал желание турецкий красавчик. – Всего один бокал!.. Вот только деньги я не взял… Карманов в шортах нет.
Галя задумалась.
С одной стороны, она приехала в отель на «всё включено», и сейчас в ресторане от яств и алкоголя столы ломятся. Но Авраама туда без браслета, конечно, не пустят. Надо вести его в платный бар.
Но, с другой стороны, если от романтической ночи с красавцем её отделяет бокал вина, разве это плата за мечтаемое удовольствие?
– Давай, выпьем, – к радости Авраама, решила Галя.
Правда, бокалом вина дело не обошлось.
Галина к тому времени была голодна как волчица. А терпеть голод она не умела.
В ресторане заказали рыбу, креветки, чесночный хлеб и вино.
Выпив, Галина рассказала Аврааму о том, как ей хорошо живётся, о том, что у неё есть своя квартира, хорошая работа, а стало быть, достаток.
Красавчик, напротив, говорил про то, как ему плохо живётся, что отец его смертельно болен, что лавочка, где он просто продавец, приносит мало пользы, а стало быть, достатка нет.
Такой случился разговор.
А когда после ужина сытая и пьяная парочка устремилась по дорожке по направлению к номеру Гали, то Авраам, жарко целуя её в декольте сарафана, изрёк: «Со мной ты почувствовала себя молодой и красивой, правда? Хочешь, поженимся?»
Эта фраза насторожила нетрезвую Галину.
Алкогольный и романтический флёр как рукой сняло.
– Так ты альфонс, что ли? – гневно вопросила она оторопевшего Авраама. – Денег хочешь?
Тот испуганно остолбенел и нечего не ответил.
«Вот тебе! Кукиш с маслом!» – и Галина выкатила под нос красавчику грозную фигу.
* * *
Галя шагала широко и стремительно, не разбирая дороги.
Ступеньки, не выхваченные фонарём из темноты, сделали подлое дело. Галина оступилась, нога подвернулась, щиколотку пронзила боль.
Всю ночь Галина гасила страданья, прикладывая к распухшей и посиневшей ноге холодную пластиковую бутылку с водой, добытую из мини-бара.
А чуть забрезжила заря, она, утомлённая стенаньями покалеченной ноги и сердечной смутой, отправилась искать спасенья на ресепшен.
Оттуда Галина попала в госпиталь, а затем – на операцию.
И вот, ночью, лёжа одна, лишь с кнопкой вызова платного медбрата, Галина позвонила Евгению.
И, захлёбываясь в слезах, она всё-всё ему рассказала.
Рассказала, что очень любит его, что мечтает выйти за него замуж и родить двоих детей.
* * *
Женя прилетел в турецкий госпиталь через сутки.
– Это кастрюля во всём виновата, – как голубка, ворковала смиренная Галя, – это она нас поссорила.
– Не горюй, – обнимая Галину, посоветовал невесте Женя, – я куплю тебе другую хорошую кастрюлю.
– Большую?
– Большую.
Крутые кепи
Рассказ
– Мне идёт? – Татьяна Николаевна Пискарёва примеряла кепи в отделе головных уборов в ЦУМе провинциального российского городка. – Как я тебе?
– Как Олег Попов, – резко внесла ясность острая на язык приятельница Пискарёвой, которую тоже звали Татьяной.
В быстрых разговорах приятельницы перекидывались общим именем, как мячиком пинг-понга.
– Поняла, Таня… Тогда я снимаю, – Пискарёва стянула неуклюже развалившееся на голове коричневого цвета вязаное изделие с козырьком и брошью в виде кошки.
– Снимай, Таня. Снимай.
Избавившись от кепи и выпустив на волю светлые кудряшки, непослушно торчащие по бокам головы, Татьяна Николаевна сделалась похожей на усталого юношу-купидона, посадившего зрение на прицеливании из чудо-лука и потому носившего очки, но не потерявшего азарта.
Впрочем, мишенью Пискарёвой были не половозрелые сердца, а детские умы.
Ведь обе Тани работали в школе.
* * *
Ноябрьский вечер присваивал людей. Он, как паук, словно сетью, опутывал прохожих темнотой, чтоб те, дрожа, беспомощно барахтаясь, осознавая силу власти поздней осени, сдавались бы, хандрили. И отдавали радость жизни ноябрю.
Сверкающий ЦУМ зло выплюнул ничего не купивших подруг.
Туда, где высекая из-под колёс дорожную жижу, спешили к месту ночлега машины.
Татьянам тоже хотелось домой.
* * *
– Знаешь, Таня, – Пискарёва всё же замедлила шаг, – ты видела моих новеньких, девочек-двойняшек, Ивановых? У них бабушка очень странная.
– Что с бабулей не так?
– Она каждый день в новых кепи в школу приходит!
