Павел Агеев "По зову Илиады. Поэма в прозе"

Со штилем волны засыпали.

Агамемнону нужна война
И победа любой ценой,
А Менелаю нужна та одна,
Кто нарушала сердечный покой.

И пусть не любим он ею был,
И вдвойне не люб сейчас,
Никак не угаснет его пыл,
Даже когда нить оборвалась.

В нём кипела кровь,
И два лика он мог отразить:
На одном цветёт любовь,
Другой яростной местью грозит.

Глаза Агамемнона алчностью искрились,
И жадность подлая его звала.
И два брата договорились,
Сделка была такова:

Золото за Троянскими стенами,
Всё себе он забирает,
А предательница Елена
Достанется Менелаю.

Чтоб локти не кусать,
В бой рвались два брата,
Но спущенные паруса
Были штилем объяты.

Агамемнон обратился к Калхасу,
И прорицатель увидел ужасное,
Промолвив такие фразы:
«Над нами Боги властны!

Это Артемида, богиня охоты,
И покровительница зверей,
Причина в гавани стоявшего флота,
Что утопает во мраке теней.

Она разгневана тем,
Что ты убил её священную лань,
Ты должен пожертвовать всем,
Чтоб разгладить небесную ткань.

Чтоб штиль моря покинул
И вновь ветра запели,
Ты должен умилостивить богиню,
Принеся в жертву дочь Ифигению.»

Ошеломлённый Агамемнон,
Уступил требованиям войска;
Царь у свирепства был пленным
И самого себя он был в поиске.

Отступать значит сдаться,
А это жалкая трусость,
Но больно в глаза горю улыбаться,
Осознавая масштабную глупость.

Его изнутри разрывает
Любовь к единственной дочке,
Душа истерично рыдает,
Из бутона не появиться цветочку.

Солнце светит тьмою,
Им невозможно согреться,
Облик оживает за пеленою
Мимолётным детством.

Молитвами было вымолено
Долгожданное её рождение,
Перед выбором красивого имени
Душа предвкушено пала на колени.

Пробудила дремлющая память
То, о чем счастье может плакать.
Он в омуте восторга плавал,
Когда впервые назвала его папой.

Тогда тонкий голосок пронзил
Его бесчувственно-каменное сердце,
И он совсем по-иному зажил,
Для отцовской любви найдя место.

За каждую её счастливую улыбку
Он хвалу Олимпу восклицал,
Таяли в душе его льдинки,
Когда лик её милейший созерцал.

Сверкая молниеносными бликами,
Книгой листались былые года,
Сердце разрывало ужасными криками,
И солью поглощалась вода.

Безвыходность терзает изнутри,
В глаза смотрит любящая дочка;
За спиной ждут ветра корабли,
И где-то нужно ставить точку.

Войска рвутся в кровавый бой
И жаждут Агамемнона решений.
Распорядившийся судьбой,
Он тишину создал в мгновение.

Те вопросы, что встают ребром,
Не всегда находят ответы.
Каждый задумался о своём,
У кого есть семья и дети.

Даже те, кто войнами живёт,
Проливая реки чужой крови,
Каждый из них осознаёт,
Что нет острее душевной боли.

Агамемнон подозвал пятилетнюю дочку
И играючи с ней уединился.
Поцеловав её румяные щёчки,
Взмахом меча обряд совершился.

Он вышел оттуда иной,
И был в себе потерян.
И вот, как по взмаху рукой,
Проснулся дремлющий ветер.

– Папа, тебя я люблю! —
Не услышит он слов этих милых;
Ифигения приняла судьбу
Из патриотических мотивов.

Морскую и небесную гладь
Возмутил разгневанный ветер,
Он в клочья готов разорвать
Из туч небесные сети.

Злой волчицей завыв,
Он дул ещё сильней.
Его могучий порыв
Гнал не одну сотню кораблей.

Вдаль взволнованно смотря,
Плывёт с великим Ахиллесом,
Расправив два крыла,
Патрокл, его друг детства.

Он словно к солнцу тянулся,
Ахиллесу во всём подражая,
И, чтоб к свету тому прикоснуться,
В себе он смелость пробуждает.

Флот стрелой из лука
Направлялся к своей цели,
А в Трое мечи расслабили руки,
К венчанию птицы прилетели.

Влюблённый царевич Парис
К ногам прекрасной Елены
Душой пал и молился
Её красоте совершенной.

Он слугам велел подать
Всё золото Трои
Оно должно на той сиять,
Кто всего высшего достоин.

Елена под покровом тайны
Уединилась и примеряла,
Выбирая самое шикарное
Украшение из щедрого дара.

Её внимание привлекла
Диадема из чистого золота,
Ею решила украшать она
Прекраснейшую из смертных голову.

Диадему с волнением надела,
Себе добавив блеском красоты;
Зеркало едва посмело
Отразить прелесть сквозь мрак пустоты

Дивной фигуры каждую грань
Подчеркивал белоснежный пеплос,
Будто к небесам прикасалась ткань,
Воспевая неземную совершенность.

Невеста вышла в шикарном наряде,
Разорвав судьбы невидимую ленту,
Утопая в его восторженном взгляде,
Парис вечность ждал того момента.

Они друг друга взглядом нашли,
А их души навстречу бежали,
Они к алтарю ещё не подошли,
А души уже за руки держались.

«Это истинная любовь! —
Воскликнул Приам, —
Она спустилась из снов,