– Я сейчас буду плакать, прекрати нести все это.
– Прекрати бояться потерять того, кто не боится потерять тебя, Дарина, – говорит строго.
– Ты как старшая сестра, – качаю головой.
Оля встает и подходит ко мне, обнимает со спины и целует в щеку.
– Так и есть, – улыбается, – хотя ты на пару месяцев меня старше, между прочим.
– Жаль мозгами такая дура, – тяжело вздыхаю.
– Кстати о ней, – хватает свой бокал и берет электронку, делает затяжку и выпускает дым, – не заходила? Не могла же она не заметить, что ты тут.
– Зато Тимур заметил, – говорю едва слышно.
– Что ты сказала? – выпучив глаза от восторга, садится на стул и смотрит выжидающе. – И что? Какой он? Все такой же сексуальный парень, которым ты мне его показывала?
– Ага, все такой же, – бубню под нос, что таить, он всегда был нереально привлекательным и девки липли, как мухи на сладкое.
– Ну не томиииииии, – ноет подруга.
– Он заходил на второй день, как я приехала, – она округляет глаза и снова делает затяжку, – спрашивал, почему я тут, не нужно ли мне что-то, а потом вообще взял мой номер и сказал, что позвонит.
– И что? – затаив дыхание спрашивает. – Позвонил?
– Нет, – даже немного обидно, но скорее это просто потому, что у меня состояние такое сейчас, – да и не должен. Мы давно не дети, Оль.
– И что? В том и дело, – играет бровями, – ты одна, он тоже.
– Он женат, дура, – хлопаю ее по руке через стол, – причем на моей сестре.
– Таких сестер, как друзей, только за хуй и в музей, – говорит нереально серьезно.
– Вот идиотка.
– Набери его сама, – выдает свою гениальную идею.
– Иногда я сомневаюсь в том, что ты нормальная. Не буду я этого делать. У него семья и то, что я просрала свою, не дает мне права лезть в его жизнь. Да и не было у нас никогда ничего. Мы просто были лучшими друзьями, он был мне братом и тем, кому верила больше жизни. Теперь мы выросли и все изменилось.
Подруга поджимает губы, а потом хитро так улыбается. В ее голове снова какая-то шальная мысль.
ГЛАВА 7
Дарина
Как хорошо, что для героев своих книг я могу выбрать судьбу сама. Могу помочь им в трудностях. Соединять людей и склеивать разбитые сердца. Жаль, что в жизни так нельзя.
Написав продолжение в несколько историй, которые пишу, откладываю ноутбук и решаю, что нужно сходить и пополнить холодильник. У меня есть средства, которые копились в течение трех лет моего писательства, я их не трогала, как знала, что пригодятся. Да и не нужны были они мне, я этим для души занималась и продолжаю. Арс не хотел, чтоб я работала, но мое такое хобби одобрял. А денег у нас и без того всегда было достаточно. Теперь у меня есть неплохая сумма, которая служит мне прекрасной подушкой. И если не ездить отдыхать на курорты и не тратить на шмотки брендовые, хватит надолго. Экономить я умею, мама всегда учила, что деньги достаются не просто и тратить их на бред не нужно. Нужно уметь расставлять приоритеты.
Надеваю на себя синие приталенные джинсы и белую водолазку, волосы, наконец, собираю в высокий хвост, смотрю в зеркало. Жесть. Я как зомби. Решаю, что немного, совершенно чуточку макияжа моей коже точно не повредит. Быстро справляюсь с задачей и, схватив деньги, выхожу на улицу. Телефон не беру с собой. Сейчас обед, Оля на работе, а больше мне некому звонить. До ближайшего магазина чуть меньше десяти минут, а погода не так ужасна сегодня.
Пока брожу по магазину и думаю, чего бы мне хотелось невольно засматриваюсь на девушек с детьми и улыбаюсь. Я тоже так мечтала. С ним. Так, хватит, сама себе даю установку. Не всех война убила, думаю про себя, видимо Арса только контузило.
Набираю сладостей, потом беру заготовки и необходимые продукты для пиццы. Готовить прям я не настроена, но на быструю руку сделать и поесть не откажусь. Прохожу мимо спиртного отдела, а потом все же возвращаюсь и беру бутылку красного вина. Для себя. Просто настроение такое. Хочется тишины и огромного бокала вина. Бокал, кстати тоже себе покупаю, большой. Расплатившись, спокойно возвращаюсь домой. Открываю двери и, поставив пакеты на пол, стягиваю куртку, а потом понимаю, что тут что-то не так. Запах. Я, наверное, с ума схожу, чувствую тут запах Арса. У меня с головой не все в норме, пора перестать о нем думать. Беру пакеты и несу на кухню, а потом они вмиг от шока выпадают из рук.
– Привет, – спокойно говорит он и смотрит на меня, так же как раньше, а у меня даже голова начинает кружиться.
– Что ты тут делаешь?
Спрашиваю, когда, наконец, могу сделать вдох и сказать хоть что-то.
– Не рада видеть? – выгибает бровь и улыбается, а у меня сердце кульбит делает от его улыбки. – Или не меня ждала?
– Тебе не должно волновать, кого я ждала, – грубо отвечаю и принимаюсь собирать с пола помидоры, которые выпали из пакета.
– Наигралась в самостоятельную? – издеваясь уточняет. – Недели хватило?
Молчу. Я и правда тут уже неделю, а такое чувство, что вечность его не видела. Щетина стала больше, а под глазами темные круги и глаза какие-то тусклые. Неужели ему без меня так же плохо, как и мне без него? Черт, Дарина, он изменил тебе, вытер ноги об тебя, а ты его жалеешь? Переживаешь? Дура одним словом! Он убил нашу семью, уничтожил все доброе, что было, между нами. Выбрал другую. Моложе, возможно красивее, я не рассмотрела сильно, и ту, которая точно может иметь детей. Интересно он хочет от нее ребенка? Боже мой, о чем я думаю вообще?
– Уходи! – требую, отвернувшись, начинаю спокойно, но только внешне, раскладывать продукты в холодильник.
– Я вопрос задал тебе, – снова повторяет и подходит ко мне со спины.
Все мои чувства обострены, а волоски на теле становятся дыбом от его близости.
– Я сказала тебе проваливать с моего дома, – говорю вкрадчиво и твердо, стараюсь, чтоб голос не дрожал, – чего бы ты ни хотел, мне это больше не интересно. Ты сделал свой выбор, Арс.
Он еще какое-то время стоит – не двигаясь, я тоже замерла в ожидании. А потом я слышу его шаги, уходит.
– Значит, еще нет, я подожду, – говорит мне из коридора, а потом я слышу, как хлопает входная дверь.
А я оседаю на пол, прикрываю лицо руками и плачу навзрыд, от того, насколько моя душа тянется к нему, насколько я хочу все вернуть. Но не могу.
Он предатель.
Он нас предал.
ГЛАВА 8
Арслан
– А у нас будут дети, Арс? – смотрит на меня как на дурака, который, по ее мнению, поверил в то, что был там первым. – Я очень хочу от тебя нескольких деток. Ты был бы прекрасным отцом.
Сука, по самому больному хлещет, сама того не осознавая. Первым я у Дарьи был. Там все было четко и ясно. Она стала моей. С этой тупо расчет и ничего больше. Сука просто старается залезть мне в кошелек и чем глубже, тем лучше.
– Нет, – сухо отрезаю и продолжаю перечитывать почту, через телефон.
Ноут разбил на днях, всю квартиру разрушил к херам. А все из-за нее. Как мы докатились до этого?
Адиля встает и, качая задницей, идет к холодильнику. Типа не обиделась даже, схавала. Как и все дерьмо, которое я ей подкидываю. У нее квартира студия, которую она купила типа за свои деньги. Ага, смех и только. Ее батя спит и видит, как выдать девку за меня замуж и плевать, что у меня есть жена. По его словам, не столб – подвинется.
Адиля молодая, ей всего девятнадцать, хорошая фигура, вот только вся перештопанная. Губы, ноги, задница. Блин, да все в ней не свое. У жены же все настоящее. И глаза, блядь, только за то, как она смотрит на меня можно горы свернуть.
Смотрела. Важное уточнение.
Я просрал все это. С Адилей познакомился пару месяцев назад, с отцом приперлась в офис ко мне. Призывно облизывала губы, и весь ее вид в целом орал о том, что она доступна для меня в любое время дня и ночи. Потом она стала таскаться ко мне по поручениям отца. И в какой-то момент я сдался, трахнул ее в рот. Даже не помню почему, просто был зол. Мы с Дариной тогда вроде вспылили, и она двое суток не говорила со мной, а тут эта. И понеслось. Адиля была той, на ком я вымещал злость. Трахал грубо и дико так, как не мог с женой. Не хотел никогда срываться на ней и пачкать ее этой грязью. Трахать как шлюху последнюю. Она для меня всегда была чем-то чистым и светлым. И с Адилей не планировал больше нескольких раз. Последним был как раз тот, в тачке моей. Он и стал роковым. Для нас обоих. Помню глаза Дари в момент, когда она все поняла. У меня внутрянку вырвали. Понял, что проебал семью из-за секса. Грязного секса с девкой, которая ляжет под любого с толстым кошельком.
Хватаю шмотки, и сваливаю, пока девка говорит с кем-то по телефону. Вроде отец ее звонит. Ее задница красная от моих ударов, а губы опухли от того, как долго ей пришлось сосать, чтобы я, наконец, смог кончить и то с мыслью о своей жене.
Ебаный пиздец в какой-то момент произошел в моей жизни и не планирует прекращаться. Сразу узнал, куда поехала Дари, но и также знал, что не нужно трогать ее сейчас. Время дать нужно, и я дал. Неделю целую дал, блядь. Этого оказалось мало. Или же наоборот уже слишком много.
Еду домой и снова напиваюсь до беспамятства. Иначе сорвусь и рвану к ней, а там уже не буду спрашивать хочет она вернуться или нет, просто схвачу и верну обратно. Телефон звонит, но это не звонок который хочу получить, поэтому скидываю. А потом и вообще в черный заношу.
Бухаю и листаю наши с ней фотки. Я не был никогда сентиментальным, так отец воспитал. Мужчина должен быть расчетлив и мозги всегда должны мыслить трезво. Дарина на каждой фотке смотрит на меня с обожанием и невероятной любовью. Я же просто принимаю ее любовь как должное. Херово блядь. Без нее так херово. Я люблю ее, но не в моих принципах орать об этом постоянно. Я сказал однажды, когда женился на ней, и она это знает и по сей день. Знала. Сейчас уверен, она ненавидит меня. И это заслуженно.
Я не ждал, что она простит так просто, не ждал такого хладнокровия от нее, когда приехал в ту убогую старую квартиру ее родителей. Дари стояла и смотрела на меня как на пустое место, коим я для нее и являлся за всю хуйню, которую сотворил. Нужно было сказать что-то типа «прости», но я не смог. Хер знает, просто не смог.
Взбесило, что просто выперла меня к херам, а я так хотел остаться, с ней. Даже там, плевать. Главное с моей нежной девочкой, которая превратилась в глыбу льда, которую я своими руками сделал.
Поехал домой и долго смотрел по сторонам. Все в ней. Весь наш дом – одно большое напоминание о нашем счастье, о ней. И потом меня просто понесло. Я ломал, бил, крушил, а потом собирал и снова бил. Это была агония. Упал в кресло, с руки кровь капает – разбил, а я держу телефон и глажу ее фото. Смотрю и улыбаюсь.
– Даже тут я тебя испачкал, – горько ухмыляюсь и продолжаю смотреть на нее.
А потом тупо заливаюсь алкоголем. Нужно что-то делать, но я ни хера не могу понять, что именно? Как сделать так, чтоб всего этого просто не было? Я не смогу без нее, она мой якорь. Она свет там, где кажется, что одна тьма. А я, сука, мудак, который ее не заслуживает. И мне придется с этим жить, как и ей.
ГЛАВА 9
Дарина
Олька уже как третий день старается меня вытащить куда-то развеяться. Что-то типа того, что мне не нужно из-за него убиваться и на свете много хороших мужчин, чтоб страдать по одному. Ей легко говорить, когда у нее не было того самого любимого. Она возможно и не любила никогда, а я любила. И пока еще люблю.
Ей легко сказать со стороны, чтоб я просто перешагнула наши отношения и шагала дальше, а я вот так просто не могу. Да, я понимаю, что он козел, что урод еще тот, что прощать такое нельзя. Да я и не для того уходила, чтоб он возвращал меня. Я просто понимаю, что не смогу с ним дальше. Червяк сомнения будет грызть мне голову кучей «если».
Хотя, судя по виду Арса, он не собирается умолять меня вернуться. Думал, когда приходил, что в ноги упаду и буду умолять все вернуть? Или может, скажу, что простила его? Что готова все проглотить, перешагнуть и жить, как жили раньше? Нет уж.
Мне плохо, ужасно плохо и если бы не работа, то уверена уже бы тронулась умом. Или поехала к нему, спросить: «за что он так со мной?». Почему променял нашу семью на какую-то девку? Как человек, который любит, может придавать? Разве я своей любовью к нему и заботой – не заслужила хотя бы честности?
От всех этих гиблых мыслей спасает работа, работа и еще раз она самая. Диалог между главными героями прерывает звонок в дверь. Встаю и собираю волосы в хвост, пока писала, распустила. Ненавижу, когда голову резинка сдавливает и тянет. Шаркаю тапками по старому паркету и улыбаюсь, замечая этот факт. Мама всегда ругалась и просила поднимать ноги. Смотрю в глазок и, не увидев там Арса, спокойно открываю.
– Привет, – здороваюсь первая, – зайдешь?
Мила стоит и смотрит на меня с ног до головы. Осматривает. Будто отмечает, что изменилось за то время, что мы не виделись с ней.
Закрываю за ней дверь, пока она идет на кухню, замечаю, что она тоже изменилась. Волосы теперь длинные, поправилась, совершенно немного. Это даже ей идет, раньше уж очень худой была. Осматривается по сторонам и садится за стол.
– Чай или может, кофе хочешь? – интересуюсь, а она продолжает молчать.
– Ты тут надолго? – наконец спрашивает.
Да уж не такого вопроса я ожидала после стольких лет.
– Я тут теперь живу, – спокойно отвечаю, – это мой дом.
– Точно, – вспомнила, – не мой – твой.
– Твой ты продала, когда нужны были деньги твоему наркоману, – злюсь на нее, мы не говорили с ней раньше об этом, но меня это злит, чтоб ее.
– Не твое дело, куда и что я тратила, – в той же манере отвечает мне, – бабка оставила мне свою квартиру, не тебе и мне было решать, что с ней сделать.
– Вот и не лезь ко мне, – стараюсь успокоиться, – ты свое наследство пустила в трубу и если бы родители только знали, что ты натворила.
Обхватываю себя руками и опираюсь на столешницу, смотрю на нее, а там ни капли сожаления.
– Эта квартира должна была быть нашей, – осматривается.
– Ты свое получила, – злюсь, – у тебя была трехкомнатная квартира практически в центре. Ты вообще думала, сколько дедушка с бабушкой пахали на нее? Нет, не думала. Тебе были нужны деньги, хотя нет, даже не тебе и ты дура, пихнула ее за дешево. И где теперь твой тот парень? Сдох где-то за углом от передозировки?
Она подлетает и с размаху бьет меня по щеке. Больно и я так хочу ответить ей тем же, но не двигаюсь.
– Не смей говорить о нем, – орет Мила, – он любил меня и просто не справился. Я старалась помочь.
Она плачет, а мне ее не жаль. Мила наплевала на всех и сделала так, как хотела, но не это главная беда. Главная в том, что теперь она решила, что родители должны были и эту квартиру поделить, между нами. И возможно так и было бы, если б они знали о ее поступке. Все сложилось очень удачно для Милы. Отец не лез в ее жизнь, мама болела последний год. А потом эта авария и все. Бабуля очень Милку любила. Та много времени у них с дедом проводила. Я была маминой дочкой и ревела, если мамы рядом не было. Бабушка всегда твердила, что Милка должна найти мужа и завести себе много деток, чтоб в каждой комнате их квартиры кипела жизнь. Только вот Мила думала иначе и совсем не там местом.
– Зачем ты пришла? – спрашиваю, смотря на нее в упор.
Сестра вытирает слезу и вот передо мной все та же расчетливая и стервозная девушка.
– Ты явно не поздороваться зашла или спросить, как я тут?
– Только сунься к нему, – грубо говорит.
– К кому?
– К Тиму, – я и без того поняла о ком речь, – я тебя не то что уничтожу, я для начала тебя всего лишу. Для начала жилья, а потом и жизни, если будет нужно.
Я смотрю на ее больные глаза, в которых горит нездоровый азарт и понимаю, что она не шутит.
