– Вот, это моя сберегательная книжка, а тут доверенность на твое имя, заверенная нотариусом. – Она отдала мне голубую книжечку.
– Но зачем? – Подсознательно я понимала, к чему она ведет, но отказывалась принимать это как должное.
– Не зачемкай, а слушай. Там деньги, которые остались от твоих родителей, твои пособия по потере кормильца и вся моя пенсия за несколько лет. Скоро начнется приемная комиссия во всех вузах, ты обязана поступить. До августа еще много времени, думаю, успеешь.
– Нет, я тебя не брошу, – возмутилась, всерьез настроенная быть до последнего рядом с единственным родным человеком.
– Не перечь мне. – Бабушка рассердилась и стукнула папкой по кровати. Слабые пальцы не удержали документы, и те упали на пол.
Я поспешила их поднять и в этот момент выронила сумку, которую впопыхах забыла закрыть.
Из расстегнутого кармашка выпало кольцо с кровавым камнем.
– Вот блин, – с досадой осознала, что забыла его вернуть.
– Что такое? – тут же отреагировала бабушка.
– Да ничего страшного. Забыла отдать кольцо, – подняла украшение и показала его бабушке.
Неожиданно проворным движением она выхватила его у меня из рук.
– Где ты его взяла? – Голос будто надломился.
– Сегодня ночью к нам в магазин заходила девушка и, видимо, выронила его, – ответила я, удивленная поведением бабули.
– Какая девушка? Как она выглядела? Что говорила? – спросила она чересчур напористо и взволнованно.
– Девушка как девушка. Вроде бы городская. Видно, что из богатой семьи. Зовут Марго. Сегодня зайду к ней в гостиницу и отдам колечко. – Я пожала плечами, не понимая, в чем проблема.
– Нет и еще раз нет. Выбрось и вообще забудь, что когда-то видела его. А от этой Марго держись подальше.
– Бабуль, ты чего? – вскрикнула, когда увидела, что ее лицо побледнело. Из последних сил она размахнулась и бросила украшение в угол, тут же потеряв сознание.
– Сестра! Клавдия Ивановна! – Я пулей выбежала из палаты и закричала на весь коридор. – Кто-нибудь, позовите врача, во второй палате человек потерял сознание! – На мой крик выбежал усатый мужчина средних лет, за ним Клавдия Ивановна.
Они направились к бабушке, а я следом за ними.
– Подожди за дверью, – остановила меня медсестра у двери в палату.
Понимая, что буду только мешать, послушно отошла в сторонку и нервно наблюдала, как в отделении поднялась суета.
Буквально через минуту прибежала еще одна медсестра, она катила тележку с дефибриллятором и еще непонятно с чем.
От осознания происходящего у меня потекли слезы. До боли прикусив губу и сжав кулаки так, что длинные ногти впились в кожу, я старалась не зарыдать в голос. Но выдержка покидала меня с каждой секундой.
А когда в палату прошли санитары с каталкой, я была на грани нервного срыва и кинулась следом за ними.
Навстречу мне вышла Клавдия Ивановна и перегородила дорогу.
– Мне очень жаль, – печально сказала она и отвела меня в сторону. – Думаю, тебе не стоит туда ходить. Вот ее вещи. – Медсестра протянула пакет. – Знаю, что у тебя никого больше нет. Если хочешь, я могу организовать похороны.
– Да, спасибо, – прошептала, давясь слезами, забрала пакет и, стараясь не оборачиваться, пошла прочь.
В этот вечер моя жизнь кардинально изменилась. Не знаю, связана ли смерть бабушки с событиями, которые последовали дальше. Но именно она стала отправной точкой. Еще не раз я буду вспоминать этот день и пытаться понять, что сделала не так, и можно ли было что-то изменить.
Глава 4
Следующие две недели прошли для меня, как в тумане. Словно в полубреду я помню, как рыдая бросала горсть земли на гроб и как Леша не давал мне упасть на колени около простенького деревянного креста на могиле бабушки.
На поминках я только пила и почти не закусывала, чем вводила в ступор бабушкиных друзей и знакомых, уже закаленных такими испытаниями и для которых поминальный обед лишь повод собраться вместе и вспомнить все хорошее, что связывало их с подругой, какой она была в молодости, и посмеяться сквозь слезы. Для меня же этот день стал прощанием с детством.
Только когда закатное небо стало алым, люди начали расходиться. Лешка кое-как завел свою колымагу и отвез меня домой. Он предлагал остаться со мной на ночь, но я лишь отрицательно замычала. Хотелось побыть одной и дать волю чувствам.
Выпитый алкоголь не принес облегчения, а мозг все равно не хотел отключаться. Спасительный сон не пришел.
Почти до утра я ревела и била подушку, греша на весь мир за то, что лишил меня единственного родного и любимого человека.
Она ушла, оставив меня одну на всем белом свете, и унесла с собой ответы на все вопросы. Я так и не узнала, кто мои родители и почему их нет с нами.
Бабуля всегда успокаивала меня тем, что мама с папой наблюдают за мной с небес. Теперь и она вместе с ними.
Под утро по дому стали разноситься странные звуки. Никогда не верила в мистику и в то, что умершие идут назад в дом, да и сомнительные передачи по телевизору нацелены удивить зрителя, а не убедить.
Но на кухне в самом деле словно стучали ложками о кружки, а после того, как любимая бабушкина кастрюля выпала из нижнего шкафчика на пол, я не выдержала и стала молиться, как могла.
Бабушка с детства пыталась учить со мной молитвы, но я не понимала их смысла и значения, для меня это было как разучить трудный стишок на чужом языке. Зато сейчас я приложила все умственные способности, чтобы достать из памяти давно забытые строки.
Когда все стихло, с опаской прошла на кухню, ожидая увидеть левитирующую посуду, как в старых фильмах ужасов, но ничего такого не было, и даже кастрюля стояла на своем месте. Видимо, от стресса и выпитого алкоголя у меня начались галлюцинации.
– Прости, – прошептала в пустоту маленькой кухоньки советской хрущевки и села на табуретку. – Я буду сильной. И буду верить, что ты наблюдаешь за тем, как я иду к цели.
В этот момент осознала, что жизнь продолжается и нужно выполнить последнюю волю бабушки.
После похорон, поминок на девятый и сороковой дни я, наконец-то, изучила все документы, оставшиеся от бабушки. Придется подождать полгода, чтобы вступила в наследство. А пока размышляла и выбирала профессию и учебное заведение, отрабатывала смены в магазине.
Много моих смен девочки взяли на себя, кроме Машки, та решила, что если траур в городе, то и у нее тоже, и вообще перестала выходить на работу.
Когда я увидела, сколько денег досталось мне по наследству, то чуть не умерла на месте.
Бабушка действительно хорошо позаботилась о моем будущем. Отказывая себе во всем, она откладывала каждую копеечку. И теперь я просто не имела права спустить ее усилия в никуда.
Несмотря на то, что теперь можно было не работать и жить безбедно много лет, я не уволилась, пока не определилась с вузом.
Горе не остановило жизнь, и я так же продолжала заниматься повседневными делами. Только в сердце поселилась пустота. Она терзала душу и не давала спать по ночам.
Вот и сегодня ночью я практически не спала, а утром ушла на работу.
Говорят, понедельник – день тяжелый. А у нас все не любили пятницу, потому что в ночное время наплыв пьяниц был особенно большим.
Отработав весь день, решила протереть прилавок, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Основной поток покупателей уже прошел, осталось дождаться ночных любителей дешевого пойла.
Я так увлеклась наведением порядка, что от прилавка перешла к полкам.
Энергично махая тряпкой, не сразу поняла, что зазвенел дверной колокольчик, сообщив о посетителе.
– Привет, Татушка! – произнес приятный женский голос.
Вздрогнув от неожиданности, я подняла глаза. Рядом стояла Марго. Ее красивое лицо выражало глубокую скорбь, будто она тоже потеряла близкого человека.
«Может, что-то с ее братом случилось?» – мысленно предположила я.
– Здравствуй, – кивнув в ответ, убрала тряпку и емкость с мыльным раствором под кассу. – Что-то подать?
– Нет. Я к тебе. До нас только недавно дошли слухи о твоей беде. – Она зашла за кассу и порывисто меня обняла, но человеческого тепла я не почувствовала, лишь приятный аромат дорогого парфюма. – Почему ты сразу не позвонила мне? – Ее голос выдал укоризненные нотки.
– Не помню, чтобы мы обменивались номерами телефонов. – Я немного отстранилась от новой знакомой. В голове не укладывалось, почему она до сих пор в нашем городе. – А вы разве не уехали?
– Да. Мы возвращаемся и решили заехать в ваш городок. Я хотела еще раз повидаться с тобой, а тут такие печальные новости. Как ты теперь будешь совсем одна?
– Не совсем одна, да и… – сделав глубокий вдох, решила сообщить о своем решении, которое далось мне нелегко. – Скорее всего, я скоро отсюда уеду.
Но, озвучив это, поняла, что не готова вылезти из своего маленького мирка и узнать, как живут люди в других городах.
Одно дело слушать, как девочки со своими парнями и семьями летали отдыхать за бугор, другое дело самой приехать хотя бы в соседний город и не потеряться.
Снова сработал колокольчик, и вошел Семен – брат Марго. Невообразимо пафосно задрав подбородок, он брезгливо осмотрелся по сторонам, будто где-то в холодильнике вместо сыра упаковали кусок конского навоза.
Он еще в прошлый раз не понравился мне, и сейчас впечатление нисколько не изменилось.
– В самом деле? – хмыкнул, отчего кончик его острого носа смешно дернулся. А я решила, что он стоял под дверью и подслушивал, иначе как смог узнать, о чем мы говорили. – И куда поедешь?
– Туда, где смогу получить образование. Страшно уезжать, но и всю жизнь провести, не увидев мир, еще страшнее. К тому же в этой дыре меня ничего хорошего не ждет, – призналась честно.
– И уже решила куда поступать будешь? – Семен скрестил руки на груди и оперся на косяк входной двери.
– Выбора у меня немного, в города-миллионники нет смысла и носа показывать с моим аттестатом, может, колледж какой-то или академия в областном центре. Страшно поступать через два года после окончания школы. – За рассуждениями не заметила, как снаружи за ручку двери ухватился дядя Веня – бывший работник нашего химзавода, но, когда его жена погибла, он забыл, что такое трезвость.
– Нельзя сюда, – рявкнул Семен и захлопнул дверь. – Аудиторская проверка. Приходите за чекушкой завтра.
В глазах дяди Вени на секунду мелькнула трезвость, но, пошатываясь, он развернулся и пошел вниз по крутым ступенькам крыльца, при этом тихо матерясь. Уж что-что, а материться бывшая интеллигенция любила.
Вечерний ливень обильно смочил крыльцо и поручни, отчего дядя Веня поскользнулся на ступеньке, балансируя, перешагнул две и приземлился на сырой асфальт, на котором валялась разбитая бутылка. Осколок впился ему в ладонь очень глубоко, даже Марго зашипела, будто сама порезалась.
– Сэм! – укоризненно шикнула она и вышла помочь дяде Вене.
Насмехаясь над сестрой и над тем, как она выбежала на улицу, чтобы помочь мужчине, он крутил на пальце перстень. Или печатку, я не особо разбиралась в мужских украшениях, но мне показалось, что я уже где-то видела подобное. Леша говорил, что цацки – для баб, а настоящие мужики носят треники и кроссы.
– Ты в курсе, что меня за это премии могут лишить? – возмутилась я таким поведением наглеца.
– И что? – фыркнул тот. – Ты все равно будешь увольняться. А если не знаешь, куда поступать, то попробуй вузы Мурманска. Думаю, Гоша будет рада.
– Гоша? Какой Гоша? – не поняла я.
– Та Гоша, которая Марго. Ты ей понравилась, а я не хочу мотаться с ней по всей России к ее друзьям «повидаться». Хватай доки и поехали с нами.
– Ты это сейчас серьезно? – с сомнением уточнила и перевела взгляд от Семена к окну, где, высыпав содержимое сумочки прямо на асфальт, Марго что-то искала.
– Вообще, я отвратительный стендапер. Гоша говорит, что я выпал из другого столетия. – Он лукаво улыбнулся и щелкнул языком.
– Да нормальный ты… вроде, – возразила я, хотя с удовольствием бы назвала его придурковатым.
А за окном Марго уже нашла, что искала, и, наложив какую-то губку на руку местного алкаша, начала перевязывать место ранения носовым платком дяди Вени, который одевался как щеголь, и в его нагрудном кармане всегда торчал белый уголочек.
– Ну так что? Согласна?
– Но я даже… как я поеду? – окончательно растерялась. – Документы не подала и факультет не выбрала. А жить где буду? С бомжами на картонке?
– Ой, не тупи, – отмахнулся Семен. – Гоша такую подружайку десятки лет искала, а ты, вместо того чтобы радоваться, на ровном месте проблемы устраиваешь. Я не привык сюсюкаться с людьми и уж тем более уговаривать. Мне важна конкретика! Понимаешь? – Он требовательно уставился на меня. – Так каков твой ответ: да или нет?
Нервно постукивая пальцами по кассовому аппарату, думала, готова ли броситься с головой в ледяную воду и только потом думать о случившемся.
С одной стороны, покидать родные места страшно и жалко, но, с другой, Семен сказал, что Марго считает меня другом. Да и я не отбитая дура, чтобы слепо доверять чужим людям.
Если мне будет грозить опасность, то смогу скрыться от них. Работать я умею и не боюсь. Россия – страна большая, хотя возможностей, как нахваливают в предвыборных рекламах, не так много, но найти городок, в котором можно осесть, не составит проблем.
– Хорошо, Семен, я попытаюсь обжиться у вас на родине. После смены начну собирать вещи. Достаточно конкретно? – сложив руки под грудью, ответила ему уверенным взглядом, сама поражаясь, почему так легко согласилась. Возможно, пережитое горе и потрепанные нервы требовали немедленной смены обстановки.
– Для начала вполне, – хмыкнул он. – И запомни, я не Семен, я Сэм.
Глава 5
Предложение Сэма и Марго взволновало не на шутку, но в то же время это меня насторожило – слишком щедро с их стороны. А еще этот странный Сэм.
Мы договорились встретиться вечером следующего дня. Всю оставшуюся смену я думала над дальнейшими планами. В случае чего никто даже и не вспомнит об одинокой девушке-сироте. Нужно предусмотреть все возможные варианты развития событий. Но, несмотря на свои опасения, я не собиралась упускать шанс выбиться в люди.
Сомнения терзали, и, чтобы чувствовать себя в безопасности, решила позвать Лешу с собой. У нас все серьезно. Он даже намекал пару раз на свадьбу. Заодно вместе получим образование.
Если мы не сможем поступить на бюджет, то я оплачу обучение за двоих. Бабушка оставила мне достаточно денег.
Воодушевленная таким решением, я не стала откладывать все в долгий ящик и утром написала заявление на увольнение.
