– Я не смог, – печально резюмировал Филипп.
– Этот выход принадлежал только ему, Угару, – удивил военный.
– Черт, как, так не бывает, а мы, как же мы. Слышь ублюдок, гребанный Всевышний, нас вообще ни во что не ставишь, – кричала Лия, стуча кулаками по стене.
– Все тоже самое, – задумался Потап и вернулся на место.
Мужчины расположились на полу и молча наблюдали за девушкой. Она продолжала колотить по металлу и вопить во все горло.
– Видимо только так нам всем суждено выбраться, – шептал Потап.
– Умереть, чтобы выжить, – закончил фразу Филипп.
– Именно, но как это сказать ей…
Глава 11
Угаром он был не всегда, да и лысым тоже. Пареньку с детства не везло. Родителей лишили родительских прав из-за пьянок, а других родственников не нашли. Мальчишку пяти лет передали на воспитание в детский дом «Ромашка», подальше от родного города. Три дня пути, и Сибирь встретила его морозным, отрезвляющим воздухом. Укутанный в бесформенный тулуп и в валенках, он медленно брел за двумя полными барышнями, под весом которых и каблуки то не выдерживали.
Пятнадцатого декабря 2014 года, началась его новая жизнь. Двери казенного детского дома, распахнулись со скрипом, который он помнил всю последующую жизнь. Лицо воспитательницы и грымзы директора, впечатались в память навсегда.
– Господи, – взвизгнули женщины, посмотрев на новичка, – какое безобразие.
Директриса стянула шапчонку, под ней оказались солнечно рыжие кудряшки, достающие до плеч.
– Как звать то тебя чудо-юдо, – нагнулась вторая, улыбаясь прогнившими зубами.
– Семен, – прячась за сопроводительниц, ответил паренек.
– Пошли, подстрижем тебя, накормим и отведем к остальным.
Тот день и оказался последним спокойным в его жизни. Следующее утро началось необычно. Мальчишку скинули с постели и обвинили в ночном издевательстве над соседом по койке. Семена заперли в подвальном помещении, где он и стал проводить большую часть времени. Терпение лопнуло именно в тот самый момент, когда несколько выпускников детского дома избили его до полусмерти на пятнадцатилетие. Тот день рождения и стал роковым.
Семен едва нашел силы, чтобы подняться с земли и добраться до ближайшего частного сектора. Парень вскрыл гараж и обнаружил в нем три канистры с бензином. Боль тут же испарилась, в голове образовался план. Молниеносно он схватил находку и побрел к детскому дому.
Мальчишка бросил канистры через забор, позади здания, и перебрался сам. Он тихонько проник через запасной выход и направился к кабинету директрисы, вылив половину первой емкости на ее стол. Зажег спичку и, бросив, отправился дальше.
Парню хватило всего часа времени, чтобы проделать это в шести главных комнатах – спальни обидчиков и своей собственной, подвале, столовой и игровой. Работники и воспитанники детского дома, уже навели панику, пытались спасти вещи, потушить пожар, который завладел большей частью здания. Суета и беготня, крики и слезы, радовали поджигателя. Он с улыбкой завершил свою миссию и спокойно вылез в окно. Примостился позади детского дома и смотрел, мысленно расхваливая себя за отвагу.
***
Две тысячи пятидесятый год, ему сорок один, но все эти действия он повторил с точностью, не осознавая почему и зачем здесь оказался. Затуманенный разум сыграл с ним злую шутку и, смотря на яркое обжигающее пламя детдома, он только и делал, что злостно улыбался. Мужчина помнил о коридоре, но не желал бороться с обидами и исправить себя. Он понимал, что должен, но чувствовал себя юношей и эмоции взяли верх.
– Помогите, спасите, – доносились крики изнутри здания.
Дети постарше стали выбивать стекла и выпрыгивать в окна, кто-то хватал малышей и скидывал вперед себя. Другие носились по коридорам и лестницам в поисках выхода, но пламя уже преградило все пути отхода.
– Сюда, скорее, – воспитанники, выбравшиеся из ловушки, бросились навстречу сиренам скорой помощи и пожарным машинам.
Эскорд специализированного транспорта расположился вдоль и спасатели тут же принялись за дело. Семен вышел из укрытия, по пути измазался грязью, порвал на себе одежду и прикинулся потерпевшим. Медики усадили мальчишку к остальным, но через секунду он незаметно исчез. Обойдя скопление людей, паренек приблизился к машине пожарных. Подросток вынул смятый платок из брюк, просунул в бензобак один конец, другой поджог спичкой и мгновенно бросился бежать. Засев в кустах, он наблюдал, как раздался первый взрыв, затем второй, за ним третий.
– Вот теперь все, – довольно прошептал сам себе детским голосом и решил покинуть место происшествия.
Семен прошел метров пять и путь преградил давний знакомый, родной отец. Мужчина стоял, расставив ноги на ширине плеч, и с автоматом в руке. Взгляд выражал ненависть и злость.
– Я знал кто ты, – грубо и коротко проговорил он, – мой сын, убийца, мразь и поджигатель. Я должен был уничтожить тебя при рождении, но решил заглушить это чувство в вине…
– Из-за тебя я стал таким, – проговорил мальчишка.
– Ты родился исчадием ада, демоном, – отец взвел курок и направил дуло на ребенка.
– Нет, пап, ты не можешь…
Ответ оказался громким и болезненным.
***
Потап открыл глаза от потряхивания. Лия тормошила его и указывала вверх.
– Очнись, смотри.
Военный повернул голову, перед ним стоял Филипп и смотрел на лампу, та часто моргала издавая странный звук.
– Она будто кричит, – растерянно пробормотал киллер.
Лампа набирала обороты, искры посыпались фонтаном. Запах гари заполонил помещение и появился густой белый дым, переходящий в черный.
– Отходим, скорее, – скомандовал Потап, сгреб в охапку Лию и бросился прочь.
Филипп пустился вслед. Троица притаилась, села на пол и ждала. Лампа потухла.
– Фух, – выдохнула девушка и встала.
– Ложись…
Раздался громкий хлопок. Осколки, искры, едкий запах пороха накрыли коридор.
– Угар не смог спастись, – шепотом произнес Потап.
Глава 12
Время остановилось. Тишина давила на виски каждому узнику. Замкнутое помещение порядком осточертело. Дурные мысли не давали покоя. Желание покончить с собою, кричать во все горло, молить о прощении – все это так и вырывалось наружу.
– Когда она спит, похожа на принцессу, – удивил Потап, поглядывая на спящую Лию.
– Уж лучше бы и не просыпалась, иначе жаба снова завладеет ее изящными формами. Как же обманчива внешность, – философствовал Филипп.
– Тут ты прав, – согласился военный, – что же нам делать дальше…
Мужчина осматривал помещение, но глаза слипались от усталости.
– Может тоже передохнем?
Филипп стянул куртку, пристроился на полу и укрылся. Он сладко зевнул и погрузился в сон. Не прошло и получаса, как Потап присоединился к остальным.
***
– Скорее, у него судороги, – медсестра выскочила из палаты заключенного, – да где все пропали, – коридор оказался пустым.
Женщина побежала к кабинету врача. Она без стука ворвалась и сообщила о проблеме. Прошло пару минут, у койки Филиппа собрался консилиум из врачей, интернов и медицинских сестер.
Внешний осмотр, прощупывание пульса, капельницы и установка трахеотомической трубки.
– Показатели в норме, – выдохнули доктора, – буквально на днях двое из участников эксперимента скончались, – они удалились.
Филипп слышал каждое слово, чувствовал боль и надрываясь кричал, умоляя спасти, разбудить, но ничего не добился.
«– Ты сможешь, – Алекса присела рядом с ним и коснулась руки, – ее родной запах, нежная кожа, ласковый голос, сейчас стали глотком свежего воздуха.
– Я не сдамся, – мысленно ответил ей.»
– Он плачет, – снова кричала медсестра.
Доктор, что еще стоял за дверью, вернулся и приблизился к больному. Слезы, что стекали по щекам, удивили его. Мужчина снова схватился за запястье, а заключенный незаметно пошевелил пальцами.
– Так не должно быть…
Врач мгновенно покинул помещение и отправился звонить в тюрьму.
– Кто отвечает за ваш эксперимент?
– Это секретная информация и разглашению не подлежит, – парировали грубым глосом на том конце провода.
– Послушайте, я медицинский работник, отвечающий за жизнь людей. Мне неважно заключенный он или же набожник, каждый имеет право на жизнь, а в стенах моей больницы и подавно…
– Простите, ничем не могу помочь.
– Что за…, – ругался врач, когда послышались короткие гудки.
Мужчина воинственно поднялся с места и отправился к посту охраны.
– Эй, братва в погонах, – окликнул он дежурных, – назовите мне города, где содержаться другие подопытные.
– Нам не сообщали…, – удивили те.
– Бред какой-то…
***
Потап чувствовал как его тело горело, жар овладевал и рассудком. Мышцы крутило так, что военный, прошедший три горячие точки, безмолвно ныл.
– О боже, – медсестра заглянула в палату и тут же бросилась к лечащему врачу.
– С тем заключенным, – она вздохнула и спешно продолжила, – у него жар, пена изо рта и судорога.
Доктор молча поднялся и неспешно побрел к боксу. Он открыл дверь, спокойно вошел и застыл.
Тело Потапа лежало в неестественной позе. Таз приподнят, руки раскинуты, голова повернута к выходу, глаза открыты, а зрачки белые.
– Чего стоишь, дура, зови остальных.
Трое врачей отделения ворвались спустя три минуты.
– Остановка дыхания, пульс нитевидный, начинаем реанимацию.
Потап ощущал каждое действие, но легче не становилось.
«– Я здесь, рядом, – лицо матери предстало перед ним в самый трудный момент, – держись милый, ты должен…
– Прости меня мама, за все, ты же знаешь…
– Знаю малыш, – ласково продолжала она и нежно чмокнула в щеку.»
– Чудеса, – хирург отступил на шаг в оцепенении.
– Что это, от куда? – другой смотрел на него широкими глазами.
Оба перевели взор на пациента. На щеке Потапа красовалась красная помада. Показатели пришли в норму, больной ровно и глубоко дышал.
– Что за эксперимент такой…, – медики удалились, оставив военного в состоянии комы.
***
Лия крепко спала, видя разноцветные сны, в которых мелькали картинки, но не было воспоминаний. Девушка звала на помощь, но в ответ слышала только тишину.
«– Не бойся, – раздался мужской голос, – твоя миссия превыше остальных…
– Кто ты?
– Профессор, тот из-за кого все вы оказались на гране.
