Чтобы попасть на Киевское шоссе, которое вело в направлении Малоярославца, нужно было доехать до Парка культуры и там сверкнуть на Ленинский проспект. Потом двигаться всё время по прямой, никуда не сворачивая. Виктор не поехал через Садовое кольцо, а выбрал более далёкий путь до Парка культуры. Вдоль бульварного кольца по направлению к Храму Христа Спасителя, потом вдоль Москвы-реки до Крымского моста. Выбор маршрута был не случаен. Виктора просто тянуло проехать мимо места возможного преступления, в котором было столько неясностей. Когда проезжали Трубную площадь, Виктор посмотрел в сторону цирка. В машине-памятнике, где ещё недавно лежал труп, веселились дети. Жизнь продолжалась как ни в чём не бывало.
…В Малоярославце они припарковались на привокзальной площади. Виктор в спешке забыл купить в Москве водки и отправился в магазин. На даче вечером они собирались приготовить шашлык и посидеть у костерка. Ну какое может быть любование луной без рюмочки сорокаградусной! Пока муж будет в магазине, Лена решила сходить на рынок и, пересекая площадь, направилась к нему.
В это время подъехала электричка из Москвы. Как только двери открылись, на платформу начали выскакивать пассажиры. Большинство не было похоже на обычных дачников с тяжёлыми рюкзаками и перегруженными сумками, которые спешили занять места в пригородных автобусах, чтобы ехать дальше в деревни и садоводческие товарищества. Это были молодые люди с музыкальными инструментами. Они с весёлым гоготом бежали от контролёров электрички. Безбилетников было несколько десятков, и две средних лет женщины в униформе быстро прекратили преследование. На привокзальной площади безбилетники решили отметить свою победу и устроили импровизированный концерт. Скрипки, барабаны, гитары, флейты, африканские трубы и испанские кастаньеты зазвучали все вместе. Из инструментов не присутствовали разве что только арфа и фортепиано. Девчонки и ребята ехали на музыкальный фестиваль «Пустые холмы» на реку Угру. Зёрна американского Вудстока ветром перемен занесло и на Калужскую землю, где они дали всходы. Особым шиком считалось добраться до Угры автостопом или хотя бы безбилетником. Регулярные пассажиры рейсовых автобусов смотрели на них неодобрительно, а некоторые водители даже со злобой.
– С жиру бесятся, – часто можно было услышать в их адрес подобный комментарий.
Некоторым всё-таки удавалось втиснуться в автобусы, но большинство шло пешком вдоль шоссе в надежде поймать попутку.
В толпе, окружившей музыкантов, стали шнырять цыганки. Район, где жил табор, располагался за железнодорожными путями с другой стороны от вокзала, и поэтому их появление не стало для Лены неожиданным. Две цыганки направились в её сторону. На одной из них, миниатюрной, была длинная, до пят, малиновая юбка с узорами из пайеток, которые блестели, как начищенное серебро. Вторая цыганка была выше ростом, её стройную фигуру облегало лёгкое тёмно-зелёное платье, тоже расшитое блёстками. Складки его подола сходились и расходились с каждым шагом. Волосы закрывала накидка, концы которой, скрученные в жгут, точно коса, спускались до пояса. Это придавало цыганке сходство с римлянкой. К платью у пояса был пришит за край большой квадратный кусок материи, похожий на фартук. Время от времени цыганка брала его за края и встряхивала – это делало её похожей на тореадора, который дразнит быка. Вероятно, при необходимости цыганка могла им закрыть лицо от нежелательного взгляда.
– Дай бог тебе здоровья! Тебе скоро счастье будет! Колдовство снимаем, порчу снимаем. Удача будет тебе хорошая, радоваться будешь, – затараторила цыганка.
На этот раз обычное предложение погадать Лена не проигнорировала, остановилась. И, неожиданно для себя, поинтересовалась:
– А сколько стоит?
– Что дашь, то и хорошо, милая, – ответила цыганка бодро.
Лена открыла кошелёк и вытащила первое, что нащупала пальцами. У неё появилось странное желание ничего не продумывать, а довериться случаю. Цыганка взяла тысячерублёвую банкноту и быстро спрятала в складках юбки, где оказался потайной карман. В глазах у неё промелькнула искорка удивления, которую она сразу же погасила. Она явно рассчитывала максимум на сотню, а здесь целая тысяча!
Цыганка взяла руку Лены и повернула ладонью к себе.
– Надо посмотреть, – начала цыганка.
Но неожиданно осеклась, сунула банкноту назад Лене в руки и быстро отошла.
– Это тебе гадать на будущее! – пробормотала она совершенно непонятную Лене фразу.
Глава 5. Человек с порванной губой
Через час с небольшим езды по Варшавскому шоссе от Малоярославца Виктор свернул на центральную улицу посёлка Мятлево. Под колёсами машины захрустела щебёнка, которой были засыпаны многочисленные выбоины на дороге. Лена продолжала думать о странных словах цыганки и рассеянно смотрела в окно. На обочине в запылённой траве суетились куры. На кругу перед железнодорожной станцией, откуда можно было добраться до Калуги, стоял весь в грязи и ржавчине рейсовый автобус до Медыни. Всё как всегда – и только в её жизни что-то менялось. Но что именно, Лена уловить не могла…
После Мятлева они опять выехали на дорогу шоссейного качества, но проехали всего с километр и свернули на территорию своего садового товарищества. Мимо дач по грунтовой дороге ехать пришлось крадучись, чтобы рессоры машины сжимались медленно и кузов не задевал за края глубоких колдобин. Часть участков до сих пор ещё не была освоена, и они продолжали зарастать берёзовой рощей. Наконец, из-за деревьев показалась дача.
Полина сидела в открытой беседке с навесом. Она была небольшого роста, и оттого туго заплетённая коса тёмно-русых, как и у матери, волос спускалась чуть ниже пояса. Полина медленно переодевала куклу Барби. С приездом родителей она оживилась, но глаза её остались печальными и немного настороженными. Конечно, жить на свежем воздухе было очень полезно, но Полина без общения со сверстниками явно скучала.
Звук подъезжающей машины (редкость в этих краях, да ещё в будний день!) привлёк внимание матери Лены – Светланы Андреевны. Она вышла из двери с тазиком клубники и сразу спросила о банках для закатки урожая. В отличие от Полины, Светлана Андреевна двигалась и говорила быстро. К шестидесяти трём годам когда-то тонкие черты её лица заметно расплылись, талия исчезла. Но пребывание на даче явно шло на пользу. Она выглядела помолодевшей.
Полина съела за обедом суп без особого сопротивления – вот что значит ребёнок дождался родителей! Лена окончательно забыла о креме «Африка» и странном поведении цыганки. Полину с куклами уложили спать на обязательный «тихий час».
Лена и Светлана Андреевна отправились осматривать грядки и цветочную клумбу. Виктор занялся различными ремонтами, которых за полторы недели накопилось множество.
Вечерело. Уже предугадывалось место на горизонте, где окажется солнце на закате. Ветер стих. Садовые инструменты были собраны, молоток и пила тоже заняли свои места. Большой палец на левой руке Виктора распух после промаха по гвоздю, и теперь на нём была повязка. Это не могло помешать дальнейшему исполнению им служебных обязанностей. Для нажатия на курок пистолета имелся указательный палец правой руки, а печатать на клавиатуре компьютера двумя руками Виктор так и не научился.
– Пойдём за молоком, – обратилась ко всем Полина.
Она слишком много времени проводила на даче, и для неё двадцатиминутная прогулка в соседнюю деревню Пушкино была целым путешествием.
Пушкино располагалось на краю высокого откоса. Далеко внизу два ряда тёмно-зелёных ив обозначали узкую речушку. Вода проглядывалась только в том месте, где дорога, которая спускалась от деревни, упиралась в брод, и там уходила под воду. Затем две глубокие колеи дороги появлялись на другом берегу, где начинали петлять на подъёме, а затем терялись в лесу. Этот берег был значительно ниже, и необъятная даль от деревни Пушкино просматривалась на километры вперёд.
Когда Лена и Полина вернулись с молоком, солнце уже скрылось за деревьями, но было ещё очень светло. От выпавшей росы влажность увеличилась, и комары остервенели. Полина выпила молока и через пять минут уже спала.
Виктор и Лена наконец-то уселись у костра, выпили по сто граммов за луну и звёзды. Потом Лена с матерью отправились смотреть второй сезон «Теста на беременность».
А Виктор погрузился в изучение материалов дела о трупе у цирка. Выносить документы из отдела было нарушением. Но на следующий день ему нужно было докладывать Адгокину, так что ради дела пришлось рискнуть.
Второй сезон «Теста на беременность», как и первый, состоял из 16-ти серий. Показывали десятую, и героине, талантливой акушерке Наташе Бахметьевой, пора было пройти через серьёзное испытание. Сценаристы решили не щадить нервы зрительниц и начало серии сделали крайне драматичным. У сына Наташи – Миши – открылось кровотечение, которое было трудно остановить. После множества анализов выяснилось, что это результат наследственного заболевания, которое, по прогнозу, чаще всего приводит к смерти больного. Спасти Мишу могла только пересадка костного мозга. Наташа сдала анализ на ДНК. Но оказалось, что она не может быть донором, так как именно от неё сын унаследовал ген-мутант, который и привёл к болезни. В критической ситуации выручил бывший друг-любовник и коллега – Базанов. Он подошёл идеально как донор. Потому что Базанов, неожиданно и к удивлению самой Наташи, оказался отцом Миши! Концовка серии порадовала. Операция прошла успешно, и ребёнок был спасён.
Чтобы успокоиться после столь сильных переживаний, Лена и её мама вышли на крыльцо.
– Да, вот так бывает. Не знаешь, откуда беда придёт, – заметила Светлана Андреевна.
– Наташа могла заранее анализ ДНК сделать и выявить ген-мутант. Тем более она изначально знала, что родила от человека, который значительно её старше. Это всегда риск, – ответила Лена.
– Разве такие анализы делают?
– Сейчас на двести пятьдесят генетических заболеваний или даже больше тесты есть.
– Наташа могла об этом задуматься, – глубокомысленно заявила Светлана Андреевна, – ну хотя бы проверила бы пожилого сожителя, у которого шансов появления мутации гораздо больше. Заставила б сдать анализы – что у него там со всеми этими ДНК и прочим.
– Мама, – вздохнула Лена, – в реальности и молодость может подвести, но здесь, думаю, больше для кино сочинили.
– Соглашусь, много напридумывали, – согласилась Светлана Андреевна и тут же, всплеснув руками, воскликнула: – Но у них-то тут Наташа – акушерка. Как она могла не понять, кто отец ребёнка? Всё время жила со своим бывшим начальником. Базанов переспал с ней только один раз и сразу попал в десятку. Прямо Вильгельм Телль какой-то!
Лена засмеялась – она любила мамин юмор. Светлана Андреевна, довольная поддержкой дочери, заторопилась:
– Ладно, пойдём посмотрим, что там с твоим мужем. Заработался совсем.
Лена с мамой вошли на веранду и застали Виктора за просмотром фотографий, которые были разложены перед ним на небольшом столике. Он хотел прикрыть снимки бумагами, но от неловкого движения одна упала на пол. Светлана Андреевна подняла снимок и изменилась в лице.
– Это фотография убитого у цирка на Цветном бульваре, – поспешно забирая у тёщи снимок, проговорил Виктор. – Извините… Не думаю, что приятно смотреть на такое.
– Да нет, Витя, всё нормально, – поспешила уверить его Светлана Андреевна.
Лена заметила мамину реакцию и, когда они остались одни, спросила, что именно её так взволновало.
– Этот убитый на снимке… Мне приходилось встречаться с этим человеком много лет назад в Анголе. Я узнала его по шраму на верхней губе, – наконец, неохотно объяснила Светлана Андреевна.
Глава 6. Ангольский след
Следующим утром Виктор уехал в Москву. Собирался тихо, чтобы никого не разбудить, но Лена всё равно проснулась. Она не встала, но и не пыталась снова заснуть. Лежала с закрытыми глазами и думала о реакции матери на фотографию. О креме «Африка» и о человеке из Анголы… Появился страх. Нужно было обязательно расспросить мать подробнее.
После завтрака они занялись привычными делами. Полина начала угощать Барби кашей. Затем мыть Барби. Дел у малышки хватало.
Её мама и бабушка отправились на огород. Урожай клубники был отменный. Лена решила подождать, пока тазик заполнится сочной красной ягодой, и только после этого начала расспросы.
– Мам, человек со вчерашней фотографии – это кто?
Настроение Светланы Андреевны сразу изменилось. Она поставила тазик на траву и принялась вытирать руки тряпкой. Долго, старательно… Лена не торопила.
– Я не знаю его имени, откуда и кто он, – наконец, начала Светлана Андреевна.
Потом сделала паузу – обдумывала.
– Лена, что ты сама помнишь про Анголу?
– Не очень много. Чернокожих девочек в белых платьях, с которыми мы играли и разучивали всякие стишки на английском. Как что-то грохотало. Помню, как мы бежали. Я уронила свою красную шапочку и не смогла её найти.
– Да, это случилось, когда ты потеряла панамку. Весной девяносто первого года. За несколько лет до этого в Анголе возобновилась гражданская война. Повстанцы из УНИТА прорвались в пригороды Луанды, где мы жили. Наступление было настолько быстрым, что нас не успели эвакуировать и мы оказались в заложниках. Кроме нас, они захватили семьи правительственных чиновников и армейского командования. Нас вывели на улицу. Мужчин они сразу расстреляли… Твоему отцу страшно повезло. Он в это время был на стройке.
– Мам, этот человек с фотографии был с повстанцами? – уточнила Лена.
– Да. Конечно, прошло столько времени. Он сильно изменился, но я сразу узнала его по изуродованной губе.
– Он, что, тоже участвовал в расстреле?
– Нет. И вообще держался особняком. Помню, ходил туда-сюда, а автомат болтался за спиной. Создавалось впечатление, что он не собирался им пользоваться. Больше производил впечатление медика. Особенно когда достал из сумки пробирки. Потом повстанцы стали отделять детей. Поднялся гвалт. Я прижала тебя к себе и решила не отпускать, что бы ни случилось.
– И что было дальше?
– Рядом что-то грохнуло. Большая часть повстанцев бросилась за угол дома навстречу стрельбе. Мы воспользовались общей неразберихой и побежали.
– И я потеряла красную шапочку.
– Тогда вообще половина вещей потерялась.
– А потом?
– Оставаться в Анголе стало опасно. Отец ушёл со строительства, мы сумели добраться до нашего посольства. Нас переправили на родину. И мы вернулись домой, в Пензу.
– Мам, я тогда потеряла обоняние? – Лена задала, наконец, вопрос, который мучил её.
Но мама тут же отвернулась и довольно резко проговорила:
– Давай прекратим этот разговор. Надо забыть об этом. Так будет лучше.
Лена не стала сообщать матери о креме «Африка», своей способности видеть будущее и странном поведении цыганки. На даче было так уютно, что не хотелось своими расспросами о неприятных временах разрушить этот спокойный счастливый мир. Они снова ходили за молоком и любовались закатом. Лена опять решила, что, когда вернётся в Москву, выбросит этот проклятый крем и забудет обо всём.
***
…Перед ней стоял огромного роста негр и пристально смотрел на неё. У него в руках была длинная трубка. Белые полосы на щеках делали лицо похожим на расшитый шнурами гусарский доломан. Головной убор напоминал стожок сена, сверху которого были укреплены два скрещённых бумеранга. На том месте, где у военной фуражки была бы кокарда, виднелось изображение лица с закрытыми глазами.
За спиной негра в огромном костре с треском лопалась древесина. Под сильными порывами ветра оранжевые кудри пламени рассыпались и тянулись вверх, а потом снова соединялись вместе. Как будто кто-то проводил по ним невидимой расчёской.
Ближе к огню несколько барабанщиков выбивали дробь. За тремя короткими ударами следовал один длинный. Потом всё повторялось. Сбоку от них в ряд стояли десятка два обнажённых до пояса негров. Они топали в такт, и каждый четвёртый удар барабанов сопровождался громким воплем. В руках у них тоже были трубки. Неожиданно движение прекратилось.
– Киши, Киши! – закричали они все вместе.
Откуда-то из-за них появился высокий, молодой, идеально сложенный негр. Черты лица его были очень правильными и полностью лишёнными какой-либо раскраски. Всё это делало его похожим на скульптуру, выточенную из чёрного дерева породы Венге. В нём была лишь одна странность – длинные волосы, почти до плеч.
– Киши, Киши! – повторил хор голосов.
Юноша повернулся. От резкого движения волосы на затылке качнулись в сторону, открывая… морду гиены. Из широко раскрытой пасти высовывался язык, похожий на змеиный, который медленно двигался между огромных клыков. Чудовище готовилось напасть!
Лена отчётливо почувствовала запах крема «Африка» – и проснулась. Некоторое время она лежала, без всяких мыслей рассматривая обстановку в комнате, пыталась прийти в себя. Наконец, Лена поняла, что это был сон. Потом ей вспомнилось, что и во сне она ощущала запах этого странного крема, хотя баночку с ним сто процентов оставила в Москве!
«Неужели ко мне так вернулось обоняние, что могу слышать запахи только при помощи этого проклятого крема?» – подумала она.
Чтобы это проверить, Лена быстро подошла к букету цветов на столе. Нет, чуда не произошло – их аромата она по-прежнему не чувствовала.
«Есть какая-то связь между мной и этим убитым у цирка. Нужно узнать, кто он и почему его убили. Может быть, тогда мне удастся понять, что со мной происходит», – подумала Лена.
Глава 7. Преступление раскрыто
Как ни старался Виктор Смлох выехать пораньше, но от дачи отъехал только в восемь. Дорога до Москвы обычно занимала около четырёх часов. Ярко светило солнце, колёса уверенно цеплялись за сухую поверхность шоссе и легко продвигали машину вперёд. Трафик был лёгкий, и вождение не требовало большого внимания. Ничто не мешало сосредоточиться и думать о том, что случилось у цирка. Материалов в деле катастрофически не хватало. Показания сотрудницы цирка, которая обнаружила тело, ничего не прояснили. Единственной возможной уликой являлась трубочка для кофе, которая могла оказаться вообще ни при чём. Оставалось только рассчитывать, что на записях с камер наблюдения появится какая-нибудь зацепка.
«Кажется, у меня „висяк“», – подвёл итог своим рассуждениям Виктор.
Правда, ещё оставалась слабая надежда, что это всё-таки несчастный случай.
…Виктор оказался в Москве только во второй половине дня и сразу же поехал в отделение полиции, на территории которого находился цирк. Внедрение нейросети, о котором он читал в статье, не было фантастикой. Виктор слышал, что уже совсем скоро будет применяться автоматическое распознавание образов с камер наблюдения, но сейчас его ждали несколько часов перед экраном монитора.
В помощь Виктору дали участкового Алексея, который служил в полиции только два года. Когда их представили друг другу, Алексей энергично пожал ему руку. Цирк находился на его участке, и он хорошо знал обстановку. По дороге к Цветному бульвару Алексей с радостью рассказал, что первый раз участвует в таком расследовании. До этого самым серьёзным делом была поимка обезьянки, которая сбежала из цирка.
Для быстроты Виктор и Алексей решили разделиться. Рядом с цирком находилась контора букмекерской сети «Счастливый случай». Возможно, что потерпевший вышел именно оттуда. Интересно было посмотреть не только записи, но и попытаться найти каких-нибудь свидетелей. Алексей пошёл в цирк, а Виктор направился к стеклянной двери букмекерской конторы.
