Игорь Алексеевич Козаков "Орошенные"

Когда Ивану предложили работать в структуре на постоянной основе, он, не колеблясь, согласился. В материальном плане предложение было не столь заманчивым, но во всем остальном – сплошные плюсы. И самыми важными, пожалуй, из них были безумный интерес к делу и неуемное желание этим самым делом заниматься.

«Контора» располагалась непосредственно в самом Пушкино и работала, конечно же, под прикрытием. Размещалась она на территории расположенного в лесной зоне, на окраине западной части города, военного госпиталя. Являясь как бы его обособленным подразделением, некой закрытой лабораторией N, ведущей очень серьезные и весьма секретные научные исследования. Хотя все ее штатные сотрудники де юро считались работниками госпиталя, но де факто автономия была абсолютнейшей.

Возглавлял ее практически с самого возникновения Семен Семенович Мамулькин, вроде бы по одним слухам чуть ли ни академик, а по другим – так чуть ли и ни генерал, но официально «задекларированный», как заведующий лабораторией без каких-либо дополнительных регалий и званий. Было ему уж ближе к шестидесяти, и во всех своих сотрудниках вне зависимости от их возраста, пола и квалификации он порою принимал прямо-таки отеческое участие. За что и получил внутриколлективное, идущее в кардинальный разрез с фамилией, – ведь зачастую именно фамилия является производной для всякого рода интерпретаций, – прозвище Папаша.

– Понимаешь, сынок, – говорил он Ивану при их первой встрече, – вот тебе тридцать семь. Ты имеешь квартиру, машину. Жены, правда, нет. Детей тоже. Хотя, не верь этому – пара оболтусов твоих обязательно уже где-нибудь бегает. Ибо некоторые особи женского пола используют мужиков лишь в качестве ходячего спермобанка. И они, я тебе скажу, по-своему вполне даже правы. Видя в себе основное Божье предназначение, как женщины-матери – продолжательницы, так сказать, рода человеческого, они претворяют сие предназначение в жизнь, не считая правильным навязывать его кому-либо еще. Так вот, сынок, благосостояния ты некоторого достиг, детей, считаем, тоже уж «наваял», а живешь-то ты зачем? Ну, хорошо, построишь дом, родишь еще детишек и посчитаешь, что уж и не зря. Вроде как внес свою посильную лепту в дело развития человеческой цивилизации. А я тебе скажу – хрен там, что ты внес. Ты только небо коптил, да свои шкурные дела денно и ношно устраивал. Потому что и дом ты построил, и детей ты родил, но все это ты делал для своего же удовлетворения. Чтобы себя же любимого и тешить своими собственными несказанными достижениями. Ах, как же это мы забыли вспомнить? – прошлой зимой ты ведь подобрал замерзающего щенка и практически спас ему этим сердобольным поступком жизнь. Впрочем, потом отдал подобранную живность в чужие руки, и дальнейшая судьба ее тебе стала абсолютно безразлична. А еще ты остановился во время поездки на автомобиле и перевел полуслепую старушенцию через дорогу. Правда, – вот незадача, – зачем-то потом этот свой «великий подвиг», заснятый на видеорегистратор автомобиля, выложил на всеобщее обозрение в социальной сети. Так что же опять получается: вроде бы доброе дело делал, помогая бабульке-то, а делал-то все снова для себя любимого, чтобы потешить свою гордыню ненасытную, – вот я, мол, какой, смотрите на меня все, любуйтесь. Ты, Иван, не серчай, если я где в самую точку угодил, и тебе, может, больно от того было. Так оно и должно быть. Ты же не шалава какая-нибудь подзаборная. Вижу, нормальный мужик. Просто не выбрал свой путь еще. И я, сынок, со своим тоже не сразу определился. В общем, наша работа здесь пусть и весьма завуалирована, но она для человечества и во имя человечества. И это, поверь, сказано не для красивого словца, а так оно и есть на самом деле. Делая вместе с нами одно дело, ты однозначно будешь представлять, зачем ты, сынок, живешь на белом свете.

В течение Семен Семеновича речи Ивана одолевали разнообразные и весьма противоречивые чувства. Поначалу, глядя на этого подтянутого, молодцеватого, темноволосого, с поздней, едва заметной сединой на висках и абсолютно черными, аккуратно подстриженными усами мужчину, он с негодованием недоумевал, – какое тот имел право с ним так бесцеремонно разговаривать, вправляя мозги, будто какому-нибудь подростку? Отчего сжался даже внутренне в кулак, чтобы при первой же возможности дать достойный отпор такой бесцеремонности. Потом, в какой-то момент разглядев за толстыми линзами очков начальника лаборатории умный, открытый, теплый и прямо-таки человечный взгляд серо-голубых глаз, он почувствовал в себе призыв к ответной открытости. И, наконец, по-отечески добродушный, хриплый голос Семена Семеновича довершил преображение собственного образа в сознании Ивана так, что в завершение тот смотрел на будущего шефа уже с неподдельным уважением и даже некоторой теплотой. Внутренне он согласился с озвученными доводами, а самое главное поверил этому человеку. Поверил, что все услышанное было не красивыми высокопарными словами-штампами, а реальной будней действительностью.

Ох, уж эта действительность. Как же часто она напоминает нам о себе хорошей, порою выворачивая наши же собственные, казалось бы, абсолютно доселе верные и весьма даже прагматичные суждения-постулаты наизнанку, перевертывая при этом созданный нашим сознанием и оттого гармонично в само это сознание вписывающийся мир бытия с ног на голову или же в обратном направлении , в зависимости от исходной позиции.

Итак, как нам уже стало известно, молодые люди, – а иначе, как молодыми, мы не имеем просто никакого морального права их называть, – уж девять месяцев, как являются коллегами по работе и, не станем до верного уточнять сколько именно, но довольно длительное, вполне соизмеримое с периодом их знакомства время находятся в любовной связи.

Несомненно, неимоверное богатство русского языка и его немыслимая ни одному из носителей языка иного, – какому-нибудь англосаксу или бюргеру, на худой конец, – красота позволяет нам понятие «любовная связь» обличить во всевозможные и даже почти что невозможные яркие и не совсем эпитеты. При всем притом, что само слово любовь может даже ни разу и не оказаться употребленным. Даже, более того, она, любовь, как таковая, едва ли при этом будет подразумеваться. В данном же случае не будем чрезмерно категоричными, но с другой стороны и не совсем далекими окажемся от истины, если определим указанную связь, как возникшую ввиду производственной необходимости. Уж во что она трансформируется после, покажет время. А вот почему эта пресловутая производственная необходимость возникла? – этот момент, безусловно, требует определенных пояснений.

Когда мы говорим о том, что воздействие Пушкинской воды может способствовать приобретению человеком (и далеко уж не каждым) неких доселе ему неведомых способностей и при этом не называем каких именно, то мы абсолютно не кривим своею душою. Поскольку единого «рецепта» просто нет. Как не бывает двух абсолютно одинаковых людей. Ведь даже если мы с вами отыщем близнецов как две капли воды (снова вода!) схожих внешне, то внутренне они окажутся совершенно непохожими друг на друга людьми. Их разные характеры, различный темперамент, не совпадающие пристрастия и увлечения, индивидуальный ход мыслей и присущие только определенному лицу те или иные способности убедят нас в этом. Так и в случае с нашей водой: ввиду изначальной различности людей и результат ее воздействия на них абсолютно индивидуально неповторим. Некоторые, такие, как Жанна с Иваном, обретают очень сильные телепатические, экстрасенсорные способности и даже дар предвидения, но, опять же, со своими характерными индивидуальными признаками и свойствами. В других же проявляются совсем даже для них незаметные качества, которые им в большей степени кажутся неким навыком. Например, являются вдруг незаурядные способности в приготовлении изысканных блюд или тяга к овладению иностранными языками. Одни начинают писать картины. В других вдруг просыпается прирожденный картежник, что сулит порою, кстати, довольно-таки ощутимыми барышами. В третьих – небезызвестный автогонщик по фамилии Шумахер. Четвертые становятся успешными кладоискателями. Ивана сосед по дому, например, переехав в Пушкино на ПМЖ и прожив здесь порядка десяти лет, в сорокалетнем возрасте вдруг, ни с того, ни с сего, стал писать вполне себе приличные стихи, сочинять пачками песни, а сейчас уж взялся и за написание романа. Кроме того люди, обретшие новые качества, оказывают то или иное воздействие на других, себе подобных.

Уже после нескольких дней совместной работы молодых людей можно было с уверенностью констатировать уникальнейший случай. Отметим, что чаще всего «орошенные», как в лаборатории называли людей, подвергнутых воздействию воды, были нейтральны друг относительно друга, таким образом, не мешая друг другу в проявлении своих обретенных качеств. В единичных же случаях присутствие одного подавляло способности другого, причем такое доминирование не являлось свойством константным, а напротив – доминирующий не только переставал оказывать воздействие на другого, но и мог также на время «потерять» свои собственные качества, которые, впрочем, изначально являются и уходят, когда им самим заблагорассудится. Так что предугадать моменты перехода от доминанты к угасанию и обратно было делом абсолютно неблагодарным, да и, что греха таить, вовсе невозможным.

В случае Жанны с Иваном неожиданно проявился обратный эффект – «эффект катализатора»: близкое присутствие одного взаимно стимулировало качественное возрастание свойств способностей другого, что в свою очередь тоже не было явлением постоянным, и проявиться могло в любое время дня и ночи. Следствием чего и родилось распоряжение Мамулькина «О принятии всех допустимых мер по максимально возможному совместному времяпрепровождению сотрудников Ивана Оробцова и Жанны Бойкой», неисполнение которого, как было озвучено в кулуарах, приравнивалось к измене Родине. Стоит отметить, однако, величайшую прозорливость Семен Семеныча, ибо благодаря их «парной» работе уже в скором времени удалось избежать весьма серьезных событий с масштабными трагическими последствиями. Но давайте, все же, по порядку.

5. Завели машину

Они вполне себе комфортно обитали в новенькой, без какого-либо намека на изысканный шик, но с вполне достаточным вкусом заматерелого холостяка отделанной квартире Ивана. Где в небольшой, но весьма уютной и функционально удобной кухне в процессе потребления утреннего кофе и «уничтожения» прилагаемых к нему бутербродов Иван как раз и делился впечатлениями о сне, явившемся ему уже повторно, причем второй был как под копирку списан с первого.

– Понимаешь, как и раньше, я тебе уж рассказывал, поезд останавливается, двери открываются, люди выходят, заходят, вышедший из вагона мужик делает буквально пару шагов по платформе и медленно так оборачивается назад. В этот момент громкоговоритель женским голосом сообщает: «Осторожно, двери закрываются». Но последующая фраза произносится уже мужским: «Следующая остановка…», – тут наши с мужиком взгляды пересекаются, и он с ухмылкой громко завершает, – «Вешнякииииии», – едко так протягивая букву «и» . Двери закрываются, наступает полнейшая темнота и в воздухе повисает настолько зловещая тишина, что становится не по себе. А потом этот то ли женский, то ли детский вопль, и я, естественно, просыпаюсь.

– Ваня, это очень важно. Вспомни-ка, постарайся, пожалуйста, поподробнее, ты точно пересекся с ним взглядами? Он видел тебя? Ты сам там был? Ты был участником событий или просто наблюдал происходящее со стороны?

– Опять кучей вопросов меня завалила, Жаннуль. Хотя, постой. Постой-постой. Ведь ты права. Да-да, он смотрел не на меня, а просто вперед, как будто герой фильма с экрана кинотеатра. Слушай, Жанн, а ведь меня там, пожалуй, и правда, не было. А? – Иван с некоторой растерянностью обвел комнату взглядом и заговорщицким полушепотом добавил, – И что это может означать?

– Ты чего шепчешься? – также «понизив громкость», улыбнулась Жанна в ответ, но тут же весьма возбужденно уже в полный голос, с некоторой долей торжественности добавила, – Это, возможно, не просто сон, а вполне даже может быть и видение с указанием будущего события!

Жанна, как уже весьма опытная орошенная, прочувствовала волнообразный приток той внутренней энергии, под воздействием которой в предвкушении чего-то неведомого, но весьма значимого тело охватывает довольно специфическое состояние, весьма трудно поддающееся однозначному описанию. Ибо по ощущениям оно являлось неким симбиозом предвосхищающего мандража и близкого к сексуальному возбуждения, в результате воздействия которого границы бытия определенно сдвигались в несколько иную плоскость сознания, открывая при этом дополнительные каналы поступления информации, формирующейся, прежде всего, в визуальные и звуковые ряды. На профессиональном сленге сотрудников лаборатории за таким состоянием устойчиво закрепился довольно близкий к нему по духу термин «отлёт».

– Вань, ты поймал отлёт?

– Ага, – выдохнул также предварительно закрывший глаза Иван.

– Видишь его?

– Неа.

– Тогда вспоминай, как он выглядит. Во что одет, какие-нибудь отличительные признаки, например…

– Стой, – перебил Иван, – Вот четко прорисовались глаза. Они маленькие, черные, юркие и какие-то, как будто дикие. А в остальном кроме пышных усов ничего на лице не вижу, оно расплывчатое. Все сфокусировалось на глазах.

– А одежда?

– Одет в черное. То ли униформа, то ли костюм ряженого. На голове что-то типа военной фуражки. Все, пропал. Ничего не вижу больше.

– Жалко. Я его совсем не почувствовала. Только холод один. Отлет не столь уж сильным был. Так, только одни намеки на него. Вероятно, до события еще есть какое-то время. Потому оно так слабо и просматривается. Надо ехать в контору, заводить машину.

Термин «заводить машину» означал брать видение в разработку. То есть, начинать его прорабатывать практически вслепую, чтобы выиграть драгоценное время, которого потом, как это уже не единожды случалось, может просто напросто не хватить. Бывало и так, что работали просто впустую, идя по ложному следу, и, наоборот, когда, казавшееся изначально безнадежно нереальным видение, обрастая новыми и новыми нюансами, трансформировалось в действительно значимые события.

Как только заводили машину, сразу же формировался малый рабочий костяк, в который входили в первую очередь сам орошенный и в обязательном порядке, как минимум, один специалист от аналитического подразделения. Представители же оперативных и специальных технических направлений деятельности привлекались в процесс по мере необходимости.

Жанне очень нравилось работать с Егором Горовым. Во-первых, он был приятным молодым человеком, стройным голубоглазым блондином двадцати пяти лет от роду. Во-вторых – ярым фанатом своего дела, до мозга костей в него влюбленным. И наконец, в-третьих, несмотря на свой относительно юный возраст, он считался одним из лучших , а, положа руку на сердце, следует признать, что по факту был самым лучшим аналитиком конторы. Поэтому, когда выяснилось отсутствие серьезной загруженности его в работе с другими орошенными, Жанна попросила Семена Семеновича закрепить за ними именно Егора.

– Значит так, уважаемые провидцы. Надеюсь, Вы, Иван Сергеевич, не будите против такого к Вам обращения.

– Нисколько, Егор. Только с условием, что ты перестанешь мне выкать. Все равно в папани я тебе не гожусь.

– Это само собой, но не сразу. Необходим определенный адаптационный период, так сказать. Мы же ведь вместе еще не работали.

– А, кстати, жаль, – я про «не гожусь», – очень даже продуктивная семейка могла бы получиться, – вставила Жанна, – Ну, ладно, давайте без излишней лирики. Ближе к делу.

– Так я ж и говорю, уважаемые провидцы, примите к сведению маленькую информационную справочку. Итак: Вешняки? – район в Восточном административном округе города Москвы и одноимённое внутригородское муниципальное образование. Территория его по данным Мосгорстата составляет 1067 гектаров (на сайте управы, правда, указано чуть больше, а именно1072,4). Количество населения в 2014 составляло 121605 чел. Он включает в себя исторические местности Вешняки, Владычино и Кусково. Граничит на севере с районами Новогиреево и Перово, на юге – с Выхино-Жулебино и Рязанским, а на востоке (через МКАД) – с районами Новокосино и Косино-Ухтомский. К Вешнякам относится также лесопарк "Кусково". Через район, следуют как железнодорожные, так и составы метрополитена. Что касается станций метро, то она в районе всего одна. Это станция "Выхино" Таганско- Краснопресненской линии Московского метрополитена, расположенная между станциями «Рязанский проспект» и «Лермонтовский проспект». У железнодорожного сообщения выбор побогаче: через район проходят две железнодорожные ветки, – прошу взглянуть на экран, – являющиеся аккурат его границами. Так вот, на одной из них как раз и находится пассажирская железнодорожная платформа «Вешняки» Казанского и Рячзанского направлений. А располагается она, как мы видим, между платформами «Плющего» и «Выхино» на расстоянии порядка одного километра от платформы «Выхино», и около полутора километров от платформы «Плющего». Поскольку наш субъект называет «Вешняки» следующей станцией, то, следовательно, выходит он либо в «Выхино», либо на «Плющего». Идем дальше. Платформа «Плющего» имеет выходы на улицы Мевок, 1-й Казанский просек, в Кусковский лесопарк на Аллею Первой Маёвки и Кусковский просек. Состоит из двух платформ, соединённых подземным переходом. Выход в город имеет только платформа на Москву. Платформа «Выхино» в свою очередь является пересадочной на станцию «Выхино» Московского метрополитена. Этот пересадочный узел является самым загруженным в городе. Переход с электропоездов на Москву на метропоезда, следующие в центр, осуществляется по одной платформе, разделённой турникетами  Московской железной дороги (на выход) и Московского метрополитена (на вход). Переход в обратном направлении осуществляется по подземному переходу. Вот, собственно, и вся справочка.

– Да уж, «Выхино», судя по всему, достаточно многолюдный объект, и если наш деятель что-то там замышляет, то это может иметь весьма серьезные последствия, – заметил Иван и чуть погодя добавил, обращаясь в большей степени уже к самому себе, – Вроде бы пищи для ума в избытке, но что-то моему все каким-то приторным кажется.

«Это для наших с тобой умов приторно, а у этого парня мозги заточены так, что из каждой мухи у него при желании слон выходит», – подумала Жанна, глядя на белокурую макушку сидящего перед монитором компьтера Егора.

– Прямо-таки из каждой? – спросил Иван.

– Что из каждой? – переспросила Жанна.

– Слон. Это же ты про Егора?

– Ну, да. Постой, – метнулся ее взгляд, – Так ты услышал что ли?

– Нет. Так просто подумалось, – улыбнулся Иван.

– Похоже, нам сейчас лучше поработать самостоятельно, – бросила Жанна Егору, подталкивая Ивана к двери, – Ты тут полови еще правильных мух, а мы попробуем вытянуть какую-либо дополнительную информацию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/igor-kozakov/oroshennye-69290665/?lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.