Когда въехали в лес неподалеку от Григориополя автобус стали обстреливать практически со всех сторон. Я стал отвечать прямо через стекло. Автобус едва не перевернулся, так как водитель, испугавшись, потерял управление. Стрелял и А. Рудчук, выхватив автомат у раненого донца. Выкинув из автобуса пробитые канистры, я вместе с несколькими казаками прочесал лес, но в нем уже никого не оказалось. Засада, получив отпор, отошла.
Мы стали ощупывать себя, не ранены ли, а то в горячке боя было не до этого. Вдруг послышался слабеющий голос Игоря Антюхова: «Ой братцы плохо, больно».
Повезли его в больницу в Григориополь, но врачи лишь констатировали смерть. Игорь погиб одним из первых. Земля ему пухом».
Казаки выпили, батька, смахнув скупую мужскую слезу сел обратно за стол и стал слушать, что-то говорившего ему, помощника.
…
«А помните Сашку Капонина и Колю Сиденко, – начал говорить тираспольский казак Женя Михальский, – Сашка 17 марта вместе со мной пришел в штаб Черноморского казачьего войска. Он выезжал в Дубоссары, у Кочиер оборонял очистные сооружения. Потом, когда нас перебросили «на Кошницу» и сформировали разведвзвод, Капонин стал разведчиком. Тогда семья его еще сильно возражала. Но Саша никого не стал слушать. Зато, когда он погиб его жена Ольга не озлобилась на нас, а пришла на место мужа, только фельдшером и продолжила боевой путь супруга.
6 мая Саша последний раз побывал дома. Обещал вернуться в День Победы. О сложностях службы никогда не рассказывал. Иногда вспоминал веселые эпизоды о том, как вместе с «адмиральшей» Андреевой сидел в окопе».
«Напомни и о Коле», – обратился к Михальскому один из казаков.
«Да, сейчас, – ответил Женя, – Коля Сиденко свое время служил в армии. Стал сержантом. Умудренный жизнью, он понял, что пришло время вставать на защиту родного Приднестровья. В феврале 1992 года он пошел в гвардию, но уже 14 марта пишет прошение атаману ЧКВ о приеме его в состав казачьего подразделения как потомственного казака. С этого время Дубоссарский район становится его вторым домом.
Через какое-то время он, как и Сашка Капонин, был включен в специальную разведгруппу.
…в один из дней на позиции снова обрушился огонь ОПОНовцев. Казаки, прикрываясь броней ГМЗ (гусеничный минный заградитель), разгружали боеприпасы из подъехавшего «газика». Обстрел усиливался, около ГМЗ стали падать мины. Одна из них разорвалась совсем рядом, Саша и Коля на мгновение были оглушены. В этот же момент механик-водитель ГМЗ, не знавший, что сзади остановился «газик», поняв, что его накрывают минами, решил сменить позицию. Он завел двигатель, включил заднюю передачу и рывком сдал назад. Тогда выскочить из «газика» успел только я, сотник Притула прижался к днищу кузова и остался невредим.
От полученных травм Колька умер по пути в больницу, а Сашка скончался, когда его оперировали врачи. Еще несколько часов он был жив, но все-таки он слишком сильно пострадал.
В итоге им достались две медали «Защитнику Приднестровья» и два креста на Аллее Славы кладбища Дальнее в Тирасполе».
«Да, погибли ребята глупо», – высказался один из казаков.
«Война, это вообще глупое дело», – сказал другой.
«Самое хреновое еще в том, что вскоре жена Кольки Сиденко – Надежда, потеряла кроме мужа и брата – Кудряшова Игоря Леонидовича, – продолжал свой горький рассказ Женя Михальский, – тоже казак, в тот день 17 мая недалеко от Кошницкой развилки, на грунтовке с нашей стороны стояла мощная, бронированная инженерная техника. За ней прятался автобус, который привез из Дубоссар горячую пищу для казаков. Мимо проехала машина с четырьмя гвардейцами. Как только она повернула в сторону Дубоссар, по ней националисты открыли мощный огонь. Машина сразу загорелась, но бойцы каким-то чудом успели из нее выскочить, двое оказались ранены. Стреляла «Шилка» – счетверенная 23-мм зенитная установка. Ее снаряды с легкостью прошивали БТРы.
После машины гвардейцев машина смерти перенесла огонь на ГМЗ, стоящий на позиции, вывела из строя пулемет и ударила по инженерным машинам. Ее снаряды пробивали ножи у бульдозеров и создавали ударную волну, от которой повылетали все стекла автобуса.
И тут какого-то черта не смотря на обстрел к позициям вырулил еще один автобус, в нем были казаки, в том числе и Кудряшов. «Шилка» тут же стала стрелять по вновь прибывшему автобусу, из которого стали выпрыгивать бойцы. Кудряшов получил тяжелое ранение в правое бедро, но сгоряча еще смог добежать и прыгнуть в окоп.
После обстрела доставили мы его в больницу, где ему отрезали ногу, но не помогло, мужик скончался. Лежит он теперь со своими братами-казаками Сашкой и Колькой на одном кладбище. Вот такие дела братцы», – Женя Михальский замолчал.
…
Один из казаков Тирасполя, вспомнил своего погибшего в Дубоссарах друга, земляка местных казаков – Ивана Шаповалова, – «братцы казаки Дубоссар вот был такой у вас земляк Шаповалов Иван, мы с ним вместе работали на ТПХБО в Тирасполе, он был помощником мастера 6-го разряда в первом ткацком цехе прядильно-ткацкой фабрики № 1, а я был простым рабочим. Но он мне во всем помогал, и я старался ему отвечать тем же.
Ваня потомственный казак. Он родился в селе Калиновка Дубоссарского района. Там же закончил 10 классов. Служил в Советской Армии, в принципе, как и все тогда, не то, что щас все косят. После армии переехал в Тирасполь, начал работать на стеклотарном заводе, а потом перешел на ТПХБО, где мы и познакомились.
Эх, каким парнем он был. Всегда спокойный, видный, добрый, отзывчивый. Когда осваивали автоматические ткацко-пневмо-раперные станки, то его одним из первых перевели на них.
И жена у него хорошая была, родили они сына и дочь. Зайдешь к ним в гости, а жена всегда накормит, все у нее чистенько так было, полный в общем порядок, детки одеты, обуты и накормлены. Ну и Ванька, конечно, помогал жене, честно работал и не обижал.
Как началась война мы с ним записались в ополчение, охраняли предприятие и другие объекты. Выезжали и к вам братцы в сражающиеся Дубоссары.
Помню тогда город подвергался жестокому обстрелу практически каждый день. Гибли люди, разрушались жилые здания и заводы. Люди устали терпеть. Тогда отец Ивана – Федор Яковлевич Шаповалов и брат Юрий, проживавшие в селе Калиновка, ушла в город и вступили в ополчение. Иван не мог оставаться в Тирасполе. Он уехал к отцу и брату и вместе с ними оборонял плотину Дубоссарской ГЭС.
Подлая пуля снайпера оборвала его жизнь. Он умер на руках отца и брата. Представляете каково было отцу хоронить сына, – рассказчик выпил рюмку водки, – за тебя брат Иван, я тебя помню и никогда не забуду.
…
На другом конце стола казаки рассуждали почему именно Дубоссары в начале войны стали ареной ожесточенных боев.
Один из казаков рассказывал, – «…самое узкое место Республики шириной 6-10 км. Находится в 10-15 км. севернее Дубоссар. Если бы националисты перерезали бы эту горловину,0 тогда каюк нам. Вот почему Молдова бросила сначала карательные отряды ОПОНовцев, а затем и армейские части в Дубоссары и его окрестности. Не случайно первые жертвы на нашей земле понесли Дубоссары. Первыми погибли в ноябре 1990 г. Казаки О. Гелетюк, В. Готка и В. Мицул.
Но ни бронированные ОПОНовцы, ни слезоточивый газ, ни пули со смещенным центром тяжести, ни другие ухищрения обезумевших неофашистов не сломили нас – защитников Дубоссар.
После первых неудач Молдова предприняла попытку вторжения в город со стороны Кочиер (севернее Дубоссар) и Кошницы (южнее города). Эти населенные пункты находились в центре описываемых Днестром излучин. Их называют еще мешками или языками. Оборонять кошницкий язык по всему периметру не имело смысла из-за большой потребности в войсках и значительных потерь в случае их сосредоточения там.
Военное руководство ПМР решило отрезать язык у основания и занять жесткую оборону вдоль шоссе Тирасполь-Дубоссары. Эту задачу поручили казакам Черноморского казачьего войска из Дубоссар, Тирасполя и Рыбницы».
Присутствовавший при разговоре сотник Александр Койрес подал голос, – «к Кошнице мы прибыли в конце марта из Тирасполя, одним из подразделений там был 1-ый казачий взвод Юрия Козловского. В списках взвода числились В. Лутошкин (дядя Вася) – заместитель командира, С. Колесников (светофор), В. Охрамовский, В. Лысый, С. Драмарецкий, В. Мироненко (бабел), С. Корабельников (огонек), С. Шолупов, Ю. Кулинский (гранатомет) и другие.
Было холодно, особенно ночью. Мы были легко одеты. Как только подъехали на «ЗИЛе», попали под обстрел и попрыгали в окопы. Разобрались – откуда-то бьет снайпер. Определили примерное направление и открыли по нему огонь. В ответ забарабанил «крупняк», да так плотно, что был слышен треск отсеченных веток. Никто не ныл и не ушел с позиции, хотя командир всем разъяснил, что те, кто не может здесь быть, могут уйти, никто не осудит. Только пусть поставят в известность. Ночью никто не спал. Еще больше похолодало, было тревожно, Огонь открывали часто, но только ответный. Двое человек простудились, были отправлены в Дзержинское. Кто-попал даже в больницу.
29 марта ОПОНовцы нанесли первый сильный огневой удар по казачьим позициям. Ни и после этого никто не дрогнул, никто не ушел. Спасибо дубоссарским казакам, их уверенность говорила нам, что бояться не надо, надо смело разить врага, что мы и делали.
Сергей Шолупов обратил на себя внимание казаков в первые же дни. Он был интересным собеседником, юморным и коммуникабельным, находчивым и изобретательным. Анекдоты, шутки, безобидные розыгрыши сыпались от него днем и ночью, даже при обстрелах.
Как-то я Сереге рассказал анекдот – продолжал Александр Корес:
– Молодой солдат попав под обстрел, захотел сходить в туалет по большому, проявив смекалку, он опростался на лопатку и выбросил все за бруствер.
– После очередного обстрела я услышал смех в окопах, оказывается Сергей рассказал им этот анекдот, добавив от себя, что это случилось с кем-то из казаков взвода и что о содержимое лопатки споткнулся ОПОНовец и атака захлебнулась.
Оружием Сергея кроме слова был пулемет Калашникова (ПКМ).
В мае 1992 года националисты еще усилили обстрелы Дубоссар и наших позиций. По всей линии противостояния они усилили свои войска артиллерией, минометами, бронированными машинами, получили новое стрелковое оружие из Румынии и боеприпасы. Только в мае на Кошницком направлении мы потеряли Н. Сиденко, А. Капонина и И. Кудряшова. Командир взвода Ю. Козловский, казаки В. Лысый и С. Драмарецкий получили тяжелые ранения. Были легкораненые и контуженые.
19 мая ОПОНовцы решили усиленной атакой выбить нас с позиций и перерезать шоссе Тирасполь-Дубоссары. После интенсивной огневой подготовки бронированная группа, состоявшая из БТР, БРДМ и МТЛБ, перешла в атаку по «зеленке».
Командир взвода дядя Вася Лутошкин находился на своем командном пункте слева от дороги, ведущей в Кошницу. Пулеметчик С. Шолупов занимал позицию неподалеку.
Правый фланг взвода запросил помощи. На подкрепление бросились командир и пулеметчик. Они перебежали через дорогу и заняли удобную для ведения огня позицию. Вскоре натиск ОПОНовцев стал слабеть. Пулемет Сергея не умолкал, но… Снайперская пуля настигла его, когда он вел огонь. Ранение было смертельным. Бой грохотал на всем правом фланге до самого города Дубоссары. Поэтому Сергея эвакуировали в больницу Григориополя. Там отважный казак скончался, не приходя в сознание».
…
Из-за стола поднялся атаман Владимир Иванович Рябинский, генерал-майор, важный человек и казак. Он заслужил почетное прозвище «Дед».
Рябинский начал говорить, – «я хочу вспомнить атамана Кучера. Его имя известно каждому гражданину Приднестровья. Оно известно во всех казачьих войсках России, и не только в войсках. Это имя известно и за рубежом, особенно в Молдове и Румынии.
Что же «натворил» он за свою короткую атаманскую жизнь? Атаман Кучер был пророком, талантливым организатором и отважным боевым командиром.
Он предвидел в возрождающемся казачестве силу, которая может в значительной степени повлиять на исход борьбы народа Приднестровья, исконно казачьей земли, за свои права и независимость. И он доказал это делом.
Полковник, заместитель командира соединения по политической части, имеющий 25 лет выслуги, на 45-ом году жизни получивший право беспрепятственно выйти в запас, иметь пенсию и квартиру в России, спокойно жить и ходить на рыбалку, он выбрал трудный путь спасения гибнущей Родины. Возглавив возрожденное Черноморское казачье войско Александр Васильевич Кучер взвалил на себя тяжелую ношу.
15 февраля 1991 года атаман убыл в Москву на Совет атаманов. Там он зарегистрировал ЧКВ как структурное подразделение Союза казаков России. Но его задачей была не только эта формальность. Кучер встретился со всеми войсковыми атаманами России. После поездки его и Дубоссарского атамана П.С. Сазонова в Приднестровье стали прибывать добровольцы из всех казачьих войск и землячеств. Они не только привозили в ПМР казачьи традиции, культуру, обычаи, но и принимали активное участие в вооруженной защите нашей Республики, привнося в казачьи подразделения ЧКВ такие важные качества, как отвага, самоотверженность и верность долгу.
Ему было очень непросто, существовало недоверие руководства к казачеству, да и простых людей тоже. Не хватало обмундирования, техники, оружия и боеприпасов. Казачьими подразделениями командовал не офицеры, а сержанты и рядовые еще Советской Армии. Но все же костяк ЧКВ Кучеру создать удалось сразу – это были опытные, подготовленные и честные офицеры, такие как Дриглов С.М. и Бондарчук В.Г.
В результате проведенной работы уже в марте 1992 года общественное мнение о казаках резко изменилось в лучшую сторону. Заговорили о них и на правом берегу, их попросту стали бояться.
Начались серьезные бои с националистами Молдовы. Кучер лично выезжал на местность, изучал обстановку, ставил задачи, проверял их исполнение, заботился о подчиненных, строго спрашивал за разгильдяйство. Кучер нередко сам садился за руль автомобиля. В одной из таких поездок, в результате автокатастрофы, атаман получил тяжелые ранения и 9 мая 1992 года скончался. Возможно, не обошлось без «бурундуков», они знали голубой «Москвич» атамана, легко могли устроить засаду и обстрелять. Кучер водил машину отлично и дороги были ему известны.
Много пришлось потрудиться новому руководству ЧКВ, чтобы продолжить дело Кучера, но Александра Васильевича не хватает и сейчас.
Светлая память Атаману и всем казакам, погибшим за Родину», – закончил Владимир Иванович.
Проникшись речью атамана, казаки закричали «Любо» и от этого клича содрогнулись стены зала.
…
Казаки еще долго сидели, поминая своих погибших товарищей.
Вечная память вам братья казаки, защитившие родную землю!
IX
Мирная жизнь потихоньку возвращалась в Дубоссары. Работали предприятия, еще некоторые сохранившиеся колхозы и совхозы давали продукты людям. Были разминированы поля и сады вокруг города. Дети стали ходить в детские сады и школы, подростки учились в местном сельскохозяйственном училище.
Людям казалось, что впереди их ждет только хорошее, ведь они в очередной раз победили нацизм. Но не было той страны, которая победила в 1945 году, не было Советского Союза. Остались только его осколки. Одним из них было и маленькое Приднестровье.
В соседних Молдове и Украине, победившие свой собственный народ откровенные нацисты продолжали притеснять русских и всех инакомыслящих. Все меньше оставалось русских школ, дело дошло до того, что остались лишь русские классы в некоторых школах. Особо ретивые нацисты предлагали вообще запретить русский язык.
В Приднестровье наоборот сделали три государственных языка – русский, молдавский и украинский, а разговаривать можно вообще на любом языке, и никто никогда не скажет, что носители другого языка как-то притесняются.
Из-за непризнанности у Приднестровья возникло много проблем, было очень трудно продавать произведенные товары за границу или ввозить его, были затруднены международные денежные операции, да всего и не перечислишь. Главное то, что юридически такой страны как Приднестровья не существовало в мире.
Не смотря на трудности, люди продолжали делать все для своего родного края, работали, учились, создавали предметы искусства – рисовали, лепили, музицировали.
Может все было бы и хорошо если бы наши руководители не позволили расцвести, впрочем, как и у наших соседей, бандитизму, коррупции, в которой погрязли и сами власти.
Пока все предприятия работали, пока не было введено крутых ограничительных мер соседями по торговле, в Приднестровье можно было действительно создать Швейцарию, как говорил один из высших политиков в стране. Впрочем, многие создали лично для себя вполне райские условия. В то время, когда простые люди голодали, власти, приближенные к ней люди и бандиты просто шиковали. Они строили себе шикарные особняки и не только в Приднестровье, но и за рубежом, покупали комфортабельные автомобили, сидели по дорогим ресторанам.
Ширился алкоголизм, появились наркотики, в том числе тяжелые, такие как героин. Массово из жизни стала уходить молодежь. А людей кормили обещаниями – потерпите, завтра будет лучше. И люди терпели, умирали, но терпели. Население страны не могло поверить, что люди у власти, с которыми они вместе в войне отстояли свою республику могут их обманывать, забирая последние копейки.
Примечателен один из случаев бандитизма, произошедший в Дубоссарах в середине 90-ых. Пара местных братков-бандитов в один из летних солнечных дней ввалились к цыганам в будку, где те чинили обувь и торговали наркотиками. В помещении было два цыгана, молодой парень и старик.
«Что, как бизнес цыган, – обратился один из братков к старику, – много обуви починил сегодня»?
Цыган, посмотрев исподлобья на бандита ответил, что его дела, это его дела и больше никого не касаются.
«Охренел цыган совсем, мы знаем, что вы тут наркоту толкаете и с братвой не делитесь, смотрящий сказал, чтобы вы отстегивали 20 процентов нам, понятно старый козел, – повысил градус общения бандит, – эй, чугун покажи цыганам нашу волыну».
Другой бандит, видимо Чугун, достал пистолет ТТ и потряс им перед носом старого цыгана.
