Зелёная дверь
Наталья Мокроусова
Действие разворачивается в современной реальности, наполненной волшебными существами, что ведут скрытый образ жизни. Главной героине Поппи не повезло: она по ошибке села на чужой поезд, который осуществляет перевозку людей из мира живых в мир мертвых. Чтобы вернуться домой, ей придется последовать предсказанию местной прорицательницы – отправиться в путь и открыть свою «зеленую дверь», за которой ее ждут затаенные травмы прошлого, обременяющие существование в настоящем. Поппи придется избавиться от своих предрассудков, вскрыть старые раны, вернуться в детские воспоминания, чтобы, в конечном итоге, встретиться лицом к лицу с самым близким врагом, потаенном в глубинах ее сознания.Больше невозможно бежать и прятаться. Пора признать и принять себя настоящую. Пора открыть свою дверь.
Наталья Мокроусова
Зелёная дверь
И тьма сгустилась.
Из тьмы вышел свет,
И тьма стала светом,
А свет – тьмой.
ПРОЛОГ
Запись из дневника от 7 декабря 2014 года. «П.» 16 лет, она только что серьезно поругалась с отцом.
«Я ненавижу тебя. Сегодня я впервые сказала тебе об этом, но ты забудешь эти слова, ты их даже не понял. Я ненавижу тебя. Каждый раз, когда я хочу простить тебя за то, что ты сделал, ты совершаешь какую-нибудь выходку. Раньше ты вываливал свой бред на маму, а теперь перекинулся на меня. Понял, что я более сильный соперник, которого нужно загнобить, да? Ха. Иди к черту.
Ты довел меня до истерики сегодня, мне даже стыдно за это. Но ты испугался, когда я закричала. На секунду, но ты испугался. Я сильнее тебя, хоть и не осознаю этого. Ты понимаешь, что ты уже «закончился». Думаешь, сможешь утащить меня за собой? Нет. Я буду кричать, плакать, драться, но ты не сможешь ничего сделать. Сегодня ты сломал меня. Содрал кожу, вместо которой появится новая. Более плотная.
Ты называешь меня «дурой», но дурак здесь один. Ты не я. Я умнее, ты не можешь этого признать. Мне пора научиться более сильному игнорированию. Ты сломал меня, сломал мне детство… Ты эгоист. Ты даже не понимаешь того, что ты сделал и что продолжаешь делать с нами. Ты во всем виноват, не мы. Ты ошибка.
Я ненавижу тебя, но у меня нет сил противостоять тебе. Пока? Я боюсь, что когда-нибудь сорвусь, и… Знаешь, почти любой предмет может стать отвлекающим маневром для дальнейших действий. Я сдерживаю себя, а ты срываешься. Знаешь, кто тут слабак? Слабак не тот, кто признает свои ошибки, а тот, кто продолжает их совершать.
Ты никогда не узнаешь моих мыслей, а если вдруг и прочтешь, то ничего не поймешь. Ты не в состоянии этого сделать. Ты слаб. Раненное животное, у которого нет шансов. Может и я слаба. Я признаю это. Ты не можешь смириться со своими недугами, а я мирюсь со своими, и иду дальше. Медленно, но я не поступаю как ты.
Я ненавижу тебя, отец».
Запись из дневника от 17 июля 2015 года. «П.» 17 лет.
«Я ненавижу его всем сердцем. Сегодня он морально издевался над братом, а я сказала ему: «Перестань». Он глянул на меня и сказал: «Заткнись, с***». Сказал бы так настоящий любящий отец? Ха-ха. Нет, конечно. Я ненавижу его. Каждый раз, когда я пытаюсь его как-то оправдать, что уже смешно, он делает какой-нибудь «номер», проще говоря, делает только хуже. Я подумывала уйти из дома, но мне некуда идти. Я не продержусь. Я зависима о той жизни, которой живу, и вряд ли захочу ее вот так сразу поменять.
Когда начала чистить зубы, я заплакала. Подумала о том, что если ничего не чувствую, то почему льются слезы? Это продлилось не дольше минуты. Когда вытирала лицо, то услышала, как по крыше забарабанил сильный дождь. Он длился около минуты, даже меньше.
Я чувствую себя лишней. Обузой. Если и уходить (что нереально), но как я могу оставить маму и брата с этим? Никак. Я допускаю мысли о его смерти, о том, что я буду думать, хоть и понимаю, что такие мысли неправильны. А жизнь моя, мое детство были правильными? Это наивный вопрос. Почему? По-че-му?
Пройдет время, я перечитаю эту запись и мне будет стыдно. Стыдно за то, что у меня такой отец и такие мысли. Он ненавидит меня, маму и даже брата, но он лицемерит. Он больше никому не нужен. Неужели он не понимает? Сгусток всех негативных качеств и черт. Жертва, которая отыгрывается на нас. Боюсь быть похожей на него. «Девочки похожи на отцов» – звучит как приговор.
Гремит гром. Как бы глупо это не звучало, но природа «чувствует» мое состояние. Я тот еще псих. Яблоко от яблони недалеко падает».
Запись из дневника от 24 декабря 2019 года. «П.» 22 года.
«Я сболтнула лишнего про отца на своем дне рождения. Это странно, но когда я веду в голове разговоры про свое прошлое и отца, то я предстаю перед собой такой сильной, даже слишком. Но когда я делюсь с кем-то реальным об этом… Мой голос дрожит, а глаза на мокром месте.
Потом *** сказал маме на кухне, что она пережила это, а я – нет».
Запись из дневника от 30 декабря 2019 года. «П.» 22 года.
«Меня бесит мое покореженное детство. Меня бесит, что я не могу быть нормальной.
И каждый раз, когда я думаю, что мое исцеление сдвинулось с мертвой точки, каждый раз я ошибаюсь. Ничего не меняется, я так и остаюсь двенадцатилетней дурочкой с отцом-алкоголиком. Я не могу отпустить свое гребанное прошлое, не могу простить отца, не могу, не хочу. Я лишь сжимаю кулаки и плачу в подушку, размазывая слезы по щекам.
Я не меняюсь.
«Ну ты же умная, ты же понимаешь, ты же не наступишь на такие же грабли! А у других еще хуже!». Конечно, на те же грабли не наступлю, ну естественно же! И плевать, что это во мне заложено, что в моей черепной коробке прописан код, повторение судьбы матери. Я не могу его обойти. Я могу лишь не следовать ему. Я выбираю одиночество, а одиночество выбирает меня. Круг замкнется на мне.
Одни и те же мысли из года в год, из дневника в дневник».
Выдержки из дневника от 24 мая 2023 года. «П.» 25 лет.
«Я принимаю. Я отпускаю. Я живу дальше.
Пусть все идет своим чередом. Как получается, так и нужно.
Бывают плохие дни, бывают очень плохие дни, а бывают и хорошие.
Иногда смысла в том, чтобы жить – нет. А иногда просто жить – это и есть смысл.
Если я нахожусь здесь и сейчас, то я уже на своем месте. Все так, как и должно быть».
Глава I
Вставить ключ в замочную скважину и повернуть; толкнуть дверь от себя.
Электропоезд прибыл на вторую платформу с небольшим опозданием, радушно запуская толпу внутрь. Он шумел и шипел, словно поторапливая заторможенных пассажиров: «Быстрее, быстрее!». Если бы он мог, наверняка стал бы постукивать своими колесами по рельсам в нетерпении, как шаловливый жеребенок, готовый поскакать далеко-далеко, насколько хватит сил.
Студенты, бабушки и дедушки, семейные пары и одиночки, прочие серьезные и несерьезные люди с чемоданами и без молча занимали свои места. Только шорох шагов и стук каблуков разряжали несвойственную электричкам тишину.
Поппи не обратила на это внимания, вбегая в вагон в поисках своего места. То и дело она сверялась с билетом и с нумерацией мест. Плюхнувшись на свободное сидение, она немного расстроилась от того, что придется провести всю поездку не у окна. Ее соседкой оказалась добрая на вид старушка с сумкой-переноской, где, свернувшись в клубок, спал черно-белый кот. Заметив взгляд Поппи, старушка улыбнулась и без слов протянула ей пару шоколадных конфет. Синевато-черные пальцы вяло сжимали сладости, норовящие выскользнуть в любой момент.
– Нет-нет, спасибо большое! – Поппи отказалась, с трудом отнимая взгляд от рук старушки.
Та лишь пожала плечами и убрала руку с конфетами, повернув голову в сторону окна. Холодок пробежал по спине Поппи, но она, слегка зажмурившись, прогнала тревожные мысли. Вставив наушники в уши и расположившись поудобнее, она устремила взгляд в окно по левую сторону, сидение возле которого было свободным. Решив, что пересесть сейчас будет невежливо, Поппи осталась на своем месте. Да и спящий кот выглядел довольно подходящим объектом, чтобы остаться запечатленным в потрепанном скетчбуке, который из года в год кочевал в рюкзаке – подарок мамы на совершеннолетие.
Наконец состав тронулся, резко качнув взад и вперед. Пейзаж стал превращаться в абстрактные нескончаемые полосы, преимущественно голубого, зеленого и коричневого цветов. Изредка могло промелькнуть яркое пятно, но оно тут же терялось в этом однообразии, не задерживаясь в памяти. «Из реализма в абстракционизм» – хмыкнула Поппи, наматывая прядь волос на палец.
Она уже начинала дремать, когда двери вагона резко открылись и с грохотом захлопнулись. От неожиданности Поппи вздрогнула и заерзала на месте, чем привлекла внимание вошедших молодых мужчин. Один из них, тот что повыше, одет в форму полицейского. Другой же, со светлыми волосами и пониже, очевидно, был контролером-кассиром. Парни переглянулись и, не сговариваясь, направились в сторону Поппи.
«Черт! Но я же ничего не сделала!» – она сдернула наушники, спрятав их в карман.
Старушка-соседка все также смотрела в окно, держа в ладони отвергнутые конфеты, которые начали покрываться белым налетом по краям. Поппи судорожно искала билет в отделениях рюкзака, от охватившего ее отчаяния готовая вывалить все его содержимое на пол. Между тем, контролер и полицейский уже стояли подле нее, с ухмылками наблюдая за ее тщетными попытками найти злополучный билет.
– Черт, черт! Он должен быть где-то здесь! – раздраженно шептала Поппи себе под нос.
– Я так понимаю, билетика у нас нет, – ее прервал контроллер, мягко притронувшись к плечу.
– Он есть! Просто я не знаю где!
– Ну-ну-ну, не волнуйтесь вы так… – начал было контролер, но Поппи не дала ему договорить, привстав с места, начиная заглядывать под сидения.
– Может он у меня просто выпал…
– Может и выпал. Давайте вместе поищем, – молодой человек согласился и начал делать вид, что тоже занят поисками, слащаво улыбаясь.
Поезд ускорился, из-за чего Поппи потеряла равновесие и схватилась за полицейского, который лениво наблюдал за происходящим. Быстрым движением рук он пристегнул ее запястье к своему длинными наручниками. Поппи никогда таких не видела.
– Кончай ломать комедию! – заговорил полицейский, повернув голову в сторону окна, где цветные полосы сменились молочно-белой дымкой.
– Бабушка подтвердит, что у меня есть билет! – заскулила Поппи, все еще надеясь решить ситуацию мирно.
– Я не к тебе обращаюсь, – полицейский впервые взглянул на нее.
Взгляд холодных голубых глаз не предвещал ничего хорошего.
– Бабушка подтвердит? – контролер взвизгнул и чуть ли не начал прыгать на месте.
Поппи растерянно взглянула в сторону соседки. Увиденное заставило ее поежиться и отступить в страхе назад, вызвав новый приступ смеха у контролера. На месте старушки сидел скелет, на котором чудом держалась одежда. На полу валялись тронутые паутиной конфеты. Кошачий скелет «дремал» в сумке-переноске. Поппи медленно перевела взгляд на остальную половину вагона. Поезд был забит скелетами в одежде.
– Тебе здесь не место, – не дожидаясь вопросов Поппи начал полицейский. – Мы должны сойти с поезда! Сейчас же! Поняла? – он грубо схватил ее за предплечье и толкнул в сторону дверей.
– Но как же так? У меня был билет… Что вообще происходит? П-почему они все… – заикаясь, Поппи еле успевала за полицейским, который теперь уже сам шел впереди, таща ее за собой как на поводке.
– Зайчик, тебе еще рано, – крикнул контролер ей в след, смеясь. – Увидимся в следующий раз!
Пока они спешно покидали вагон, каждый скелет поворачивал свою голову в их сторону. Кто-то из них начинал стучать зубами, которые со стуком падали на пол, другие пытались встать, но рассыпались на множество косточек, лишая себе шанса доехать до точки назначения целыми.
Полицейский резко втолкнул Поппи в тамбур, с силой хлопнув дверью. Чья-то кость хрустнула у него под ногами, но он не придал этому никакого значения, лишь пнул ее в сторону, не скрывая раздражения.
– А нельзя нажать на стоп-кран? – понимая, к чему все это ведет, начала было Поппи, прижимаясь спиной к стенке.
– А нельзя было не садиться не на свой поезд? – вскрикнул полицейский, открывая наружную дверь. – Будем прыгать на счет два.
– Но мы в наручниках!
Она вцепилась в свой рюкзак так, что костяшки пальцев побелели. Широко раскрытые глаза бегали от лица полицейского к дверям и обратно. Во рту пересохло, а язык не слушался, прилипнув к небу.
– И это все, что тебя смущает?
– Это какой-то бред!
Сердце Поппи набрало ход, как и поезд. Ощущая ее ужас как свой собственный, парень обхватил ее руку, заглядывая в глаза. Словно гипнотизируя, не моргая, он плавно подводил ее к краю. Поппи, как завороженная, не смела отвести взгляд. Тревога и страх растворялись, уходили на второй план. Оттенки теряли свои очертания, улетучивались, а окружающий мир мягко заполнялся дымкой. Казалось, что ничего не существует, да и никогда не существовало. Есть только эти голубые глаза, что переливаются словно перламутр на ракушках. Мысли испарялись, не успев сформироваться. Слова потеряли свой смысл. Слова больше вообще не имеют никакого смысла. Наваждение не оставляло шансов здравому смыслу и рефлексам самосохранения.
– Два, зайчики! – насмешливый голос раздался из-за спин, а затем последовал сильный толчок.
«Зайчикам» пришлось прыгнуть в белый густой туман, хотелось им того или нет. Контролер, все еще улыбаясь, захлопнул за ними дверь. Нагнувшись и нашарив потерянную косточку, положил ее в карман и вернулся к своим пассажирам. Пританцовывая, парень кинул кость одному из скелетов, чем только сделал хуже: остов рассыпался, не успев собраться вновь, как рюхи в игре «городки».
Поезд двигался дальше, не сбавляя скорости.
***
