ISBN :
Возрастное ограничение : 999
Дата обновления : 15.06.2023
– С Новым Годом! – радостно улыбаясь, поприветствовал ее сын. – Нам – девяносто второй. Полный бак. А Вам не скучно?
Та рассмеялась.
– Вы заехали, и стало веселее. Скоро выглянет солнышко, и приедет кто-то еще. А вы в какую сторону направляетесь?
– Налево не ходим. – Привычно ответила я. – Значит, прямо.
Сын протянул карточку и, приподняв бровь, посмотрел на меня.
– Сегодня заправщик выходной. – Не совсем верно поняла нашу игру в гляделки девушка. – Но вот эти пирожные – свежие. Только утром привезли. Сделать вам кофе?
Я подумала про термос, неизведанную дорогу и согласно кивнула головой.
– Два со сливками!
Двери открылись, и я, улыбаясь восходу, вышла заправлять машину. Кофе, помня о Мане и морозе, мы забрали с собой.
***
Прошло около двух с половиной часов, прежде чем мы свернули с шоссе на областную дорогу. Если на федеральной трассе было относительно чисто, то автобан местного значения блестел нетронутым белым покровом. И сразу всеми четырьмя колесами я ощутила, что под ним, с изощренным коварством, прятался лед, а местами – ямы. Как хорошо, что до нас их кто-то укатал, сделав края гладкими! Непередаваемое ощущение – замена колеса на морозе! Пот по спине и замерзшие до бесчувствия пальцы. Спасибо дорожным службам России, делающим путешествие по родной стране столь же непредсказуемым, как заплыв на байдарке по амазонской сельве. Там – пираньи и аллигаторы, здесь – мороз и заточенные на ловлю водителя дыры в асфальте. Дамы! Если надумаете свернуть с магистрали, чтобы полюбоваться живописным видом с деревенскими развалинами, не забудьте взять в дорогу детали подвески. А также мужчину, который сумеет эту подвеску на коленке отремонтировать, ибо эвакуатор в подобные места ездит только за сумму, сопоставимую с месячной зарплатой.
Итак, учитывая реалии, я снизила скорость, вглядываясь в ослепительную белизну полей. Сын громко радовался голубому небу и, словно чукча, пел о том, что попадалось на глаза.
– О, бескрайняя голубизна небесного свода… – Его ладонь мелькнула мимо моего носа. – Ты прекрасна, если смотреть в твои очи из окна автомобиля… Но почему же ты холодна, как смерть? Даже горячий поцелуй влюбленного в землю солнца не в силах пробудить к жизни вон те далекие леса! Твои серебряные волосы кристаллами инея падают вниз, открывая моим глазам черный костяк некогда цветущих и плодоносящих… дубрав? Мам, это – дубы или липы?
Я вдумчиво вгляделась в черные стволы, мелькающие по обеим сторонам дороги.
– Не уверена, но определенное сходство с липами есть. Или молодыми дубами. Хочешь, остановимся, и ты раскопаешь снег в поисках желудя.
Сын посмотрел на полутораметровые сугробы обочин и отрицательно помотал головой.
– Может, Маня хочет?
Собачья морда, выдвинувшаяся вперед вместе с плечами, тихо убралась на заднее сидение.
– Не… – Сказал сын. – Глупо тратить единственную собачью силу на поиск дурацких желудей. Если вдруг кончится бензин, мы запряжем ее, как оленя. Увезу тебя я в тундру… Мам, а там всегда снег? Что же тогда люди едят?
Спрятавшая уши собака снова просунула между нами голову.
– Географию изучают в шестом классе. Кажется. – Сказала я Сереге.
– А я вырос и все забыл. – Невозмутимо ответил тот.
– Я выросла э-э… на тридцать лет раньше.
– Так ты росла во времена развитого социализма. – Ответствовал ребенок.
– Загнивающего. – Поправила я.
– Все равно вас учили лучше. Так что там с чукчами?
– Ну… – Неуверенно сказала я. – Там тоже есть лето. Короткое. Но за это время успевают вызреть ягоды. Морошка, брусника… Олени приносят потомство. Знаешь, сын, люди живут везде. Даже во льдах или рядом с вечно дымящей свалкой. Мучаются, но живут.
– Почему?
– Там их дом. Как, например, здесь. – Я кивнула на деревню, где из десяти домов три были покосившимися, два – заколоченными, и лишь в одном из трубы шел дым, а в окне цвела герань.
– Денег у них нет, чтобы свалить! – Пренебрежительно сказал Серега. – А так сразу бы уехали!
– Не скажи. – Вздохнула я. – Иногда старики, даже больные, не хотят оставлять землю, на которой выросли. Конечно, им тоже хочется уюта и тепла. Но нормальных дорог нет. Магистрального газа – нет. Хорошо, если сюда раз в неделю приезжает автолавка, а раз в год привозят баллоны. Государству проще собрать людей в города, нежели заниматься вот такими убыточными деревнями.
– Но в советское время тут жили! – Ребенок кивнул на последнюю избу с березой и сидящей на ней вороной.
– Жили. – Кивнула я. – Колхозами и почти натуральным хозяйством. Знаешь, почему в крестьянских семьях было много детей?
– И почему?
– Нужно было много работать, чтобы прокормиться. На земле важны любые руки. Даже детские. Воду из колодца натаскай, скотину подои, покорми, за ней почисти…
– Фу, навоз! – Сморщил нос сын.
– Это – удобрение. Причем, самое эффективное. Спроси дедушку, он расскажет.
Парень замолчал, глядя на дорогу.
– Предложи Мане поесть. – Попросила его, посмотрев в хмурое лицо.
Кажется, только сейчас, среди белых полей и лесов, он осознал, что есть другая жизнь, с колодцем во дворе и печкой. Заботами о скотине, соломе и дровах.
– Мам… – Он достал миску. Насыпав немного корма, поставил ее перед Маниным носом. – Скажи… Если у этих людей все так беспросветно, то зачем они живут? Зачем размножаются?
– Знаешь, – я повернула направо, согласно ржавому указателю с плохо различимыми буквами, – в их жизни много труда, но есть и свои радости. Бабушка Маша рассказывала, какие в их деревне были гулянья. Еще могу тебе сказать, что мое детство и юность были… намного грустней. Учеба, работа… Снова учеба. Даже не помню, как вышла замуж.
– Да ну! – Сережка развернулся ко мне, чтобы видеть мое лицо. – Ты просто была заучкой с комплексом неполноценности. Удивлен, что ценящий женскую красоту папа как-то тебя разглядел.
– Даже боги ошибаются. И все же… В наших буднях так не хватает воздуха, теплого летнего дождя, утренней холодной росы, спелых, прямо с дерева, душистых яблок и… парного молока!
– Зато у меня есть компьютер.
– Конечно. – Я согласилась, доставая из кармана телефон. За разговорами мы подъехали к городу, где была назначена встреча.
***
К моему безграничному удивлению, девушка с милым голоском оказалась риелтором. Встретив нас на центральной площади небольшого городка, улыбнулась красными щечками:
– Можно я к вам сяду? Дело в том, что продавец живет в пятидесяти километрах отсюда. А до той деревни, где дом – все семьдесят.
– Не проще было бы назначить встречу прямо у нее? Я сэкономила бы два часа дороги и горючее. – Не удержалась я. – Вы же знали, откуда я еду!
– Но Вы все равно приехали. – Она ласково коснулась рукой Сережиного плеча. Тот плавно шагнул назад и осветил свое лицо улыбкой.
– Конечно, мы не возражаем! Но, знамо дело, оставили бы свою собаку дома. А так Вам придется делить с ней задний диван.
И он распахнул перед девушкой дверку, из которой высунулся черный овчарочий нос.
– Ой… – В ее глазах мелькнул испуг. – Может, тогда я сяду впереди?
– Меня укачивает, а Маня не кусается. – Сообщил сын и, обойдя машину, хлопнул своей дверцей.
– Вообще-то, у меня еще два просмотра… – Риелтор в новой курточке и сапожках никак не хотела садиться рядом с собакой.
– Вам решать. – Я пожала плечами. – В принципе, мы уже накатались.
Минуты три в ней боролись жалость и жадность. Победила вторая.
– Хорошо. – Кивнула она помпоном на белой шапочке. – Едем.
И легко запрыгнула к Мане. Собака, потянув носом ее духи, отодвинулась как можно дальше, а я завела двигатель.
– Куда едем? – Спросила девушку, глядя на центральную клумбу и низенькие дома, дружно греющие небо.
– Вон тот проулок. – Бодро махнула рукой наш гид и с опаской посмотрела на Маню. Но та замерла, положив морду на лапы.
***
И снова вокруг нас потянулись поля с лесами. Сын задремал, а девушка задумалась, иногда показывая на развилках дорогу.
– А у вас тут ходит автобус? – Поинтересовалась я, глядя на белую припорошенную вчерашним снегом трассу. – И как часто чистят?
– Чистят. – Подтвердила она, не уточнив периодичность. – Автобус, да, ходит.
– Вот и замечательно! – Сказала ей. – Значит, мы вернемся по другому шоссе.
– Ой… – Испугалась риелтор. – А он будет… только завтра!
Я тяжело вздохнула: прогулка, еще не завершившись и наполовину, из увеселительной превращалась в проблемную. Однако до хозяйки коттеджа в экологически чистом районе мы доехали за сорок минут.
Уже другая девушка, закутанная в пуховую шаль и с годовалым ребенком на руках, протянула нашей спутнице ключи. Бросив на машину быстрый взгляд, снова шагнула в тепло дома и захлопнула обитую дерматином дверь.
– Вот и все. Едем дальше! – Улыбнулась риелтор, уже привычно забираясь к Мане.
К моему удивлению, дорога, бегущая через заснеженный сосновый лес, была идеально ровной. Ни снега, ни льда.
– Здесь всегда так хорошо? – Задумчиво спросила я, не понаслышке зная о сезонных метаморфозах.
– Конечно! – Бодро воскликнула та. – Асфальт! Не к дому, но до конца деревни. Скоро сами все увидите!
***
И мы увидели… Вольно раскинувшаяся среди перелесков и полей деревня прятала свои шиферные крыши под ослепительно сверкающими сугробами и глядела на нас отнюдь не крохотными деревенскими окошечками, а вполне современными окнами, вделанными в высокие стены. Высоким был и чердак, прячущийся под двускатной крышей. Сами дома и даже террасы стояли на кирпичном фундаменте.
– Э-э… – Открыла я рот. – Это что? Деревня?
– Ну да. – Риелтор энергично кивнула просунувшейся между сидениями шапочкой. – Остановитесь вот здесь. Нет, никому не помешаете, поскольку дальше – тупик. Как видите, – начала она экскурс, – деревня жилая. Тот дом, что продается, третий с краю. Рядом, как вы могли заметить по печному дыму, круглогодично живут соседи.
– Может, выйдем? – Я открыла дверь и поставила ногу на ровную твердую дорогу.
– А тут ничего так, просторненько. – Сообщил выбравшийся раньше меня сын. Маня, возмущенно глядя на нас через стекло, настойчиво поскребла в него лапой.
– Выпусти. – Попросила я Сережку. – Вроде ни скотины, ни аборигенов не видать.
– Если эти два понятия в данной местности не являются синонимами… – Сузив глаза, парень посмотрел на дом с криво занавесившей окно тряпкой. – Деревне несказанно повезло.
Выпрыгнувшая на снег собака повела носом в сторону ближнего к нам дома и задумчиво наклонила голову.
– А пойдемте я вас проведу! – Жизнерадостно сказала риелтор. – Ключ у меня есть, посмотрите все изнутри!
И, пройдя по расчищенному снегу около жилого дома, уперлась в метровый сугроб. Сложив брови домиком, она осторожно подняла ногу…
– Здравствуйте! – Раздался позади женский голос. – Кланин дом смотреть приехали?
Мы дружно обернулись, но первой со старушкой, одетой в зеленый платок и бордовую китайскую куртку, поздоровалась собака.
– Гаф-ф-ф! – Приветливо сказала она.
Старушка подпрыгнула и спряталась за углом. Маня, предвкушая игру в прятки, рванула за ней. Мы – за собакой.
Когда мы выбежали из-за угла дома, то увидели прижавшуюся спиной к стене и растопырившую руки хозяйку, а перед ней, в трех шагах, виляющую хвостом и показывающую в улыбке все свои клыки собаку.
Сын цапнул Маню за ошейник, а я извинилась.
– Она не кусается. Просто хотела познакомиться. Мы тоже хотим. – Моя улыбка почти не отличалась от собачьей. Разве что зубы были ровнее. В глазах ребенка прыгал смех, а в собачьих – любопытство. И только девушка-риелтор поглядывала на свои модные часы.
Здешняя бабушка перевела дух и отлепилась от стенки.
– А я ведь собак боюсь! – Сказала она, четко выговаривая букву «о».
– А я – коров. – Пожала я плечами. – Они такие большие, рогатые… Лягаются.
– Бывает, что и лягаются. – Оттаяла соседка. Тут я узнала, что буква «я» акцентируется даже больше, чем «о».
– И зубки у них немаленькие. – Пришлось поддержать разговор на сельскохозяйственную тему.
– Так оно привычно. – Пожала плечами бабушка. – Но уже пару лет, как коров не держу. Тяжело. Вот только козичку да кур. Значит, Кланин дом смотреть приехали?
– Ну да. – Пожала я плечами. – Да только туда не пройдешь. Сколько снегу намело!
– Таки да. – Пожевала та ртом. – Хотите, дам лопату? Тропку-то ваш мальчик быстро прокопает!
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом