То ли из-за того, что все чаще называли её его невестой, чем главой рода: и сам род Небула прервётся, как только она станет Импенетрабил.
«Не позволю! – снова всплыл в памяти голос матери, но слабый, такой, как бы в последнее время. – Ни за что не позволю!».
Когда мама заболела, Эйтан навещал её так часто, как мог. Мама всегда ласково журила его, что он пропускает занятия, но никогда не прогоняла. Поначалу он надеялся, что она скоро поправится и все будет как прежде. Но проходили недели, потом – месяцы, маме становилось все хуже, и в сердце начинало закрадываться отчаяние. Переинаты исцеления третьего уровня сменились переинатами второго, а затем – и первого: и когда не помогли и они, стало ясно, что маму не спасти. В её спальне отныне всегда царил полумрак, и в воздухе пахло лекарственными отварами и благовониями. Иногда она просила посадить её к окну, и могла даже выпить с Этаном чай, но в последнее время у неё не было сил даже подняться с постели.
Маме было больно, она страдала, сколько бы ни пыталась скрыть боль за улыбкой – и Эйтану было тошно от этого. Он демонстрировал ей, чему научился, рассказывал, с кем увиделся и чем занимался, что ему сказал правитель и какое мнение он высказал отцу – но это всё, на что он был способен. Мама умирала, и никто не был в силах ей помочь.
«Мы рождаемся, чтобы умереть, и никто не в силах остановить это движение вперёд», – так сказала она ему однажды.
Ветер бил в лицо, снег попал в глаза, но Эйтан не смел поднять руку, чтобы вытереть слезы перчаткой: он должен быть сильным, должен показать, что он – будущий великий, что изменит мир. Мама бы этого хотела.
Мама гордилась им, поэтому он должен быть достоин этой гордости. Мама хотела, чтобы Эйтан стал великим и исполнил своё предназначение. А ещё очень хотела, чтобы он не женился на Адайль.
«Я не дам этому случиться!».
Эйтан снова взглянул на Адайль, лицо которой было скрыто под вуалью.
«Почему мама так этого не хотела?».
Не то чтобы Эйтан горел желанием жениться на ней, вовсе нет. Не сказать, что она особо ему нравилась, или что ему вообще кто-то бы в таком плане нравился. Неправдой было бы сказать, что сама Адайль проявляла бы какие-то особые чувства. При необходимости они неплохо общались, но в обычное время общества друг друга не искали. Да и зачем? Всё же ясно – она всегда тут, во дворце, и никуда отсюда не денется.
Однако всем, и Эйтану прежде всего, было ясно: между ним и Адайль определенно была прочная связь, за пределом обычных, человеческих. У них общий дом, прошлое, настоящее и, очевидно, будущее – это решил Мир задолго до их рождения, и вряд ли кто-то был способен этот факт изменить.
Эйтана осенило: смирение – вот, что между ними. Смирение с судьбой на долгие годы до самой смерти. И от этой мысли стало крайне тоскливо.
Вот, наверное, чего не хотела мама. Она была доброй, нежной и мудрой, и желала всем счастья. Мама хотела, чтобы Эйтан как можно больше радовался – она сама об этом говорила.
«В таком случае, – Эйтан перевел взгляд от гроба матери на Адайль, – я должен радоваться как можно больше до момента, когда назову тебя своей женой».
«Или найти способ, – подумал он, переводя взгляд вдаль, – не дать этому случиться».
Глава 6. Чаепитие по-семейному
Уверенный, стремительный шаг, прямая осанка, почти ощутимое поле силы и благородства – узнать Эйтана Импенетрабил, наследника правящего рода, будущего великого, который изменит мир, можно издалека. Сейчас ему шестнадцатый год, он переинат воды уже четвертого уровня, но, не смотря на юный возраст, давно приобщен к управлению – по одному из таких дел он как раз сейчас направлялся на аудиенцию к отцу.
– Ваша Совершенная Непроницаемость, – насмешливо-почтительно поклонился ожидавший его в коридоре Йован Солар: двоюродный брат, друг и ближайший помощник. Лишь ему одному было позволено так иронично обращаться с фамилией правителей.
– Солнце на горизонте, – в той же манере отозвался Эйтан, улыбаясь. Он был глубоко счастлив, что Йован, наконец, вернулся в столицу, так же достигнув четвертого уровня в управлении воздухом, – без него тут было крайне скучно.
Солнце – символ семьи Солар – подходило Йовану как нельзя лучше. Мать Йована была сестрой и наперсницей жены правителя, поэтому Йован и Эйтан росли вместе, в столице. Из-за того, что у них было одно на двоих детство, радости, тайны и шалости, они были близки, как родные братья, и невероятно дружны.
Несмотря на то, что их матери, родные сёстры, были похожи, как розы с одного куста, Эйтан и Йован были разными, как молоко и масло. Эйтан, как все переинаты воды, был чуть выше среднего роста, стройным, основательным, и в правителя удался жгучим брюнетом с ясными серо-сиреневыми глазами. Семнадцатилетний Йован же был как все переинаты воздуха – высоким, стройным, гибким, – с мягкой копной платиновых волос и золотыми глазами, унаследованными от матери. Но оба они были крайне хороши собой, и, ко всему прочему, молоды, амбициозны, образованы и полны энергии, – а посему являлись предметом тайных мечтаний столичных девушек, хоть никогда и не проявляли к этому интереса.
До любви ли, когда есть более важные дела?
Сейчас, например, они направлялись на аудиенцию к правителю, чтобы доложить о ситуации с засухой на западных землях – но путь им преградил помощник правителя.
– Ас Импенетрабил, ас Солар, – поприветствовал он их с поклоном по деловому статусу, потому что оба они были в первую очередь переинатами, и лишь потом – выходцами благородных семей. – Сожалею, но у правителя ещё не окончилась аудиенция.
– Понял, – кивнул Эйтан, довольный обращением «ас» к себе. Отец нечасто задерживал посетителей, значит, дело чрезвычайно важное. – Сколько примерно нужно будет времени?..
– Предполагаю, минимум полчаса, ас Импенетрабил, – ответствовал с поклоном помощник правителя.
– Хорошо, – кивнул Эйтан, напуская на себя важный вид. – Не пускай к отцу никого больше, у нас будет срочный доклад, – распорядился он и повернулся к другу. – Идём, пройдёмся пока.
Приятно было находиться в прохладе столичного парка – по сравнению с жарой, стоящей на западных землях, лето в столице было невероятно приятным. Увиденное там вызывало сильное беспокойство: за всю весну не выпало ни одного дождя, урожай едва пробился на полях – если так продлится и дальше, вслед за засухой придёт голод. Конечно, всегда можно перераспределить урожай, собранный на других землях, но лучше было бы сейчас попробовать что-то предпринять для западных земель.
Обсуждая увиденное на западе, Эйтан и Йован шли по дорожке личного парка правящей семьи: зелень буйствовала, цветы благоухали – и этот контраст заставлял Эйтана чувствовать вину. Конечно, он не может управлять погодой, но то, что здесь сейчас просто так цветут цветы, а там – на западе – не могут пробиться побеги хлеба, казалось ему крайне несправедливым. Ему вспоминались измождённые, недоверчивые лица, недовольно отмахивающиеся от разговоров землепашцы, не верящие, что сделать что-то можно, повторяющие, «так бывает» да «на всё воля Мира» …
Эйтан чувствовал тяжесть в груди. Он должен, обязан что-то сделать для людей тех земель…
От этих тяжёлых дум его отвлёк низкий мужской смех. В один миг Эйтан с раздражением подумал было, что сейчас смеяться кощунственно, но в то же время этот смех вызвал в нём давно забытую, утраченную радость.
С изумлением Эйтан осознал, что слышит не просто смех, а смех отца: после смерти матери Эйтан ни разу не видел отца улыбающимся.
– Мне кажется? – изумленно спросил Эйтан у Йована.
– Не думаю, – покачал головой друг. – Это голос правителя.
«Отец? Здесь, в личном парке, принимает кого-то? Никогда не слышал о подобном!».
Эйтан зашагал быстрее, и вскоре убедился – уши его не обманули.
Посреди пышно цветущих кустов, в белой беседке, был накрыт столик с чаем и угощениями. Чаёвничали окруженные солнечным светом и благоуханием цветов, правитель, и, сидящая спиной к Эйтану и Йовану, рассмешившая правителя Адайль Небула.
Что-то кольнуло в груди у Эйтана от этой картины. То ли потому, что раньше отец проводил так время только с мамой, то ли потому что «важная аудиенция», ради которой был отложен разговор о засухе на западных землях, оказалась простой болтовнёй, то ли потому, что отец ни разу не приглашал его на такую неформальную встречу.
Слегка раздосадованный, Эйтан резко шагнул вперёд. Йован попытался его удержать, но воззвать друга к голосу разума у него не вышло.
– Отец, – холодно поприветствовал правителя Эйтан, и, бросив упрекающий в легкомысленном поведении взгляд на невесту, легким поклоном поприветствовал и её, тут же оборотившись к правителю. – Мне нужно срочно поговорить с вами.
– Тебе нужно срочно получить урок манер, – огорченно вздохнул правитель, и лицо его, до этого мига озарённое улыбкой, снова стало привычным Эйтану – сосредоточенным и хмурым. – Прости, Ада, мой сын был не таким хорошим учеником, как ты.
Кровь бросилась в лицо Эйтану: он не хотел быть отчитанным за такой пустяк, особенно перед Йованом и тем более, перед Адайль. Но это была его ошибка – и сердиться на отца он не мог.
– Правитель, – Йован попытался переключить внимание на себя, приветствуя всех должным образом, – глава Небула, – он коснулся лбом тыльной стороны кисти руки Адайль, – разрешите прервать вас: положение дел в западных землях действительно чрезвычайное.
– Приветствую, Йован Солар, – отозвался правитель, подавая знак, чтобы подали ещё две чайные пары и стулья, – благодарю за тяжелый труд. Присаживайтесь, я готов выслушать ваш доклад.
Проследив взгляд Эйтана, правитель предупредил вопрос:
– Адайль останется и выслушает вас вместе со мной. Хочу напомнить тебе, что пока тебя не было, глава Небула исполняла твои обязанности.
«Какие ещё обязанности!..», – с раздражением подумал Эйтан, но, памятуя, что уже получил выговор, вовремя сдержался. В конце концов, не имело значения, тут она или нет, – решение будет за правителем. Нужно грамотно донести всю информацию – вот и всё.
– На западных землях за всю весну не выпало ни одного дождя, – спокойно, убедительно изложить все факты. – Зима была многоснежной, и это позволило засеять поля – но без дождей побеги едва могут пробиться. Как показывают наблюдения, дождей нет ни с одной подветренной стороны – ни с земель западнее, ни с земель севернее, – докладывал Эйтан, обретая уверенность в голосе с каждым высказанным фактом.
– В некоторых поселениях ситуация ещё хуже – там пересохли колодцы, потому что были накопительными дождевыми, а не подземными. Людям приходится добывать сок деревьев, чтобы хоть как-то обеспечить себе физиологическое существование. Там начинают разгораться эпидемии, – вторил ему Йован.
– Реки сильно обмельчали, наполнить ирригационную систему ими не получится, – вдохновенно докладывал Эйтан, ощущая на себе пристальный взгляд отца, понимая, что тот его внимательно слушает. – Поэтому я думаю, что нужно собрать отряд переинатов воды, и вывести на поверхность скрытые подземные источники.
Столько раз они с Йованом обсуждали варианты решения, пока возвращались в столицу, и столько раз сходились на одном и том же, что Эйтан был абсолютно уверен в своем решении: и произнёс его с гордостью.
Отец обдумывал его предложение, как вдруг:
– Но если их вывести…
Под взглядом Эйтана Адайль мгновенно осеклась и замолчала.
– Говори, Ада, – раздался голос правителя.
Она ответила, смотря только на него:
– Скрытые источники воды – это либо грунтовые воды, которых из-за отсутствия дождей почти не будет, либо подземные озёра и реки, которые проходят так глубоко, что люди сами не сумели найти и вывести их на поверхность, – Адайль осмелела, говорила всё быстрее, и её взгляд начал перемещаться между всеми тремя собеседниками. – Если вывести наружу грунтовые воды, которые сохранились от таяния снега, это не спасёт ситуацию в целом, а в одном конкретном месте сделает её просто катастрофической. К тому же, бездумное вмешательство в систему подземных вод может привести к тому, что некоторые обмелевшие реки, питающиеся сейчас из этих источников, и вовсе пересохнут. Да и многие подземные источники воды минерализованы, и не подойдут для применения в поливе растений…
Эйтан был согласен с каждым её словом, и от того досада его только росла. Он был уверен в своем решении, уже мысленно подобрал кандидатов в свой отряд из переинатов воды, наметил план, в какие территории отправиться в первую очередь – и поэтому не мог просто так отказаться от своего плана.
– Переинаты воды, которых я возьму с собой, – ответил ей Эйтан, – способны почувствовать водную систему в целом, и мы найдём источники, вывод которых будет полезен и не навредит.
– Не сомневаюсь, – вдруг снова подала голос Адайль. «Зачем она продолжает? Почему она просто не согласится со мной?!». – Но вывод воды на поверхность – довольно сложное задание, потому что неизвестно, с какой глубины нужно будет вести…
– Это не так сложно для переината воды третьего уровня и выше… – Эйтан понимал, что, вероятнее всего, источники воды будут располагаться очень глубоко, и найти их, а тем более вывести на поверхность будет крайне тяжело – но перед глазами у него стояли измождённые лица людей с западных земель. Эти люди будут голодать, если этого не сделать – поэтому он обязан это суметь!
– Использовать такое количество лихора будет очень сложно! – не унималась Адайль.
– Ну, для тебя-то конечно! – зло фыркнул Эйтан, и моментально пожалел об этом.
Адайль Небула, его невеста, вздрогнув всем телом, оцепенела, как от пощёчины. В свои шестнадцать она не была инициирована, хотя и обучалась членами совета Восьми. Опасались ли за неё как «деву пророчества», опасались ли обнаружить, что она – слабейший переинат, потому как отец её был переинатом низшего уровня, – неважно. Со стороны Эйтана было подло упрекать её в том, на что она никак не могла повлиять. Он уже приготовился принести извинения, как…
– Эйтан Импенетрабил! – гневно взревел правитель, заставив всех вокруг съежиться. – Как смеет будущий великий вести себя подобным образом?! – Дальше правитель говорил тише, но от этого не менее угрожающе. – Если ты желаешь стать великим правителем, запомни главный урок: выслушай мнение окружающих, чтобы составить своё собственное! Правитель, полагающийся только на свои мысли, будет ошибаться чаще, чем правитель, желающий увидеть взгляд со стороны. – Тон правителя стал менее грозным, и, сдвинутые в гневе брови разошлись: похоже, буря миновала. – Ты не согласен с тем, что говорит Ада?
– Согласен, – пролепетал Эйтан. От отцовской силы, смыкающейся над его головой, было тяжело дышать.
– Она где-то ошиблась в своих рассуждениях?
– Нет, – прошептал Эйтан. Это было горько признать, но это правда.
Мечты о том, как он, Эйтан, станет великим повелителем воды и спасет западные земли от голодной смерти, пошли прахом. План, разрабатываемый столько времени, оказался с изъяном, закравшимся с самого начала. Обиднее всего было, что ошибку заметил не другой переинат воды, а обычная девушка, изучающая мир, не сходя с места.
– Что ты должен сказать? – отцовский гнев придавливал к полу.
«Откуда я знаю?» – хотелось спросить Эйтану. Он понятия не имел, что успокоит отца.
– Прости, – прошептал Эйтан скатерти.
– Когда признаёшь ошибку, признавай её лицом к лицу, как мужчина! – рыкнул отец.
Не так представлял себе Эйтан эту аудиенцию. Нужно было просто дождаться, пока отец допьёт чай в саду, и сказать всё без неё.
– Прости, – Эйтан набрался сил и смотрел в лицо Адайль. Стыд за мальчишество, стыд за своё поведение, стыд за то, что он плохо продумал решение, стыд за то, что подвел людей запада – все наполнило его жгучей ненавистью к этой ситуации. – Я был неправ, – процедил он жгущий изнутри факт.
«Но лучше б ты молчала!».
При взгляде на Адайль Эйтана брала досада: она выглядела так, словно отцовская сила на неё не действовала. Как получилось, что он, пробывший на западных землях две недели, купающийся в пыли и неверии людей, оказался неправ, а она оказалась права, не видя ужасов, творящихся там? Страсть как захотелось утянуть её за собой в эту яму.
– Что ты предложишь? – спросил Эйтан, рискуя снова получить трёпку за язвительный тон.
Но, к его удивлению, правитель внимательно смотрел на Адайль, ожидая ответа.
«Так-то!» – ликовал Эйтан. Хоть в чем-то он может поступить, как правитель: ставить на место критиков тоже нужно уметь.
– Думаю, – после паузы ответила Адайль, – нужно найти причину отсутствия дождей.
Никто за столом не отреагировал, поэтому она зачастила:
– Дожди формируются в воздушных потоках, которые примерно всегда одинаковы. Если дожди отсутствуют, это значит либо что пересох основной источник – море, что невозможно, – она начала загибать пальцы, что, в общем-то, тоже было признаком отсутствия манер, но на это никто не обращал внимания, – либо изменился рельеф территории, что тоже маловероятно, либо дожди проливаются где-то ещё. Нужно проследовать по пути воздушного потока, и проследить, что происходит.
За столом по-прежнему была тишина, поэтому она затараторила ещё быстрее:
– Воздушные потоки, в отличие от подземных источников, не скрыты ничем: и чтобы проследить их, достаточно нескольких переинатов на разных территориях – можно даже шестого-пятого уровней, лишь бы чувствовали движение потоков воздуха…
Внезапно правитель со всех силы стукнул по столу так, что запрыгали чашки и блюдца, и в голос расхохотался.
– Прекрасно! – повторял он в промежутках между раскатами хохота. – Просто прекрасно!
Эйтан и Йован сидели пораженные. Действительно, об этом они как-то не догадались подумать. Такое решение действительно было и проще, и дешевле, и имело более гарантированный результат.
– Что ж, – отсмеявшись, правитель перегнулся через столик и взял Адайль за кончики пальцев, – ты это придумала – тебе и реализовывать! – Адайль, смело глядевшая в лицо правителю, лишь коротко кивнула.
Правитель откинулся на спинку стула с невероятно довольным видом.
– Любые средства, любые ресурсы – бери, что хочешь, но результат должен быть получен через две недели. Иначе урожая западные земли не получат и начнётся голод.
Адайль снова коротко кивнула. Эйтан почувствовал раздражение: послушно кивает, как будто сделать всё это будет так просто! Ему, Эйтану, возражала, но в плане у неё самой как будто дыр нет! И кому эти дыры залатывать придётся? Конечно ему, Эйтану – возить её, показывать, кому помочь в первую очередь, кто может подождать…
– Сперва нужно будет… – повернулся он к Адайль, чтобы пояснить, с чего начать, как вдруг услышал голос правителя:
– Э, нет, многоуважаемый ас воды. Ты больше не участвуешь.
Эйтан не поверил своим ушам.
– Твоя принадлежность к переинатам воды уже вывела на решение, и мы его, помнится, не приняли, – отец над ним издевался, выдавая наказание за поучение. – Так что ты остаешься здесь, и переключаешься на другое задание.
Другое задание! Западные земли на грани катастрофы, а отец предлагает ему остаться в мирной столице и заняться рутинной работой?!
