Он и серьезность в моем понимании не совместимы.
– Пройдем ко мне в спальню, – насмешливо произнес и добавил с подтекстом после короткой говорящей паузы. – Обсудим.
Выпрямился, отчего его майка натянулась, делая акцент на мускулах, и выразительно вздернул бровь.
– Вы хотели сказать, в мою?
От его вида у меня снова сперло дыхание. Надо с этим срочно что-то делать. Уже теряю голову даже от одетого.
Понимаю теперь, почему мужики при стояке без конца бегают под холодный душ. Мне и самой не мешало бы охладиться.
– В твою, – пророкотал, смакуя слово на языке. – Так мне нравится даже больше. Ну идем, краса. Обсудим.
Пропустила его вперед, а сама пошла следом. Не отказала на этот раз себе в своей слабости. Рассматривала его уже без стеснения.
– Я чувствую твой взгляд, краса, – дернул вдруг ягодичными мышцами, вгоняя меня в краску.
– Вам показалось, – буркнула.
– Ты знаешь, почему женщинам нравятся мощные мужские ягодицы? – обернулся перед самой дверью.
– И почему же? – наивно спросила, не ожидая подвоха.
– Подтянутый зад позволяет лучше совершать поступательные движения. Вперед-назад, вперед-назад, – характерно двигает тазом в такт словам.
От его бесцеремонности в очередной раз перехватило дыхание, и я поджала губы, надеясь, что алые щеки не сильно выделяются на фоне моего побледневшего лица.
– Фрикции.
Не знаю, что сподвигло меня открыть рот, но лучше бы я этого не делала.
На мужском лице сразу же проступила улыбка чеширского кота.
– Да ты в теме, краса. Такими темпами и раскрепостим тебя.
Облегченно выдохнула и, наконец, разжала кулаки, когда он развернулся и открыл дверь, входя внутрь моей комнаты.
Недовольно подметила, что уже чувствовал себя хозяином, но в последний раз посмотрела на отметины от ногтей на ладонях и промолчала, пытаясь успокоить себя глубокими вдохами и выдохами.
Еще не хватало калечить себя из-за него.
Сначала я увидела постель. На удивление заправленную и не разворошенную, как ожидала.
Белье, которое я и так планировала выбросить или сжечь, лежало в углу, словно пользоваться Марат им больше не планировал.
Сам он сел на кровать и похлопал около себя.
– Присаживайся.
Фыркнула и двинулась к стульчику у туалетного столика. Еще не хватало садиться рядом с ним.
– Да ты у нас прям строптивая кобылка, – хмыкнул Архаров и развернул изрядно помятый им листок.
– Вы начинаете меня утомлять.
Гордо вздернула подбородок, а внутри тряслась аки мышь. Дрожала и всё ждала подвоха.
Самое ужасное, я к его откровенно пошлым фразочкам привыкла, но находиться рядом возле кровати, на которой происходили ночные непотребства, мне еще не приходилось.
В голове сразу возникали образы его голых накачанных ягодиц и… Сглотнула, с шумом проталкивая слюну.
– Хочешь? – прошептал вдруг томно Марат.
Вскочила с места, ощущая пульсацию в висках.
– Ничего не хочу! – чуть ли не крикнула.
Вопреки всем моим предположениям, Архаров вздернул бровь и глянул на меня с удивлением.
– Да не обязательно кричать. Не хочешь пить, так бы и сказала сразу. Три раза тебе вопрос задал.
С этими словами пожал плечами и поставил полулитровую бутылку воды обратно на тумбу. А вот я медленно села обратно на стул.
Щеки покраснели от стыда и своих непотребных мыслей.
Глянула на Марата, который в это время достал из-за уха ручку и провел ею по листочку.
– Давайте уже начнем. Сколько можно тянуть?!
Голос мой звенел, я его уже не контролировала.
Больше ожиданий моя нервная система не перенесет. Порок мне уже виделся там, где его и в помине не было. Это определенно знак, что пора увеличить между нами дистанцию.
– Итак, давай сначала пройдемся по твоим пунктам, – кивнул Марат, и у меня отлегло.
Выпрямилась и принялась внимательно ожидать начала его речи.
– У меня тут кое-какие поправки наметились. Важные.
Последнее добавил с особой ноткой. А он умеет быть жестким.
Поджала губы, но возражать не стала. Разговор еще не начался, а уже мне не нравился, но я решила дослушать до конца.
– Читайте уже, давайте, – процедила сквозь зубы, не выдержала напряжения.
Заерзала, когда он кинул на меня странный нечитаемый взгляд, и расслабилась, когда снова уткнулся в листок.
– Ну вот, смотри. Пункт первый. В мою спальню входить нельзя.
– Именно, – кивнула, сидя на стульчике так, словно это я гостья, а он хозяин.
Никогда еще не ощущала себя лишней в собственном же доме.
– Говорю сразу. Это невозможно. Ты спишь в гостиной, а там единственный балкон. Я курю, забыл тебе рассказать.
Открыла рот и закрыла обратно. В моей семье такой пагубной привычкой никто не страдал. Запрещено.
Разве что дядю Захара иногда ловила за этим занятием, но он просил сохранить это в тайне от мамы и дедушки с бабушкой.
Мужики, конечно, вырастают, но в душе всегда остаются мальчиками.
Видя мое обескураженное и явно недовольное лицо, Марат цокнул.
– Но если тебе непринципиально, могу на кухне в форточку курить.
– Нет! – закричала.
В ужасе представила, как там будет вонять.
– Ваша взяла, но имейте в виду, ходите только на балкон.
Сцепив зубы, приняла его аргумент и кивнула.
– Пункт два. Водить людей в дом нельзя.
– А здесь что вас не устраивает? – спросила максимально спокойно, но была натянута струной. Тронь – и взорвусь.
– Я по работе приехал в город, краса, так что ввиду твоей непростой ситуации, тебе либо придется ездить в офис со мной, либо мне приглашать сюда сотрудников. Документы сами себя не подпишут.
Видеть в доме посторонних я не желала, но ехать куда-то не хотелось сильнее, так что пришлось идти на компромисс.
– Хорошо. Давайте внесем поправку. Не водить в дом шлюх.
На мужских губах проступила усмешка, но он послушно записал мои слова в документ, от которого осталось только гордое название. С учетом, как он его облапал, боюсь представить, что он им делал, и как использовал.
– Пункт три. Душ с семи тридцати до восьми тридцати утра не занимать. С этим всё ясно, но у меня встречное условие.
– Слушаю.
– Душевая с шести тридцати до семи утра, а также с девяти до десяти вечера только в моем распоряжении.
– Зачем это вам?
Глянула на него с подозрением. Мужики обычно таким не заморачивались и принимали душ, когда придется.
– По утрам я обычно тренируюсь, а вечером принимаю расслабляющие ванны.
Комментировать не стала, но слишком отчетливо представила его обнаженным в окружении пены. Сглотнула. Снова.
Бред. Такой мужик не станет использовать пену.
– … не нравится, конечно, но…
– А? Что? – подорвалась, пропустив добрую половину его речи.
– Ну-ка, краса, поведай, о чем задумалась? – наклонился и навострил уши, с интересом разглядывая мое красное лицо.
Да что ж такое-то сегодня со мной творится. Может, я заразилась?
– Заразилась? Чем это?
Господи, почему я не могу, как все нормальные люди, говорить не вслух, а про себя?
Марат сразу же подумал о самом непотребном и опустил глаза к моим бедрам. По моему телу прошел озноб, и я положила одну ногу на другую, скрещивая их и таким образом отгораживаясь от мужского взгляда.
– Так что вы там говорили? Какой следующий пункт? Может, уже подпишем? – нервно щелкнула пальцами и дернула ногой на весу.
Архаров не оставил без внимания мое странное состояние, но промолчал, только вздергивая брови.
Комментировать слова про заражение не стал, и на этом спасибо.
– Другие пункты заслушивать не будем, краса?
– Сколько там еще осталось?
Мне кажется, или здесь катастрофически не хватает воздуха?
– Твоих еще три. С пятым всё ясно. Соблюдать тишину после двенадцати ночи. Полностью поддерживаю. Сладкий сон – залог хорошего здоровья.
Встала, открывая окно и впуская свежий воздух, и не видела в этот момент лица своего соседа.
Не решилась обернуться, слыша в его голосе подоплеку про сон.
– Мхм, – кивнула и махнула рукой, мол, продолжайте.
– А вот в четвертое я бы внес дополнение. Руки не распускать, если сосед сам этого не хочет.
Успокоив колотящееся сердце, повернулась и сразу же наткнулась на его спокойный взгляд.
Марат сидел на кровати, подогнув одну ногу под себя, и в целом вид у него был расслабленный. Словно он только вылез из постели после бурного соития.
Впрочем, Марат и порок – синонимы.
– Дальше, – поправила ворот футболки.
Надо бы новую купить. У этой ткань в щитовидку впивается.
– И, наконец, коронное. Шестое. Глупых вопросов не задавать. И что ты подразумеваешь под глупыми вопросами, краса, м?
