Михаил Пучковский "Полуночная молитва"

Воет, словно пёс бездомный,
Одичавший тепловоз.

Чай проглочен мимоходом,
Книги нет и сдох смартфон.
Свет дежурный, над проходом
Тусклый матовый плафон.

Усадил нас рядом случай,
Мы не свидимся вовек.
Спи, случайный мой попутчик,
Незнакомый человек.

Ты исчезнешь спозаранку,
Утром канешь в тишину,
Как фонарь на полустанке,
Что за окнами мелькнул.

Вот и пригород сгустился,
Стрелки, окна, гаражи.
Спи. Пускай тебе приснится,
Что знакомы мы всю жизнь.

Ночной поезд

Странное дело —движенье ночное.
Гулкое, словно во сне,
Верное, мерное пенье стальное,
Эхо в пустой тишине.

Соло гудка на пустом переезде,
Оторопь заспанных крыш.
Скоро ли, скоро ли будем на месте?
Спи, беспокойный малыш.

Ранена ночь в нашем сумрачном квесте
Этим протяжным гудком.
Скоро мы, скоро мы будем на месте,
Знать бы уже, на каком.

Вой бередит предрассветные раны
Не у тебя одного.
Это бежит в незнакомые страны,
Это кричит тепловоз.

Криком прогнав дождевую истому,
Молит стальную судьбу:
Буду ли, буду ли жить по-другому?
Буду ли, буду ли, бу…

Огоньки

Громыхает вагон. За окном запредельно темно.

Утихают пустые, как мутные сны, разговоры.

Захлебнувшись в словах, погружаясь на самое дно,

Ты вцепляешься взглядом в окно, словно ищешь опоры.

И когда сквозь промзоны неспешно состав пробежит,

Разгоняя гудками усталости оцепененье,

Ты увидишь – течёт непростая и скрытая жизнь

В неуютных служебных железнодорожных строеньях.

Это лучшее средство от тёмной полночной тоски —

Из окошка купе созерцать непонятное что-то:

В длинных гулких депо, в карульных постах, мастерских —

Огоньки, огоньки, свет невидимой миру работы.

И опять темнота, только луч, устремлённый в зенит,

Где-то там, вдалеке от путейских строений убогих.

И в стакане забытая ложка на стыках звенит

Монотонную песню бессонной железной дороги.

Опускаются веки, усталость сдавила виски,

Только в душном вагоне попытки уснуть бесполезны.

До рассвета считай огоньки, огоньки, огоньки,

Фонари деревень, семафоры у редких разъездов.

Наблюдай, как глотает состав за верстою версту,

Выбегай покурить у вагона на каждой стоянке,

Слушай грохот и скрежет на стрелках, гляди в темноту,

Не прощаясь, легко, навсегда провожай полустанки.

Электрический мёд

В темноте мостовые под дождиком мокнут,

Отраженья на мокром асфальте вразлёт.

Окна, окна, вокруг загораются окна.

Истекает из сот электрический мёд.

Возвращаясь с работы дорогой привычной,

В полусне-полуяви, почти отключась,

Я на город смотрел из окна электрички.

Эти тысячи окон – лишь малая часть.

Перестука колёс напускное веселье,

Мене, текел – рекламы горят письмена.

И ведёт колея в одинокую келью

Под зелёный сигнал, под зелёный сигнал.

Я подумал, как ловко нас всех обманули

Семафоры на этом железном пути.

Зажигает огни человеческий улей,

Человеческий рой басовито гудит.

Не найти нам и в улье пчелиного рая,

Потому что возможен лишь рой на Земле.

Знает город, и каждая улица знает,

Как тоскливо в рою одинокой пчеле.

Но в далёком районе и в доме далёком,

Струйкой света в предутреннем пасмурном сне,

Заплескается вновь среди тысячи окон

Электрический мёд в одиноком окне.

Остановился поезд

На верхней полке шесть часов покоя.
Проснёшься – и приехал, план простой.
Проснись, проснись! Остановился поезд
В глухой ночи, на станции пустой.

И, к гулкому движению привыкший,
Вываливаясь из объятий сна,
Где шорохи и стук колёс на стыках,
Ты слышишь – воцарилась тишина.

Не хныкают разбуженные дети,
За окнами ворона не орёт,