М. А. Плющ "Построчный и литературоведческий комментарий к стихотворениям А. С. Пушкина 1817—1836 гг."

Надменный! кто тебя подвигнул? // Кто обуял твой дивный ум? // Как сердца русских не постигнул // Ты с высоты отважных дум? // Великодушного пожара // Не предузнав, уж ты мечтал, // Что мира вновь мы ждем, как дара; // Но поздно русских разгадал…

Пушкин отмечает заключение Тильзитского договора (1807 г.), к которому столичное молодое дворянство относилось отрицательно, а также то, что Наполеон решил завоевать Россию, не предугадав московского пожара 1812 года и в целом катастрофических последствий для французской армии.

По Тильзитскому договору Россия признала все завоевания Наполеона. Взамен ей был дан зелёный свет на завоевание Финляндии. Россия присоединялась к континентальной блокаде против Англии (секретное соглашение). Россия должна была полностью отказаться от торговли со своим главным торговым партнёром и совместно с Францией воздействовать на Австрию, Данию, Швецию и Португалию с теми же целями. Именно этот пункт вызвал особое неудовольствие у русской аристократии, терявшей как рынок сбыта для сельскохозяйственной продукции своих поместий, так и возможность приобретать множество ввозимых англичанами товаров элитарного потребления. Россия и Франция обязались помогать друг другу во всякой наступательной и оборонительной войне, где только это потребуется. Россия негласно обязалась не препятствовать Наполеону в установлении контроля над Ионическими островами. Фактически это означало сдачу Наполеону греческой Республики Семи Островов, зависимой от России. Несколько месяцев спустя эти острова вошли в состав Иллирийских провинций Франции. Франция переставала оказывать помощь Османской империи в русско-турецкой войне 1806—1812 годов. Россия получила Белостокскую область, официально признала Жозефа Бонапарта королём неаполитанским, Людовика Бонапарта – королём голландским, Жерома Бонапарта – королём вестфальским, и признала Рейнский Союз – созданный Наполеоном конгломерат лояльных ему мелких государств Германии.

Россия, бранная царица, // Воспомни древние права! // Померкни, солнце Австерлица! // Пылай, великая Москва!… – Пушкин намекает на победу Наполеона в битве под Аустерлицем и указывает, что ее значение упало.

Хвала!.. Он русскому народу // Высокий жребий указал // И миру вечную свободу // Из мрака ссылки завещал… – Пушкин, несмотря ни на что, хвалит Наполеона за то, что он своей войной привел русский народ к жребию освободителя Европы от наполеоновских войск. Однако в целом в строфе «да будет омрачен позором… и миру вечную свободу из мрака ссылки завещал» Наполеону приписывается роль героя, который завещал Европе свободу, рожденную Французской революцией. В 1821 г. была подавлена Неаполитанская буржуазная революция. В мае 1823 г. французский экспедиционный корпус занял Мадрид и первоначально успешная Испанская революция также была подавлена. Пушкин в письме А. Тургеневу от 1 декабря 1823 г. эту строку о «завещании свободы» называет своим «последним либеральным бредом» и указывает, что в 1823 г. у этой строфы, написанной в 1821 г., уже нет смысла [Письма Пушкина. 1823 г. Письмо А. Тургеневу и ссылка 2, www. pushkin-lit.ru].

«Чаадаеву»

В стране, где я забыл тревоги прежних лет,
Где прах Овидиев пустынный мой сосед,
Где слава для меня предмет заботы малой,
Тебя недостает душе моей усталой.
<…>
Ты был ценителем моих душевных сил;
О, неизменный друг, тебе я посвятил
И краткий век, уже испытанный судьбою,
И чувства, может быть спасенные тобою!
Ты сердце знал мое во цвете юных дней;
Ты видел, как потом в волнении страстей
Я тайно изнывал, страдалец утомленный;
В минуту гибели над бездной потаенной
Ты поддержал меня недремлющей рукой;
Ты другу заменил надежду и покой;
Во глубину души вникая строгим взором,
Ты оживлял ее советом иль укором;
Твой жар воспламенял к высокому любовь;
Терпенье смелое во мне рождалось вновь;
Уж голос клеветы не мог меня обидеть:
Умел я презирать, умея ненавидеть.
Что нужды было мне в торжественном суде
Холопа знатного, невежды при звезде,
Или философа, который в прежни лета
Развратом изумил четыре части света,
Но, просветив себя, загладил свой позор:
Отвыкнул от вина и стал картежный вор?
Оратор Лужников, никем не замечаем,
Мне мало досаждал своим безвредным лаем.
Мне ль было сетовать о толках шалунов,
О лепетанье дам, зоилов и глупцов
И сплетней разбирать игривую затею,
Когда гордиться мог я дружбою твоею?
<…>
Младые вечера, пророческие споры,
Знакомых мертвецов живые разговоры;
Поспорим, перечтем, посудим, побраним,
Вольнолюбивые надежды оживим,
И счастлив буду я; но только, ради бога,
Гони ты Шеппинга от нашего порога.

Напечатано в «Сыне отечества», 1824 г., №35, с датой 20 апреля 1821 (в рукописи дата «6 апреля»).

Чаадаев Петр Яковлевич (1794—1856) – русский философ и публицист, денди, гусар. За годы учебы в Царскосельском лицее Пушкин обрел настоящих друзей. Не все из них были однокурсниками молодого поэта. Один из таких – Чаадаев. Пётр Чаадаев был очень яркой фигурой: потомок дворян, получивший прекрасное образование, посвятивший себя военной карьере и участвовавший в Бородинском сражении. Его характеризовали как смелого, храброго и благородного. Но самое главное, что отличало его от всех других друзей поэта – это его радикальные взгляды на жизнь, несогласие с укладами современного общества и свободолюбие. Этот человек произвел огромное впечатление на Пушкина. Они очень быстро подружились.

Где прах Овидиев пустынный мой сосед… – рядом с г. Томы (ныне г. Констанца) недалеко от устья реки Дунай в Румынии. Пушкин находился в 1821 г. в Кишиневе и мог ассоциировать себя с опальным, сосланным римским поэтом.

Уж голос клеветы не мог меня обидеть: // Умел я презирать, умея ненавидеть. // Что нужды было мне в торжественном суде // Холопа знатного, невежды при звезде, // Или философа, который в прежни лета // Развратом изумил четыре части света, // Но, просветив себя, загладил свой позор: // Отвыкнул от вина и стал картежный вор? – Пушкин образно описывает моменты, связанные с клеветнической выходкой Ф. А. Толстого-Американца против Пушкина, а также связанные с разнообразными моментами из биографии самого этого человека как путешественника, картежника-шулера и т. д.

Оратор Лужников – Каченовский Михаил Трофимович (1775—1842) – русский историк, переводчик, литературный критик, редактор-издатель «Вестника Европы» (1805—1830), ректор Московского университета, родоначальник «скептической школы» в российской досоветской историографии. Подписывал свои статьи в «Вестнике Европы» словами «Лужницкий старец», так как жил в Лужниках в Москве.

Шеппинг Д. А. – Шеппинг Отто Дмитриевич (1790—1874 гг.), Отто Густав, Отто Фридрих, Отто Фридрихович Гамме Шеппинг, до 1824 г. назывался Дмитрием Андреевичем. Генерал-майор русской армии, участник Отечественной войны 1812 года. В послании «К кн. Горчакову» (1819 г.) Пушкин называет Шеппинга царем, а скуку – председателем скучных собраний невежд.

Комментарий к стихотворениям 1822 год

«Баратынскому из Бессарабии»

Сия пустынная страна
Священна для души поэта:
Она Державиным воспета
И славой русскою полна.
Еще доныне тень Назона
Дунайских ищет берегов;
Она летит на сладкий зов
Питомцев муз и Аполлона,
И с нею часто при луне
Брожу вдоль берега крутого;
Но, друг, обнять милее мне
В тебе Овидия живого.

Напечатано в «Северных цветах» на 1826 год. Баратынский в это время служил солдатом в Финляндии, и это рассматривалось как ссылка, так как было наказанием за хулиганский проступок, совершенный ранее. Овидий здесь упоминается как поэт, сосланный римским императором Августом на берега Дуная. Позднее эта территория вошла в состав исторической области под названием Бессарабии.

Она Державиным воспета… – Cм. оду «На взятие Измаила» (1790).

И славой русскою полна… – В Бессарабии А. В. Суворовым был взят Измаил, там М. И. Голенищев-Кутузов успешно закончил русско-турецкую войну 1806—1812 гг. выгодным для Российской империи Будапештским договором. В период 1711—1812 гг. в Бессарабии прошел ряд русско-турецких войн.

Пушкин отмечает, что ему «милей обнять» живого Овидия в лице поэта Баратынского, чем бродить в местах, где неподалеку доживал свои годы в ссылке поэт Публий Овидий Назон.

«В. Ф. Раевскому»

Не тем горжусь я, мой певец,
Что привлекать умел стихами
Вниманье пламенных сердец,
Играя смехом и слезами,

Не тем горжусь, что иногда
Мои коварные напевы
Смиряли в мыслях юной девы
Волненье страха и стыда,

Не тем, что у столба сатиры
Разврат и злобу я казнил,
И что грозящий голос лиры
Неправду в ужас приводил,

Что непреклонным вдохновеньем
И бурной юностью моей
И страстью воли и гоненьем
Я стал известен меж людей, —

Иная, высшая награда
Была мне роком суждена —
Самолюбивых дум отрада!
Мечтанья суетного сна!..

Неоконченное послание Владимиру Федосеевичу Раевскому, арестованному 6 февраля 1822 г. за политическую пропаганду среди солдат и заключенному в Тираспольскую тюрьму. Оттуда Раевский прислал стихотворение «К друзьям в Кишинев». Это послание в значительной своей части обращено к Пушкину. Между прочим, к нему обращены стихи:

«Оставь другим певцам любовь! Любовь ли петь, где брызжет кровь». Намек о кровопролитии в послании В. Раевского к Пушкину расшифровывает строка «горит денница на востоке», в которой Раевский намекает, что продолжается греческая война 1821—1829 гг. против османского ига.

«В. Ф. Раевскому»

Ты прав, мой друг, – напрасно я презрел
Дары природы благосклонной.
Я знал досуг, беспечный муз удел,
И наслажденья лени сонной…
<…>
Младых бесед оставя блеск и шум,
Я знал и труд, и вдохновенье,
И сладостно мне было жарких дум
Уединенное волненье.

Но всё прошло! – остыла в сердце кровь.
В их наготе я ныне вижу
И свет, и жизнь, и дружбу, и любовь,
И мрачный опыт ненавижу.
<…>
Разоблачив пленительный кумир,
Я вижу призрак безобразный.
Но что ж теперь тревожит хладный мир
Души бесчувственной и праздной?

Ужели он казался прежде мне
Столь величавым и прекрасным.
Ужели в сей позорной глубине
Я наслаждался сердцем ясным!

Что ж видел в нем безумец молодой,
Чего искал, к чему стремился,
Кого ж, кого возвышенной душой
Боготворить не постыдился?
<…>
…………..
Везде ярем, секира иль венец,
Везде злодей иль малодушный,
А человек везде тиран иль льстец,
Иль предрассудков раб послушный.

«Ты прав, мой друг, – напрасно я презрел…». Незаконченное одно из посланий Пушкина В. Ф. Раевскому. Послание является ответом на стихотворение арестованного Раевского «Певец в темнице», которое он вручил И. П. Липранди – их общему знакомому (Липранди удалось встретить Раевского во время прогулки заключенного).

Напечатано в «Полярной звезде» на 1823 год и включено в сборник 1826 г. с датой 1822. В. Раевский в концовке стихотворения «Певец в темнице» утверждает, что народ восстанет и свергнет крепостное право. Пушкин в стихотворении «В. Ф. Раевскому» («Ты прав, мой друг…» не мог сказать о далеком будущем так же оптимистически, видя крах Неаполитанской и Испанской революций. Стихотворение осталось в черновом виде и не было отослано Раевскому.

Под разоблаченным кумиром, оказавшимся на деле безобразным призраком, Пушкин имел в виду Наполеона I.

Иль предрассудков раб послушный… – Верующий человек, чья социальная пассивность, покорность государству дополнительно усиливаются влиянием церкви.

«Гречанке»

Ты рождена воспламенять
Воображение поэтов,
Его тревожить и пленять
Любезной живостью приветов,
Восточной странностью речей,
Блистаньем зеркальных очей