Андрей Павлов "Легенды славян"

Неужто обладает силой
тот, кто издал негромкий писк?»

Агни:
«Мы все рождаемся малыми,
и все пищим, придя на свет,
А то, мы вырастем какими,
ни у кого сомненья нет.

Вот и про кроху василиска
я сразу знаю всё, как есть,
Он принесёт по миру горя,
каких не сразу перечесть.

Петух, коль проживёт за двадцать,
лишь в жизни раз яйцо снесёт,
И то яйцо не для наседки,
оно беду в себе несёт.

Вдруг подберёт его девица,
чтобы под мышкою носить,
И будет люда сторониться:
ни показать, ни обронить.

Лишь только шесть седьмиц минуют,
на свет явится василиск,
И бед грядущих чередою
предвестием станет злобный писк.

В нём смесь змеи с куриным родом,
короной гребень на главе,
Он может управлять народом
и волю навязать тебе».

Леля:
«Ну, я Матрёшу вместе с зверем,
возьму пёклу[1 - Пёкла – деревянная лопата для хлеба.] да зашибу!
И никогда я не поверю,
что это сделать не смогу!»

Агни:
«Махнуть пёклой – вопрос не хитрый,
да только надо тебе знать,
Что василиск с волшебной силой
и может вмиг заколдовать.
Коль только взгляд его увидишь,
так камнем станешь в тот же миг
И никогда уже не сможешь
поднять на ту Матрёшу крик.
Но не горюй, не всё так плохо,
есть способ зверя погубить,
Его же взгляд, назад вернувшись,
поможет нам его убить».

Леля:
«Так что же делать, как мне зверю
вернуть его смертельный взгляд,
Ведь не могу схватить рукою
и запихнуть ему назад».

Агни:
«Должна ты подстеречь Матрёшу,
узнать, где зверь сокрытый ей,
Но лишь главу он поворотит,
достань зерцало поскорей.

Пусть встретит взгляд его зерцало
да возвратится самому,
И мигом зверь окаменеет,
исходит время колдовству».

В дорогу Лелю снарядила,
дала зерцало ей с собой,
Перед дорогой накормила
и в лес отправила тропой.

Часть 2. Судьба

Сквозь лес, тропинкой неприметной
шагает Леля за судьбой,
А следом тенью незаметной
идём, читатель, мы с тобой.

На ней холщовая рубаха,
по краю красная тесьма,
И косоклинник[2 - Косоклинник – русское название сарафана.] без запаха
из ситца вышила сама.

Кушак на Леле в пять аршинов[3 - Кушаки длиной до трёх метров носили незамужние.],
понёва, что прошла обряд[4 - Обряд надевания понёвы означал, что девушка просватана.],
Знать, ей понёву надевали,
чтоб Велимир был этим рад.

На волосах витая лента,
да коловрат узор по ней,
Она несёт воспоминанье
счастливых, беззаботных дней.

На ножках кожаные поршни[5 - По?ршни – простейшая русская кожаная обувь.],
в онучи смотана стопа,
А по краям её обувки
узором свитая тесьма.

Тропинка нитью тонкой вьётся,
вокруг сосновые леса,
Поляны мхами серебрятся —
Руси чудесная краса.

Но Леле не до созерцаний,
она идёт как будто в бой,
Как будто злобные, иные
на род её идут войной.

Вот впереди дома селенья,
солома крыш, заборов ряд,
А у окна избы Матрёши
толпою мужики стоят.

И Велимир в толпе с народом
ждёт, выйдет девица иль нет,
Кому из засланных сватами
желанный даст она ответ.

Но нет ответа, ждут напрасно,
ей любо парней потомить,
Глядишь, страдать так будут страстно,
а после лишь сильней любить.

Проходит Леля мимо дома
той, что разлучница девиц,
Ей с детства всё вокруг знакомо,
но всё ж следит из-под ресниц.
Селенье вечер накрывает,
укрыв окружные леса,
Народ по избам засыпает,
отдав себя объятьям сна.

Одна лишь Леля ночкой тёмной
крадётся тихо средь листвы,
Вон дом Матрёши, с виду скромный,
его бы не узнал и ты.

Лучины огонёк коптящий,
вдруг видит Леля в темноте:
Идёт Матрёша ночью спящей
и держит огонёк в руке.

Вот двери бани заскрипели,
Матрёша скрылася из глаз,
А сердце Лелино трепещет,
да кто же моется сейчас?[6 - После полуночи мыться в бане могли только нечистки, которые водятся с нечистью.]

Подкралась Леля к двери бани,
глядит сквозь щёлочку на свет.
Но что такое? Кушака-то
на злой Матрёше вовсе нет.[7 - Пояс-кушак не снимали даже в бане, снять его за гранью приличий, отсюда слова «распоясаться» и т. п.]

На юбках, платьях, что на лавке,
лежит свернувшись странный зверь,
Коль точно раньше не узнали,
не догадались бы теперь.

Матрёша скрылась молча в мойке,
а Леля тихо прокралась,
И тихой мышью незаметной
она в предбанник пробралась.

Зверь задремал, не слышал деву,
когда же он открыл глаза,
Перед собой себя увидел,
гром грянул, будто бы гроза.

Матрёша бросилась в предбанник
и видит камень-василиск,
В зерцало смотрит пред собою,
застрял в горле последний писк.

Зерцало Леля убирает,
домой уходит прямо в ночь,
А сзади девица рыдает,
нечистых просит ей помочь.

Всё дальше просто, ранним утром
проснулось старое село,
А у парней любовь к Матрёше
как будто ветром унесло.