Андрей Павлов "Легенды славян"

Вот Велимир в объятья Лели
бежит, не видя белый свет,
Что дальше было с злой девицей,
сейчас дадим мы всем ответ.

Нет на Руси такого дела,
чтоб девице в несчастье мстить,
И на совете порешили
грехи дать деве искупить.

Нашли ей мужа у соседей,
слепого старого вдовца,
Ему служа, оберегая,
быть с ним Матрёше до конца.

А Леля, как тому по сроку,
пошла счастливой под венец,
Всё, что узнал, я рассказал вам,
на этом сказочке конец.

Птицелов и Алконост

Часть 1. Волшебная птица

Когда случилось, не скажу вам,
но сотни лет уже прошли,
Те времена туманом скрыты,
чтоб всё увидеть не смогли.

Пусть сквозь тумана покрывало
пробьётся свет на те года,
Его мы видим очень мало,
но это было не всегда.

Спокойной летнею порою
Данила, местный птицелов,
За поставухами[8 - Поставухи – силки, сети на перепёлок.] тропою
шёл через лес без лишних слов.

Тропа ведёт через болото,
а дальше сквозь сосновый лес,
Руси прелестная природа,
одно из сказочных чудес.

Вот он выходит на поляну,
где поставухи расставлял,
Он здесь не раз водил охоту
и как добытчик промышлял.

В кустах, он видит, кто-то бьётся,
мелькают крылья средь ветвей,
Клубами пыль повсюду вьётся,
и треск от веток всё сильней.

Данила бросился до сетки
и видит чудо из чудес,
Под поставухой дева бьётся
и рвётся в небо всё сильней.

Лицо – прекраснее не встретишь,
как только в сказках говорят,
Ланиты[9 - Ланиты – щёки.] в розовом румянце,
уста[10 - Уста – губы.] кораллами горят.

В очах горит испуг вселенский,
на веждах слёзы-жемчуга,
Сражён прекраснейшей из женщин,
забрала сердце вмиг она.
Но что за чудо, тело птицы,
и руки-крылья воздух бьют,
Данила думает: «Мне снится,
как видно, задремал я вдруг.

Не может быть такого в Яви[11 - Явь – мир людей.],
никак мне леший намудрил,
А может, я сказался в Прави[12 - Правь – мир, где живут светлые боги.]?»
Данила наземь сел без сил.

А дева-птица молвит словом:
«Ты отпусти меня скорей».
В ушах Данилы бьётся громом:
«Она на свете всех милей!»

Данила:
«Кто ты, прекрасная девица?
Такого в жизни не видал.
Не человек, не зверь, не птица —
я чуда больше не встречал».

Птица-девица:
«Я Алконост, одна из вещих,
мне домом Ирий, тот что Правь,
Твои силки как будто клещи,
а мне нельзя надолго в Явь.

Прошу пустить, проси что хочешь,
я всё исполню в тот же миг».
И молит, молит, молит, молит,
и переходит в песню крик.

Волшебный глас в округе льётся,
как будто музыка небес,
Как будто сам Господь смеётся,
а вместе с ним река и лес.

У паренька трепещет сердце,
и закружилась голова,
Поёт прекрасная из женщин,
всё, как расскажет вам молва.

Данила тянется к девице,
уста её поцеловать,
Она ему совсем не птица,
её он хочет приласкать.

Но Алконост, отпрянув в сети,
сказала: «Стой! Я не могу.
Всё, что захочешь, но не это,
я Ирий песней берегу!

И если вдруг уста коснутся
из Яви люда только раз,
Я потеряю силы песни
и стану смертной тот же час.
Скажи, что хочешь – дом, жениться,
хозяйство с лучшею землёй,
А может, вместе с князем биться,
служить в дружине сам собой?

Купцом ли стать и окияном
водить суда, везти товар,
Чтоб торговать по разным странам,
с друзьями поделив навар.

Всё, что захочешь, я исполню,
чем пожелаешь, наделю,
Но не пылай ко мне любовью,
об этом только я молю.

Тех, кто влюбился в птиц Ирия,
ждёт рок суровый, непростой,
И навсегда несчастье с ними,
прошу, от этого постой».

Данила горько ухмыльнулся:
«Зачем мне дом, сгорит за раз,
Жена найдёт себе другого,
пока служить в дружине час.

Купцом я тоже не хотел бы,
не мне товар возить в моря
И не делить навар с друзьями,
торговля, знать, не для меня.

Но коль сулишь любую долю,

то попрошу тебя о том,

Чтоб не ходить одной судьбою,

мне в Рай попасть, как будто в дом».

Он взял рукою нити сетки,

враз сбросил с крыльев да спины,

И в тот же миг, как зверь из клетки,

взлетела дева, скрывшись в сны.

Мир закружился вкруг Данилы,

сверкая радугой небес,