– В целом, любой мегаполис – агрессивная среда для психики человека. И в этом мы схожи со всем остальным миром.
– Но есть и специфика?
– Конечно.
– Что ж, тебе слово.
– Практически каждый житель большого города так или иначе испытывает стресс. И проблема со сном здесь лишь одно из звеньев цепи, приводящей к неврозу. Напряженный ритм работы, шум, грязный воздух, электрический свет, круглосуточные ремонтные работы – все это ведет к нарушению сна. Если не найти способ блокировать эти раздражители, то с каждым днем наше внутреннее состояние будет ухудшаться.
– Разве это не расплата за прогресс?
– В каком-то смысле.
– Но рецепт существует?
– Скорее какие-то общие показания.
– Надеюсь, ты их озвучишь?
– Попытаюсь. Если ты дашь мне сказать.
– Ха-ха-ха! Извини.
– Со стороны агрессивное влияние городской среды может быть не заметно. Просто однажды мы обнаруживаем, что наше психическое состояние мягко скажем, далеко от нормы. Как, впрочем, и физическое. Кардиология, диабет, лишний вес – это только малая толика заболеваний, связанных с нарушением сна.
– И что нам, всем уехать в лес?
– Зачем так кардинально? Необходимо научиться контролировать уровень повседневного напряжения. Если, мы, конечно, хотим, оставаться здоровыми.
– Хотим. Поэтому и позвали тебя. Дай нам несколько простых советов.
– В первую очередь необходимо понять, что длительное игнорирование внутренних конфликтов может проходить бессимптомно лишь до поры до времени. К несчастью, подавленные эмоции не умирают. Даже если их заставили замолчать, они продолжат влиять на человека изнутри.
– Звучит не слишком ободряюще.
– Это одна из ключевых идей психоанализа.
– Так как же выбраться из тех состояний, о которых мы говорим?
– Шанс преодолеть их появляется только тогда, когда мы уясним, что все наши внутренние патологии в большинстве своем являются лишь отражением нерешенных внешних конфликтов. Если, конечно, речь не о наследственности. Без осознания этого факта никакое движение вперед невозможно.
* * *
Я выключил радио.
Хотелось поболтать с кем-то из друзей. Не «с кем-то», конечно. С Тимом.
С того момента, как я оставил ему сообщение, прошло два дня. Может, просто не обратил внимания? Увидел незнакомый номер и стер, не прослушивая? Сколько раз я поступал так же?
Ведь в наше время люди меняют номера телефонов чаще, чем звонят старым друзьям.
Конечно, нужно было поинтересоваться, что у него происходит чуть раньше. Значительно раньше. Но я не поинтересовался.
И поэтому вместо того, чтобы выпивать где-то с Тимом, я слушаю колонку психотерапевта.
Так уж все устроено. Мы почему-то уверены, что люди, которые нам дороги всегда будут на расстоянии вытянутой руки. И только когда эта рука натыкается на пустоту, до нас начинает доходить, как мы ошибались.
* * *
Весь день я колесил по центру. С утра подвез пожилую женщину в аэропорт, и после так и остался в Тель-Авиве.
Заказы падали один за другим. И довольно выгодные. Возвращаться на север пустым не было смысла.
Пару раз я выезжал к набережной. Вначале просто мельком увидел ее в окно. Во второй раз специально остановился, чтобы полюбоваться. Взял в ближайшей забегаловке кофе, облокотился на парапет, и стал разглядывать переливы волн.
Мимо проходили люди. О чем-то разговаривали, улыбались, строили планы, обсуждали новости. В них пульсировала жизнь. А я казался себе нищим эмигрантом из Восточной Европы, который прибыл в страну сразу после войны. И все, что ему удалось захватить с собой из опаленного огнем мира – это старый чемодан, в котором не осталось ничего, кроме надежд. Надежд, и воспоминаний о тех, кто никуда уже уехать не сможет.
Не знаю, почему я вдруг подумал об этом. Наверное, глядя на современные дома и ухоженную прибрежную зону, стоило думать о чем-то другом. Например, о коктейле в изящном стакане, легком бризе. И широком балконе гостиничного номера. С панорамным видом на залив.
Но ничего такого в моей голове не возникало.
Вместо этого в ней возникали мысли о Моран. Девушке из радиопередачи. Моей случайной попутчице. На самом деле, мне хотелось поскорее забыть все это. Потому что я совершенно не представлял, что делать с этим чувством. Я надеялся, что со временем оно угаснет само собой.
Ведь если в огонь не подкладывать дров, то рано или поздно он тухнет.
Я выкурил две сигареты. Допил кофе и затушил в стаканчике окурки.
Интересно, где Моран сейчас? Чем занимается? Разошлась ли в итоге со своим парнем?
Найти ее страничку в соцсетях оказалось несложно.
Большое число подписчиков. Студийные фото. Интервью популярным изданиям. Все посвящено кино и призвано вызывать ощущение успеха и востребованности. Наверняка, ведется профессиональным пиарщиком. Вопрос – где за всем этим она?
Впрочем, ко мне это не относится.
Просто случайная встреча. Пусть такой и остается.
* * *
Многокилометровые тель-авивские пробки вытянули из меня все силы. Чуть ли ни на каждом светофоре приходилось подолгу стоять в ожидании зеленого сигнала. Навигатор показывал, что на объездных маршрутах та же картина.
Под конец смены я перепутал название улицы и высадил клиента не на том перекрестке. Пришлось извиниться и вернуть деньги, но ситуацию это не исправило. Человек остался недоволен, и совершенно справедливо.
После этой поездки я понял – необходимо побыть в тишине. Просто посидеть одному, без телефонов, рабочей рации и интернета.
Я заглушил двигатель, опустил окно и откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза и попытался выровнять дыхание.
Не сформировавшаяся до конца мысль мешала мне очистить сознание от накопившегося за день мусора. Скорее даже не мысль, а догадка. Луч фонарика, скользящий по темной стене.
Скорее бы уже приехать домой. Встать под душ. Выпить бокал вина и лечь спать. Перевернуть страницу.
Я открыл глаза, завел двигатель, и медленно покатился вниз по улице.
Надо же – перепутать название!
Конечно, во многих городах, и даже в районах одного и того же города названия зачастую совпадают, но это меня не оправдывает. Нужно быть внимательнее.
И тут до меня дошло.
Название! Вот в чем дело! Как только я его услышал, что-то во мне переключилось. И ни на чем другом я уже не мог сфокусироваться. Поэтому и ошибся.
Ведь это – та самая улица, что вела к заброшенному стадиону. Тому, где мы с Полиной рассуждали о квантовой запутанности.
Интересно, снесли ли его, наконец?!
* * *
На пустынном перекрестке горела вывеска круглосуточного кафе. Оно все еще работало. За те годы, что я здесь не был, в нем ничего не поменялось. По крайней мере внешне.
Немного постояв у входной двери, я зашёл внутрь.
Все те же массивные стулья, круглые столики из темного дерева. Запах фалафеля и картофельных чипсов. Ряд бутылок с дорогой выпивкой на барной полке. Редкие завсегдатаи, лениво потягивающие пиво.
Я сделал заказ. Перебросился с молодым продавцом парой пустых фраз. Спустя пару минут он вручил мне пакет с питой. Предварительно хорошенько разогрел ее на гриле, смазал изнутри хумусом, положил жаренное мясо, чипсы и овощные салаты. Все это с какой-то невообразимой скоростью и сноровкой, которая нарабатывается только со временем.
От свертка шел умопомрачительный запах. И у меня тут же засосало под ложечкой. Я вспомнил, что почти целый день ничего не ел.
– Напитки в холодильнике, – парень кивнул головой в сторону двери.
– Я возьму кофе.
– Будешь есть здесь?
Я оглядел столики. Странное ощущение. Будто вернулся в родной город, но тебя там никто не помнит.
– Нет, с собой.
В дальнем углу стойки сидел пожилой полицейский. Его квадратная челюсть медленно ходила из стороны в сторону. Мешки под глазами и складки на затылке делали его похожим на усталого мастифа.
Перед полицейским стояла внушительного вида тарелка. Уже полупустая. Он взглянул в мою сторону, пару секунд задержался на мне взглядом, и вернулся к своему ужину. Как видно, ни настороженности, ни любопытства, я у него не вызвал.
Вот бы лет десять назад все полицейские смотрели на меня так же.
Продавец подошел к кофе-машине.
– Какой кофе?
– Ваш фирменный.
Парень поднял на меня темные глаза. В них промелькнуло удивление, смешанное с любопытством. Ему было чуть больше двадцати. И, конечно, он не мог помнить ни меня, ни старого меню.
Я махнул рукой.
– Забудь. Сделай американо. Двойной.
Он нажал на какие-то рычажки, и машина ожила, перемолола зерна, зашипела паром.
– Бывал здесь раньше?
– Когда-то.
– Я работаю тут пару месяцев. Знаю только местных.
– Ясно.
Пока он колдовал над кофе, я проверил телефон. Никаких новых сообщений. Пропущенных вызовов тоже нет. Ни от Тима, ни от Полины. Только прогноз погоды.
Через минуту кофе был готов. Судя по запаху – совсем не то, что готовили раньше.
Все меняется. И миру совершенно наплевать нравится нам это или нет.
– Слушай… – начал я, когда продавец вернулся к стойке. – Тут когда-то был стадион.
Парень пробил заказ, и, не отрывая глаз от кассы, произнес:
– Он и сейчас на месте.
* * *
Разросшиеся гигантские фикусы обступили парковую аллею со всех сторон. Иногда в вышине раздавался чуть слышный писк и мой взгляд улавливал мелькание перепончатых крыльев в просветах ветвей.
Я медленно брел по дорожке. Ночная прохлада приятно освежала. От кустов вербены шел едва ощутимый аромат. Гул города сюда почти не доносился. Настоящий оазис тишины посреди каменных джунглей.
Парк выглядел очень ухоженным. Трава аккуратно подстрижена. Вдоль аллеи – яркая подсветка. Появились объявления, призывающие не мусорить. И указатели, где что находится: детская площадка, искусственный пруд, киоски с едой, туалеты.
Честно говоря, когда парень в кафе сказал мне, что стадион все еще не снесли, я не поверил. Такое перспективное место и до сих пор пустует? Здесь ведь можно построить все, что угодно! Жилой комплекс, торговый центр, современный кинотеатр. Расширить парк. Но почему-то ничего из этого не случилось.
Наверное, помешали какие-то имущественные споры. Или суды, тянущиеся из года в год.
Я свернул с аллеи и пошел по газону. Днем тут устраивали пикники. А в такое время мне встретился только одинокий старик, который, выгуливал располневшего лабрадора. Заметив меня, пес помахал хвостом. Фыркнул и тряхнул головой. Видимо, учуял еду в моем свертке.
Через несколько минут я добрался до калитки в заборе. За ней начиналась территория стадиона. Со временем она превратилась в настоящий пустырь, который порос травой и диким, похожим на колючку, кустарником.
