Юлия Рут "О себе и не только. Сборник рассказов"

Откуда берутся наши страхи? Сколько исследований и разумений по этому поводу можно найти в популярной или научной литературе. И все равно мы продолжаем задаваться этим вопросов, ища причины именно наших собственных боязней.

Если верить Фрейду, все проблемы из детства. И страхи тоже. Давайте вспомним с чего начинается воспитание ребенка: туда не ходи, это не делай, тут «уфа», там «ай-я-яй». Нас пугают с самого рождения. Воспитание начинается с привития страха. Кого не пугали бабайкой? Или лешими, живущими в лесу? Цыганами, ворующими детей или врачом с большим уколом? Пока ты держишь человека в страхе, он выполняет твои строгие инструкции. А значит страх подчиняет, делает тебя безвольным. Теперь переложим на взрослую жизнь. Откуда берутся боязни высоты, замкнутых пространств или пауков? Наверняка из детства. Кого- то закрыли в чулане, кого-то испугали пауком. И вот человек навечно подчинен этому страху. Он не принадлежит сам себе, когда стоит на балконе девятого этажа и, цепенея от страха, боится посмотреть вниз. Он не может заставить свой организм реагировать иначе, он не может управлять им. Его мозг больше неглавный, а главными становятся страхи, поселившиеся в нем и заставляющие принимать неверные решения. Будто сбой в программе и компьютер зависает.

Видимо поэтому со страхами принято бороться. Странная штука, мы сначала страхи прививает, а потом от них избавляемся, тратя время и деньги на психологов и терапевтов.

Большинство взрослых страхов – это следствие пережитых сильных эмоций. Чтобы избавиться от страхов надо пережить эти эмоции много раз или перекрыть их другими, приятными. Например, многим знаком страх выступать перед публикой. Но с пятым – десятым разом он проходит, и ты уже чувствуешь себя на сцене как «рыба в воде».

Не знаю откуда, но с раннего детства, я ощущала потребность избавляться от страхов. Нельзя в лес одной ходить: фу-ты, вперед. Нельзя дразнить собак: что за ерунда? И как-то так получалось, что, как только я начинала осознавать появившийся внутренний страх, я тут же находила способ от него избавиться. Например, я легко избавилась от страха общения с новыми незнакомыми людьми. Я пошла работать в газету журналистом, будто специально, ведь там как раз все зависит от умения установить контакт. И сегодня меня знают, как очень общительного человека. Однако не со всеми страхами мне удалось справиться, хотя в чем-то я очень преуспела. Но сегодня я хочу поделиться историей, от которой родился страх, который до сих пор управляет мной и делает меня зависимой.

Но сначала предыстория. С детства я не боялась воды и глубины. С легкостью бросалась на шею отцу и он катал меня на ней по озеру как Ихтиандр. Не умея плавать самостоятельно, цеплялась за его руки, и он катал меня как буксир. Один раз даже нечаянно отпустил, отвлекшись на сестру, которая сидела на шее, и вернулся на берег без меня. А когда мать спросила: где я, вспомнил и кинулся искать. Нашел, выловил, откачал. Помню как-то сама плавала в детском круге и ушла достаточно далеко от нашей стоянки. И в этот самый момент неожиданно выскользнула из круга и ушла на дно. Помню какое было красивое небо, раскинувшееся надо мной. Белые кучевые облака проплывали надо мной и через разделяющую воду, выступившую линзой, казались совсем близкими, протяни руку и дотронешься. Помню абсолютную безмятежность и мысль, пришедшую мне тогда: «Вот я и утонула. Мама с папой будут плакать». И как только эта мысль пришла мне в голову, я решила бороться и встала из воды. А мне там по пояс. И я спокойно вышла из воды и пошла к семье. Наверное, именно тогда у меня родилось ощущения, что вода меня не принимает, мы с ней едины. И если мне и суждено трагически погибнуть, то точно не от воды. Однако в скором времени, мое мнение по этому поводу изменилось.

Как-то мы собрались на пляж и двоюродная сестра моего мужа, которой на тот момент было всего четырнадцать лет, напросилась с нами. И мы, не думая ни о чем, не переживая по поводу ответственности за чужого ребенка, взяли ее с собой. Погода была очень жаркая и купаться хотелось часто. Мы с юной родственницей почти не вылазили из воды, муж же предпочитал проводить время на берегу с банкой холодного пива. Наша стоянка была достаточно далеко от места купания и издалека ему не было нас видно. А на месте купания мы встретили знакомую и весело проводили время. И тут сестра мужа призналась, что не умеет плавать.

– Да я тебя научу, – тут же сказала я. – Я сама так научилась. Надо зайти поглубже, оттолкнуться и плыть в сторону берега, как только начнешь тонуть вставай на ноги и так несколько раз, каждый раз ты будешь проплывать дальше и дальше.

Я с легкостью продемонстрировала как это делать, и мы решили попробовать вместе. Зашли на глубину, но только хотели оттолкнуться как течением нас сбивает с ног и вот уже песка под ногами нет. Я понимаю, что нас сносит на глубину. В этот день было очень сильное течение, на реке открыли сливные шлюза, и я этого не предусмотрела. Мы барахтаемся, она лезет мне на спину, царапает и пытается всячески зацепиться. А я не могу всплыть и стабилизировать свое тело, чтобы начать спасать ее, потому что она меня топит. Хлебаем воду по полной. Как поплавки ныряем туда-сюда. Выныривая, через сопли и слюни кричу знакомой: «Кать, зови Дениса». А она, оцепенев от страха, просто смотрит на нас и даже не шевелится. Понимаю, что спасать нас никто не придет. И в голове тут же рождается несколько вариантов. Захватив сестру мужа руками и сделав очередной глоток воздуха, решаю идти по дну, опускаюсь вниз: дна нет. Глубоко. Выныриваю назад и изо всех сил швыряю родственницу в сторону берега. Всего каких-то два шага и ее там могут зацепить, добарахтайся до людей. Но как напуганная собачонка, первый раз оказавшаяся в воде, она бьют по воде руками и возвращается ко мне. И снова начинается знакомая свистопляска. Я понимаю, что силы покидают меня: я не в состоянии держать на воде нас обоих. И думаю бросать ее и выплывать одной. И тут же перед глазами встает лицо ее матери. И я понимаю: погибать, так вместе. Вцепляюсь в нее и снова иду на дно. Помню, как вода сомкнулась надо мной и через нее отчетливо было видно яркое солнце и пузырьки выпускаемого нами воздуха. «Господи, да помоги же ты мне!» – рождается в голове последняя мысль. И дальше все как в тумане. Ничего не помню. Сознание включилось, когда я шла к берегу, неся на руках сестру. При этом я не понимала живая она или утонула, и боялась на нее даже взглянуть. Просто, молча шла. И тут ее голос: «Юль, отпусти меня». «Слава Богу, жива», – думаю я и отпускаю ее.

До конца дня мы так больше и не плавали. Вечером, когда стали собираться домой, я все же решила пойти искупаться. Я понимала, что если этого не сделаю, больше никогда в воду не зайду. И я приплыла на то самое место, где мы тонули, поплавала там пару минут, словно убеждалась, что вода не принимает меня, она больше не враг, и вернулась на берег.

Но страх все равно не прошел. С тех пор я боюсь заплывать на глубину. И что не говорили, а в Волге живут акула, крокодилы, пиранье и сомы людоеды. А сестра мужа так и не плавает и купается только на мели.

Есть страхи, которые не побороть, потому что они выше нас.

Любовь и гордость

Виктории не везло в любви. Сколько раз она ошибалась, сколько слез пролила, сколько несбыточных мечт разбилось за недолгие тридцать лет ее существования. И самое главное, она абсолютно не понимала почему выбирала самых отмороженных мужчин. Один другого круче. Пьяницы и наркоманы были, паталогические лжецы и изменщики были, тунеядцы -безработные, предпочитающие сесть ей на шею тоже. Она перебрала мужчин всех испорченных сортов и родов. А вот нормального не встретила ни одного. Она не мечтала о богатом и щедром, как большинство ее ровесниц, не ждала красавца, атлета, спортсмена, а хотела простого семейного счастья с таким же, как она, простым человеком. И искренне верила, что такой найдется, и вместе они добьются всего чего хотят.

От природы она была красива, но не очень умна. Доверчива, влюбчива и совершенно не разбиралась в людях. А потому каждый эгоист, жуткий ревнивец и неисправимый врун легко мог найти к ней подход. Она, словно в игре, каждому давала шанс и все ждала, когда тот раскроет свои лучшие качества. «Нет-нет, это не он, это маска, сейчас его проблемы закончатся, наступит белая полоса, и он станет хорошим». Таким, каким она его увидела с первого взгляда, выписав сразу фунт доверия и уважения. Только вот постепенно все они это доверие и уважение теряли. И неминуемо эти отношения приходили к разрыву. В этом ей, слава Богу, хватало ума не затягивать. В общем она могла стать абсолютно несчастной уже много раз, но неведомая сила уводила ее из всех этих отношений. Вместо ожидаемого поступка со стороны своего мужчины она получала омерзительный проступок и, получив очередное разочарование, уходила в слезах. Столько слез, сколько пролила она по своим мужчинам, не пролила, наверное, ни одна девушка в мире. Но она катастрофически боялась остаться одна. Страх одиночества пугал, и она с новым энтузиазмом бросалась на поиски очередной пассии, грозящей очередным разочарование.

– Каких мужчин я еще не видала? Одноглазых пиратов и уродливых карликов, выступающих в цирке на разогреве? – в шутку говорила она своей подруге, анализируя свой богатый опыт, и тут же добавляла. – Может, на этот раз повезет.

– У тебя просто заниженная самооценка. Ты не любишь себя, – отвечала ей подруга. – Вот и выбираешь всякое отребье, считая, что только такого и достойна.

– Да ладно?

– Правда, я у психолога одного вычитала.

– И что мне делать?

– Самооценку надо повышать.

– Как? – искренне недоумевала та.

– Легко… Надо включить гордость.

– А как ее включить?

– Просто, для начала подними планку и скажи себе, что больше ни с какими таксистами, продавцами мороженного и вышибалами из бара ты знакомиться не будешь. Ты достойна лучшего. Ищи мужчину состоятельного и интеллектуального. Ты у нас кто?

– Кто?

– Художник. Человек творческий, искренний, чистый. Таких в жены ищут олигархи. А учитывая, что ты хороша собой, то битва за тебя должна разразиться эпическая. Только перестань знакомиться с мужчинами на улице и в каждом видеть судьбу. Судьбы нет. Мы сами ее вершим. А ты во всем будто видишь не случайность, а предопределенность. Не свалится на тебя счастливая звезда. Хватит ждать, что кто-то сверху тебя облагодетельствует достойным мужем. Его ты должна выбрать сама. Слава Богу, от тебя козлов отводят.

– Вот это да. Какой исчерпывающий анализ!

– А что, я не права?

– В чем-то, конечно, права. Но где я возьму этого богача, я не вхожа в те круги, где они водятся.

– И не надо, с ними можно где угодно встретиться. И в супермаркете, и в кинотеатре.

– Так это тоже общественные места.

– А ты не воспринимай все буквально. Выбирай. Я думаю, если перед тобой поставить богача, одетого в Версачи с часами от Картье, и рядом поставить заправщика с бензоколонки, ты очень быстро разберешься, кто есть кто. Только вот почему-то ты проходишь мимо богача и сразу даешь свой номер телефона заправщику.

– Конечно, потому что кто я и кто тот богач. Зачем я ему?

– Вот твоя проблема. Ты решаешь все за мужчин. А у самой самооценка заниженная.

– Ну ладно, допустим, ты меня убедила. Ну познакомлюсь я с богачом. А что дальше? Исходя из твоей же концепции моей заниженной самооценки, я буду вести себя неадекватно, и он меня бросит. А я не хочу, чтобы меня бросали.

– Да, именно поэтому ты выбираешь уродов, которых бросаешь сама, – съязвила подруга.

– Ну хватит. Я же о деле.

– А тут надо поработать. Знай себе цену. Веди себя с ним немного высокомерно, так будто у тебя сотни таких, и в любой момент ты можешь разорвать отношения. Что ты, кстати, умеешь делать, правда, тебя до этого надо довести. Пусть он боится тебя потерять. И вот увидишь, он будет стараться завоевать тебя.

– Да ладно? А если я его этим оттолкну?

– Поверь мне, не оттолкнешь.

– Что-то с трудом верится. За богачами очередь из хищниц, с которыми мне не тягаться.

– Перестань трусить. Может, и не получится с первого раза. Но это точно будет другой опыт. А весь остальной у тебя уже был.

– Но я не пойму, почему ты так зациклилась на богачах? Может я не хочу богача.

– И не ищи. Но ищи под стать себе. Пусть он будет художником, учителем, юристом, врачом. Это не важно, главное, он должен быть состоявшимся мужиком. Способным о себе позаботиться и о семье, которую ты мечтаешь создать.

– Вот эта мысль мне нравится больше.

И, действительно, Виктория задумалась. Она нашла во всем этом смысл и решила по максимуму активировать свою гордость. Денег на психолога у нее не было, и потому она работала над собой, как могла, самостоятельно. Уговорами, убеждениями и повторениями. Фраза «Я достойна лучшего» стала ее любимой. Она повторяла ее себе день и ночь. И все сработало. Она наконец встретила неизведанный ею сорт мужчин. Денис был богат, красив собой, высокий и статный мужчина. С первого взгляда он сразил ее своей галантностью и обходительностью. Другие манеры, другие слова, другое поведение. Никто и никогда не открывал ей дверь машины, когда она выходила, никто и никогда не подавал руку, не целовал ее при случае, чтобы таким образом засвидетельствовать свое почтение. Виктория сразу влюбилась. Влюбилась окончательно и бесповоротно. Но наученная горьким опытом и последними увещаниями подруги она включила гордость. А Денис, как это не странно, тоже был горд и себялюбив. Он вырос единственным ребенком в состоятельной семье. Его любили и баловали всю его сознательную жизнь. И да, он привык, что такие, как Виктория, за ним в очередь стоят. У него тоже были свои комплексы и недоверия, и именно поэтому ни одна из женщин еще не смогла его о хомутать.

Вот и получается, встретились два одиночества, обремененные гордостью, один наследственной, другая приобретенной. Эти отношения изначально были обречены. Одного гордеца можно терпеть, а если оба гордые, кто сделает первый шаг?

К тому же родители Дениса его выбор сразу не одобрили. Виктория показалась им слишком простой, не их круга. На что они и стали намекать, подыскивая ему подходящую невесту голубых кровей. И нашли. А Денис, как хорошо воспитанный сын, привык во всем их слушаться. И ответил на ухаживания новой невесты из благородной семьи. Только мало кто знал, что для него ситуация сильно усложнилась. Расставаться с Викторией он не хотел. Он, хоть и был самовлюбленным эгоистом, ее полюбил тоже. Ее детская непосредственность, с которой она реагировала на все происходящее вокруг, его забавляла. Он умилялся ею и впервые за долгие годы почувствовал радость заботы о ком-то. Она словно беспомощный ребенок требовала тепла и ласки. И здесь для него снова возникала дилемма. Ведь он не привык дарить, он привык все это получать. Всю жизнь его ласкали и заботились о нем, как о драгоценном цветке. Он не способен был выживать вне пределов своего парника.

Ну, а Виктория уже тоже включила гордость. И хотела, чтобы заботились о ней, любили ее.

Самое страшное, что о новой его пассии, она узнала не от него. Он так и не признался ей. Все оттягивал момент, будто надеялся сохранить обеих. И сам он так и не сделал выбор в своей душе. Но Виктория, привыкшая расставаться и разочаровываться в мужчинах, сделала его очень быстро и отошла в сторону.

Какое-то время он ждал, что она станет биться за него. И подруга ее к этому склоняла:

– За любовь надо бороться.

– С кем? С его семьей? – спрашивала в ответ Виктория.

Она столько времени потратила на то, чтобы поднять самооценку, но этого так и не сделала. В глубине буши она продолжала думать, что недостойна его. И члены его семьи, которые не приняли ее простушку, правы.

Они расстались, несмотря на то, что безумно любили друг друга.

P.S. Гордость, какой бы благородной она не была, разбивает самые настоящие и светлые чувства. Но если ее нет, это тоже проблема. Без нее люди ничего не добиваются и топчутся на месте или ходят по кругу, не находя выхода из того болото, в которое их затянуло. Так совместимы ли: гордость и любовь? Наверно, в разумных пределах. Жаль, что не всем нам очевидно ее разумное проявление.

Бег от одиночества

«Сколько раз ему звонила со своими проблемами?» – думала я, борясь с желанием позвонить и постукивая ноготками по крышке туалетного столика, смотрела на черный телефон, расположившийся в нескольких сантиметрах от моей кисти.

Рука сама потянулась к циферблату, и я, на память, не задумываясь, набрала номер. Я давно не вспоминала, из каких цифр он состоит, это был номер, который сохранился даже в двигательной памяти пальцев. Щелчок, гудок и снова гудок.

– Алло, – услышала я на том конце провода.

– Привет, – глухо ответила я.

– Привет.

– Не спросишь, зачем звоню?

– Наверное, сама скажешь.

– Как дела?

– Нормально, а у тебя?

– У меня не очень, если не сказать совсем х…..

– Что так?

– Да все надоело.

– Мужчина?

Он сразу угадал причину моей печали.

– Я всегда говорила, что ты тонкий психолог. Ирония судьбы, но мне даже больше в жилетку поплакаться некому. Как-то незаметно ты стал моей лучшей подружкой по телефону. – Признавать это было нелегко, но слова сами текли рекой. – Только с тобой я могу разговаривать 45 минут подряд. Правда, давно мы не созванивались, – заметила я в довершении монолога.

Произнося эти слова, я все же вспомнила, что он принадлежал к числу тех негодяев, которые посмели бросить меня. Он так же доставил душевную боль, рана от которой не зажила, как мне казалось, до сих пор.

– Бывает.

– Ты единственный мужчина в моей жизни, который несмотря ни на что, остается мне дорог. Наверное, только благодаря твоему уму.

Говоря это, я вспомнила, как мы познакомились, как встретились наши взгляды, и я поняла, что утонула навсегда в омуте его голубых глаз. Наш непродолжительный роман закончился, как и должен был закончиться, хотя и не по моему желанию, ведь тогда я не была свободна, а он был свободен вечно, таким он и останется, свободный художник. Он стал отдушиной в моем одиночестве, но я слишком быстро надоела ему, как прочитанная книга из бульварной прозы.

– Если бы не твои способности слушать, я бы давно уже перестала тебе звонить, – заметила я.

– Не жалко, звони, сколько хочется. Так, кто на этот раз?

– Вряд ли ты его знаешь.

– И что он такого сделал?

– Ничего, просто я сама виновата, ведь знала, что он женат. Сама даже не знаю, как повелась. А теперь так плохо. Мне кажется, что в такие моменты я что-то теряю. Не в плане межличностных отношений, а себя. Чувство, будто еще один кусочек меня безвозвратно утерян. Так бывает?

– Бывает, – утвердительно, на выдохе, сказал он.

– Ничего не посоветуешь?

– А что тут посоветуешь? Ты и сама умница. Разберешься. Ведь жизнь продолжается, хоть и банально эта фраза звучит.

Я почувствовала, как к горлу подползает тот самый ком, который сидит там уже несколько дней с тех пор, как я поругалась с Сергеем. Хотя ссорой то, что произошло, не назовешь, просто чувство осталось, как будто так и было. Почему-то я взяла и поверила ему. Он красиво говорил, как было не поверить. Больше всего мне вспоминался один момент, когда он поймал меня в темном коридоре, придавил всем своим телом к стене и на выдохе, еле сдержанным голосом, прошептал: «Если бы я не был женат, женился бы на тебе». Этот сдавленный, брутальный голос эхом отзывался в моей памяти каждый раз, когда я вспоминала о нем. А потом все было весьма банально. Случайная встреча, случайно оказались вдвоем, за окном было тихо и темно, рассеянный свет комнаты, и легкое состояние опьянения. Наверное, если бы тогда я устояла, сейчас мне не было так больно, и я не ощущала внутренней пустоты, не чувствовала бы себя дешевкой, которой в очередной раз грубо воспользовались. Уходя, он ничего не сказал, тихо закрыл за собой дверь, как будто, так и должно было быть.

– Умница?! Если бы я была умницей, в моей жизни не было бы многого, – еле сдерживая прорывающиеся рыдания, ответила я.

– Каких, например?

– Издевается, что ли, – подумала я, а вслух сказала. – Тебе ли об этом спрашивать.

– Давай сменим тему, а то чувствую, ты совсем раскисаешь, того и гляди, зарыдаешь. Что у тебя нового в жизни происходит?

Я встрепенулась. Его слова действовали на меня завораживающе.

– Да ничего. Купила аквариум, мне нравятся рыбки, кажется, они даже слушать умеют, – скучным голосов пробубнила я.

– Ты точно ничего не принимала?

– Ты на что намекаешь?

– Так ни на что. Что еще нового?