Роман Булгар "Таежное смятение чувств. III. Полет"

– Мм-м… – донеслось до него едва слышно.

Жадно схватив Машеньку за подбородок, Серж впился в нее губами. Но девушка никак не ответила на его поцелуй, продолжала только слабо постанывать с закрытыми глазами.

– Ну же, сучка! – кричал Сергей обиженно, страстно работая бедрами. – Приди в себя! Я хочу тебя! Ты моя!

Но Маша все не отзывалась. Тогда проводнику в голову пришла другая идея. Он перевернул бесчувственное тело на живот и смачно врезал по упругой попке ладошкой.

– Проснись! – потребовал он в очередной раз.

И вновь реакции не было. Тогда Серж схватил тюбик со смазкой и выдавил остатки прямо между ягодиц девушки, подсунул руку ей под живот и слегка приподнял над одеялом, примеряясь к темному отверстию звездочкой.

– Вот так! Вот так! – шептал он, размазывая блестящую смазку между ягодицами Машеньки.

– Мм-м-м! – простонала вдруг тихо девушка.

Притянув к себе руки, она попыталась приподняться на локтях и прогнуться. А в это время Серж уже приблизился к ней.

– А-а-а! – упала Маша снова на грудь и слегка повернула голову. – Серж, что это? Серж, не смей! Серж!

Теперь уже пришло время Сергея играть в молчанку. Он сильнее надавил бедрами и легко проскользнул внутрь.

– О-о-о-о-х! – выдохнула Маша и сжала кулачки.

Довольный собой, Сергей отпустил Машин животик, позволяя ей распластаться на одеяле. При этом сам он подался вслед за ней. Сжав девушку бедрами, Серж развалился на ней, подсунув руку под грудь, жадно смял ее в ладони.

– Машка, ты слышишь? – прошептал он прямо в ушко девушки и тут же прикусил ее мочку зубами.

– А-а-а-! – простонала девушка, вздернув голову вверх.

Бедра Сержа совершали поступательные движения, рука Маши поползла по одеялу и нетерпеливо скрылась между бедрами.

– О-о-ох! Да-а-а-а! – вырвался из нее стон наслаждения.

То, что Машенька сама ласкала себя, завело Сержа еще больше, и мужик в исступлении зашлепал низом живота.

– Вот так! Сучка! – шептал он, задыхаясь. – Недотрога! Тоже… мне… Вот так! Ты же хочешь этого еще больше, чем я сам!

Вдруг завертевшись под ним змеей, девушка быстро захлюпала ладошкой между своих напряженно подрагивающих ног.

– А-а-а-а-а! – закричала громко она и резко подняла голову, что чуть не ударила проводника затылком по носу.

– Ты что? Опять? – выкрикнул Сергей.

– Да! Да! – шептала Маша, ерзая грудью по одеялу.

Обессилев от долгожданного оргазма, мужчина упал на девушку, крепко прижимаясь к ее подрагивающему телу.

– Да… да… да… – становился все тише шепот Марии.

Снова она улетела куда-то далеко отсюда. Проводник во все глаза смотрел на нее и старался запомнить отрешенность ее ставшего необычайно одухотворенным лица…

Преграждавший путь вечером, сифон начал понемногу пересыхать. И лишь небольшой ручеек глубиной сантиметров в десять вяло тек по его дну. Они без труда преодолели его на четвереньках, лишь замочив брюки на коленях. Маша морщилась. Было больно двигаться. Особенно сильно болела поясница и левое плечо. В попочке ее, казалось ей, горел жаркий костер.

Но в руках у нее было то, что стоило любой боли. В небольшом тряпичном мешочке девушка аккуратно несла большую белую летучую мышь, которую они с Сергеем поймали на рассвете, когда окончательно пришли в себя. Теперь-то она все детально исследует, сфотографирует и окольцует находку, что положит начало изучению этих удивительных и до сих пор неизвестных животных.

И самое главное – она будет первой, кто описал их.

Перед выходом из пещеры Машенька дернула Сержа за рукав. После прошедшей ночи мужик был молчаливым, даже смущенным, что не вязалось с его предыдущими поступками.

– Запомни, о чем мы договорились! – сказала Мария строго. – О произошедшем в пещере знаем только ты и я! Никто на всем белом свете больше не должен этого знать! Иначе я на тебя, Серж, заявлю! – смотрела девушка в упор на него.

Бедная Машенька даже и не догадывалась о том, что в той пещере их было не двое, а четверо. Но проводник об этом факте рассказывать будущему светилу науки не собирался.

– Само собой, Маша! Это ведь и в моих интересах! – отошел Серж в сторону, пропуская девушку вперед к солнечному свету, где заботливая Марьям наверняка приготовила завтрак. – Само собой! У меня есть жена, у меня есть сын Кирилл…

Закончив рассказ, Мария Алексеевна потупилась и смущенно отвела глаза. Конечно, она поведала не все, многое стыдливо утаила. Не рассказала о том, что и до сих пор вспоминает руки проводника, взгляд его карих глаз, его улыбку и ту ночь в пещере…

Глава 5. Встреча

Хозяин дома долго не выходил к гостям, он тихо напивался, заливая водкой кипящую злость и обиду. Наумов был категорически против того, чтобы Леночка выходила замуж. Но племянница его ослушалась, пошла наперекор его воле.

– Ленка! – грохнул первый секретарь райкома партии кулаком по столу, обшитому зеленым сукном. – Сучка драная…

Если бы не деятельная помощь Шатовой, то молодых людей никто даже и не посмел бы расписать. Но против самой Виктории Игоревны Наумов ничего не имел. У Шатовой в покровителях числились такие высокопоставленные персоны, что с нею лучше было дружить, чем находиться в полной конфронтации.

И этот нечаянный случай он мог, и он использовал ужин с Шатовой по самой полной программе, попытался пристроить свою зазнобу Ершову в обком партии на теплое местечко.

– Ленка, сучка ты! – поднялся Дмитрий Юрьевич из-за стола, направился к двери кабинета. – Решила от меня сбежать! Но мы еще на это посмотрим, поглядим…

Услышав шаги хозяина, Мария Алексеевна вскочила и быстро ушла, отправилась на кухню. Леонид крепко спал в кресле. Наумов подозвал к себе Леночку, повел ее за собой. Борис осмотрелся и решил постоять на балконе, подышать свежим воздухом.

Просторный балкончик, точнее, застекленная лоджия тянулась вдоль трех комнат. Сквозь чуть приоткрытую форточку из соседней спальни доносился приглушенный шум тихого разговора.

Особо не желая, Борис все же невольно прислушался.

– Дмитрий Юрьевич! Дядя! – увещала Погодина сановитого родича. – Я теперь замужем! Наши отношения в прошлом! Примите все, как объективную данность, наконец-то, отпустите меня!

– Нет, Леночка, ты всегда будешь моей! – увидел шагнувший к окну Зимин, как стоявший перед девушкой на коленях мужчина задирает подол ее юбки, целует внутренность ее бедер. – Ты помнишь, как нам с тобой всегда было хорошо…

Заметившая наблюдавшего за ними парня, девушка мгновенно изменилась в лице, жестами показала, чтобы он ни в коем случае не вмешивался бы в ужасно неприглядную ситуацию.

– Дядя, ты просто сегодня по-скотски пьян! Завтра тебе же самому будет за себя стыдно! – убрала Погодина от себя мужские руки, оттолкнула их от себя и бочком выскользнула из спальни, выскочила через гостиную на балкон.

Борис мгновенно посторонился и тут же заслонил Леночку своим телом, и Наумов, натолкнувшись на него, остановился, не стал больше ее преследовать, тяжело дыша, двинулся в сторону коридора, направился к туалету.

– Как это все ужасно, Зимин, ужасно! – закрыла Погодина лицо ладошками. – Умоляю тебя, ничего Леньке не рассказывай! Я и так надавила на него, заставив на мне жениться…

– Ты могла бы, Елочка, этого мне и не говорить! – дотронулся Борис рукой до ее понуро опущенного плечика. – Все у вас будет хорошо. Я желаю тебе только счастья…

Несколько минут они постояли в тишине, и тут со стороны кухни донесся оборвавшийся на середине сдавленный крик.

– Дядя добрался до экономки! – рванула Леночка на кухню бегом. – Дмитрий Юрьевич, оставьте Машеньку в покое!

На кухонном столе прижатая грузным мужским телом лежала женщина, зажимая рот рукой, мотала головой из стороны в сторону, жалобно скулила, молила о пощаде. На полу валялись лохмотья ее в клочья разорванной одежды.

– Зимин, сделай что-нибудь! – подтолкнула его Леночка вперед. – Только не зашиби ненароком нашего хозяина!

Шагнув к столу, Борис ухватил первого секретаря за его шею и нажал большим пальцем на нужную точку. Наумов тут же захрипел, и его голова безжизненно упала набок. Он всем своим телом придавил судорожно елозящую под ним экономку.

Вдвоем они помогли Машеньке выбраться из-под тела Наумова, и женщина, плача, втянув в себя плечи, побежала в свою комнатку, чтобы накинуть на себя другую одежду.

– Ты где этому научился, Зимин? – прищурилась вопросительно Лена. – Одним пальцем буйного мужика усыпить!

– Охотник один меня, Елочка, научил, хороший Дашкин дружок, – хмыкнул Борис, припоминая некоего Тимофея, у которого его сестричка некоторое время жила в их большом городе.

– Нет, мне надо срочно выпить! – достала девушка из шкафчика бутылку и рюмки. – По полной, Зимин, наливай!

Выпили, закусили нарезанными дольками лимона.

– Может, Елочка, – посмотрел Борис на Погодину, – вы все переночуете у меня? Места у меня хватит на всех.

– Нет, Зимин, спасибо, но я останусь здесь, присмотрю за дядей, – глянула Леночка на Наумова и отказалась. – Теперь он и до утра не проснется! Пойду я, разбужу Селиверстова. Надо нам перенести дядю в его спальню или в гостиную…

Вчетвером им кое-как удалось перетащить спящего Наумова на диванчик в гостиной комнате. Машенька старательно прятала от них свои смущенно потерянные глаза.

– Бежать вам надо поскорее, Мария Алексеевна! – посмотрел Зимин на экономку сочувствующим взглядом. – Ну, Елочка, я пошел. Завтра я заеду за вами…

Поймав возле перекрестка случайное такси, Борис отправился в больницу, где лежала Ника. Его поначалу не хотели пускать.

– Молодой человек, – смотрела на него заспанная медсестра ничего не понимающим взглядом, – все посещения у нас давно уже закончились! Приходите завтра! Да вы еще с запахом!

– Мне можно! Я к Шатовой, к Веронике! – показал Борис пальцем на знакомую ему палату.

– Да хоть к черту лысому! – выпалила сердито женщина в белом халате. – Идите уже, мужчина, откуда пришли…

На шум выглянула Пелагея, которую оставили дежурить у постели тяжело больной девочки.

– Анастасия Павловна, а вы пропустите его! – улыбнулась тепло им обоим Краснова. – Он из нашей семьи…

В палате горел приглушенный свет. Ника спала. Посмотрев на Пелагею, Борис неожиданно и для самого себя предложил:

– Шла бы ты домой, Полюшка! Тебя муж дожидается, а мне делать все одно нечего. Иди, я сам с Никой побуду.

– Это не шутка? – вспыхнули радостью глаза Красновой.

– Иди-иди…

Задремавшая девочка неожиданно проснулась, открыла глаза, увидела сидящего рядом с нею Бориса, потянулась к нему.

– Зимин, ты не уехал! Я рада тебя видеть!

Одними подушечками пальцев он легонько дотронулся до ее изможденного тяжелой болезнью лица, грустно вздохнул.

– И я очень рад тебя видеть, моя Принцесса! – произнес он негромко и постарался широко улыбнуться.

Заметив его изучающий взгляд, девочка сразу прикрыла прячущими ладошками свое засмущавшееся личико.

– Не смотри на меня, Зимин! Я стала некрасивой! Носик у меня осунулся, щечки впали! Одни мои глазищи только торчат! Я стала страшной уродиной! Зимушка, не смотри ты так на меня!

Осторожно убрав с девчоночьего лица ее ладошки, Борис губами прикоснулся к ее еще горячему лобику, прошептал:

– Ты всегда, Принцесса, будешь для меня самой красивой девчонкой на свете! Ты у нас и есть самая красивая девочка!

– Правда, Зимин? – улыбнулась Ника довольно. – Я буду для тебя всегда красивее, чем даже моя мать?

Успокаивающей ладонью Борис провел по ее щечке, и Вероника почувствовала, как ей стало сразу легче на душе.

– Для меня ты, – вдохнул он горячим потоком воздуха в ее ушко, – всегда будешь самой красивой на свете! Спи, Принцесса! Я посижу и поохраняю твои сны!

Прижав его ладонь к своей щеке, девочка закрыла глаза, сладко потянулась, повернулась на бочок…

В шесть часов утра в палату зашла ночная медсестра и сделала Нике укол. Прощаясь с девочкой, Борис нагнулся к ней и поцеловал в щечку. Ника приподнялась и обняла парня, обвила его шею руками, прижалась к нему, прошептала:

– Приходи ко мне еще, Зимин!

– Я обязательно приду! Сбегу с лагеря и заеду!

– Я буду ждать тебя, Зимин! – покатилась медленно серебристая слезинка по девчоночьей щеке.

Подходя ближе к дому, Борис увидел у подъезда вишневую «тройку». Чисто машинально он дотронулся рукой до капота своей машины и понимающе усмехнулся.

– И где это мы всю ночь шлялись? – вышла Шатова в коридор в одной короткой мужской рубашке, застегнутой на среднюю пуговку. – Сколько тебя можно ждать, Зимин?

– Только не говорите мне, Виктория Игоревна, – обнял Борис приблизившуюся к нему женщину, – что вы терпеливо ждали меня тут всю ночь! Движок от машины еще теплый.

– От тебя ничего не скроешь, Зимин! – выставила Вика, все еще на него дуясь, перед собой кулачки. – Ты мне, Зимин, не ответил! Экономку Наумова всю ночь ублажал?

Наклоняясь к женскому уху, парень прошептал:

– Я всю ночь просидел в палате у нашей Ники…