Еще через минуту он забеспокоился.
– Что еще? – напрягся я.
– Монги пригнали еще одного мага.
– Он сорвет барьер раньше времени?
– Это вряд ли. Но вот обновить или поставить новый будет очень сложно. Я уже чувствую, как он меняет Пространство, чтобы ослабить мою магию.
Я умолк и снова плюнул вниз. Через несколько секунд внизу пшикнуло – барьер еще был на месте. Внезапно снаружи, сверху, раздался чуть слышный женский смех. Я тут же приложил ухо к металлу крышки. Звуки стали отчетливей. Женский голос, потом мужской. Они приближались.
– Прилетай еще, красавчик, – сказала женщина. – Лучше дружить, чем ссориться!
– Посмотрим, – пробурчал в ответ басовитый мужской голос. – Мыться вам надо получше.
– Мы стараемся. Воду бы подвели, было бы повеселей. Легко ли бедным женщинам таскать баллоны за сотню метров?
– Мы полицейские, а не сантехники, – огрызнулся бас.
– Не злись, красавчик. Правда, прилетайте, когда захочется. Весь экипаж обслужим.
Я усмехнулся и шепнул Гафи:
– «Мобильники» прилетели к трущобным проституткам. Смех на палке. Куда мир катится?
Послышались шаги грубых полицейских ботинок по трапу драйва.
– Сейчас уберутся, – довольно сообщил я. – Барьер стоит?
– Пока да.
– Слава Единому Богу… – искренне прошептал я.
– Не знал, что ты настолько религиозен.
– Тут волей-неволей станешь верующим, – огрызнулся я.
Раздался щелчок открывшейся дверцы кабины.
– Она пошутила насчет всего экипажа? – раздался более молодой мужской голос. Даже не мужской, скорее юношеский.
– Послужи с мое, тогда и будешь развлекаться, – ответил бас.
– Зачем над парнем издеваешься? – спросила женщина. – Что, убудет от тебя? Спускай его к нам.
– Обойдется, спешим, – лаконично ответил бас.
Гафи встревоженно глянул вниз.
– Барьер вибрирует, – прошептал он. – Собираются они улетать?
– Заминочка… – хмуро ответил я. – Там молодому тоже приспичило. Старший не пускает, но проститутка хитрая. Хочет к молодому в доверие втереться…
– Никогда я их не любил, – признался цверг. – Все, держаться барьеру осталось меньше минуты.
Я снова прислушался.
– Мы напарничка твоего совсем не надолго заберем, – вмешался еще один, более молодой женский голос.
– Точно, точно! – поддержала ее коллега. – Он у нас и пяти минут не продержится!
Снизу толкнуло вонючим воздухом.
– Все, барьера нет, сейчас полезут! – сообщил маг.
– Поставить нельзя?
– Нет. Дикий маг над этим всерьез поработал.
Снизу раздался дребезг вибрирующих под ногами скоб. А у меня даже топора не было. Хотя с ним бы я вообще наверх не поднялся! Цверг тоже не подумал о том, чтобы прихватить клинок. За поясом оставался кастер, но при таком наплыве противников зарядов в нем хватит на очень короткий бой.
– Голой задницей придется монгов давить, – зло произнес я. – Ну и влипли!
Сверху раздался бас полицейского:
– В следующий раз, девочки. Он сегодня не заработал на развлечения.
Щелкнула закрывшаяся дверца, загудела активированная турбина драйва…
– Поднимай крышку! – взмолился цверг.
Я толкнул вверх плечами, и металлический диск, закрывавший шахту, легко поддался. Я тут же перевалился грудью через кромку, вылез на мостовую и подал руку Гафи. Он выполз на удивление ловко. Полицейский турбодрайв с воем скрылся за изгибом убегающей к центру города улицы.
– Закрывай! – выкрикнул Гафи.
Я, царапая пальцы о дорожное покрытие, сдвинул крышку и уложил ее на место.
– А вот и сантехники, кажется, появились, – раздался позади удивленный женский голос.
Я оглянулся и увидел на тротуаре двух проституток – одну брюнетку, постарше, и одну совсем молодую блондинку. Одеты обе были по всем правилам их профессии. Проще говоря, почти не одеты. По крайней мере, юбки у обеих кончались чуть раньше, чем начинались ноги. Но на самом деле у меня не было времени долго на них заглядываться. Надо было уложить что-то тяжелое на люк. Иначе монги выберутся, а у нас руки пустые. Днем бы можно было не беспокоиться, они солнца не выносят совсем, но на трущобы уже опустилась ночь, так что заварушка намечалась отменная.
Как назло, в пределах видимости ничего тяжелого не высматривалось.
– Одеты они не в робы сантехников, – усомнилась блондинка.
– Да нет же, точно сантехники! – уверила ее старшая. – Посмотри, они же с ног до головы в дерьме. Ребята, не поможете нам водопровод починить? Расплатимся по полной программе.
Снизу в крышку люка ударили. Я не нашел ничего умнее, как прыгнуть на металл сверху. Но это помогло – крышка лязгнула и снова встала на место. Правда, ненадолго. Мощность толкающего снизу монга была достаточной, чтобы открыть люк, несмотря на мой вес. Я чуть не свалился от очередного удара, цверг быстро смекнул, что мне одному этот натиск не удержать, и прыгнул на крышку снова.
– Девушки! – крикнул я работницам древнейшей профессии. – Где тут можно раздобыть что-то тяжелое?
– У них проблемы, – сделала гениальное заключение блондинка. – Смотри, люк дрожит. Кажется, из колодца дерьмо выпирает.
Снизу снова шарахнули, уже так, что стало ясно – не продержаться. Я подпрыгнул и ударом ног поставил крышку на место. И тут со стороны центра города раздался вой полицейских турбин. Мы с Гафи переглянулись и рванули за угол, куда не попадал свет единственного на всю улицу фонаря.
Из-за поворота показался турбодрайв, он развернулся над люком, и когда крышка уже готова была подняться, опустился точнехонько на нее. Она с лязгом встала на место.
– Ладно, девушки, – раздался знакомый бас из кабины. – Молодой меня уговорил. Забирайте его. Но мы правда спешим. На все про все не больше получаса.
– Никогда не любил полицейских, – прошептал я. – Видимо, зря.
Мы с цвергом переглянулись и, не сговариваясь, рванули в сторону окраины.
Глава 2
Степень свободы
Наступило утро. За ночь нам удалось удалиться от города километров на десять, и теперь мы остановились в стороне от дороги, у лесного ручья, чтобы перевести дух. Было тихо, если не считать выкриков птиц, шелеста ветра и журчания воды у ног.
Это было первое утро моей настоящей свободы. До этого я постоянно зависел то от одного, то от другого, и мне всегда хотелось выбраться из этого порочного круга. И вот теперь, пусть и таким странным образом, мои связи с окружающим социумом оборвались. Я стоял в тени вековых деревьев и вдыхал пьянящий аромат свободы.
Хотя на самом деле это просто поэтическая метафора, поскольку на самом деле я вдыхал вонь дерьма, которое покрывало нас с цвергом густым жирным слоем. Оно немного подсохло за ночь, но ароматнее от этого не стало. У меня даже мелькнула нехорошая мыслишка, что так давно ожидаемый запах свободы оказался густо приправлен душком дерьма. Но я не посчитал это корневым свойством свободы и списал вонь на влияние неблагоприятных обстоятельств.
Первое, что мы сделали с Гафи, это хорошенько вымылись в ручье, используя для этого обломанные неподалеку и размочаленные об камни ветви мыльного дерева. Мокрую одежду решили просушить на себе, благо быстро теплело, от чего утренняя свежесть стремительно превращалась в крепчающий дневной зной.
– Что будем делать? – усевшись на берегу ручья, спросил цверг.
– Разбегаться, – спокойно ответил я. – Помогли друг другу выбраться, как мы и обещали. Теперь у каждого своя дорога.
– Жаль, – тихо произнес Гафи.
– Почему? В друзья мне набиваешься? Нет, спасибо. Без друзей я обойдусь точно. Привык.
– Как знаешь. Навязываться не буду. Но все же обидно, что я так и не узнаю, какое такое чудо у тебя в тайнике.
– Почему же обидно? – усмехнулся я. – Это как раз хорошо. И мне намного спокойнее, и тебе самому, между прочим. Эта штуковина, уверяю, покоя тебе не даст.
– Она мне уже не дает покоя, – грустно улыбнулся Алл. – Хотя я не имею о ней ни малейшего представления. Но заинтригован до предела.
– В Мире Пророчества столько неразгаданных тайн, что одной больше, одной меньше, ничего не изменится, – философски заключил я.
Мы попрощались, и Алл Гафи побрел на запад, туда, где в нескольких километрах отсюда левитировал в воздухе опознавательный знак телепорта. Со мной он планами не поделился, да, впрочем, они мне были не очень-то интересны. После его ухода я еще некоторое время полежал в траве, наслаждаясь одиночеством и тишиной, а потом отправился дальше на юг, в небольшой город-спутник Истадала под названием Валон. Сам городок меня не волновал совершенно, но мне нужно было любое почтовое отделение, куда курьер сможет доставить мне необходимую вещь.
Валон располагался всего в пяти километрах к югу, и уже за лесом я собирался выбраться на дорогу, по которой ходит регулярный пасажирский гипербас загородного сообщения. Не доходя до станции, которая представляла собой обычную ожидаловку человек на десять, я достал из кармана коммуникатор и вызвал Агни Борта, моего банковского агента.
– Привет, – ответил он. – Как дела?
– Отменно. Мне нужно получить содержимое одной из моих депозитных ячеек.
– Почтой?
– Нет, курьером. Я сейчас в Валоне, точнее, скоро там буду, поэтому хотелось бы получить посылочку на головном почтовом отделении.
– Нет проблем. Какая из ячеек?
– Одиннадцать сорок пять.
– Примерный вес?
– Да граммов двести.
– Понятно. Я свяжусь с тобой, когда все организую.
– Валяй. Только не затягивай с этим делом.
– Обижаешь! У тебя хоть раз был повод остаться недовольным услугами нашей фирмы?
– Нет. Но именно сейчас мне меньше всего хотелось бы разочароваться. Я спешу.
– Тогда до связи.
Кроме меня на остановке находилась только девушка-сид. Возраст сидов, независимо от пола, определить до крайности сложно, потому что после короткого детства и юности у них начинается длительный период зрелого существования. Что ни говори – совершенные существа. Одета она была в модный облегающий синий комбинезон с массивным поясом.
– Здравствуй, Первая-Из-Семи, – поприветствовал я ее, как и полагается вежливо приветствовать сидов.
Она молча кивнула в ответ. Сиды вообще разговорчивостью не отличались, их совершенство распространялось и на отсутствие склонности к пустой болтовне, но это мне показалось некоторым перебором. Поздороваться можно, ведь язык не отвалится.
Но обижаться на сидов – последнее дело. Это все равно, что обижаться на дождь, ветер или палящее солнце. Просто они есть и всегда были, поскольку являются первой из семи разумных рас. Что говорить, если первые люди вышли из купели гейзера непосредственно у них на глазах? Когда-то они нас холили и лелеяли, считали младшими братьями, что неудивительно при значительном внешнем сходстве, но некоторые наши корневые качества пришлись им не по душе. В конце концов сиды слегка дистанцировались от людей, может, именно это не позволило наглухо испортить отношения между нашими расами. Но, как бы там ни было, и в наших городах сиды не были редкостью, и у них люди жили, работали и учились. Сам Истадалский Университет основали сиды, куда уж дальше ехать. И первыми преподавателями там тоже были они.
Гипербаса все не было, мы с попутчицей молча стояли под прозрачной крышей станции. Мне было скучно. Обычай не велел заговаривать с сидами первым, что вызывало во мне некоторое раздражение, но в принципе и Шинтай с ними. К тому же, если честно, сидов я с детства побаивался, в основном из-за их белых глаз, похожих на бельма. Кроме того, какое-то внутреннее чутье настойчиво подсказывало, что существо, находящееся рядом со мной, совсем не таково, каким оно выглядит. В этом была изрядная доля правды. Похожее на человеческое тело являлось только видимой оболочкой, прикрывающей их корневую магическую сущность. И свечение, пробивающееся через их похожие на ручейки расплавленной лавы волосы, было не чем иным, как струящейся живой магией.
Из-за леса показался гипербас, плывущий в десятке сантиметров над дорожным покрытием. По случаю раннего утра он был почти пустым, что понятно – жители Валона наверняка ездили в Истадал на работу, а вот наоборот вряд ли. Сверкающий дымчатым стеклом экипаж остановился у станции, я пропустил спутницу вперед, отблагодаренный скупым кивком, затем взбежал по лесенке сам. Расплатившись с водителем красным кружком денежного кристалла, я уселся в удобное кресло и решил чуть вздремнуть.
Окружающий пейзаж меня интересовал мало, а бессонная ночь давала о себе знать. Мерное урчание мотора и мягкий, тихий ход моментально утащили меня в приятное дремотное состояние, наполненное смутными, часто меняющимися образами. Почему-то всплыло печальное лицо Гафи, потом сцены жестокой рубки в темноте подземных коммуникаций, потом я увидел себя на палубе корабля, плывущего неизвестно куда неизвестно откуда. Не видно было ни берега, ни морских волн, только одно бесконечное голубое небо с бегущими по нему стадами кучерявых облаков. И мне во сне стало так хорошо, как, наверное, не было никогда в жизни.
На конечной меня разбудил водитель. Я спросил у него, как попасть на центральную почту, оказалось, что она находится совсем рядом, в трех кварталах от станции. Никого из пассажиров в салоне уже не осталось, я потер щеки, чтобы взбодриться, и выбрался на мостовую. На улицах тоже было немноголюдно, я пересек сквер и зашагал в указанном мне направлении. Остатки дремоты все еще бродили в голове, но даже в таком приторможенном состоянии я ощутил чужое внимание. Всем известное чувство, когда кто-то идет позади и пялится вам в затылок. Я оглянулся, но ровным счетом ничего подозрительного не обнаружил. Однако это меня взбодрило сильнее, чем растирание щек. Мне сейчас не хватало только слежки! Именно сейчас, когда я ожидал посылку, которая, по моему глубочайшему мнению, никому, кроме меня, в руки попадать не должна. Славный парень Агни не в счет. Не то чтобы я вообще кому-то в этом мире мог доверять, но он был сотрудником одной из самых престижных банковских фирм, для которой престиж дороже любой прибыли, поскольку, если не будет престижа, не будет и постоянных клиентов. А по глобальному закону бизнеса восемьдесят процентов дохода приносят именно постоянные клиенты. Я пользовался услугами Агни и его конторы уже лет семь, а до меня клиентом этой же конторы был мой отец. И это являлось залогом если не моего доверия, то уж в любом случае залогом моего спокойствия за своевременную и безопасную доставку посылки. Пока она под ответственностью фирмы, с ней ничего не случится – у них и преступные группировки на некотором прокорме, включая структуры служб безопасности, есть свои люди и в полиции.
Но вот после того, как курьер от Агни сдаст мне мою собственность на руки, мне придется заботиться о ее безопасности самому. Это просто, когда никто не знает, какую функцию несет содержимое посылки, но вот если информация каким-то образом просочится, на меня могут начать настоящую охоту. В Мире Пророчества, где смерть является лишь способом на время вывести противника из игры, убивали и за меньшие деньги, за куда менее уникальные артефакты. Я же, волей случая, завладел редчайшей штуковиной, о которой и легенд-то сложено – раз-два и обчелся, а уж видели ее воочию единицы. Соответственно, и стоимость ее была запредельной. Но меня интересовала не стоимость, меня интересовало прямое использование счастливо доставшегося мне артефакта. И арраун бы забрал уникальность моего приобретения! Лучше бы оно стоило гроши, для меня бы его ценность меньше не стала, а жизнь зато превратилась бы в куда более беззаботную.
В кармане раздался вызов коммуникатора. Я, стараясь выглядеть как можно более спокойным, приложил его к уху и придавил сенсор принятия вызова.
– Это Агни.
– Я понял.
