Во время разговора Дирк смотрел исключительно на Арко Спиллиана.
– Лады, покажу. Ток надо щас прямо ехать, чтоб до темноты успеть.
– Сейчас и поезжайте.
Демоноборец встал и направился к выходу. Дирк вопросительно поднял брови, проводив его взглядом.
– Двигай за ним, – сказал Арко Спиллиан. – И треплись по дороге поменьше.
– Да о чём разговаривать с этим? – пожал плечами Дирк.
– Вот и не надо. Только если что спросит, да и то… думай, прежде чем отвечать.
Капитан приложил два пальца к краю шляпы.
– Как скажете, господин Спиллиан.
Глава 8
Несмотря на название, Пустошь совсем не походила на выжженную солнцем пустыню. Может, когда-то здесь и царствовал песок или растрескавшаяся земля, но теперь всё покрывали сочная трава и дремучие леса. Реки тоже имелись, и довольно полноводные. В чащах жили звери, в ветвях щебетали птицы. И ещё повсюду водились чудовища. А вот людей было мало. Когда-то они заселяли всё пространство с запада на восток и с юга на север, но после Великой войны жалкие крохи уцелевших разбредались по Пустоши, ища пропитания и способа уцелеть. Получалось не у всех, далеко не у всех. Но постепенно люди приспособились к новому миру, проросшему на обломках прежнего, и стали плодиться. И всё же далёк был час, когда человечество смогло бы сравниться численностью с собою же прежним.
В чистом, прозрачном небе чёрными силуэтами кружились стервятники. Иногда воздух оглашался пронзительными, нетерпеливыми криками. Эл ехал, опустив голову и прикрыв глаза. Ему не нужно было пялиться на придорожные кусты и деревья или направлять циклопарда. Животное само знало, что нужно следовать за рыжей лошадью человека в мягкой шляпе с обвислыми полями.
Спустя час скачки, в которой мутанту приходилось сдерживать прыть, чтобы постоянно не обгонять кобылу капитана, Дирк Мидал натянул поводья и обернулся к своему молчаливому спутнику.
– Эй! – окликнул он. – Приехали.
Соломенная амигаса приподнялась, так что стал виден массивный подбородок, но не глаза.
– Значит, это здесь?
Демоноборец ловко спрыгнул с циклопарда и направился к толстому, кривому дереву, с нижней ветки которого свисал обрывок верёвки. Капитан следил за ним с едва заметной гримасой отвращения. Он считал, что Спиллиану не следовало нанимать этого выродка – подождали бы другого, нормального охотника на нечисть. А Легионер… Если хотя бы половина ходивших о нём слухов – правда, то лучше бы вообще не впускать его в город. И, уж тем более, не заключать с ним контрактов. Но Спиллиан не имел привычки советоваться или спрашивать чужого мнения. Воротил, что хотел. Вот и теперь сам решил связаться с этим ублюдком. А расхлёбывать… Расхлёбывать, если что, придётся всем миром. Это уж как пить дать. При этой мысли капитан покачал головой, стянул шляпу и вытер ею вспотевшее лицо. К вечеру становилось не прохладнее, а теплее. Вернее, на землю спускалась духота. Дирк бросил взгляд на небо, где уже не было видно солнца, скрывшегося за верхушками деревьев. Градоначальник сказал доставить демоноборца на место, где эти дебилы Кройны вздёрнули бродяжку, и возвращаться, но капитану хотелось поглядеть, чем будет заниматься легендарный охотник.
А тот ничего особенного не делал. И вообще, вёл себя странно. Конечно, после смерти прокажённого старика прошло четыре месяца, но Дирк ожидал, что демоноборец хоть попытается найти какие-нибудь следы. Его предшественники, по крайней мере, так поступали. Правда, успеха они не добились.
Охотник прошёлся под деревом, задрал голову, поглядел на верёвку, а затем устремился к ближайшим кустам. Тщательно осмотрев их, он раздвинул ветки и исчез в зарослях. Его не было минут пять или больше, в продолжение которых до капитана доносились треск и шелест, а также – иногда – приглушённое бормотание. Дирк уже начал обеспокоенно ёрзать в седле, подумывая, что пора сваливать, пока не сгустились сумерки, когда, наконец, демоноборец появился, отряхиваясь от травы и листвы. Амигасу он держал в руке, так что голову прикрывал лишь капюшон. Капитан поморщился при взгляде на неестественно бледную кожу, туго обтягивавшую череп. Носит же таких земля! И чем, если подумать, этот охотник отличался от стригоев, которых собирался прикончить?
– Куда делась обезьяна старика? – спросил демоноборец.
Дирк встретился взглядом с чёрными глазами Легионера, и его замутило. А он повидал в жизни всякого, от чего даже крепких мужиков трясло и выворачивало. Но эти лишённые белков буркала, словно стеклянные, да ещё окружённые ядовитым зелёным свечением… Капитан словно заглянул в глаза самой смерти! А это пострашнее вывалившихся внутренностей, раздробленных костей и крови.
Демоноборец повторил свой вопрос.
– Не знаю, – выдавил из себя Дирк, жалея, что остался, а не свалил, как велел Спиллиан.
– А куда братья Кройны дели сумку старика?
– Понятия не имею!
Капитан услышал свой голос и не узнал: он стал высоким и каким-то визгливым. Нет, с этим пора заканчивать!
– Мне пора возвращаться, – проговорил Дирк, пришпорив лошадь. – Скоро стемнеет. Советую и тебе вернуться в Годур прежде, чем сядет солнце.
– Спасибо за добрый совет, – тон охотника на нечисть показался капитану насмешливым. – Но я и ночь отлично ладим.
Стиснув зубы, Дирк погнал лошадь обратно по дороге. В небе пронзительно крикнул стервятник, ему ответил из чащобы уханьем филин. Да, день клонился к закату, и скоро, очень скоро должно было стемнеть. Сумерки сгущались быстро, порой заставая неосторожного путника посреди тракта, безо всякого убежища. Капитан ударил каблуками, шпоры впились в рыжие бока лошади, и та, обиженно всхрапнув, понеслась во весь опор.
Проводив его взглядом, Эл неторопливо подошёл к дереву, присел возле толстых корней, торчавших из земли наподобие застывших удавов, и стащил перчатки. Бледные пальцы прикоснулись к шишковатой потрескавшейся коре, прошлись по изгибам, оглаживая их. Ладони легли на основание ствола, прижались к дереву. Демоноборец прошептал короткое заклинание, и его руки окутало призрачное зеленоватое сияние.
Эл чувствовал пульсацию соков старого дуба, его дыхание, его жизнь. Но это не интересовало охотника. Важно было, что он ощущал эманацию мёртвой крови, которую всосали корни могучего дерева вместе с другими жидкостями, поступавшими в почву. Демоноборец вслушивался, всматривался и вчитывался в то, что хранила в себе кровь, которая служила почти идеальным источников информации о том, кому принадлежала. Эл отбросил эманации зверей, умерших неподалёку от дуба, а также пары мужчин и трёх женщин, проливших свою кровь на корни дерева шесть лет назад. Были другие следы, которые охотник отметал как лишние. Наконец, он нашёл эманацию прокажённого старика. Всего несколько капель, должно быть, упавшие из его носа, когда он боролся за свою жизнь. А может, братья Кройны вырубили его ударом по голове и бесчувственного запихнули в петлю. Как бы то ни было, кровь пролилась, и Эл чувствовал её. Она текла из болтавшегося на ветке старика, текла из него и после того, как бродяга переродился. Не умер, как большинство ошибочно полагает, говоря о вампирах и стригоях, а именно переродился. Далеко не каждый повешенный может стать ночным демоном – для этого он должен появиться на свет немного иным. Говоря другими словами, только человек, имеющий предрасположенность, превращается в упыря. Причём он вполне может прожить обычную жизнь, если ничто не спровоцирует трансформацию. Потому-то вампиров так мало. Куда меньше, чем гласят легенды и слухи. Но в данном случае обитателям Годура не повезло: к ним явился старик, родившийся с предрасположенностью, и братья Кройны повесили его у дороги, инициировав превращение безобидного бродяги в стригоя.
Глава 9
Поиск и чтение мёртвой крови заняло много времени, так что, когда Эл поднялся и вытер ладони о плащ, сумерки уже потеряли прозрачность и загустели. Становилось жарко и душно, как в парнике, воздух словно застыл. Но демоноборец ничего этого не чувствовал. Он направился к циклопарду, прислушиваясь к лесным шорохам, трескам и крикам. Натянув перчатки, Эл достал из седельной сумки чемоданчик, положил на колено, раскрыл и вытащил склянку с фосфоресцирующим порошком. Встряхнув её, он пробормотал заклинание Проявления, затем достал зубами пробку, высыпал на ладонь немного снадобья и сильно дунул на него, заставив взлететь и раствориться в воздухе. После этого демоноборец спрятал порошок назад и сотворил Знак Герма. Тотчас на земле возле дуба и особенно под веткой с болтавшейся верёвкой появились светящиеся зелёным точки – где одна, а где сразу несколько. Некоторые были больше, другие меньше, третьи и вовсе едва заметны.
Запрыгнул в седло, Эл направил своего шестилапого зверя в чащу – туда, куда уводили светящиеся на земле и траве капли крови, потерянные четыре месяца назад освободившимся от верёвки стригоем.
Да, Пустошь совсем не соответствовала своему названию. По крайней мере, не здесь, на востоке. Может быть, к западу всё изменится – туда держал путь демоноборец, словно дозором обходивший земли новых поселений. Новых – для него, видевшего старый мир. Деревья обступали так плотно, что циклопарду порой приходилось искать проход между могучими стволами. Кусты были густыми, трава – высокой и упругой. Мох покрывал камни целиком, а стволы – метров на пять от земли. И вокруг копошилась невидимая жизнь. Чащобу наполняли птицы, животные и насекомые. Пару раз Эл замечал горящие глаза хищников, следивших за ним из влажного мрака. Здесь, где природа цвела без вмешательства человека, заново отвоёвывая пространство у Пустоши, уже не было ультрафиолетовых лучей, хотя солнце ещё не совсем скрылось за горизонтом. А значит, в лесу наступил час стригоев.
Около оврага, заросшего папоротником, Демоноборец остановил циклопарда, слушавшегося не столько уздечку, сколько невысказанную волю своего хозяина, спешился и немного прошёлся, по колено утопая в разлапистых листьях. Наклонившись, поднял полуистлевшую верёвочную петлю. Несомненно, её выбросил стригой. Вернувшись к мутанту, Эл забрался в седло и поехал дальше, но спустя четверть часа он вдруг выпрямился и с силой втянул ноздрями спёртый воздух. Повернув голову влево, охотник направил туда своего шестилапого зверя. Стригой не мог уйти слишком уж далеко от дороги – его должен был застигнуть рассвет, и твари пришлось искать убежища. А, как известно, упыри редко кочуют и меняют свои пристанища. Обычно они остаются там, где осели после перерождения. Если, конечно, поблизости имеется источник пищи – то бишь, населённый пункт. Эл выехал в поле, окружённое лесом, но такое большое, что дальняя полоса деревьев едва виднелась на горизонте. Небо было совсем тёмным, над головой высыпали звёзды, а луна, частично скрытая тучами, походила на выщербленный череп, повёрнутый в профиль. Впереди возвышались опутанные вьюнком и скрытые на четверть буйно разросшейся травой конструкции из ржавого металла, напоминавшие повёрнутые ударной частью вверх гигантские молотки, закреплённые между двумя опорами на манер качелей. Никто, кроме Легионера, уже и не помнил, для чего они когда-то служили. Теперь их воспринимали просто как загадочные артефакты прошлого, бесполезные элементы пейзажа.
В темноте уже не светились, указывая путь, капли крови, но Эл продолжал двигаться в заданном ими направлении, не сомневаясь, что вскоре отыщет убежище стригоя. Когда он проезжал под бурыми от коррозии вышками, они показались ещё более циклопическими, нежели издалека. Крупные птицы, слетев с ржавых конструкций, захлопали крыльями, удаляясь в сторону леса. Однако взгляд демоноборца привлекли не они, а стайка ночных бабочек, выпорхнувшая из темноты и беззвучно пронесшаяся мимо него. Это был несомненный знак присутствия стригоев, ибо Эл знал, что ночные бабочки сопровождают данных тварей так же, как стервятники – его.
Справа в траве что-то белело, и демоноборец почуял хорошо знакомые эманации. Свернув, он спешился и присел над частью скелета. Лесные звери утащили обе ноги и одну руку, оставив следы зубов на рёбрах и черепе, через глазницы которого успели прорости бледные мелкие цветы. Осмотр останков одежды и сумки, обнаружившейся неподалёку, подтвердил догадку Эла – это был один из его предшественников-демоноборцев. Значит, ему удалось отыскать логово стригоев, но дальнейшие события разворачивались не в пользу охотника. Конечно, он не стал вступать в схватку со всеми тварями, коих развелась в лесу целая куча – подобное безумство было обречено на провал. Демоноборец намеревался уничтожить только того, кто стоял у истоков напасти – старика, повешенного братьями Кройнами. Очевидно, он, как и Эл, догадался, что убийство бродяги послужило началом появления ночных чудовищ, и, подобно Легионеру, двинулся через лес на поиски логова упырей. Но почему он погиб? Едва ли охотник напал на стригоя ночью, когда тот полон сил. Скорее, он должен был дождаться рассвета, войти в убежище и прикончить упыря, пока тот спал. Так поступали с вампирами всех мастей. Но Эл помнил, что ему говорили насчёт демоноборцев, заезжавших в Годур раньше него: они отправлялись из города по ночам и не возвращались. По ночам…
Охотник прихватил кое-что из вещей мертвеца – не пропадать же добру, тем более, снаряжение истребителей нечисти большая редкость и стоит немалых денег. Особенно порадовал Эла большой бинокль с целыми стёклами, надетый на шею скелета. Пришлось приподнять череп, чтобы снять его.
Сложив трофеи в седельную сумку, Легионер сел на циклопарда и двинулся дальше, размышляя о странном поведении своих сгинувших коллег. Обычно после заката охотник выслеживает упыря, только чтобы убедиться, что имеет дело с кровососом, или чтобы выяснить, где тот прячется днём. Но в данном случае, тот, кто догадался, что стригоем стал бродяга, должен был и так сообразить, где находится логово. Собственно, Эл уже и сам видел его сгнившие, осевшие крыши, торчавшие из травы у кромки леса, которым заканчивалось поле. И тут демоноборца осенило: ну, конечно! охотники хотели узнать, где прячется именно первый упырь, родоначальник выводка, так сказать. Им ведь предстояло иметь дело с несколькими десятками тварей. Не лазать же по всем подвалам, погребам и заброшенным, высохшим колодцам в поисках трансформировавшегося старика.
Глава 10
Особое обоняние заставило Эла притормозить возле последней вышки. У её основания он обнаружил ещё один труп, тоже истерзанный хищниками. Вещи и этого демоноборца оказались нетронутыми – стригоев интересовала только его кровь. Некоторые кости оказались не только погрызены, но и переломаны. Осмотрев их, Эл задрал голову и долго глядел на ржавую вышку. Да, наверху было множество площадок, выступов и перекладин, где можно было устроить гнездо для наблюдения, а торчавшие из основания скобы, хотя поломанные и частично отсутствовавшие, могли послужить опорами при восхождении для ловкого человека, которым охотник на нечисть, несомненно, являлся. Подозрения Эла подтвердила оптическая труба, валявшаяся в траве и частично втоптанная в землю. Выходило, оба демоноборца, вычислив убежище стригоев, заняли позиции в поле – один в траве, а другой – на вышке – чтобы узнать, где скроется основатель выводка. Они следили за развалинами рабочего посёлка при помощи оптики и стали жертвами нападения упырей. Эл задумался. Ну, допустим, тот, что лежал на земле, не заметил, как к нему подкрались. Но второй находился наверху, и свалился оттуда, переломав кости. Уж, конечно, не потому что не удержал равновесия. Его сбросили – в этом Эл не сомневался. Однако, вопреки распространённому заблуждению, стригои, являясь всего лишь низшими вампирами, не умели ползать по стенам и потолкам. А прикончить упыря, вздумавшего забраться на вышку, используя скобы, не стоило бы опытному демоноборцу никакого труда. И, тем не менее, кто-то столкнул его вниз, где уже поджидали стригои.
Прибрав вещички незадачливого охотника, Эл вернулся к телу и опустился на корточки. Он собирался узнать кое-что ещё у своего павшего коллеги, но для этого требовалось немного чёрной магии. Магии, самой страшной из всех, которой владели люди. Бледные губы демоноборца зашевелились, произнося заклинание. Затянутые в перчатку пальцы сложились особым образом и принялись чертить над костями символ Тантоса. Спустя десять секунд изо рта Легионера повалил зелёный дым. Клубясь, он «проливался» на то, что осталось от скелета, окутывал рёбра и череп, словно «впитываясь» в них. Когда Эл замолчал, треснувшая челюсть мертвеца дёрнулась, зубы стукнули друг о друга, а пустые глазницы наполнились зелёным сиянием. Голова повернулись, сломанные пальцы пошевелились.
– Ты здесь? – проговорил Эл, глядя не на скелет, а поверх него.
В воздухе медленно материализовался образ человека – вернее, только верхняя его часть. Всё, что было ниже пояса, походило на дым и смешивалось с сиянием, исходившим из глазниц черепа. Со стороны могло показаться, что демоноборец призвал джина, но на самом деле он вернул на время из Нижнего мира душу погибшего.
– Я здесь, – пошелестел ответ, хотя призрачные губы не шевельнулись.
– Как ты умер? – спросил Эл.
– Разбился о землю. Было больно.
– Почему ты упал?
– Меня столкнули. Было больно.
– Кто сбросил тебя с вышки?
– Маленький человек.
Демоноборец ненадолго задумался, прежде чем задать следующий вопрос.
– Какого он был роста?
– Не знаю. Размером с собаку.
– Какую собаку? Большую?
– Среднюю.
– Опиши его.
– Маленький, покрыт шерстью, руки чёрные, клыки. И хвост. У него был хвост.
Эл кивнул, словно ожидал услышать что-то подобное.
– Как он мог тебя сбросить? Почему ты не убил его?
– Маленький, быстрый. Не заметил, как поднялся. Стригоя бы увидел – они большие. Этот маленький. Прыгнул и укусил в шею. Кровь из артерии. Сорок секунд – и конец. Но я потерял равновесие и упал. Было больно.
– Ты узнал, где прячется первый стригой?
– Нет. Не успел.
– Хорошо. Теперь уходи.
Эл сотворил символ Тантоса наоборот и произнёс короткое заклинание. Зелёный «дым» начал таять, а призрак охотника задрожал и словно втянулся в глазницы черепа. Демоноборец поднялся. Все его подозрения подтвердились. Несомненно, предшественника укусила обезьяна бродяги, ставшая первой жертвой переродившегося в стригоя. Приматы были единственными животными, которые подвергались подобным трансформациям, ибо имели такую же кровь, как люди. Недаром они и болезням подвергались тем же самым. Почему охотник не стал упырём? Потому что только укус основателя выводка превращает в кровососа. Все, кого он обратил, были помечены его клыками. И это значило, что он выходил на все вылазки своей стаи – важная информация для истребителя нечисти. Но демоноборцев в ряды стригоев не приняли. Одного вон вообще посадили на собственный кол.
Эл забрался в седло и двинулся к заброшенному посёлку по дуге. Сейчас, конечно, там остались только дозорные – те, кто убивал охотников, подобравшихся слишком близко. Четыре-шесть упырей, едва ли больше. И обезьяна была с ними. Демоноборец, даже обычный, легко разделался бы с парочкой низших вампиров, может, даже с тремя, но не с отрядом часовых. Поэтому охотники и ждали рассвета, считая, что надёжно укрыты от глаз и чутких ноздрей ночных тварей. Они ошибались. Несмотря на то, что предшественники Эла, несомненно, пользовались маскировочными составами, забивавшими запах человечины, их обнаружили. Но не люди, ставшие стригоями. Да, их органы чувств обострились, но не настолько, ибо изначально были весьма слабыми. А вот зрение и обоняние обезьяны, усилившись после перерождения в той же мере, стали в несколько раз острее, чем привыкли учитывать демоноборцы, встречаясь со стригоями. Это бедолаг и подвело.
Эл подъезжал всё ближе к развалинам посёлка, и вскоре почувствовал обращённые в его сторону пристальные взгляды, излучавшие злобу. Но не жажду. Упыри не воспринимали его как добычу. И, тем не менее, они осознавали угрозу и потому приготовились к атаке. Демоноборец не мог определить, сколько их, но не сомневался, что не больше шести. С этим количеством он справился бы. Конечно, весь выводок легко одолел бы его, потому он и не торопился добраться до логова – ждал, пока стригои уберутся подальше в сторону Годура, и останется только дозор.
Чуткий слух охотника уловил шуршание травы, рассекаемой стремительно приближавшимися телами вампиров. Луна вышла из-за туч, и стало видно, как на поле прочерчиваются едва заметные полоски – там, где неслись к демоноборцу стригои. Всего семь. Один след был совсем маленьким. Ну, да, обезьяна! Главный часовой выводка.
Глава 11
Эл положил циклопарда в траву, соскочил с него и достал из ножен меч. Зачарованный Кровопуск не нуждался в дополнительных заклинаниях – вытравленные на нём руны и так вспыхнули зеленоватым светом, стоило сплаву серебра и небесного железа освободиться от ножен.
Один из стригоев немного обогнал других. Увлекшись, он вырвался вперёд и первым прыгнул из травы. Растопырившее руки с крючковатыми пальцами тело взвилось на два метра и ринулось в сторону демоноборца по плавной дуге. Бросок сделал бы честь даже тигру, но Эл был готов. В отличие от своих предшественников, он явился сюда не наблюдать, а убивать. Поэтому меч мелькнул перед стригоем так быстро, что тот даже не почувствовал, как внутренности выпали из него ещё в полёте. Удар не изменил траекторию движения упыря – лезвие Кровопуска было для этого слишком хорошо заточено. Так же остаётся незаметным для падающего пёрышка нанесённый профессионалом удар дамасской сабли, рассекающий его пополам.
Эл пригнулся, пропустив над собой уже мёртвого стригоя, за которым вытянулся жутковатый шлейф из внутренностей. Едва труп шлёпнулся на землю, из травы показался другой вампир. Этот атаковал ноги, но и его маневр предугадал охотник. Конец меча вошёл в глазницу, пронзил мозг и показался из затылка. Однако, вместо того чтобы застрять, клинок легко освободился, стоило демоноборцу потянуть его назад, и спустя секунду встретил зашедшего слева стригоя, отрубив ему голову.
Последние три упыря атаковали одновременно с разных сторон. Обезьяна отстала, то ли потому что была меньше, то ли осмотрительно решив не вступать в драку – всё-таки, животные инстинкты порой полезнее человеческого разума. Эл быстро сотворил простенький Знак Тохиора, для чего понадобилось лишь сложить определённым образом пальцы. Один из стригоев ударился о невидимую преграду и со злобным шипением упал в траву. Другого встретил Кровопуск, пронзив насквозь. Третий обрушился на демоноборца и впился ему в предплечье, норовя прокусить стальной наручень. Эл ударил его оголовьем меча в висок, а затем, перехватив оружие, пронзил, вогнав клинок под ключицу.
Шесть трупов окружали охотника, но ему нужна была обезьяна. Зверёк улепётывал в сторону развалин рабочего посёлки, крыши которого чернели в бледном свете луны. Эл видел едва различимый след, который оставляла в траве мелкая тварь. Его левая рука потянулась к поясу и откинула плащ. Пальцы сомкнулись на перламутровой рукояти старинного длинноствольного револьвера. Оружие выскользнуло из кобуры, взметнулось и застыло. Миг – и из нацеленного в сторону удиравшей обезьяны дула вырвалось пламя. Зоркий взгляд Эла проследил за подлетевшей из травы и перекувырнувшейся в воздухе тварью. Она шлёпнулась и замерла без движения.
– Сет, взять! – коротко приказал демоноборец циклопарду, и мутант, грациозно поднявшись, скачками направился за добычей.
Пока он бегал, охотник не терял времени: отделил головы, которые ещё оставались на плечах стригоев. Кровопуск проделывал эту операцию легко, рассекая, словно бритва, и мышцы, и сухожилия, и кости.
Когда циклопард вернулся, Эл достал из сумки два холщовых мешка. В первый сложил головы, а во второй запихал тело одного из упырей. После этого он поочерёдно пронзил каждый из оставшихся на земле трупов с правой и левой стороны груди. Тушку обезьяны охотник обмотал по рукам и ногам тонкой цепочкой из серебряных и железных звеньев, завернул в чёрную ткань, сунул в отдельный карман сумки и тщательно застегнул клапан. Лишь после этого демоноборец приторочил к седлу мешки (для подъема того, в котором лежал труп, использовал специально прикреплённый к луке ролик, облегчавший процедуру), вскочил на спину мутанта и помчался в сторону Годура – но не по прямой, а в обход, чтобы не встретить отправившихся в город стригоев. До рассвета оставалось ещё долго, и охотник собирался дождаться его в старой каменоломне, которую заранее заприметил в полумиле от поселения. Сталкиваться с несколькими десятками упырей, осаждавшими ночной Годур, у него не было ни малейшего желания.
Глава 12
В прозекторской собрались пятеро: Эл, жрец Сарадан, капитан Дирк Мидал, мэтр Авильен и Арко Спиллиан. В маленьком помещении стало совсем тесно, вдобавок его постепенно заполнял аромат духов, который источал Легионер. Доктор, плотный и приземистый, в круглых очках с металлической оправой, недовольно поглядывал на демоноборца, хотя тот стоял возле стола совершенно спокойно и походил в своём надвинутом до бровей капюшоне на обычного человека. Если, конечно, не обращать внимания на пергаментную бледную кожу и ещё кое-какие характерные и отлично знакомые мэтру Авильену признаки. Когда запах парфюма настолько заполнил комнату, что заглушил даже вонь, исходившую от убитого стригоя, врач вдруг сообразил, зачем охотник пользуется им. И от этого ему стало дурно, хотя он давно привык держать желудок в узде, как сам мэтр Авильен любил повторять.
– Почему вы решили, что прокажённый старик – именно стригой, а не обычный вампир? – задал вопрос Эл.
Из-за отсутствия у демоноборца радужек и зрачков, понять, на кого он смотрит, было невозможно. Впрочем, вопрос, очевидно, адресовался всем присутствующим сразу.
– Ну, так он рыжий был, – пожал плечами Дирк. – Смуглый сам, а волосы, как огонь. Только спутанные, грязные и торчали во все стороны.
– Так я и думал.
– А в чём дело? – раздражённо спросил Арко Спиллиан, который рассчитывал на массовое истребление упырей, а никак не на то, что нанятый охотник приволочет одного из них в город и соберёт по этому поводу консилиум.
– Надо понимать, на цвете волос ваши познания относительно стригоев заканчиваются? – проговорил Эл.
Мужчины в комнате переглянулись.
– А что ещё про них знать-то? – подал голос Дирк. – Упырь он и есть упырь, разве нет?
– Мы не охотники на нечисть, – проговорил мэтр Авильен. – Знаем то, что в книгах написано, да о чём люди толкуют.
– Видимо, в основном, последнее.
