Я даже не успел ничего ответить, а они уже развернулись и резво направились к выходу. Я, естественно, за ними. Выйдя из магазина, они сразу повернули налево и пошли вверх по Медузе, надо полагать, к тому самому остеклённому ангару с двускатной крышей? Надо же! Не более часа тому назад я тоже проходил этой же улочкой и мимо этого же строения! Но, пока рано ещё было говорить гоп. Задержавшись у входа, Лакис рукой мне показал «следуй за нами». Я когда вошёл внутрь, то ещё больше разинул рот от удивления: это фактически был клон «Шоу-Рума», но только представленный в основном мебелью. Особенно мне бросилось в глаза, что с правой стороны под самым потолком на крючьях болталось море старинных стульев, большинство без седух вообще. Здесь так же было много люстр, бра, часов-ходиков, а на бетонном полу валом столов со стульями в гарнитуре, сервантов, комодов с тумбочками а так же всевозможной старинной утвари. Да, и ещё много швейных машинок «Зингер» и печатных машинок «Ремингтон». По ходу, это был и магазин и склад одновременно. И, как положено складскому инвентарю, всё это богатство было покрыто густым слоем белой пыли. («В-о-о-т! Уже теплее»! ) – подумал я. И как же тут не вспомнить опять про метафизику! Ведь, год назад, примерно, я начал писать книгу, где тоже фигурировали «Старые Вещевые Склады!» Выходит, я сам спрогнозировал себе подобное развитие событий!? Или запрограммировал? Кажется, Андрэусам было лестно наблюдать, как меня штырит от всего этого средневекового хлама. Но что можно было констатировать наверняка, что что-то в нашем общении всё-таки стронулось с мёртвой точки. Теперь даже Марио стал больше расспрашивать меня про мои профессиональные навыки, но темник был всё тот же. Мы крутились вокруг одного и того же, а я пока не слышал главного, как в одном известном анекдоте: «так мы пИсать будем, или глазки строить»? Марио правда вёл себя немного странно, если под странностью подразумевать его пока мало объяснимое нежелание ставить точку в нашем явно затянувшемся общении. Марио словно искал повода завалить меня на экзамене, а потом он вообще огорошил меня банальным повтором уже имевшего место проверочного теста:
– «Андрэа, а ты это умеешь делать?» – и как это совсем недавно проделывал его отец, Марио тоже схватил миску с похожим раствором (они, оказывается, здесь были повсюду), тряпку и тоже принялся тупо натирать ею сильно покоцанную поверхность какого-то рядом стоявшего серванта. Я уже кое-что начал понимать и потому еле сдерживал себя, чтобы не «плюсануть». Произведя несколько нехитрых манипуляций, Мариос выжидающе воззрился на меня,
– БорИс? (Можешь?)
– ВЭвэа! (Разумеется) – выпалил я, шустро принимая от него тряпичную эстафету. Тоже смочив тряпку в растворе, я со зверским аппетитом накинулся на столешницу. Думаю, что движениям моей руки позавидовал бы сам маэстро Никколо Паганини. Короче, свой первый тест на вшивость я прошёл блестяще, благо он был проще самого примитивного. Кажется, Лакису эта катавасия нравилась больше всего и мне показалось, что он морально меня поддерживает.
– А как ты относишься к разгрузке? – Марио не успокаивался.
– Что? – не сразу врубился я.
– Ну, в смысле, погрузить что-нибудь, разгрузить? – и тут Марио показал мне рукой на длинные шеренги из мебели.
– А, мебель, что ли! – я охренел от счастья. – Да, ноу проблем!
Меня они потом ещё долго расспрашивали о чём-то, а я им отвечал, но вот она, эта точка бифуркации, совсем рядом! Я даже заводиться немного стал. Расходуя последние силы, рискуешь устать от бла-бла. Я не умею пресмыкаться перед кем бы то ни было, в этом моя основная проблема, поэтому меня уже сейчас подмывает плюнуть на всё и отчалить к себе в гостиницу. Пусть голодным, пусть без копья денег, зато там у меня есть чистая постель, душ, сортир и телевизор, а ещё чайник с кипячёной водой. Чего-чего, а этого добра у меня и правда завались. Словом, во мне сейчас шла невыносимая внутренняя борьба и мне так хотелось жрать, что я готов был повкалывать на благо кипрской демократии прямо сейчас, не откладывая! Но где она, эта связующая фраза в нашем базаре ни о чём? Возникшая пауза была настолько звенящей, что я невольно поморщился. И вдруг Лакис так выразительно посмотрел на своего упоротого сынулю, что вопрос, произнесённый им следом, мог расслышать даже глухой: – «А что, может, правда попробуем этого русского в работе, а?» Марио наслаждался своей ролью всевидящего, но взгляд его при этом был почти непроницаем; мутновато-синий, с отливом, он напомнал мне телячий.
– КалА, Андрэа! (Хорошо, Андрэа!) – наконец согласился он. – Ти дъЕфтиси Эхис? (зд. – Где остановился?)
– КсенодохИо! (В гостинице!) – лаконично ответил я.
– Пу, сигЕкримЭно? (Где конкретно?) – неучтиво справился он.
– «Элеонора»! – ответил я.
– ПОтэ нАртис я дулЯ? (Когда придёшь на работу?) – Аврио то проИ? (Завтра утром?) Видать, я слегка перенервничал и потому сходу выпалил ему по-английски:
– «Rihgt now! What are we going to wait for?» (А чего ждать? Прямо сейчас!)
У греков физиономии вытянулись от удивления:
– ЕсИ ке аггликА милАс? (Ты и по-английски говоришь?)
– Yes I do! (Да!) – в том же стиле ответил я и тут же добавил. – I’ll just change my clothes to overall, and then I come over here in no time, if you want it! (Я только в робу сейчас переоденусь и мигом к вам, если угодно!) Греки вообще охренели от такого поворота событий и потому согласились сразу, не раздумывая. Надо сказать, что от улицы Филирас на окраине Ларнаки до моего отеля был не ближний свет, но я туда не шёл, а летел! Откуда только силы взялись!
Глава 7
«Куплет седьмой»
Итак, ночной портье Христос был первым человеком на Кипре, с кем свела меня судьба. Христос был действительно свой человек, но каково же было его удивление, когда однажды вечером из грузовика, остановившегося напротив входа в гостиницу, вылез его знакомый Андрэас Россос с пакетами полными жратвы! Христос давно был в курсе, что я всерьёз подумываю остаться на Кипре и то, что сегодня я выглядел особенно взмыленным и счастливым, только подтверждало серьёзность моих намерений.
– КалОс тон! (Рад приветствовать тебя!) – поздоровался со мною Христос и тут же по уже установившейся у нас доброй традиции, полез в карман за сигаретами, чтобы угостить меня. Только на этот раз я уже сам извлекал из нагрудного кармана недавно распечатанную мною пачку «СЕньор СЕрвис ЛилА», алаверды протягивая ему свои.
– ВрИкес кАти? (Нашёл работёнку?) – поинтересовался портье, в его добродушных глазах читалось уважение ко мне.
– Нэ, кИрие! ВрИка! – (Да, господин, нашёл!)
Христос удовлетворённо кивнул головой;
– КафедАки? (Может, кофейку?)
Я согласно кивнул ему, всё равно в номер мне сейчас идти не хотелось, свою первую викторию мне надо было хорошенько смакануть. Мы опять прошли с ним в холлАки (небольшое помещение перед барной стойкой), служившее посетителям небольшим залом отдыха, где для этого специально были поставлены два кресла, журнальный столик с пепельницей для курящих, а напротив, под подвесным потолком, на встроенную в стену металлическую подставку-консоль, был водружён старенький цветной телевизор. Скрывшись за стойкой бара, Христос поколдовал там немного и вскоре две ароматнейшие чашечки кофе киприакО (по-гречески) стояли на нашем журнальном столике. Было уже достаточно поздно, закурив, мы продолжили с ним трендеть «за жизнь», лишь изредка прерывая нашу беседу, особенно когда в холле в этот момент вдруг появлялись подозрительные личности. Тогда, конфиденциально замолкая, мы расслабленно пускали дым в потолок и с умным видом пялились в телевизор. Наконец, покончив с кофе и разговорами, мы пожелали друг другу спокойной ночи и разбрелись каждый по своим углам. До окончания моего легального срока пребывания на острове оставалась ещё неделя. Поднявшись на лифте на свой этаж, я заученно проследовал по коридору направо, отыскал глазами знакомое двухзначное число, привычно сунул жетон в дверную прорезь под ручкой, толкнул дверь локтём и прошёл в номер. М-да, к хорошему в жизни привыкаешь быстро! Словно не было никогда ни серых депрессивных строек с неумолкающим рокотом перфораторов за стеной, ни дурнопахнущих туалетов на базе в Гольяново, ни нар, ни кидалова, ничего из того, что грозило деградацией, никчемностью существования и полным отсутствием каких либо перспектив. С этими мыслями прямо в обуви я прошёл на кухню, выложил пакеты на стойку бара и сразу полез на антресоль, там я когда-то видел фужеры на тонких длинных ножках. Но тогда они мне показались такими бесполезными. Сейчас я буду обмывать свою первую получку! И не только. Впервые жратвы у меня было столько, что её образовалась аж целая куча. Сегодня был тяжёлый рабочий день. Только в магазине мы с Лакисом отработали до одиннадцати часов вечера, а до этого была разгрузка прибывшего из-за границы контейнера с мебелью, потом мы долго сортировали её, создавали новые свободные места на площадках, перевозили на каталке какие-то образцы из «Шоу-Рум» в «Уэархауз» и обратно. То есть, тонн двадцать – двадцать пять на руках точно перенесли. Но я был счастлив, не передать словами. И вот, когда мне пришла уже пора возвращаться в отель, а Лакису ехать домой в Акрополи (один из жилых районов Ларнаки), как он вдруг снова подзывает меня к себе и просит, чтобы я помог ему сверхурочно загрузить упаковочный картон в «Мазду». Я думал, закидаем тару в фургон и всё, по домам! А выяснилось, что мы ещё поедем с ним на какую-то там мусорную свалку, за город. Причём, сию минуту, не откладывая яиц в долгий ящик. Да, забыл упомянуть, что для разгрузки контейнеров Лакис часто привлекает своих знакомых пакистанцев. Работнички они так себе, но сравнительно дешёвые и тупорылые. После разгрузки он им по червонцу на нос заплатил и те свинтили к себе обратно в гетто, а я, соответственно, остался на подхвате. И так это будет теперь всегда, как мне кажется. Но, вернёмся к нашим баранам… Денёк был непростой, как я уже сказал, а я работал так, что никаких зазоров. Лакис, надо сказать, не смотря на свой возраст, сам работник огого, за ним не угонишься. А мне надо было здесь себя зарекомендовывать раз ничего, кроме ломового труда я сам ему предложить не смог. Или не пробовал ещё? Поэтому не трудно догадаться, с каким антиэнтузиазмом я воспринял его идею поработать сверхурочно. У нас существует в России похожая система, добровольно-принудительной называется. Короче, Лакис попросил, я не смог отказать. В общем, утёрся я и мы работнули с ним ещё часика на полтора. Зато, потом, когда надо было ехать домой, Лакис вдруг сам вызвался подбросить меня до отеля. В принципе, это выглядело логично с его стороны и я с радостью согласился. Но я обычно после работы в Ларнаку шкандыбал до Раундабаута (кольцевая развязка) и сразу налево, до набережной Финикудес, а тут смотрою, мы куда-то направо с ним завернули. Повернули и повернули. За границей я себя приучил лишних вопросов не задавать, сижу слева от водителя (на Кипре левостороннее движение, как в Англии), курю, Лакис рулит. Лакис был очень спокойным человеком, почти флегматиком, что здорово уравновешивало мой взрывной и импульсивный характер. Короче, едем, Лакис по привычке бубнит без умолку, разными вопросами меня донимает, я же в силу владения греческим с английским как-то ему ещё отвечаю, а сам думаю «господи, поскорей бы уже мордой в подушку зарыться!» Он словно с голодного края вырвался! Всё ему интересно, какую бы околесицу о себе я не нёс. День сделан, мы катим с Лакисом по вечернему городу и это реально кайф! Стёкла в нашей кабине опущены до упора, поток тёплого, почти горячего воздуха окатывает нас с головы до пят. На улице теплынь и огней столько вокруг, что кое-где даже светлей, чем днём. Это то редкое эмоциональное состояние, когда ты просто в топе новостей! Оказывается, до меня у них тут был уже один египтянин, но в качестве водилы. Причём, этой же самой «Мазды», в которой мы сейчас и едем! Лакис и у меня интересовался про водительские права, но мои права были украдены мерзавцами, когда меня грохнули в лесу в одном из белорусских городов. Так что за неимением оных, меня, по ходу, Андрэусы взяли к себе на работу пока в качестве разнорабочего. Кстати насчёт египтянина: этот прапрапраправнук фараонов, направляясь на одну из доставок по острову, в хлам раскурочил их грузовик вместе с находившимся внутри товаром. Что с ним стало потом, я не спрашивал. Конечно, диссонанас между «там» и «здесь» просто невероятный! Я физически ощущаю, как у меня буквально крышу сносит от невозможности синхронизировать события моего недавнего прошлого и теперешнего настоящего. По факту, я сейчас голодный, уставший, но счастливый. А пока пару слов о том, как обычно строится мой рабочий день в «Вудбайн»: дважды за день, примерно, утром и в обед, Лакис выделяет мне по пять лир (десять баксов) наличкой, чтобы я на перекус купил бы себе, скажем, сэндвич, что-нибудь попить вроде Коки-Колы, и ещё на сигареты. В «Шоу-Рум» у нас имеется ещё и кулер, туда Лакис заливает исключительно родниковую воду, которую заранее затаривает в капроновые канистры из специальных, я бы сказал, придорожных «водоматов», функционирующих по аналогии с банкоматами. Стоят себе у придорожных обочин такие невзрачные с виду прямоуголные колонки с нишей под баклажку, а рядом специальная прорезь имеется. Опускаешь пятидесятицентовую монету в слот и тебе из краника водица набегает. Кажется, литров десять. Не помню точно. Вечерний Кипр великолепен. Да ещё когда накладывается на всё соответствующее настроение… Это даже больше, чем эйфория в прихотливом наборе эндорфинов! Счастье, вообще, опасная штука и тут важно понимать каков твой глобальный запрос. Да, тебе, может, и удастся вырваться из Матрицы, но тогда ты перестанешь быть социально зависимым субъектом. Это как птицы: те тоже независимы вроде, но только на первый взгляд, просто у них другая изотерическая подчинённость обстоятельствам. Опасное состояние, ибо, птицам многое не дано. Я ещё неважно ориентируюсь в Ларнаке, что только усиливает впечатление от его ночного собрата. Но Раундабаут мы миновали с Лакисом достаточно быстро и вот теперь, едва выехав на шоссе Стратигу Тимайя, снова поворачиваем налево, прямиком на огромную автостоянку перед супермаркетом «Крис Кэш энд Кэрри». Я вяло реагирую на перемены по причине крайней усталости. Мне бы в отель… Да, Лакис заезжает на него и паркуется. Я не вкуриваю ни хрена, но следом за своим старшим товарищем тоже выгребаюсь из кабины. Лакис чота подозрительно улыбается всё время. Но коль заходим внутрь супера, значит, неспроста. Честно говоря, у меня в последнее время культурный шок наблюдается. Представь себя человеком, только что окончившего длительный пост. Это, собственно, я и есть. Сразу в вестибюле магазина Лакис берёт большую карОтцу (каталку) и мне предлагает сделать то же самое. Повинуюсь. Вливаемся в бесконечно снующий поток покупателей, бессловесно лавируем между прилавков со всевозможной хавкой. Кругом пиршество этикеток, брендов, диковинных упаковок. А, запахи… запахи здесь какие! Лакис садюга, однако. Я понял так в своей жизни, что когда чего-то слишком много и часто, то этого как бы и нет вовсе. А вот смысл в том, как мне кажется, чтобы этого чего-то было либо много, но редко, либо мало, но часто. Выгляжу я немного глупо с пустой тележкой, но Лакис мне выбора не оставил. И особо ничего не объясняет, ходит по магазину, как по музею, я за ним с глупым видом. Но вот, останавливаемся у одного из прилавков, Лакис водружает на нос очки, берёт какую-то консерву и долго крутит её в руке, улыбнувшись, поднимает большой палец вверх, показывает мне, мол, «вкусно». Я киваю. Чувствую себя совершеннейшим дураком, но готов ещё потерпеть. Не век же он будет издеваться надо мной? Катим по магазу дальше. На прилавки с алкоголем стараюсь не смотреть, но как ни странно, на глаза они мне попадаются чаще других. Лакис, по-видимому, решил уничтожить меня морально, так как прётся сейчас именно к ним. У меня в каротце лежит пока только пара шпрот из Порту и несколько слайсов ветчины, пора бы и к ним чего-нибудь. Останавливаемся напротив одного из прилавков со спиртным, Лакис не перестаёт таинственно улыбаться. Мне в пору загадывать желания. Тема бухла для меня пока строго табуирована мною же самим, но когда-то сухой закон всё же придётся отменить. Желание загадано. Словно спецом, Лакис берёт с полки какой-то вискарь и начинает оценивающе осматривать бутылку со всех сторон;
– ПолИ динатО, а? – очень крепкие, а? – Лакис явно стебается, проверяет меня на прочность. Я прочен. До поры. Он ставит бутылку на место и перемещается к винам. Опять походил, повыбирал чего-то, а потом взял какой-то пакет с вином и с понтом читает, что там написано.
– КрасИ ксирО! Су арЭси афтО? – (Сухое вино! Как тебе?)
Я уже понимаю, что являюсь свиделем чего-то очень важного, возможно даже, что сегодня господь смилостивится надо мной. Я просто киваю башкой и мило улыбаюсь. А что мне ещё остаётся делать? Тогда я полностью отключил анализатор в своей голове, так было проще снести пытку супермаркетом. Небеса таки разверзлись и в мою продуктовую корзину немедля отправился вожделенный пакет с вином. Лакису за это риспект! После этого, моя корзина стала стремительно наполняться сырами, колбасами и прочей снедью и на всё это я взирал безропотно, поскольку полагал, что это есть некая компенсация за риск, может быть, за наглость даже. Не важно. Важно, что это работает и при минимальных морально-этических затратах. «Малою скорбью»… Затарившись по полной программе, мы выкатились со всем этим добром прямо на улицу и – прямиком к нашему грузовичку. Один хрен, настроение классное! Люди кругом приветливые, загорелые все, бабы красивые, с ногами открытыми «до»! Не вечер, а просто сказка какая-то! Продуктов было закуплено нами до хрена, поэтому Лакис сразу предложил сложить их не у нас в ногах в кабине, а в кузове, поближе к заднему борту. Так и поступили. У Лакиса, настроение тоже класс, постоянно улыбается, шутит. Залезаем в кабину, Лакис с добродушным лицом поворачивается ко мне;
– Ну, что, в «Элеонору»?
Я устало киваю ему головой. Денёк получился будь здоров! Я так замудохался на работе, что мне даже лень отвечать. Лакис завел мотор, мы медленно тронулись и поехали. Город мягко обвил меня вельветовой пестротой улиц, а греческий музон в автомагнитоле лишил меня последней воли к сопротивлению.
– Приехали! – Лакис кивает на вход в отель. – Здесь?
Я с трудом продрал глаза, видимо, меня совсем развезло в дороге.
– Здесь. – не могу сообразить, что делать дальше. Лакис тихо смеётся, жестом глаз показывая мне, что сперва я должен открыть дверь…. А, вспомнил! Благодарю его что подвёз, желаю ему «калинИхта» (спокойной ночи) и уже собираюсь вылазить из кабины, а он мне: «МисО лептАки, Андрэа!» (мол, погоди ещё немного) … Быстро высаживается сам, зовёт меня за собой и уже вместе с ним мы шуруем в корму грузовика. Лакис первым лезет рукой под заранее расшнурованный тент, достаёт оттуда два пакета с едой и протягивает их мне. Я в непонятках…
– ПАрта! ДикОсу Инэ! (Бери! Это твоё!) – потом вдруг спохватывается; – ПерИмэнэ… (Подожди—ка…) – и снова начинает шариться в своём пакете. Вытащив из него пучок какой-то зеленушки и фунфырик «Зивании» (кипрская водка), торжественно забирает их себе: – Ке афтО дикОму Инэ! (А это моё!) – и тоже одаёт мне свой пакет и опять озорно улыбается. Лакис счастлив оттого, что произвёл на меня впечатление. А в это время Христос с отвисшей челюстью наблюдает за всем происходящим из вестибюля гостиницы. С благодарностью забираю три пакета с хавкой себе. Я ещё не в курсе, что подобными событиями будет теперь плотно обставлена вся моя дальнейшая жизнь на Кипре. Лакис – несомненный гений конспирологии: и отель мой пробил, и впечатление на иностранца произвёл. Наконец, жмём друг другу руки на прощание, кажется, на этот раз окончательно. Я не успел ещё в холл пройти, а уже было слышно как «Мазда» с рёвом сорвалась с места. Аминь!
Глава 8
«Куплет восьмой»
Дальше, как я уже говорил, мы немного посидели с Христосом за кофеём, покурили, потрендели о жизни, мне было приятно козырнуть перед ним своим прогрессом в делах. Чем мне нравилась всегда жизнь в Греции, что за работу там платят мирокАмату, то есть, в широком ходу подённая оплата труда. Нет, разумеется, есть там и производства различные, фабрики там с заводами и прочее, где ЗП действительно выплачивается один раз в месяц и ты с этого платишь налоги, делаешь отчисления на медицину, социальное страхование. О кей, ради бога. А если ты нелегал? К слову сказать, я дважды в жизни переживал такие состояния, когда меня могло спасти только чудо. И если в первом случае этой палочкой-выручалочкой была для меня работа матросом в море, то в эмиграции, соответственно, это была как раз мирокамата. Но, кажется я опять начал сбиваться с курса? (смайл) Я когда поднялся к себе в номер, то ещё раз для верности заглянул в пакет, счастью моему не было предела – да, пакет с вином был на месте! Как же оно мне было нужно сейчас! Пожалуй, даже больше, чем еда. У меня столько стрессов было за эти два года! Не устаю говорить, что вино является идеальным антидепрессантом. А кипрское, наверняка, настоящее, а не суррогатное пойло неведомо какого разлива. Готовясь к трапезе, я ещё раз отмотал плёнку назад, где всему находилось своё объяснение: и этой загадочной улыбке Лакиса, и тому с каким иезуитским апломбом он вёл себя у прилавков с продуктами. Я, наверное, идеалист, но очевидно же, что мне нравится состояние, когда такие вот минуты оплачены сполна строгим постом. Вольным или невольным, это уже другое дело. Взяв поднос, я стал неспешно обкладывать его явствами. Почему-то португальские сардины из Порту мне виделись идеальным подспорьем в этом деле. И каких тут только не было! И рыбка в пикантной масляной заливке с красным перчиком, и в горчичном, и в традиционном томатном соусе! Выбрав одну из баночек, я просунул указательный палец в отогнутую чеку на крышке и с осторожным усилием потянул её на себя, жесть сухо хрустнула, отслаиваясь от банки и рыбка оголилась, разнося по кухне возбуждающий аромат. Следом я разрезал пополам лимон и одну из половинок тут же выдавил в банку со шпротами, лимонный сок янтарными пятнами расплылся по маслу. Потом я отломил немного хлебушка, деловито открыл пакет с вином и наполнил сразу два бокала, один себе, другой воображаемой жене. Не бойтесь, у меня с головой всё в порядке! Просто сейчас я действительно хочу выпить не один, а вместе со своей виртуальной супругой, не смотря на то, а, может быть и именно потому, что она сейчас находится недосягаемо далёко от этих мест. Чёрт его знает, время на Кипре течёт как-то нетипично! Вроде бы неделя всего прошла, а ощущение такое, будто я здесь уже не первый месяц! И это с учётом того, что мой рабочий день длится, в основном, до одиннадцати часов вечера?
– «За нас, Лен!» – чокнувшись со вторым бокалом, стоящим напротив зеркала, я со смаком осушил свой первый бокал. С непривычки вино мне быстро ударило в голову, но растекаясь по телу мягко и без ущерба, оно лишь качнуло меня слегка изнутри и я поплыл. В виду позднего времени суток «Элеонора» напряжённо помалкивает, но очевидно же, что большая часть её резидентов сейчас занимается примерно тем же, что и я, либо разбившись на пары, увлечённо предаётся тому, за чем они, собственно, сюда и прилетели все. Словив кайф, я попытался припомнить что-нибудь эдакое, чтобы завести себя на контрах, но моё недавнее прошлое стало вдруг настолько неактуальным сейчас, что мне поневоле пришлось наполнить свой бокал по-новой. Я с удовольствием опять налил себе вина в бокал и снова закурил, хотя, предыдущая сигарета в пепельнице ещё продолжала тлеть микроскопическим угольком, непотушенной почти у самого фильтра: «дорвался до бесплатного»! (смайл) Следующий бокал пока не выпиваю, растягиваю удовольствие… Кажется, профессор Клаус Йозеф Ридель говорил, что форма винного бокала влияет на вкус и послевкусие вина? У меня хоть и не Пино Нуар в бокале, но тоже ничего! Господи, почти забытое состояние, я – снова пьяный! Пьяный от счастья и от вина. Так ли хорошо я выучил уроки? Не знаю. Но мне кажется, что жизнь я стал ценить гораздо больше. Да, это всё форсаж, да, такой образ жизни здорово укорачивает мне эту самую жизнь, но… зато, какой же это драйв, господа! От нечего делать разглядываю пачку сигарет. Так, ничего особенного, кипрские сигареты «Сеньор Сервис Лила»! Это мои самые первые сигареты на острове, которые я купил себе за собственные деньги. Они мне сразу понравились, не очень крепкие, с нейтральным вкусом, под винцо в самый раз. Подозреваю, что подобный образ жизни у меня может растянуться на весьма длительную перспективу. Так кто же виноват в том, что женатых мужчин грубо разлучают с их любимыми женщинами, а в образовавшиеся пустоты запихивают всякую дрянь в виде хронической неустроенности, зависти и сплетен? На сей раз не залпом выпиваю свой бокал, а делаю несколько глотков между затяжками. Эффект куда более мощный, чем в первый раз. А, похер! Лакис уже в курсе, что сегодня русский будет немного отрываться. Весело подмигнув зажжённым бра, я перевёл свой взгляд на отражение в зеркале, бокалов получалось четыре, что меня слегка позабавило. Я ещё не сошёл с ума, я просто дико устал. Когда тебе за сорок и ты по прежнему романтик, то какие ещё ощущения способны вернуть тебя к жизни? Сейчас я один сижу в гостиничном номере и бухаю. Один. С двумя бокалами. Внешне это выглядит немного странно, но если разобраться, то вовсе и нет. Не мигая, я смотрю сквозь причудливые дымные завитки на нетронутый бокал с вином, там, в зеркале, симметричным обманом отразилась вся моя прошлая жизнь. Мне больше не хочется возвращаться к прошлому, как будто прошлым может быть только чей-то дом, город, или страна. Но почему, как только немного ослабло сжатие, я стал опять снедаем комплексом неполноценности? Что за мазохизм! Докурив сигарету, я снова наполнил и одним махом опрокинул следующий бокал, этот уже оказался более заборист. Понятно, что тут все факторы сложились воедино. Меня всегда, когда я выпью, тянет пофилософствовать. Сейчас можно. Имею полное право. С ленивым любопытством наблюдая с за тем, как медленно стекают по тонким стенкам бокала винные «дамские ножки», я успеваю подумать о том, что мне было бы лучше раздеться прямо сейчас. И ещё, от греха, затушить сигарету в пепельнице. Уже никакими глазами щурюсь на часы: «Ого! Около двух часов ночи!» Блин, завтра… нет, уже сегодня, мне к девяти часам нужно быть на работе! Чувак, ещё раз и по слогам: «на-ра-бо-те»! Радость вместе с винищем пронзает меня по-новой, кажется, организм бросил на это осознание все свои последние резервы. Чтобы завершить этот день, я опять тянусь рукой к бокалу с вином, что так и стоит нетронутым на подносе возле зеркала. Бокал отрывается от подноса и летит вглубь отражения к незнакомому мне человеку. Незнакомый человек это я, потому что я почти уже сплю. Валясь на кровать, я едва успеваю проследить краем глаза за потушенной сигаретой в пепельнице. Я так и не успел раздеться. – «Ничего! Я только ласты сейчас подтяну…»
Глава 9
«Куплет девятый»
Итак, Кипр, город Ларнака, улица Медузы Горгоны, строение №13. Работаем в «Вудбайн» на постоянной основе. Если, конечно, не вмешается форс-мажор. А теперь немного о том, что из себя представляет Кипр. Поскольку Кипр это ещё и бывшая английская колония, то почти все его островитяне здесь спокойно чешут на грИклише. Гриклиш – это типичный новояз, образованный в результате слияния двух языков, английского и кипрского, но только с применением местного, так называемого «деревенского» диалекта. Это на нём чесали отец и сын Андрэусы, когда проводили мою экзаменовку при приёме на работу. Гриклиш для меня идеальное сочетание языковой коммуникации, так как оба языка, английский и греческий, которыми в равной степени я владел тогда процентов на семьдесят пять – восемьдесят, здесь прекрасно дополняли друг друга. В Ларнаке у господ Андрэу, на нынешний момент времени ставшими моими работодателями, имелись два магазина, которые торговали, в основном, роскошным европейским антиквариатом, начиная с античной булавки и заканчивая бывшей в употреблении, но ещё довольно приличного товарного вида мебелью из МДФ, ДСП, а также из натурального дубового, букового и орехового массива. Всё это богатство господин Теодулакис (Лакис) Андрэу примерно раза два в месяц доставлял из различных стран Запада, сначала морем, а потом трейлером по суше. Этими странами преимущественно были Англия, Венгрия, Румыния и, конечно же, его любимая страна Голландия, где он, будучи ещё достаточно молодым человеком, и начинал свою нелёгкую эмигрантскую карьеру. А вот оба ларнакских магазина, фактически, были расположены всего лишь в нескольких метрах друг от друга, как бы единым географическим квадратом покрывая две смежные улицы, улицу Медузы 13 и улицу Филирас 25 (сегодня это легко проверить по GoogleMap). К тому же, оба магазина прекрасно были видны с главного шоссе Декелия-Роуд, что для проезжавших мимо автомобилистов было неплохим рекламным подспорьем. В одном магазине, что стоял на углу, прямо на пересечении улиц Филирас с Медузой, в полном соответствии с его громким названием «SHOW—ROOM» (демонстрационный зал), были выставлены самые лучшие образцы бэушной европейской продукции, а так же нулёвые кожаные диваны и кресла, тогда как другой магазин, справа от него, на Медузе, был огромным торговым складом и назывался «WAREHOUSE». У него ещё была дополнительная пристройка слева – апотИки (греч. – Подсобка), где, собственно, вся мебель собиралась и починялась. Как я уже упоминал, раза два-три в месяц для пополнения своего товарного ассортимента Белый Попечитель Лакис Андрэу снаряжался в свой очередной заграничный вояж по Европе, где по сравнительно бросовой цене скупал для себя всевозможный заморский антиквариат, который сначала морем, а потом по суше ему доставляли в Ларнаку нанятые им поставщики во вместительных шестидесятитонных морских контейнерах. Я когда впервые увидел под одной крышей такое немыслимое скопление старинных экспонатов, то чуть было не обалдел, это было подобие Сезама! Плюшкина от зависти, наверняка, кондрат хватил бы. И если «SHOW—ROOM» был вроде агромадного стеклянного ларца с драгоценностями, то «WAREHOUSE» был стопудово хранилищем, где практически не было ни одного свободного метра пространства, кроме специальных проходов. Так, построенная в шеренги для лучшего обозрения, как солдаты по ранжиру, вся эта мебель сначала была представлена крупными «кусками» (как обычно выражаются сами греки: ме та мегАла комАтья), потом шли «куски» поменьше и так до противоположной стены, где самые последние экспонаты заканчивались маленькими столиками-стульчиками, компактно задвигавшимися один под другой наподобие трансформеров, либо утварью в виде кадок, коробов, старинных швейных машин «Зингер» с ножным приводом, очень старых печатных машинок «Ремингтон» и. п. Стены «Уэархауза» были сплошь увешаны зеркалами, картинами, бра, настенными часами с курантами, прочими безделушками, а во весь потолок от стены до стены в несколько рядов были натянуты тонкие металлические тросы, которые удерживали на себе десятки всевозможных люстр со светильниками. Словом, работку я себе оторвал здесь нехилую. «WAREHOUSE» не был капитальным строением, а представлял из себя большой ангар под двускатной крышей из обычного шифера. Несущий каркас его был сварен из тонкого прямоугольного профиля и тупо застеклён с трёх сторон огромными стеклопакетами, которые кроме обзорной фасадной стороны были наглухо заделаны тонкими полистироловыми плитами, это чтобы полностью исключить контакт убийственного кипрского солнца с мебелью и без того уже получившей солидную амортизацию за длительные годы своего использования. То есть, антиквариат, представленный в ассортименте «Woodbine Trading Ltd», был самый разнообразный, но преимущественно состоял из мебели. Каждый раз любуясь этими столярными изысками, я недоумевал: как же так, неужели, уровень потреблядства на Западе достиг таких значений, что люди решили избавиться от этого «хлама»? Боже мой, чего тут только не было! И допотопный антик, и стиль барокко, массивный, в причудливых завитках резных консолей с мудрёными загогулинами накладной деревянной лепнины, а так же откровенный кич из контроплакЕ (греч. – клееная древесина) в лаконичном сочетании плосковыемчатой резьбы с контурной. Что же касается моих основных рабочих функций, так это банальный уход за мебелью, хранящейся в «WAREHOUSE». Ей, родимой, ежедневно и ежечасно я придаю подобающий товарный вид.
– «КАне Этси, Андрэа! – часто наставляет меня господин Андрэу и тут же показывает сам, как мне следует выполнять ту или иную процедуру хронологически правильно; – Я на влЕпи о кОзмос!» – (Делай так, Андрэа! Чтобы смотрелось со стороны!) Ничего мудреного в его действиях, разумеется, нет, ибо, бОльшая часть техник в мире примерно одинакова. Так же часто приходится перекантовывать мебель с одного места на другое при помощи средств малой механизации. Но это пока. Возможно, дальше мне будут вменяться и другие обязанности. Работаю я почти в полном одиночестве, часто даже приходится выискивать себе что-нибудь специально: везде у меня здесь порядок и всё блестит, как у кота яйца. Я могу так часами прохаживаться между рядов, бесконечно что-то подмазывая, подклеивая, освежая. Работа у меня в «Woodbine» пока абсолютно творческая. Но это только в «SHOW—ROOM» весь товар с иголочки, а тут, в «WAREHOUSE», много мебели покоцанной, с облупившимся лаком на поверхности, с отбитыми углами и ножками, с болтающимися петлями на дверях, со стабильно неработающими замками. Одна немаловажная деталь: чтобы не сломать ключи при транспортировке, Лакис их обычно вынимал из замочных скважин, а наиболее ценные помечал специальными ярлыками (с кодами) и складывал все в одну общую коробку. И вот всё это добро вперемешку, а надо было каждый ключик к его родному замку подобрать индивидуально. А если учесть, что замков было море и многие из них были сломаны, то нетрудно себе представить насколько занимательным был поиск подходящей пары. Кстати, некоторые ключи, благодаря своей замысловатой форме, можно было отдельно отнести к произведениям искусства! Андрэусы меня пока особо не нагружают, но, думаю, тем самым они проверяют меня на моральную и стрессо-устойчивость. А когда совсем делать нечего, я выхожу на улицу покурить. Сажусь пятой точкой на бордюр у дороги, здесь сравнительная тишина, только справа метрах в двадцати пяти пролегает шоссе Декелия – Роуд, но и там автомобильный поток не слишком интенсивный. Сижу, курю, про себя философствую… Не знаю, впервые на душе спокойно, как никогда. Наверное, оттого, что впереди зима, а ни морозов, ни снега не предвидится? (смайл). Словом, даже со скидкой на свою античность, но без соответствующего столярного вмешательства, эта меблишка имела бы невысокие шансы быть проданной за приличные деньги. Консумация! Подешевле купить, чтобы потом подороже продать, в бизнесе этот принцип является становым. Не знаю, как в других частях света, но на Кипре покупатель крайне привередлив и прежде всего потому, что киприоты это прирождённые маркетёры. Страна базар и люди в нём торговцы! Сегодняшний Кипр это рай, руками человека воплощённый на Земле. Здесь роскошь ровным слоем намазана на хлеб и, несомнено, счастлив тот, кто мажет себе этот бутерброд. О себе киприоты говорят так примерно: – «Мы строим себе дворцы, будто собираемся жить в них вечно, а едим так много, словно завтра наступит голод!» Повторяю, покупатель на Кипре весьма избалован и чтобы продать ему что-либо, ему нужно либо здорово угодить, либо просто обмануть. Понимаю, что звучит это немного пошло, но, по-крайней мере, обман тоже бывает разным, полным изящества, например. Чем это достигается? Очень просто! Чтобы достичь желаемого результата, сначала мы должны убрать вопиющие изъяны в нашем товаре и уж потом мы приступаем к финишной доводке, которая, к примеру, включает в себя шлифовку поверхности путём натирания её чудодейственной мастикой. Кто знает, тот знает, что методик по достижению нужного эффекта существует великое множество, но все они сводятся к единому и неделимому принципу: «куй железо, пока горячо!» В сказках, чтобы воскресить умершего, люди обычно пользовались живой водой, в нашем же случае это была чудо-жидкость «Magic». Та самая, кстати, которой Лакис, а потом и его сын Марио пытались впечатлить меня в наш самый первый день знакомства. Натирание «Мэджик» мебели, как покойника формалином, вправе называть реставрацией, мухлежом, чем угодно, главное, чтобы это было красивым обманом, этаким деревянным облаком в штанах, которое в первую очередь устроило бы самого покупателя. Помню, как возмущался однажды один состоятельный англичанин, тщательно соизмеряя своё собственное понимание профессионального ухода за стариной с недопустимостью в принципе какого бы то ни было её косметического обновления: – «Вы убиваете старину!» – кричал он, бродя по «аллеям» «WAREHOUSE» в поисках спёкшегося праха, наверное. Прав тот, кто всегда помалкивает. Я тоже помалкивал, поскольку был заранее проинструктирован моими господами о неразглашении «военной тайны», как из хорошо известной всем субстанции люди знающие делают настоящую конфетку. Вот, кажется, мы и дошли до самой сути? Так кто же мы такие, реставраторы? Ремесленники? Понтовые разнорабочие? Да мы и те, и другие, но чаще – простые грузчики. Нас в фирме четверо мужчин, но один, вообще-то, пока не в счёт, это семнадцатилетний Андрэас Андрэу, мой тёзка и младший сын Лакиса Андрэу, тот денно и нощно торчит в городке ДАли, в их третьем по счёту магазине, где он посменно работает продавцом со своей сестрой-погодкой Марианной. Дали, это если ехать из Ларнаки вглубь острова по шоссе Декелия-Роуд в сторону КалО ХорьЁ и ПерА ХорьЁ. Нам с моими компаньонами по бизнесу частенько приходится заворачивать туда для обновления тамошнего ассортимента свежим антиквариатом, либо что-то забирать оттуда уже в Ларнаку, для последующего ремонта в мастерской «WAREHOUSE», то есть, в апотИки. Но, коли уж я упомянул о Марианне, сестре своего младшего брата Андрэаса, то следует тогда сказать и о наших старших «боевых подругах» – киприотках госпоже Вуле Андрэу, супруге Лакиса Андрэу и одновременно генеральном директоре фирмы «Вудбайн», а так же их дочери Суле. Сула, самая старшая из детей, примерно лет тридцати (я специально не уточнял, неудобно было), была под стать своей матери, такая же строгая и по-спортивному сбитая англо-киприотка, но если госпожа, или кИрия (по-гречески) Вула была только внешне строга и неприступна, то Сула вообще никогда не скрывала своего ко мне настороженного отношения. Говоря пространным языком, мы были оба крайне несимпатичны друг другу. Сула и Марио, это, как выяснилось, дестабилизирующий фактор в моей нынешней заграничной жизни. Я здесь пока нахожусь в полуподвешенном состоянии, так как окончательного решения о моём приёме на работу семья Андрэу всё же пока не приняла. Надо думать, что в обозримом будущем они соберутся на семейный совет по этому вопросу. Я, естественно, очкую. Так вот; Сула появляется в нашей фирме крайне редко, но и этого порой бывает достаточно, чтобы мы тем или иным образом не цапнули друг друга словесно. Недавно Сула выскочила замуж за автослесаря из соседнего с Ларнакой селения Арадиппу и потому большую часть времени торчала теперь в его бизнесе, всячески опекая супруга. Здесь я немного забегаю вперёд, так как уместным будет сказать, что с Сулой и Марианной я познакомился значительно раньше, чем с их матерью Вулой, которая на тот период времени находилась в Англии по делам фирмы, а по сути, на своей первой родине и это от неё в большей степени зависело, буду я работать вместе с ними, или нет. Так, по крайней мере, мне поведал сам господин Теодулакис Андрэу. Вула и Лакис – это классический пример того, как шея вертит головой. Короче, пока она в отъезде, я могу не бояться за свою работу, поскольку сам Мариос ещё недостаточно влиятелен, чтобы в одиночку решать мою судьбу. Вообще, моё появление в «Woodbine Trading Ltd» во многом благодаря кирие Лакису было воспринято его домашними хотя и неоднозначно, зато с покорностью, на моё счастье дети на Кипре мнение своих родителей принимают беспрекословно. Видя, что дело набирает такой оборот, я занял выжидательную позицию, мне лично было нечего противопоставить таким сильным и влиятельным личностям как Марио и Сула. Они, например, считали, что зачисление меня в их штат на постоянной основе является делом преждевременным и что я не так безобиден, как пытаюсь казаться. Тогда как типичное «английское болото» Марианна с Андрэасом на момент голосования могут мне добавить желанных очков. Особенно Марианна. Мы с ней неплохо скорешились уже, что явно выбешивает Марио и Сулу. Блин, всё прям как в мыльной опере! Итак, пока я могу здесь работать, да, но последнее слово всё равно будет за госпожой Вулой, которая сейчас в отъезде. Так вот Марианна, пожалуй, была единственным человеком в их фирме с кем у меня сразу установился неплохой контакт. Конечно, можно утверждать что она юна и неопытна! Но нас прежде всего объединяло схожее чувство юмора. КипрЭа (греч. – киприотка) Марианна была действительно очень прикольной девчонкой. Ей, как я уже сказал, чаще других в фирме приходилось бывать на подхвате: то она в офисе у Марио на втором этаже сидит в комп пялится, то Андрэаса на работе в Дали замещает. А ещё я слышал, что она где-то там у себя на институтских курсах обретается. А по поводу юмора и всего такого: я не знаю откуда она это выкопала, но я никогда не забуду этот её коронный жест правой рукой в виде отдания мне чести с отмашкой от козырька по-американски! Часто при встрече со мной Марианна напрягала свой тощий девичий бицепс и восклицала: – «Русские офицеры! У-у-у-у-у! Сила!» Или эта её без комплексов улыбка с проволочным корректором (ретейнером), пропущенном через верхние зубы? Словом, шутки у Марианны всегда получались толковые и за это я готов был уважать её форевер. Короче, нас трое пока работоспособных мужчин в их фирме, это господин Лакис Андрэу, его старший сын Марио и я, ваш покорный слуга, вечно странствующий русский. Работа в «Вудбайн» классная, ничего не могу сказать. А недавно кирие Андрэу впервые взял меня с собой на «делИвери» (от англ. delivery – доставка). Помню в тот день мы как обычно загрузили товаром нашу отентованную трёхтонку для очередной доставки заказчику и я уже было собрался идти опять к себе в «апотики» доделывать какую-то там недовершённую работёнку, как Лакис вдруг бросает мне: «Элла, Андрэа! Садись, поехали»! Ну, я привык, вообще-то, лишних вопросов не задавать, а когда мы с ним вырулили на хайвэй и вжарили на газ, а после стали плутать по разным отдалённым городкам и селениям, вот только тогда до меня и дошло, в каком шоколаде я тут оказался! Остров Кипр по протяжёности своей небольшой, всего-то полтора часа езды на приличной скорости из одного конца в другой, но чертовски красивый. У нас доставки бывают самые разнообразные, от Ларнаки до Пафоса и даже высоко в горах, типа Троодоса и Финикарии. То есть, к нудной работе в «WAREHOUSE» и апотики, теперь добавились ещё многочисленные «делИвери», или парангелИи, по гречески. Тут тебе столько впечатлений, что ни одному туристу даже за бабло не светит увидеть. Разве что, миллионерам только? На время таких поездок Лакис и водитель и грузчик, а я, типа, экспедитор и грузчик. Когда приходит счастливая пора «деливери», я готов целый день напролёт таскать на своём горбу полнокомплектные гарнитуры из дуба и бука. Для меня деливери, это очевидная пруха. Во-первых, не надо на барском дворе без конца отсвечивать, мебель с места на место переставлять, а то и просто страдать от безделия, а тут сразу три в одном: бесплатные экскурсии по острову, сравнительно необременительные функции грузчика и прочие ништяки вроде частых перекусов. Бывало, что и пиво мне обламывалось и даже что покрепче. Всё зависело от того, куда едем, кто заказчик, сколько будем в пути и так далее. Сначала на доставки я ездил исключительно с господином Лакисом Андрэу (видно происходила притирка), а потом подключился Марио. Но и тот и другой, оба работали со мной на равных всегда, то есть, мне даже во многом проще было, так как я ни дня не сидел за баранкой, только покуривал в дороге, да байки травил. Тогда я был реально счастлив. «Деливери» – это бесконечные разъезды по острову, иногда короткие, как взмах мачете, а иногда затяжные за полночь с сухими глазами, напряжённо всматривающимися в ночную дорогу, освещённую только ближним светом фар. С Марио ездить намного интереснее, он и молод, и умён, и более современен. К тому же Марио курит, как и я, и частенько не чурается вместе со мной бухнуть пивка по дороге. Но что мне особенно нравится в деливери, так это свобода. Единственное, что нас связывает во время доставок с офисом в Ларнаке, это мобильный телефон Марио. А всё остальное на наше с ним усмотрение. Это стало уже приятным ритуалом: если нам со сранья поступает команда загружать нашу «Мазду», значит, скоро в путь и, возможно, на целый день. Рассекать по Кипру одно удовольствие. Часто мы мчим по шикарному хайвэю, а слева и справа от нас, перемежаясь зелёными полями, проносятся маленькие чистые селения, а где-то вдалеке, напоминанием о рае, неизменно поблёскивает золотыми чешуйками величественное море, ярко-зелёное, до краёв налитое светом и теплом. Находясь в октябре на Кипре, я спецом напоминаю себе о календаре. Не патриотично, согласен, но мне хватило двадцати восьми лет, когда-то отданных Заполярью. Здесь жара частенько подскакивает до тридцати, поэтому стёкла в кабине нашей «Мазды» мы постоянно держим опущенными до упора. Кабина нами прокурена напрочь, а в дороге из неё летят зажигательные песни Плутархоса, Ниноса, Нотиса Сфакьянакиса и Анны Виси. Марио обычно пользуется ушной гарнитурой, а мне он включает громко музон в кабине, после мы опять закуриваем и он нещадно жмёт на газ и праща-дорога выбрасывает нас на простор, залитый солнцем и щемящим ощущением счастья. Специфика моей нынешней работы такова, что условия для самореализации здесь мне кажутся почти идеальными. Когда ещё вот так, можно запросто мотаться по острову, забредая подчас в такие труднодоступные горные селенья, что для обычного туриста вряд ли осуществимо даже и за баблос? Кипрский климат, это уже сама по себе достопримечательность! И тут, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз вспотеть. Опять же, я турист-экстремал. Я не еду за границу, чтобы пить там девять дней из десяти и я не планирую везти туда своё говно, извините, потому что оно уникальнее всех на свете. Я перемещаюсь в пространстве, чтобы лучше понять себя, других. Я рискую, но этот риск уже оправдан тем, что он пропитан уважением к неизвестности. На Кипре я часто встречал людей, совершенно не испорченных цивилизацией! Я быстро привык к улыбчивым и доброжелательным киприотам и, кажется, им я тоже пришёлся по душе. Однако, не всё так однозначно. Пытаясь понять, что я за человек, в дороге Мариос много расспрашивает меня о жизни, а я в свою очередь пытаюсь понять, что за человек скрывается за маской профессионального психолога и гипнотизёра Мариоса Андрэу, который не так давно с отличием окончил соответствующие курсы в Англии. Мариос нещадно давит на газ, он у себя дома, а я у него в гостях. Кипр завалил меня привилегиями, но к сожалению, во всём этом есть один изъян: скоро я опять стану нелегалом. Наверное, чтобы понять, насколько Кипр хорош, нужно побывать в роли иностранца? Этот же вопрос я задаю и Марио, но глядя на меня, Мариос улыбается, часто моргая, словно пытается скрыть от меня какую-то эмоцию и, как всегда, басит что-то скабрезное мне в ответ. Нет, не похоже, чтобы этот крепкозубый загорелый киприот не верил в своё счастье. Кажется, Лакис тоже доволен, что с мы с его Марио вроде бы сработались на доставках? Как я узнал, что Марио психолог и гипнотизёр в одном пузырьке? А никто этого по ходу и не скрывал. Просто когда моё времяпребывание в отеле подошло к концу, а я к тому времени уже больше недели успел отработать в «Вудбайн», то я заранее поставил об этом в известность господина Лакиса, чтобы тот уже никак не смог отвертеться. А заодно и проверить, впишется он за меня в этом вопросе, или нет. Точнее, я ни дня не забывал о том, что скоро мне придётся подыскивать себе жильё. К слову сказать, в «WAREHOUSE», кроме апотики, было ещё одно помещение «на задах», небольшое, но вполне вместительное для того, чтобы размещать там образцы мебели, ожидающие своего часа по замещению выбывших для реализации диванов, а так же одно-, двух- и трёхсекционных кресел, так называемых мОно, диплО и триплО. Так вот, я откровенно предложил Лакису разрешить мне ночевать там, когда мне всё же придётся съехать из ксенодохИо (отель, гостиница). Помню, на первый раз он вроде как отшутился, а в конце рабочего дня вдруг заявляет мне: «Ну – ка, пойдём!» И выводит меня на улицу. Я был готов услышать от него всё что угодно, а он подвёл меня к парадному входу в «Шоу-Рум» и на второй этаж пальцем тычет, туда, где роскошная такая квартирка с балкончиком прямо над входом в магазин;
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69368035&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
