Поцелованный Зевсом
Юрий Швиглен
Распад семьи учителя Юрия Ивановича Шарова опустошил его душу. В прошлом уважаемый всеми человек, талантливый педагог-математик запустил себя. Будучи уволенным с работы, он стал бродяжничать. Как-то, побывав под грозовым дождём, он ощутил в себе необычные способности, которые круто изменили его жизнь. Магический дар, приобретённый во время грозы, помог устроиться в вуз преподавателем математики и забыть о прошлом. Он наладил отношения с дочерью, заработал большой авторитет среди преподавателей и студентов…
Поцелованный Зевсом
Юрий Швиглен
© Юрий Швиглен, 2023
ISBN 978-5-0060-2089-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В основе сюжета авторская версия событий. Любые совпадения имён и судеб героев случайны. Курение вредит здоровью.
ОТМЕЧЕННЫЙ ЗЕВСОМ
Утро Юрия Ивановича Шарова уже третий год начиналось не с добрых слов о нём, не с утренней гимнастики, а с тревожной мысли о предстоящем дне. Одним словом – обычно.
Он просыпался, усаживался на краю кровати, свесив ноги на пол, обувал тапочки, шарил рукой в чашке, стоявшей на табурете рядом, находил маломальский окурок и прикуривал от спички. Вытянув из него все, что было возможно, вставал и шёл на кухню. Там отламывал от чёрствой залежавшейся буханки кусочек хлеба, клал в рот и запивал из чайника, прямо из носика, остывшей кипячёной водой. Это был завтрак.
Двухкомнатная квартира, в которой проживал Шаров, требовала ремонта. Из мебели в ней оставались: односпальная кровать, табуретка, кухонный столик, да стул, который вот-вот готов был рассыпаться. Остальную мебель хозяин давно продал, чтобы расплатиться за тепло, газ, свет и воду, но всё равно оставался должен коммунальщикам приличную сумму. Электричество в квартире давно обрезали и грозились вообще отобрать жильё за долги. Соседи отвернулись от постоянного задолжника, обходили за версту, осуждая за аскетический, образ жизни.
Ему было сорок пять, но не бритый, не стриженный, выглядел намного старше лет, отмеченных в паспорте. Как же всё-таки ломает жизнь людей после семейного разлада. Этой участи не избежал и Шаров.
Раньше Юрий Иванович преподавал в школе математику. Тогда его уважали. Весёлый, отзывчивый, живя в уюте достатке без малого пятнадцать лет, воспитывал дочь, которую обожал больше жизни. Ответственно занимался с нею, прививал любовь к точным наукам, до тех пор, пока не лопнула по швам счастливая семейная жизнь.
Был неплохим педагогом и человеком хорошим, да и оставался таковым всегда, только сменил образ жизни интеллигента на безобидного бродягу – специалиста по поиску бутылок в мусорных ящиках. И кроме брошенной стеклотары не находил другой радости, и не слышал ни от кого человеческого сочувствия, и не ждал ни от кого помощи.
Первое время одиночества запил, но когда одумался, было поздно. Потерял любимую работу и не нашёл замены своему таланту, а может не захотел менять педагогические навыки на суррогатный ширпотреб и поддаться меркантильной, не свойственной характеру деятельности. В то время как почти все граждане разваливавшейся страна, брали в руки челночные сумки и кидались в чуждую прежде стихию торгового бизнеса…
Довольно скоро смирился с судьбой и уже не пытался ничего делать, чтобы вернуться к прежнему интеллигентному труду.
Дочка, которой было уже восемнадцать, училась в вузе, жила в общежитии потому, что не захотела квартировать ни с кем из родителей. Давно не посещала отца, отчего тому было горестно, больно и обидно.
Доев сухой хлеб с водой, он оделся, взял сумку и отправился на промысел.
Стояла жаркая летняя погода. Солнце палило нещадно. Кучевые облака, временами заслонявшие его, не могли принизить градусы накалённой атмосферы.
«Хоть бы дождь прошёл, – думал Шаров, проходя мимо пенсионерок, занявших с раннего утра лавку возле подъезда.
Кивнул пожилым женщинам, буркнул под нос банальное приветствие и пошёл через дворы, заглядывая по ходу в неприятно пахнувшие железные бачки. Так за нехитрым занятием добрался до окраины города. Вдали в километрах двух протекала речка. Шаров собственно и шёл в ту сторону, чтобы искупаться, освежиться, получить хоть какое-то удовольствие от нестерпимого пекла. Дойдя до излюбленного места, где часто бывал, разделся до трусов и уселся на травянистый берег, надев на голову соломенную шляпу, которая надёжно спасала от теплового удара.
«Эх, жизнь! – думал он. – Так и хочется утопиться! Кому я
нужен! Дочка забыла, зачем белый свет коптить?»
Вошёл в воду окунулся, проплыл несколько раз от берега и назад и, выйдя, улёгся в горячий песок.
Мимо проходил парень лет двадцати, может чуть старше. Загорелое тело молодого человека красовалось накаченными мышцами. Был коротко пострижен, и по причёске можно было предположить, что этот стиль приобретён в армии. В руках парень держал рубашку и джинсовую сумку.
– Здорово отец! – воскликнул он. – Как водичка?
– Тёплая вода, – ответил Юрий Иванович, – хорошая.
Парень скинул обувь, джинсы, оставил одежду возле Шарова и шустро вбежал в реку. Искупавшись, прилёг рядом: – Сегодня дождь обещали, – сказал он, – но что-то не похоже на то… Наверное, опять обманули синоптики.
– Думаю, на этот раз предсказали погоду точно, – возразил
Юрий Иванович, – будет дождь, и довольно скоро. Видишь, тучки появились. Сюда тянет. Будет гроза.
– Хорошо бы! Дождь нужен, а то, как в пустыне скоро всё
высохнет, – ответил незнакомец, подтянув сумку. Достал чебуреки, приобретённые по пути, на рынке в узбекском кафе: – Угощайся, отец. Правда пиво нагрелось пока добирался. Тёплое.
– Поставь бутылки в воду у тех кустов, в тенёчек, – посоветовал
Шаров.
С первых минут общения с незнакомцем у Юрия Ивановича сложилось неплохое впечатление о нём. Он ощутил к своей персоне уважение, чего давно не испытывал, и приятная нотка, далеко не фальшиво, звучавшая из уст незнакомца во время разговора, приносила неоспоримую радость его самолюбию. Прилично воспитанный, добродушный молодой человек разделил с ним обед. Выпив пива, они по-дружески разговорились.
Паренька звали Женькой. Он недавно демобилизовался из армии и поступил в институт. Родители были в разводе и парень жил сам по себе, подрабатывая, где придётся, чтобы учиться и платить за квартиру.
– Дорого сейчас учёба обходится? – спросил Юрий Иванович.
– Не дёшево, – живо ответил студент, – особенно – снимать
жильё. Да, и штуку зелёных долларов приходится за учёбу платить каждый год.
– Как же, один справляешься с этим?
– Подрабатываю. Иногда в карты играю или в рулетку. Вчера вот
повезло, выиграл. Заплатил за институт, а что осталось.… Вот гуляю сегодня. Да, ты, ешь, отец, у меня ещё чебуреки есть.
– Спасибо, – благодарил Юрий Иванович. – Хороший ты
парень, по всему видать, только не увлекайся денежными играми. Азарт – зараза. Потом трудно будет завязать.
– Да я и не втягиваюсь. По крупному не играю. Хотя правильно
говоришь, отец, – заманивает здорово. А тебя-то, как величать? А то сидим и не познакомились даже.
Шаров представился, сняв шляпу.
– А я Овсяников, – сказал бывший солдат, – мою фамилию
легко запомнить. Чем занимается Юрий Иванович? На пенсии?
– Нет, до неё ещё далеко. Бичую я, Женя. Как жена ушла, так и упустил себя. Апатия наступила в жизни. Не смотри, что так выгляжу, до старости мне ещё далеко. А по образованию – я педагог. Математик.
– Да, ну? – удивился и обрадовался одновременно парень, не
придав значения первым словам.
Женьку ничуть не смутил социальный статус небритого мужчины, называвшего себя самокритично – бродягой. Он хорошо разбирался в людях и по глазам и, манере общения, с первых услышанных слов, звучавших из затерянных в волосяном покрове губ, разглядел в незнакомце незаурядную личность.
– Здорово! – ликовал он. – Может, подмогнёшь мне? В армии всё позабыл, да и вообще с математикой не дружу. Уравнения задали. А я – ни в зуб ногой.
Он вытащил из сумки конспект и подал Шарову. Тот взял ручку и начал решать. Буквально через минут пять отдал парню тетрадь.
– Возьми. Так они решаются, – гордо сказал математик и
откинулся на песок, прикрыв глаза шляпой. – Если хочешь, могу позаниматься с тобой, – проговорил он, позёвывая.
– Классно, – обрадовался Женька, проверяя ответы, – конечно, хочу! Во, как надо! – протянул он, проведя ребром ладони по горлу.
Они разговорились об учебе, о проблемах студенчества. Всё это Юрию Ивановичу было хорошо знакомо и близко.
– И правда Вы сказали, что будет дождь, – заговорил парень на
«Вы», показывая, тем самым уважение к собеседнику. – Вот уж тучки где.… Надо срочно уходить. Промочит до нитки.
– Не успеем до города добраться, – со знанием дела заявил Шаров. – Придётся где-нибудь прятаться.
– Как знаете. А, я, пожалуй, побегу, – засобирался Женька. – Мне нужно ещё успеть по неотложным делам. Где Вас можно отыскать? Сами предложили позаниматься со мной.
– Здесь и наёдёшь. Каждый день на этом месте бываю. Иногда до
позднего вечера.
Парень по-солдатски скоро оделся и быстро побежал в сторону города. Оглянувшись, крикнул:
– Увидимся!
«Хороший парень!» – думал Шаров, вспоминая дочку, по которой крепко скучал, и оттого слеза невольно прокатилась по щеке.
Он встал, оделся и, не спеша, побрёл в сторону деревьев, которые небольшим островком росли неподалёку на холме, решив там переждать надвигавшуюся грозу.
Как только Шаров оказался под кроной раскидистого ясеня, подул сильный ветер, поднимая пыль. Тучи набежали быстро и закрыли солнце. Грянул гром, сверкнула молния. С небес на землю обрушился ливень. Шаров стоял под деревом, раскинув над собой вместо зонта пиджак. Но вскоре, вымокнув, математик вышел из укрытия и с наслаждением принял массажную процедуру от тёплого летнего дождя. Подняв руки кверху, он громко, отчаянно закричал, глядя ввысь, откуда на него низвергались насыщенные озоном водяные струи:
– О боже! Какая благодать! Возьми к себе!
Вдруг мощной импульсной вспышкой сверкнула молния, и в шаге от него влетела в землю. У Юрия Ивановича перехватило дыхание. Он почувствовал вибрацию разряда, прошедшего по всему телу. Ему показалось, что сердце остановилось. Ноги обмякли, и он повалился на землю.
«Слава Господу!» – мелькнуло в его мыслях и будто в глубоком бреду почудилось, что душа подчинённая сознанию, поднялась высоко-высоко и наблюдает сверху за телом, лежавшим под проливными осадками.
Дождь прошёл полосой дальше вдоль реки и вскоре висел уже над городом. Из-за туч появилось солнце, осветило речной берег, и холмистый лесной островок, где находился Юрий Иванович.
Раскалённая земля испаряла влагу, будто должна была обязательно вернуть её назад и старалась строго соблюсти закон круговорота воды в природе. Шаров лежал, не шелохнувшись, рядом с полувековым деревом, отмытым напористым дождём.
2
– Эй, батя, тебе плохо? Вставай! – услышал Юрий
Иванович сквозь сон, торившиеся эхом слова.
