Лиля с открытым ртом, рядом с опешившим Августом, разглядывала нечто бесплотное, сотканное из тысячи черных нитей, с вытянутым лицом и мантией, сочившейся из самой его кожи.
Ужас поднялся с пяток и захлестнул девчонку с головой, она забыла как дышать, в голове звенело. Тревога, всасывающаяся в кожу снаружи, не принадлежащая ей, заполнила организм, скручивая желудок в узел. Казалось, Лиля стоит над пропастью и заваливается вперед, не в силах ухватиться за спасительную соломинку. Воздух вокруг гудел.
Пока все не стихло.
Обряд был закончен, пространство успокоилось и охладилось, мутная человекообразная форма смотрела сверху вниз на людей перед собой.
Лиля перевела пораженный взгляд с демона на Августа и обратно, стояла в ступоре, пока тот не заговорил загробным голосом тысячи мучеников.
– Босс, что вы тут делаете?
Кошмарный бас демона звучал по-человечески недоуменно.
Август тяжело вздохнул.
– Нирбус, ты дебил?
Смерть и понедельники
Утро понедельника для Евгения выдалось серым. Хотелось пойти обратно спать, либо повеситься. Последнее было в приоритете: на подоконнике лежала бечевка.
Решение это Евгению далось не просто, но откладывать он не хотел. На работе начальник его ненавидел, заставлял работать за пятерых. Зарплата радовала, но тратить деньги Евгению было некогда – все время уходило на самобичевание.
Евгений знал, что это не спроста: наверняка накосячил в прошлой жизни. Помимо начальника-самодура, мать пилила постоянно, мол, жениться пора бы, да и внуков ей подарить – сорок пять Евгению стукнуло, как-никак. Только Евгений знал, что женщины – истеричные и продажные. Далеко ходить за примером не надо – в субботу в строительном магазине молоденькая кассирша обсчитала его на семь рублей. Евгений не скандалист – спокойно позвал менеджера и разобрался с ситуацией.
Не мог найти Евгений радости в этой жизни, поэтому и решился на этот отчаянный шаг. Он это даже считал поэтичным – повеситься пасмурным утром понедельника.
Евгений доел пресную овсянку, помыл тарелку и захватил из ванной хозяйственное мыло. Все воскресенье Евгений тренировался завязывать петлю на веревке – в интернете любой информации было предостаточно.
Старая советская табуретка заскрипела под ногами, грубая веревка защекотала шею – «вот так бывает, – подумал Евгений, – без лишней романтики. Как и жизнь.»
Евгений сделал глубокий вдох, затянул бечевку покрепче, прошептал молитву, чтобы крюк от люстры выдержал.
Сделал вдох.
Тишину разрезала трель звонка.
«Даже умереть нормально не дают, ироды», – подумал Евгений. Решил переждать, пока ранний гость потеряет терпение. Но человек за дверью с завидным упорством давил на кнопку звонка. Когда звук прекратился, Евгений облегченно выдохнул. Пока дверная ручка не начала проворачиваться, пропуская нежданного гостя внутрь.
«Неужели забыл закрыть», – не успел подумать Евгений, как замер в изумлении, смотря на вошедшего человека.
Это была молодая женщина, в черной в пол мантии, смоляными волосами и большой старой косой. Гостья осмотрелась, прошла вглубь комнаты.
– Доброе утро.
Ее мягкий, с хрипотцой голос, оборвал напряженную тишину.
– Вы кто? – сдавленно спросил Евгений. Все мысли об этикете разом вылетели из головы.
– Я – Смерть, – ответила женщина. – Есть водичка? – она перевела взгляд на Евгения, тот лишь растерянно кивнул в сторону кухни.
– Вы за мной? – голос его дрожал, но Евгений проявлял всю стойкость, чтобы встретить Смерть достойно.
– Угу, – пробормотала Смерть, допивая воду из стакана. – Прости, – она вытерла губы рукавом мантии, – Жуткое похмелье. Вчера встречались с Любовью и Временем, – она поставила стакан на стол, повернулась к Евгению.
– А что, она существует? В смысле, любовь, – растерянность на лице Евгения позабавили Смерть.
– Конечно, – мягко ухмыльнулась женщина, – вы с ней даже встречались в эту субботу, – она присела в кресло напротив стоящего на табурете Евгения, – только ты позвал менеджера и спугнул ее, – цонкула языком Смерть, – знаешь, Любовь не любит менеджеров.
Евгений сглотнул, нервно схватился за край свитера.
– А в-время? – Евгений внимательно смотрел на Смерть.
– О, а время на тебя в обиде, – укоризненно сказала женщина, – оно и не удивительно – каждый день после работы ты убивал ее. Медленно и только с присущей тебе педантичностью, – скривила губы Смерть, закинула ногу на ногу. – Что еще хочешь знать? – она с ленцой оглядела комнату.
Евгений отчетливо услышал в ее голосе скуку. Он даже Смерть заставил скучать.
– Есть ли жизнь после смерти?
– Ты сам себя слышал? – скептично изогнула бровь Смерть, – это оксюморон даже в вашем понятии, не то, что в нашем.
Евгений поник, но не разочаровался сильно – он из жизни уходит не ради ее продолжения.
– Как зовут? – Смерть взяла на руки подбежавшего померанского шпица.
– Рекс, – устало ответил Евгений.
– Есть с кем оставить?
– Да, сегодня вечером придет соседка.
– Ясно, – пожала плечами женщина, потрепала Рекса за ухом.
– А… – Евгений уже боялся задавать вопросы, потому что быть осмеянным самой Смертью не очень хотелось, – а Бог есть? Ну там, рай и ад?
Евгению еще в детстве говорили, что суицидники возносятся точно не на небеса, поэтому этот вопрос он особенно хотел прояснить.
Женщина в кресле взглянула на свой маникюр.
– Когда человек умирает, в охваченный короткой агонией мозг поступают микро импульсы, которые создают галлюцинации, а там уже ты видишь то, во что верил и чем жил – рай, вальхаллу, ад или просто близких.
Такой ответ Евгения вполне устроил.
– Можно еще последний вопрос?
– Да хоть два, – мягко улыбнулась Смерть.
– Почему вы в черной мантии и с косой? – Евгению вдруг стало неудобно.
Помимо петли на шее и затекших ног.
– Так униформа, дорогой. Ты носишь галстуки, а я косу, – ухмыльнулась женщина, – у первых людей, чьи представления и выдумки создавали нам образы, была скудная фантазия.
– Ясно, – грустно кивнул Евгений. Он ожидал большего. – Ну ладно тогда, – протянул он, – прощай, Рекс, – Евгений в последний раз взглянул на своего друга, кивнул Смерти в знак уважения, шагнул в пустоту…
И упал на пол, наблюдая рядом с собой отрезанный острой косой край веревки и удаляющуюся фигуру Смерти в дверном проеме.
Услышал уставшее, брошенное через плечо:
– Иди работай, олух. Не одной же мне с утра по понедельникам вставать…
Измеритель хорошести
– Ма, чем отличается это Рождество от того, что мы праздновали в прошлом месяце?
Мама села на корточки перед младшей.
– В этот раз придёт Дед Мороз из ЖЭКа. Он измерит ваше поведение.
– Тебе точно сладостей не достанется, потому что ты чёлку мне отстриг, пока я спала! – мелкая толкнула брата близнеца в плечо.
– Тебе так больше идёт, – хохотнула старшая.
– Света… – мама закатила глаза на начавшуюся возню.
– Да ладно тебе, инструкции, проверки… дай мне хоть над мелкими подтрунить.
– Надеюсь счётчик Деда Мороза сегодня не выявит «самого хорошего». Папа вон, – она кивнула на спящего в кресле главу семьи, – от этих «конфеток счастья» вчера кровью писал.
Старшая тяжело вздохнула.
– Главное, чтобы помогало.
Раздался грохот.
Дети радостно подскочили со своих мест.
– Дед Мороз!
Мама улыбнулась.
– Сейчас я его приведу. – Вышла из комнаты в коридор, нажала кнопку, двери тамбура открылись. – Вадим Петро… – она осеклась, когда Дед Мороз стянул шапку.
– Я его сын, Алексей, – улыбнулся он женщине. Та поникла.
– Естественно или?.. – тот покачал головой.
– Но он передал мне все инструкции, – просиял новый Дед Мороз. – Вы были его любимой семьёй в округе. Я вот апельсинов принёс, – он потряс чёрным мешком.
– Апельсинов?!
Мужчина почувствовал себя настоящим Дедом Морозом.
– Поповы в теплице вырастили.
– Хорошо! Вот борода, – на его лицо лег атрибут Деда Мороза на резинке. – Пойдёмте.
Дети были вне себя от счастья, мама тоже – Дед Мороз справлялся с ролью не хуже предшественника.
Разговаривал басом, шутил со старшими и просил рассказать стихи младших.
– А теперь главный вопрос: хорошо вы себя вели, дети? – стройный хор голосов ответил «да!» – Давайте проверим, не врёте ли вы.
Дед Мороз достал из кармана своего красного блестящего костюма жёлтое устройство.
– Это мой специальный измеритель хорошести. Кто будет первым? Давайте отдадим честь главе семейства, – он подошёл, шурша костюмом, к проснувшемуся папе. Кивнул в знак ободрения. – Ноль-четыре! Просто прекрасно. Ваш папа, дети, в этом году был ответственным и хорошо себя вёл. Следующий? – Старшая шагнула к Деду Морозу, подавая пример. – Отлично! Посмотрим… ноль-один. Ты и правда хорошо себя вела в этом году, – подмигнул он, девушка с облегчением выдохнула. – Малыши… – к нему подошли сияющие, как начищенные пятаки, близнецы. – Ноль-шесть… вы вели себя лучше всех в этом году! Держите конфетки счастья!
Мама оступилась. Старшая была рядом, чтобы её поддержать.
– Всё будет хорошо. Папе же помогло – ты видела цифры.
Мама кивнула.
– Они не очень вкусные, но волшебство не всегда сладкое на вкус – ешьте по одной конфетке в день и ни в коем случае больше – иначе мои помощники белочки доложат, что вы ещё не умеете вести себя ответственно.
Близнецы завороженно кивнули, сжимая в руках жестяные баночки.
– И последняя Мама. М-м, ноль-пять. Близнецы вели себя даже лучше.
Мужчина спрятал улыбку за бородой. Достал тёмный флакончик.
– Это для вашей мамы, для нервов и профилактики, чтобы вас до следующего года выдержать, сорванцы. А теперь бегите чистить апельсины! Плоды, которые напоминают нам, что Рождество – это праздник света.
– Спасибо вам, – мама со старшей проводили Деда Мороза к тамбуру. – Настоящий праздник устроили.
– Это вам спасибо. Не зря вы были любимой семьёй моего отца. Вы единственные, кто встречает меня радостными визгами, а не печалью на лице. – Дед Мороз снял бороду, натянул свою шапку с защитным стеклом. – Это надо же – Рождество каждый месяц, – хмыкнул он себе под нос, помахал на прощание.
Мама тепло улыбнулась, переглянулась со старшей.
– А что еще делать во время ядерной зимы…
