– А там просят отправить смс, ничо?
– Не, нормально, отправляй, не ссы!
Разумеется, если отправить смс, то окажется, что вы подписаны на услугу «гей-порно-смс-онлайн», за которую у вас с баланса ушли все деньги за пять минут. Но это не так важно, как тот факт, что, если искать не зелёных ёжиков, а, к примеру, красных пыжиков, то через некоторое количество потраченного времени и трафика, человек оказывается на точно таком же, до запятой, форуме, но только про красных пыжиков. На самом деле, система в реальном времени генерирует их по шаблону прямо под запрос. Зачем? Ну, отчасти ради платных смс, но это только первый слой смыслов. На самом деле всё и сложнее, и проще одновременно, но об этом в другой раз как-нибудь. Если вы обычный пользователь, который ищет в интернете новости, анекдоты, рецепты, сиськи, котиков и секса без обязательств – вас это не касается вообще никак. Первый слой выдачи заточен под вас идеально, дальше и искать незачем.
В общем, человек, умеющий поймать в этой каше настоящего зелёного ёжика, а не наловить полную жопу кактусов, оказывается в какой-то момент весьма востребованным, причём, как бы это ни было смешно, как правило, теми же людьми, которые и выстроили всю эту систему многослойного зашумления информационного пространства. Если змея достаточно длинная и извилистая, она в какой-то момент неизбежно кусает свой хвост.
За несколько лет работы я вырос от рядового мониторщика-крафтера, который готовит сырые выборки по всяким запросам, до умеренно почтенного аналитика среднего звена, которому позволено объединять данные в кейсы и делать из них выводы. «Квалитатив ресёрч» на нашем волапюке.
Мне помог хороший письменный английский, не совсем выпавший из головы институтский курс статматематики, а также некоторые базовые навыки программирования, позволяющие строить собственные программные инструменты там, где не находится готовых. Поэтому я был отчасти допущен к таинственной бездне под названием «бигдата», которая может всё, но никто пока толком не понимает, что именно. Вдаваться в утомительные технические подробности не буду, скажу главное – все наши электронные следы на сегодняшний день заботливо собраны, рассортированы, учтены и проанализированы. Их гораздо больше, чем кажется среднестатистическому обывателю, это гигантские объёмы данных, но современные распределённые сети это прекрасно переваривают и добавки просят. Каждая оплата карточкой, каждая покупка через интернет, каждая регистрация телефона на новой соте, каждый билет на поезд, самолёт и автобус, каждый поисковый запрос, каждый твит и каждый чекин. Смартфон – окно в вашу прайвеси, смартфон с дефолтными настройками – широко распахнутая дверь, айфон – ворота, в которые грузовик проедет. Это, конечно, в первую голову рекламный таргетинг – стоит вашей жене купить в аптеке тест, а потом витамины для беременных – и реклама колясок удивительным образом возникнет в вашей ленте в «Фейсбуке». Но рекламой бигдата, разумеется, не ограничивается, она побочный приварок к главным задачам – немного самоокупаемости ещё никому не мешало.
Я не знаю всех применений бигдаты – подозреваю, их не знает никто. Но есть одна функция, которая ей, несомненно, присуща – автоматическое и моментальное выявление любых поведенческих аномалий. Потому все любители конспирологии, прячущиеся от Большого Брата путём использования анонимных мэйл-сервисов, стойкого шифрования и сетей Tor, общающиеся исключительно в даркнете через ретрошару и молящиеся на биткоин, на самом деле просто вешают на себя огромный плакат: «Эй, посмотрите, со мной что-то не так!!!» И, натурально, смотрят. Нет, никто не взламывает их защищённые емейлы, не читает их самостирающиеся торчаты и не расшифровывает их криптостойких посланий. Зачем? Это хлопотно, затратно, а главное – не нужно. Не нужно перехватывать распределённый питупи-трафик Тора, достаточно уверенно опознавать сигнатуру его использования, чтобы где-то зажглась первая красная лампочка – эй, этот парень пользуется Тором! А ну-ка давайте посмотрим – он просто торренты с порнухой ищет, или, к примеру, рецепт гексогена? Опять же, для этого не нужно ничего криптостойкого ломать, и никакие суперхакеры кэйджиби с красными глазами под фуражкой не встанут на ваш виртуальный след. Просто внимание системы к вашим поисковым запросам будет чуть повышено, и, если, например, вы недавно интересовались у гугля, как сделать электронный таймер из будильника – где-то зажжётся вторая лампочка, чуть ярче первой. А если вы вскоре заказали с алиэкспресса копеечный электронный модуль, на котором есть красный и синий провод и бегущие к нулю циферки, то после лампочки может пискнуть первый зуммер. А если среди ваших подписок во «ВКонтактике» окажутся при этом некие совершенно безобидные на первый взгляд сообщества любителей арабского языка или поговорить за ислам, то вы вполне можете заслужить первое персональное повышение статуса – вас переведут на контроль. Пока не персональный, просто вы попадёте в раздел базы данных «на общем мониторинге». Теперь на ваши лампочки и зуммеры будут реагировать уже не только эвристические алгоритмы распределённых вычислительных сетей, но и некий неравнодушный умный человек, который умеет сделать вывод о существовании океана по капле воды. Следующую стадию – персональный мониторинг, – надо заслужить, но, если вам это удалось, то, скорее всего, дело рано или поздно кончится совершено невиртуальным визитом серьёзно настроенных людей, которым, опять же, и в голову не придёт взламывать шифрование ваших труекрипт-дисков. Зачем? Вы сами всё расшифруете, покажете и расскажете. Даже не сомневайтесь в этом.
«Ха-ха, ну мне-то это не грозит, – подумает наивный пользователь, прочитавший этот абзац. – Я-то не дурак искать в гугле рецепт динамита и схемы минирования мостов!» Отчасти он будет прав – но только отчасти. Даже если вы перестали покупать в ближнем магазине пиво и стали покупать водку – на это уже сработает какой-то триггер. Ваше потребительское поведение изменилось. Почему? Может, вы становитесь алкоголиком, и вас следует внести в группы повышенного контроля по этому параметру? Скорее всего, ничего не произойдёт. Но не исключено, что вы нарвётесь на неожиданно жёсткую проверку при попытке получить оружейную лицензию, кто знает? Я не знаю, кстати, это не моя область компетенции.
На самом деле никто не знает, как формируются триггеры, потому что задаёт их, как ни странно, тоже машина. Как? Ну вот знаем мы, к примеру, что этот мутный поц относится к исламским террористам. Или, наоборот, к буддийским похуистам, неважно. Машина считывает всё, что по нему есть, и сравнивает с такими же террористами/похуистами и с контрольной группой. Совпадения суммируются, расхождения учитываются, и выводится какой-то общий по группе набор ключевых определяющих паттернов. Какой, из чего он состоит – опухнешь вникать, это может быть тысяча триггеров или больше. Жизни человеческой не хватит проверить всё, поэтому в то, что работает, – не лезут. Система умеет самокорректироваться, так что ошибки бывают редко. С одной стороны, немного странно, что фактически людей контролирует машина, да ещё и по созданному ею же алгоритму – отдаёт какой-то дурной фантастикой про порабощение человечества тостерами. А с другой – в этом вся бигдата. Она принципиально оперирует слишком большими объёмами данных, чтобы человек мог контролировать процессы в деталях.
Поэтому я, как мало кто другой, понимал, что сохранить в тайне наш маленький (размером с целый мир) секрет – это на грани невозможного. Моя работа открыла мне некоторое новое понимание того, как работает система, но она же и обозначила меня для неё как один из приоритетных объектов. Это нигде не упоминалось прямо, но подразумевалось – мы в системе, а значит, по умолчанию в мониторинге. Моя работа не только не требовала погон, она даже не включала режима секретности – я работал только с открытыми данными, никаких государственных тайн, никаких подписок, никаких ограничений в выезде и так далее. Всё, что я мог выяснить по работе, бралось исключительно из «паблика» – публичного информационного пространства, открытого всем желающим. Блоги, форумы, чат-платформы, социальные сети – это бездны информации, если уметь её просеивать. Чтобы узнать, каких именно военспецов размещает НАТО в Киеве, не нужно прогрызать тёмной ночью сейф в подвалах Пентагона, достаточно посмотреть, что постят эти спецы в своих «Инстаграмах». Не виды ли Днепра? Я очень сильно упрощаю, разумеется, но общий принцип такой. Даже если этим спецам, к примеру, запрещено постить виды и селфи с благодарными проститутками, и даже если предположить невероятное – что они все этот запрет соблюдают, – то можно навестись на то, что они перестали постить в «Инстаграм» свою выкошенную лужайку в Айове и пухлых детей вокруг барбекюшницы. Изменение поведенческого паттерна, понимаете?
Так вот, стоит измениться моему поведенческому паттерну, система сразу подаст сигнал, ведь я уже не в нижней группе приоритета. Американцы в фильмах любят пафосно сказать: «Я работаю на правительство!» (Вопиющую абсурдность этого утверждения не замечает только тот, кто представляет себе некое монолитное «правительство», на которое можно работать. На самом деле ничего подобного в природе не существует.) Я же работал на некую информационно-сервисную структуру, определённым сложным образом ассоциированную с некими группами, каким-то боком участвующими в формировании государственной политики. С какими именно – до нашего сведения никто не доводил, незачем. Однако я для системы уже не был пустым местом, на которое надо реагировать только когда накопится определённый тревожный анамнез. Если я как-то подозрительно задёргаюсь, то меня спалят сразу.
Вообще, если честно, я уже наверняка задел какие-то сигнальные паутинки – спонтанная покупка в гипермаркете целой кучи неожиданных хозяйственных мелочей (по карточке, вот я кретин!). Двукратное пропадание телефона из сети в одной и той же точке (надо было бросать его в гараже, я не подумал). Синхронное во второй раз пропадание там же телефона жены. Неожиданно и без повода взятый женой БС (это уже в компьютере бухгалтерии, а значит, в системе), неплановое изъятие ребёнка из садика (сразу в систему не попадёт, они на бумажке пишут, но по итогам месяца засветится, когда оплату проведут). Вообще-то само по себе это пока на полноценный алярм не тянет. Ну, наверное. Я ж не знаю, какой по нам, аналитикам среднего звена, уровень тревожности выставлен, и уж тем более не знаю, какие триггеры. Мало ли, купили всякого барахла, свезли в гараж, а что телефоны погасли… ну, например, положили их неудачно. Если по мне работает только машина, то с высокой вероятностью я уровень алертности не превысил. Если попал в выборочный контроль живым оператором (для постоянного я уж точно слишком мелкий), то он мог и напрячься. А мог и нет – в гараж я мотаюсь регулярно. С женой редко – но тоже бывает. Тормоза, к примеру, прокачать, почему нет? Может, мы их сейчас как раз прокачиваем… Пыхтим и качаем, пыхтим и качаем… Но это сработает один раз, дальше надо думать. Думать я умею, мне за это деньги платят. Не бог весть какие, но для провинции заплата приличная. И вообще недурная работа – интересная. Узнаёшь много всего нового постоянно. Только что сидячая.
Само по себе изменение поведенческих паттернов скрыть нельзя. Никак. Просто никак, даже думать в эту сторону не стоит. Даже если, к примеру, закупать всё за наличку – сразу палишься тем, что начал наличить много денег. Зачем? Ведь до сих пор карточкой везде платил… Несколько покупок за наличку в гипере, и локализация твоего смарта синхронизируется по времени с твоим чеком, камеры на парковке читают номер твоей машины, и так далее. Большинство гиперов имеют систему контроля проходимости торговой точки, которая отсекает вход-выход клиента по слабенькой вайфайной точке доступа возле касс или дверей. Смарту не надо в ней регистрироваться – дефолтную регистрацию во всех открытых сетях оставляют включённой уж совсем полные придурки, – но достаточно обменяться пакетами и всё, вас посчитали. Даже если вайфай, как вам кажется, на телефоне «выключен». Покупать на рынке? Свяжутся обнал и локализация. Да, что именно ты купил у той бабки система понять пока не может, но само по себе сигнал. Никогда на рынок не ездил, а тут вдруг зачастил… С чего бы это?
Наличка от контроля не спасает, это иллюзия. Наоборот, подозрительно – особенно если у вас в паттерне регулярное использование карточки. Поэтому наличку сейчас вытесняют из оборота относительно вяло – непринципиальный вопрос. Наоборот, упёртые любители налички в безналичном обществе сами себя метят – у нас ещё не так, а в Европе-Америке наличка – однозначный маркер маргинала. Всякие детские наивные хитрости, вроде телефонов с левой симкой и подставных аккаунтов для смартфона тем более оставим любителям бездарных шпионских игр. Что же можно сделать?
Раз скрыть изменение паттерна невозможно, его надо легализовать. Любой человек может радикально сменить паттерн по самым безобидным причинам. Например, если вы едете в отпуск, у вас вдруг резко меняется всё – локализация, шаблон потребления, средний уровень расходов, ближний круг контактов, объём и тип потребляемого трафика, частота и сентимент-маркеры постинга в соцсети… Для системы вы вдруг становитесь совершенно другим человеком! Соответственно существует и механизм отработки такого алярма – автоматический при попадании в стандартный блок паттернов: «ага, чекин в турфирме, крем от загара и плавки в чеке, билеты, регистрация, перелёт, дальше счёта из бара и снятия в местной валюте – понятно, человек просто в отпуске, отбой». Ну, или если «персонаж в мониторинге», а по нему высокий уровень алертности системы – тут уже кто-то может глазами посмотреть ситуацию. Машина-то нюансов не видит, ей сходу трудно понять, бухать вы в Египет поехали или, например, в шахиды записываться.
Надо создать ситуацию, когда дежурный мониторщик увидит сигнал системы, проверит, скажет: «А, вон он чего…» – и сбросит уровень до дежурного, а значит, данный паттерн будет помечен впредь как неалертный, и по нему система алармировать больше не будет. А вот чем именно будет это «чего» – предмет для размышлений. Но уже не ужас-ужас и не паника-паника. Нормальная аналитическая задача: на какую безобидную, понятную и легко объяснимую активность будет больше всего похожа моя предполагаемая деятельность в контексте существования этого мира?
Для начала прикидываем, что именно добавится к обычной жизни? Нехарактерная потребительская активность – продукты в количестве больше обычного и другого набора, с уклоном в походный, дешёвая одежда в необычном количестве, инструменты, стройматериалы, какая-то простая мебель, посуда, предметы быта. Это раз. Необычная логистика со смещением её фокуса в гараж. Это два. Отсутствие в городе подолгу, одновременно с женой и дочкой, их пропуски работы и садика, снижение моей онлайн-доступности (это, кстати, отдельная большая проблема, я должен быть всегда на связи)…
На что всё это похоже?
Глава 4
«…Помимо проведения мобилизации и призыва граждан из запаса, входит усиление охраны общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, введение особого режима работы социальных и промышленных объектов и транспорта, изъятие необходимого для нужд обороны имущества у организаций и граждан и приостановление деятельности политических партий и организаций, ведущих пропаганду и агитацию…»
– Дорогая, нам срочно нужна дача!
Немая сцена.
Пока я сосредоточенно мыслил, изобретая варианты решения проблемы, которую сам же создал, жена успела навести в башне чистоту, обустроить спальные места из двух больших надувных кроватей, домыть, расчесать и завязать в хвостики причёски наших приблудышей – ну, кроме диковатой третьей, которая так и не далась. Помыть её помыли, а вот расчесать – ни за что. Так и сидела в углу за диваном, завесившись волосами и охраняя от возможных посягательств зажатые в кулаках Машкины носочки. Даже есть не стала, хотя жена сварила на скорую руку лёгкий куриный суп и теперь потчевала им остальных. Бритни и Дрища – с ложечки, а вот Криспи гордо лопала из миски, как большая. За компанию даже Мелкая стрескала тарелку супа, хотя вообще-то не большая любительница первых блюд.
И тут я такой, ага.
– Дорогой, – мягко ответила жена, – у нас она теперь есть, ты не забыл?
– Нет, – замотал я головой в приливе вдохновения, – нам нужна самая обычная простая человеческая дача. Унылая развалюха на шести сотках, где-нибудь в непролазных говнах дальнего пригорода. Дешёвая и скучная, с комарами, мышами и крапивой. Чтобы три кривых больных яблони, выродившаяся вишня и пять помидорных кустов во фитофторе. В самом непопулярном месте, чтобы соседей видеть раз в год, пьяными, на Первомай.
– И к чему нам такое счастье? – изумилась жена.
– Для того, чтобы выглядеть идиотами, разумеется!
Человек, купивший дачу, впадает в потребительское безумие, внезапно меняя своё поведение на нерациональное. Ну какой нормальный горожанин будет вкладываться в сельхозинструмент, удобрения, рассаду, гербициды и прочие сопутствующие расходы, чтобы вырастить пять вёдер мелкой картошки, которая на рынке в сезон стоит дешевле, чем бензин на две поездки до дачи? А для дачника это обычнейший консюмер-паттерн. И суматошная логистика в это впишется, и нехарактерные покупки, и возросшие расходы, и даже периодическое выпадение из онлайн-доступа. Тщательной проверки такое прикрытие не выдержит, но тщательная проверка означает, что ты УЖЕ спалился и дёргаться поздно. Надо или выходить с поднятыми руками, или требовать миллион долларов, вертолёт и заложников, или раскусывать ампулу с ядом… Так что лучше просто до такого не доводить.
Конечно, это будет очень накладно и хлопотно, но другого выхода я не вижу. Зато в этих расходах легко спрятать другие расходы, а в этих хлопотах – другие хлопоты. Тем и будем утешаться, разглядывая дыру в семейном бюджете.
Как паллиатив, пока решили, что жена возьмёт разом неотгулянные отпуска и накопившиеся отгулы, временно заберёт дочку из садика и возьмёт на себя бытовую сторону, а я тем временем начну операцию по прикрытию. К сожалению, у меня отпусков как таковых не бывает – ещё один минус этой работы. Нет, на самом деле мне никто не запрещает хоть круглый год на пляже валяться – но при этом будь любезен быть на связи. Потому что, если Родина скажет: «Надо!», то никакого ответа, кроме «Есть!», от меня не подразумевается. А надо ей может стать в любой момент. Ну и из информационного потока выпадать нельзя – время сейчас быстрое, пару дней не мониторил источники и всё – выпадаешь из контекста, потому что в мире за эти два дня хрен знает что уже произошло.
Быт наших подкидышей можно было считать в первом приближении налаженным – две двойные надувные кровати застелены одеялами и бельём, камин протоплен, рядом с лестницей в узком привратном помещении поставлен дачный биотуалет. Жена оставила им в тёплом камине кастрюлю сваренного супа и долго пыталась втолковать Криспи, что остальных надо им кормить. Криспи кивала, но что она там на самом деле поняла, можно было только догадываться. Я, если честно, больше рассчитывал на комбикорм, которого было ещё много и с которым они точно умели обращаться. Наружные ворота я обкопал, теперь они открывались и закрывались. Хорошо бы в них какой-никакой замок врезать – не засовом же им закладываться? Но пока просто так прикрою. Промелькнула мысль подпереть снаружи колышком, чтобы не разбрелись куда-нибудь по дури своей – но сдержал порыв. А ну как со мной случится чего – они тогда выйти не смогут, так и сгинут внутри. Они, конечно, скорее всего, и так сгинут при таком раскладе, но отнимать даже минимальный шанс как-то нечестно. Ничего, они, вроде, никуда особенно не стремятся. Сидят, вон, кто где сел и тупят тихонечко. Ни мысли в глазах, ни мотивов шевелиться. Мелкая стала для них кумиром в статусе полубожества – и я не только носочный фетишизм имею в виду. Моя дочка была, кажется, единственным зрелищем, от которого их пустые глаза зажигались каким-то интересом к происходящему, а в движениях появлялся мотив и осмысленность. Будь я врачом, прописал бы им регулярные сеансы машкотерапии, для закрепления эффекта. Одна Криспи радует – всё живее и живее себя ведёт, радуется вниманию. К жене индифферентно, а мне в рот смотрит, ходит за мной хвостиком, периодически трогает – как будто проверяет, что я не галлюцинация.
Скрепя сердце, стали собираться обратно домой. Жена переживала «как они тут одни, бестолковые», Машка готова была бесконечно прыгать по берегу, ну а я досадовал, что до сих пор не нашёл времени осмотреть даже само здание, не то что его окрестности. В башне на высоте метров четырёх располагалось каменное перекрытие второго этажа, но я до сих пор не увидел никакого способа туда попасть. Логично было бы иметь какую-то лестницу в башне, но её не было. Колонна посередине была сплошной, по виду из монолитного чёрного камня. Может быть из правого крыла есть проход? Однако дверь туда была насмерть заклинена могучим засовом, а оказии её вскрыть не было. Я особо и не рвался, предполагая по отсутствию застеклённых окон, что там примерно то же самое ничего, что и в левом, но надо же убедиться! Тут вообще много непонятного – вот, например, почему нет вообще никаких осветительных приборов? Даже в средневековых замках были какие-то держатели факелов или крюки для ламп. А тут голые стены. Даже в светлый день высоко расположенные в толстых стенах окна давали маловато света, внизу царил мягкий полумрак. Непонятно, как отапливались – камином не протопить толком даже башню, не то, что здание целиком. Да и вообще у меня сложилось впечатление, что камин тут устроили сильно позже всего остального, хотя и из того же серого камня. Выделялся он на общем фоне какой-то кустарностью исполнения.
Как они жили? А ведь жили же… Без освещения, без лестницы на второй этаж, без кухни, без отопления, а главное – без сортира. Всякие бывают аскеты, но таких, чтобы не срали, я ещё не видал!
Криспи на этот раз не разрыдалась, но всё же, поняв, что мы уезжаем, заметно скуксилась. Сопела, вздыхала, навязчиво лезла обниматься, но смирилась в конце концов. А куда деваться? Я и так нервничал, что слишком долго не на связи. И не зря – стоило въехать в гараж, как нашедший сеть смартфон заблымкал входящими. Родина вспомнила обо мне. Обозначился, сообщил о готовности и помчался домой – читать ТЗ и работать. Будни догнали меня – в некой стране пошёл традиционный разухабистый перепляс того, что у них считается за политику, и Родине срочно потребовался оперативный дэшборд на предмет, кто кого в этом бродячем полевом борделе любит открыто, а кому технично присовывает за кулисами.
Как обычно, задача шла без контекста – то есть, без объяснений, почему нужна именно эта инфа и каково её дальнейшее применение. Не тот у меня уровень. Но, если расти выше, то это уже путь в один конец, как я понимаю – получивши допуск, по свободе не плачь. Сейчас я, формально, не знаю ничего секретного и, если мне надоест в этом говне копаться, то я лишусь только неплохой зарплаты. Забавно, но пару раз из-за этого возникали коллизии – я не мог внести дополнения в свои же кейсы, потому что они получали статус ДСП. Написать могу, а прочитать написанное – уже нет. Допуска не хватает. Но это по разряду курьёзов, неизбежных в больших структурах.
Задача не самая простая, но и не из самых сложных, потому что инструментарий под такие квантитативы есть, причём с некоторой умеренной гордостью даже можно сказать, что наши инструменты заметно эффективнее хвалёных ЦРУшных «Палантира» с АНБ-шным PRISM-ом, хотя по части юзабилити, конечно, уступают. У нас надо синтаксис фильтров помнить, а у них всё красиво и стильно, можно пальцем на планшете по чекбоксам натыкать, и организовано так, что дебил поймёт (я скриншоты видел, облизнулся). Зато у нас всё гибко, хитро, нересурсоемко и крайне нетривиально работает. Такие можно неожиданные вещи в граф провязать, что црушники бы жвачкой от зависти подавились. В общем, воткнул в комп свой токен, авторизовался, получил одноразовый пароль на сессию, раскидал рабочие окна по трём мониторам и ушёл с головой в болото чужой внутренней политики. Жена вздохнула, налила мне воды в дежурный чайник, принесла чистую чашку и керамическую баночку с молочным улуном. Знает уже, что теперь, пока не закончу, я вне доступа. Разговаривать бесполезно, в глазах только кластерный анализ и диаметры графов.
Вынырнул уже заполночь. Что-то с чем-то провязалось, что-то нет, но, в целом, картинка есть. Кейс прикидочный, «для общего понимания», так что пока достаточно. Захотят уточнений – их есть у меня. Не захотят – нашим легче. Жена уже тихо сопела в две дырочки, дочка, набегавшись за день, давно спала без задних ног – ну и мне пора. Вполз тихонько под одеяло, жена, не просыпаясь, обняла и уткнулась носом в плечо. Не, дорогая, хрен им всем. Мы прорвёмся.
Прорываться начал прямо с утра. Отправив жену на работу оформлять отпуск, начал создавать информационные паттерны, облегчая задачу потенциального мониторщика, который будет работать по мне. Как работает бигдата не знает никто, но как работают мониторщики я знаю во всех подробностях. И первым делом они посмотрят куда? – В соцмедиа-аккаунты. Они у меня, разумеется, есть.
Среди конспирологов всех мастей считается общим местом, что вести соцаккаунты – сдавать себя системе с потрохами. Так вот, это не так. Не вести соцаккаунт гораздо подозрительнее. Вообще, если хочешь, чтобы система считала тебя за пустое место – делай то, что делают все. Нельзя выбиваться из статистической нормы. Поэтому у меня, разумеется, были умеренно активные площадки в ФБ, ВК, «Твиттере» и «Инстаграме». Конечно, средний пользователь должен иметь ещё и аккаунт в «Одноклассниках», но с этой помойки меня уж слишком сильно тошнило. Ничего, лёгкие флюктуации в пределах нормального поля распределения – это даже хорошо. В ФБ и ВК я постил бытовые заметки, рассуждения о нравах современников, ценах и качестве товаров и прочий ровный жизненный фон. Иногда дозировано добавлял политики, в нужный момент подхватывая самые растиражированные глупости в духе «ах-ах, доколе» – совсем игнорировать это тоже ненормально. В конце концов, люди, придумывающие то, что обыватель считает политикой, тоже не зря стараются, надо уважать их тяжёлый труд.
В «Твиттер» – афоризмы и милых котиков, в «Инстаграм» – фото смешных вывесок, ребёнка и еды. То есть, тщательно поддерживаю среднюю по больнице температуру. При этом у меня, разумеется, в том же ФБ «рабочие» аккаунты, причём созданные через прокси в разных странах, но я тщательно слежу, чтобы никаких пересечений не возникало даже случайно. Не для того, чтобы обмануть систему – её не обманешь, – а для того, чтобы иметь нормальный социальный фон с точки зрения стороннего наблюдателя.
Зачем? Вот так сразу и не ответишь. До сего момента у меня, в общем, не было повода что-то скрывать. Пожалуй, дело в том, что, если ты знаешь, как работает система, то учитываешь это уже в фоновом режиме, оценивая каждый свой электронный след с учётом этого знания. Это, наверное, можно сравнить с кино. Можно изображать матроса, видя вокруг себя вместо моря зелёный фон для компьютерного рендеринга, но страдать при этом от морской болезни дано не всякому. Когда ты точно знаешь, почему и зачем созданы социальные сети, вести себя в них естественно уже не получается.
Впрочем, это отнюдь не мешает их при случае использовать. Вот и я закинул удочку – написал проникновенный пост на тему «как мы хотим дачу», про непереносимость перспектив ещё одного лета в душном городе и нашем стремлении немедля облагодетельствовать собой комаров где-нибудь в окрестностях. Получил положенное количество лайков, полдесятка тупых комментов от тех, кто имеет мнение по любому поводу, полайкал ответно эти комменты, предсказуемо узнал, что дача отстой для даунов и пенсов, поаплодировал тем, кто поспешил зачем-то сообщить о своих планах на лето, отряхнул брызги презрения от тех, кто не согласен проводить лето в этой стране, а претендует не меньше, чем на Мальдивы, хотя едет почему-то в Турцию… Нейтрально поотвечал им – с кем-то пошутил, с кем-то поспорил… В общем, аккуратно имитировал активность, чтобы алгоритмы «Фейсбука» держали тему повыше в выдаче – пока её не увидит тот, ради кого она и создана.
Поскольку люди обычно вполне предсказуемы, то уже через час, который я провёл в тщательном гуглении таких запросов, как «дача в… области», «оформление дачных участков», «услуги кадастрового учёта» и так далее, я дождался нужного комментария: «Тю, так давай я тебе свою продам!» Это был именно тот человек, на реакцию которого я и рассчитывал. Конечно, я мог ему просто позвонить или стукнуться в мессенджер, это тоже зачтётся, но комментарий в теме – это наилучший вариант из всех возможных. Его можно просто увидеть.
Один мой приятель как-то в угаре эскапизма и под влиянием родноверческой ереси купил дом в полумёртвой деревне. Отдавали его недорого, дом был относительно неплохой, порыв к природе был силён… Места для «подумать» в схеме не нашлось. Если там жить всегда – то чем заниматься? Если ездить как на дачу – далеко, неудобно и дорога грунтовая. А если зомби-апокалипсиса дожидаться, как приятель планировал, то быстро надоедает. Ему надоело за год, но он успел поправить крышу, сделать вместо колодца насосную скважину, переложить печку и развести коз. Коз потом пришлось отдать – резать у горожанина рука не поднялась, всё остальное осталось. Будущее «родовое имение» постепенно вернулось во мрак запустения и хаос заброшенности. С тех пор он мечтал от него избавиться на любых условиях, но желающих не находилось. Он просто не мог не предложить его мне, хотя бы в полушутку.
А я вдруг взял и согласился.
Не веря своему счастью, приятель развернул бурную деятельность. Сначала торговался как чёрт, но потом признал, что вернуть своё – уже хорошо. Париться формальностями он не хотел: «Да зачем тебе эти бумажки, бери ключи да заезжай», но мне был нужен договор и оформление через БТИ – это хороший, жирный, недвусмысленный след. И это основание для неплановых расходов, которые у меня, несомненно, будут. Вывести хороший кусок бюджета в нигде не учтённую наличку – это бесценно. Тем более что приятель мой, убеждённый антигосударственник и криптоманьяк, карточками принципиально не пользовался. Я легко договорился с ним поставить в договоре купли-продажи сумму в два раза большую – объяснив заначкой от жены. Трижды разведённый приятель не мог упустить повод позлорадствовать на тему: «Ага, я говорил, что все они такие!» и охотно согласился прикрыть меня своей мужской солидарностью.
Теперь в мире электронных следов всё сходилось – я снял почти все невеликие накопления с резервной карты и отдал их за дачу. Поступок по-житейски глуповатый, но вполне в пределах бытовой нормы. На самом деле я отдал половину, остальное ушло в кэш, который точно пригодится.
Нормальный деревенский пятистенок, обшитый по срубу досками и крытый оцинковкой, уходящий вдаль заросший матёрым бурьяном огород, большой, обитый рубероидом, деревянный сарай, пяток одичалых старых яблонь, заросли вишни-самосейки. Всё это обнесено косым штакетником, обжито мышами, кротами и муравьями, и всё это теперь наше.
В деревеньке на два десятка домов заселены три – чета престарелых колхозников-пенсионеров, бодрый военный отставник возраста к 60-ти и одинокая бабка вида настолько замшелого, что вообще непонятно, чем жива ещё. Военный отставник гнал самогонку и изображал из себя фермера, но в основном, как и все тут, жил на пенсию. Он единственный проявил какой-то интерес к тому, что дом, удачно стоящий на отшибе, обрёл нового хозяина, но, когда убедился, что я не интересуюсь регулярными поставками самогона, то разочарованно отстал.
Теперь мы вели странную жизнь. С утра я брал жену и дочку, ехал с ними в гипер, где закупал продукты, оттуда в гараж, там закидывал их к башне, а сам ехал на УАЗике на эту чёртову дачу, увозя в кармане телефон жены. С трудом кое-как очистив от пыли и мышиных говен веранду, садился там работать, вылавливая паршивенький триджи-интернет с поднятого на крышу роутера. Работать на ноутбуке и слабой сетке было неудобно, но, в принципе, возможно. Медиаконтент мне не нужен, а для данных пары мегабит хватает. Больше напрягал маленький экранчик вместо привычных трёх мониторов, ну да тут уж не до жиру. Больше ничего на даче не делал, только фотографировал виды с геотегами для «Инстаграма» – обозначал, так сказать, присутствие. Для электронного следа этого, по моим прикидкам, было достаточно. Увидеть, что в доме не сделано ничего, кроме помытых снаружи окон и веранды, не заходя в него невозможно, а заходить некому.
В результате семейство моё, наладившее в первом приближении быт в башне, выходило на моём фоне сущими курортниками, а я довольствовался их загоревшими физиономиями, ежевечерними рассказами и привкусом морской соли на губах жены. С её слов, Криспи выучила слово «мася», которым обозначала дочку, и ещё с десяток простых существительных. У остальных прогресс был почти нулевой. По большей части они требовали понукания для любого элементарного действия, и единственное, что вызывало у них подобие эмоций – это дочка, которая была в восторге от того, что у неё есть четыре не то взрослых, не то ребёнка, в любой момент готовых бросить всё ради игры с ней. Правда, она жаловалась, что играть с ними скучно, – ничего не понимают.
От идеи переодеть их в нормальную одежду жена пока отказалась – комбинезоны оказались восхитительно практичными. В них можно было ходить неделями без белья, не мыться и при этом не провонять бомжом. Правда, как отметила она с удивлением, все, кроме Криспи, практически не пользовались туалетом. Она сначала решила, что они не могут сообразить, как пользоваться биотуалетом и справляют свои дела где-то на улице, но проследив специально, убедилась, что нет – периодичность выделительных процессов действительно ненормально низка, почти нулевая. Она заинтересовалась феноменом и вскоре выявила устойчивую корреляцию – если она заставляла наших питомцев есть нормальную человеческую еду – функционирование выделительных систем активизировалось. Если же они возвращались к питанию своим комбикормом – то и гадить прекращали. Похоже, это питание усваивалось организмом полностью. По словам жены, они даже в дополнительной жидкости не нуждались, видимо достаточно было связанной в геле воды. Цилиндрической тубы хватало на сутки, потом они начинали вяло беспокоиться.
Жена, впрочем, решительно начала их прикармливать с нашего стола, заявив: «лучше пусть постепенно привыкают, а то что мы будем делать, когда корм кончится?». Я не стал спорить, хотя меня как раз вполне устраивало, что они хотя бы не гадят. По крайней мере, пока мы не организуем хоть какой-то туалет, путь даже сортир типа «дырка» во дворе.
Питомцы без возражений лопали, что дают, а вот Криспи принципиально ела только нормальную еду. Однажды, вернувшись с моря, жена обнаружила, что ее ярко-красный спортивный костюм сменил владельца – девушка скинула серый комбинезон и презрительно затолкала его в угол, и теперь красовалась в обновке. Жена повздыхала, но не стала отбирать, наоборот, купила ей нижнее белье в размер и отдала старые кеды. Наша «первая среди убогих» сразу стала похожа на человека – почти нормальная девушка, только заторможенная. Я с ней почти не виделся – был чертовски занят.
Где-то за неделю разгрёб основные дела и натоптал достаточный, на мой взгляд, информационный след по паттерну «ура, у нас дача!» Боюсь, подписчикам моих соцаккаунтов эти дачные восторги с фотками шмелей и цветочков успели поднадоесть, ну да оно и к лучшему. Ну и для бигдаты, насколько я её понимаю, должно уже было хватить. Откровенно говоря, я вымотался как никогда. Существовать дальше в таком двойном режиме было слишком сложно, и у меня была идея, как это исправить – но для этого мне нужно было найти Андрея.
Мысль перепривязать проход из гаражей на дачу просто напрашивалась. Возле дома был сарайчик, который использовался первоначальными владельцами участка как гараж, да и я, приезжая, всегда загонял туда УАЗик, надеясь, как бы смешно это ни звучало, разбудить в нём настоящую гаражную магию. Каждый раз я припадал к задней стене сарая, гладил её руками, сосредотачивался, напрягался, расслаблялся, медитировал… Увы, как я не корячился – ни черта не получалось. Пару раз было ощущение, что вот-вот… Но нет, открыть проход я так и не сумел. А вот Андрей наверняка смог бы. Это ж насколько облегчилась бы моя участь!
Теперь, позаботившись о первоначальной информационной подготовке, я мог посвятить некоторое время решению этой проблемы изнутри. Андрей должен был находиться где-то в мире с башней, причём относительно недалеко, в пределах автомобильного перегона – ведь он собирался пару недель вести какие-то раскопки или поиски, или чем он там обычно занимается. Я знал только направление, в котором он уехал, но исходил из того, что путать следы и маскироваться в пустом мире ему незачем. Да и вообще – если он нашёл эту башню, просто на неё наткнувшись, значит, она, скорее всего, недалеко от мест его интереса. В этом были некоторые натяжки, но я готов был попробовать. В любом случае, разведать окрестности будет полезно. Может, хоть источник воды какой найду, всё ближе, чем из другого мира возить.
Но сначала – долгожданное вскрытие второго крыла здания. Как-то глупо жить, не зная, что у тебя за дверью, да? Может, там невесть какие сокровища… ну или хотя бы лестница на второй этаж.
По проверенной технологии выдавил засов вверх домкратом, приналёг – и дверь легко открылась в большое светлое помещение. Во втором крыле пол был цел, и всё помещение представляло собой большой зал, в котором было нечто вроде столярной мастерской. Пара больших то ли верстаков, то ли стапелей с дистанционными зажимами, над которыми располагалась скользящая система реек. Больше всего это было похоже то ли на горизонтальный кульман, то ли на большой плоттер с ручным приводом. Если в эту систему реек закрепить… ну, не знаю… какое-то чертило-рисовало, то им можно будет проводить чёткие прямые линии в двух плоскостях. А если закрепить нож, то можно и раскраивать, наверное… Что-то мягкое, типа пенопласта – потому что большое усилие к такой конструкции не приложишь. Сделано всё было очень аккуратно, но кустарно. Самопальная конструкция, не заводская, скорее всего, на этом месте и собранная – по габаритам в дверь не пролезет. Основание из толстого бруса, ровные разнокалиберные обрезки которого были сложены вокруг аккуратным штабельком, зато столешница – из полированного чёрного камня. Кажется, я знаю, куда делся пол из левого крыла… Его местный Папа Карло на древесину перевёл.
А вот чего тут не было – так это лестницы на второй этаж. Скаты треугольной крыши по монструозным стропилам на всю площадь помещения и… – никаких идей, как попасть наверх башни. Ладно, опять откладываем. Не знаю, что там за потолком, но с него пока не каплет, значит решаем более срочные задачи. Но как же туда попадали аборигены? Загадка…
На очереди был следующий эксперимент, на который я возлагал большие надежды. До сих пор я, открыв проход между срезами, всегда закрывал его за собой. На этот раз решил провести пару любопытных опытов. Открыв проход, я перешёл в гараж, где было темно и пусто, и оставил бархатно-пыльную тьму клубиться в проёме. За это время я как-то успел к ней привыкнуть и не испытывал никакого особого дискомфорта от зрелища. Итак, опыт номер один – беру бухточку паракорда, привязываю один конец к старому колёсному диску, прохожу в сторону башни, разматывая клубок. Итог – я на другой стороне, зелёный тросик натянут, уходя в клубы тьмы. Выглядит диковато, но я не удивлен – УАЗик-то тоже имеет приличную линейную протяжённость и при проезде не рвётся, пребывая в какой-то момент в двух мирах сразу. Потянув за паракорд, вытащил диск на эту сторону. Ага, значит так можно. Будем считать, что это опыт номер полтора. А опыт номер два сейчас будет.
Включив в гараже в розетку переноску, вышел к морю с лампочкой – как Данко с горящим сердцем в руках. Да, она горела! Я логически понимал, что это и должно быть так – ведь при проезде машины в проход задние габариты у неё не гасли, но убедиться в этом дорогого стоило!
Опыт номер три: пройдя в гараж, включил там старый, советский ещё карманный УКВ-приёмник на батарейках, настроил его на местное музыкальное радио – и так и прошёл обратно под унылые аккорды какой-то немудрёной попсы. За порогом сигнал резко упал в мощности, но не пропал совсем. Слабенький приёмничек что-то ещё ловил метрах в трёх от прохода, дальше уже всё – шорох пустого эфира. Но это неважно, всё равно перспективы открывались самые радужные! Ух я теперь развернусь!
Чтобы сбить эйфорию, перешёл к финальному опыту. Переноску пожалел, вернувшись к паракорду – привязал, перешёл – да и закрыл проход. Увы, чуда не случилось – я предсказуемо имел идеально ровно обрезанный обрывок шнура в руке. Прислонённый вплотную к каменной стене на месте прохода приёмник тоже ничего не поймал. Но и так тоже неплохо!
Раскрыв проход, кинул из гаража в сторону башни подключённый удлинитель, в него воткнул переноску, закрепил горящую лампочку на крыше каменного сарая – да будет свет! Посмотрим, как долго эта дверь может держаться открытой.
В этот день мы с женой впервые заночевали в башне – жарили мясо на мангале, а потом, уложив Мелкую, пили вино на берегу, слушая прибой и глядя на закат. Занимались любовью на брошенном в песок покрывале в брызгах волны, купались в темноте, хотя вода ещё была холодновата, а потом пошли спать – кинув очередную надувную кровать на пол в правом крыле. Лучший день в моей жизни, наверное.
Глава 5
«…Достратегическая мощность предполагает нанесение удара с использованием одной или нескольких ядерных боеголовок как средство демонстрации решимости и политической воли…»
– Держи, держи!
– Держу, блд, держу!
– Да хули ты держишь! Тащи его, тащи!
– Факин шит, омайгот!
– Да вытаскивайте его уже, она закрывается!
Висящий на верёвке Карлос, кажется, переживал меньше всех, хотя раскачивался над провалом без видимого дна, а плита, вдруг ушедшая у него из-под ног, теперь медленно возвращалась обратно, грозя закрыться. Я шёл в связке следующим и теперь изо всех сил упирался ногами в гладкий камень наклонного коридора, стараясь не сползти туда же. Воистину факиншит, тут я с Джоном совершенно согласен. Карлос невозмутимо вращался на конце закреплённого на поясе троса, бережно прижимая к себе винтовку, с которой не расставался даже в этих проклятых подземельях. Ну в кого, скажите на милость, тут стрелять, а? По мне, так тут лет тыщу никого не было – хотя Андрей, кажется, и надеялся на другое.
Верёвка была тонковата, врезалась в ладони, и один бы я Карлоса ни за что не вытащил – даром, что он килограмм на двадцать меня легче. Но наш здоровенный баскетбольный негрила Джон ловко ухватил меня за монтажный пояс, который был на мне вместо нормального страховочного, и потащил от провала, а Пётр и Андрей, подскочив, ухватились за верёвку и дёрнули. Ловкий Карлос ухитрился упереться ногой в край и рывок выдернул его из-под закрывающейся плиты, сразу же поставив на ноги.
– Индиана, мать его, Джонс… – прокомментировал я, отдышавшись. – Это у вас всегда так?
– Нет, – ответил Андрей, – не всегда. Но бывает. Местные были буквально повёрнуты на тайниках и ловушках.
Найти экспедицию оказалось проще некуда – предусмотрительно купив простенькую автомобильную радиостанцию, я просто включил её на том же канале, на котором связывался во время памятной поездки к рейдерам и поехал в том направлении, куда уехал с берега «Патр». Где-то в километре обнаружил небольшую речушку, ещё хранившую на мягких берегах следы покрышек «гудрич мудтеррайн», а преодолев неглубокий брод, через пару километров услышал переговоры группы с оставшимся в лагере Саргоном. Опознавшись как «Зелёный», получил приглашение присоединяться к веселью. Вот, теперь оно было в самом разгаре.
Саргон валялся в лагере не просто так, а по ранению – распорол в нескольких местах ногу, навернувшись в ловушку, вроде той, из которой мы сейчас вытащили Карлоса. Только более мелкую и с острыми штырями внизу. Только после этого до них дошло, что было бы неплохо страховаться, но обвязку, по распиздяйству своему, соорудили из чего попало. По-хорошему, им бы выехать в наш мир, купить нормальной альпинистской снаряги – хороших тросов, карабинов, обвязок… Но нет, Андреем овладел дурной азарт, ему казалось, что он вот-вот найдёт то, что он там ищет. Так что даже предложение отвезти Саргона к нам в башню, чтобы моя жена его нормально перевязала, он проигнорировал: «Потом, потом, мы уже близко!»
По словам Петра, наиболее разговорчивого в их компании, в состоянии «вот-вот, уже» экспедиция пребывала вторую неделю. За это время они обшарили два «оплота» – так, оказывается, назывались местные капитальные сооружения, – и вот сейчас шерстили третий, самый большой. Это здоровенное строение было не просто сложено из огромных, плотно подогнанных камней, как моя башня, оно буквально переходило в огромный скальный монолит, сливаясь с ним в один мрачноватый, но величественный комплекс, по виду способный пережить ядерный взрыв. Жаль, что я совершенно не умею рисовать – зрелище было достойно кисти художника. Гладкий цилиндр выпирающей вперёд каменной башни переходил в растущие от неё уступами вверх толстые стены, на верху которых свободно разъехались бы две легковушки. Эти стены, в свою очередь, как бы вливались в природный скальный массив, так гладко, что трудно было понять, где кончается кладка и начинается природа. Все это было построено из тёмного камня и выглядело столь подавляюще, что я немедля назвал сооружение Чёрной Цитаделью. Подходящее местечко для главного антигероя какого-нибудь фэнтези. Этакого супернекроманта, Чёрного Властелина, который творит тут свои чёрные дела, выращивая чёрным колдунством в чёрных подвалах армии Тьмы…
Впрочем, что бы тут на самом деле ни творилось, оно было глубоко в прошлом. Оплоты были заброшены так давно, что никто уже и не знал, когда именно, и уж тем более не понимал – почему. Если бы не патологическое стремление аборигенов строить всё из прочнейшего камня с толщиной стены в несколько метров и могучей древесины целыми стволами, то тут давно были бы унылые руины. Египтяне со своими пирамидами против местных – дети с куличиками из песка.
На моё вполне понятное любопытство Андрей только плечами пожал:
– Я не археолог и не историк, я понятия не имею, почему они так строили. Может, воевали много, а может, им так нравилось.
– Не, вряд ли воевали, – вмешался словоохотливый Пётр. – Сколько мы видели этих оплотов, ни один не разрушен, все брошены целыми. Может, и правда исход…
– Какой исход? – вскинулся я. По понятым причинам меня интересовали любые сведения об этом срезе.
– Ну, собрались все и ушли куда-то. Тут многие копались, но никаких признаков массовой гибели аборигенов нет, и не осталось никаких вещей. Оплоты пусты, очищены до голых стен. Даже черепка от посуды не найдёшь. Окна и то вынуты. А вот куда ушли – на этот счёт есть несколько идей…
– И все бредовые, – раздражённо перебил Андрей. – Под ноги смотри, сказочник. Тут наверняка ловушек ещё до чёрта.
– Не скажи… – не унимался Пётр. – Многие говорят, что Русскую Коммуну именно они технологиями подогрели…
– Заткнись уже, а? – рассердился Андрей. – Что за привычка говорить, когда мозг отдыхает?
Мне стало мучительно любопытно, что за Русская Коммуна такая. Андрей и раньше проговаривался, что среди проводников, исследователей, контрабандистов, наёмников и прочего немногочисленного, но ушлого сообщества посвящённых русский был общепринятым языком общения. Нет ли тут связи? Но я решил пока не лезть с вопросами. Подожду момента.
Открытые помещения Чёрной Цитадели мы обошли за полдня – она была огромна, но совершенно пуста и просматривалась насквозь. Как и в моей башне, разделением внутренних площадей на отсеки местные не заморачивались – огромные залы размером с футбольное поле, деревянные полы из распущенных вдоль вековых стволов, потемневшие там, где их заливало дождями из незастекленных окон, но без малейших следов гнили. Эти ребята, похоже, собирались жить вечно, но что-то пошло не так.
