– Я ждала тебя весь вечер. Ужин давно остыл. Где ты так долго был? Что-то случилось, милый?
– Садись, Женева, нам нужно поговорить.
Моей жене не нравилось, когда я называл ее Женевой. По имени, как она считала, можно было обращаться даже к постороннему человеку, в то время как уменьшительно-ласкательное обращение говорило о нежных и трепетных чувствах, испытываемых только к самым близким людям. Я заметил, как морщина, находящаяся между ее черными, как уголь, бровями, стала медленно подниматься вверх. Это выражение лица свидетельствовало о зарождающемся испуге.
Усадив ее за вытянутый лакированный стол, стоящий в гостиной, я подошел к серванту, достал оттуда презентованный мне по случаю моего повышения коньяк и два хрустальных стакана. Мои руки двигались, словно на шарнирах: движения были механическими, резкими и бездушными. С шумом закрыв стеклянную дверцу серванта, я двумя широкими шагами преодолел расстояние, разделяющее меня и Женеву, и расставил на столе взятые мной приборы. Я надавил на бутылку коньяка, и она издала тугой звук. Аромат корицы и кофе разлился по комнате. Успокаивающий напиток был разлит по сосудам. Залпом опустошив содержимое принадлежащего мне стакана, я стал беспокойно расхаживать по комнате. Жена непонимающе наблюдала за мной. Напряжение росло.
–Дорогой, ты мне скажешь, в конце концов, что происходит?
Перед глазами все стало беспорядочно танцевать. Стол, стул, сервант, картина, висевшая напротив входа, большой двухместный диван – все они стали меняться друг с другом местами. Какой-то неизвестный рваный ритм этой пляски порождал чувство отрешенности: все в этом мире, в том числе и окружающие предметы, двигалось в неистовом потоке неведомых мне течений, я же неизменно являлся загвоздкой всего происходящего. Я – булавка, которую прикололи от сглаза – выдуманной болезни воспаленного мозга, но которая не имеет никаких полезных свойств, а приносит только одни неудобства в виде неприятного колкого чувства. Вот и сейчас я нахожусь в комнате своего же дома и не чувствую ничего родного, потому что я принес дурные вести, которые определенно нарушат привычный уклад царящей здесь размеренной жизни.
– Ну не томи же, любимый! Ты не видишь, я начинаю нервничать?! Мне нельзя нервничать, ты же знаешь!
«Ты же знаешь». Я знаю, я чересчур много знаю, и порой мне это доставляет мучительные страдания. Знать – это тяжело. Куда легче вообще ничего не знать и не задумываться, тогда у тебя есть, как минимум, оправдание.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69368539&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
