Никто нас, братья, не спасёт,
Никто не вызволит с неволи.
Мы сами воли есть творцы,
Ведь на заре под Божьим светом
Бросались наши праотцы
Во славу Дона за победой!
В кровавых сабельных боях
С коварной стаей инородной,
Они не знали, что есть страх-
Страх презирал казак природный!
Ведь он, казак, не умирал,
А шёл в небесную станицу.
Гремело братское «Ура!»
И светом озарялись лица.
А для предавшего есть суд —
Куль на башку, и с чёлна в воду!
Так отвоёван был Присуд
Всему казачьему народу.
И жил Присуд без лишних бед
И в ратном поприще, и в поле,
Не ведая, что значит грех,
Но твёрдо зная, что есть воля!
Так повелось из века в век.
Для Дона не было указа,
Пока не вырос человек —
Петром назвали ту заразу!
И был тот Пётр в Руси Царём…
Бери поболе – «Ампиратор»!
Двуглавый с крыльями орёл
Над ним сидел в его палатах.
А на Руси-то много бед,
И знамо, люди убегали.
А с Дону выдачи-то нет —
Всем казаки приют давали.
Петру однажды донесли,
Что Дон округу баламутит —
Холопам волей души мутит.
Как бы сарынь ту извести?
И Пётр сказал, как отрубил:
«Не потерплю я проволочек!
Казак из всех казачьих сил
Должон Царю служить, и точка!
А кто не хочет – есть клинки.
Рубите головы и руки!».
И вызвался вести полки,
На Дон князь Юрий Долгорукий.
Ему навстречу от донцов,
Из тех, кто Бога верно славил,
Чтоб землю защитить отцов
Пошел казак Кондрат Булавин.
***
И сечь такая началась —
Летели бОшки, как посуда,
И кровушка рекой лилась
За независимость Присуда!
За землю вольных городков
С Хопра поднялись до Азова —
Был каждый жизнь отдать готов
Не по веленью, а по зову
Своей распахнутой души,
Что на ветру огнём играет.
Казачью волю задушить
Не так-то просто – каждый знает!
Но Долгорукий то не знал —
Насиловал, рубил и вешал:
«Виновны все – и стар и мал!».
Перед князьями нет безгрешных!
Пылала Донщина костром,
Где проходил князь Долгорукий:
«Рубить под корень топором,
Чтоб смерть запомнили их внуки,
Чтоб даже правнук ведал то,
Что Царь на всё имеет право!».
Не знал тот князь, что Тихий Дон
Живёт своим, казачьим правом!
Живёт он правдою своей,
И та решается на Круге —
А там плевать на всех царей,
И на князей на Долгоруких!
И ночь была глуха, как пень.
Князь пировал со своей сворой.
Он пил вино, ждал новый день,
Чтоб убивать без разговоров.
Садюга с детства, он привык,
Что всё подвластно в мире зверю.
Но что за шум и что за крик
За прочной кованною дверью? —
Удары сабельных клинков.
Недолго эта бойня длилась-
Ватага смелых казаков,
Как снег, на голову свалилась,
Которую носить ему
Уже не вышло в мире боле,
Ведь смерть хозяйка есть всему,
И даже князь – её невольник…
***
Они ворвались, как рассвет
Врывается во мглу ночную:
«Что, князь, не ждал?». Конечно, нет!
Булавин начал речь такую:
