Королевство праха и костей
Алеся Троицкая
Говорят, что души влюблённых найдут друг друга даже в следующей жизни. Но что делать, если судьба дает второй шанс, а одна из душ не признает своего возлюбленного? Не отчаиваться! И не важно, что ты на рабском поводке, а твои чары ограничены. Сила любви преодолеет любые трудности – через века, через проклятье и даже через смерть…Мне не повезло дважды. Во-первых, я родилась без магического потенциала, и это сделало меня изгоем. Мне никогда не обрести любовь и счастье, ведь пустышки обрекают род мужа на вечное проклятье. Во-вторых, я девушка, а это значит, что путь в академию Хаоса для меня закрыт. Но что, если у меня появится шанс всё изменить? Одна неприятная встреча – и я не только студентка самого престижного учебного заведения, но у моих ног – один из самых могущественных людей на континенте. Жаль, что эта сказка хрупка и зависит от третьего желания, которое мне ни в коем случае нельзя загадывать…
Алеся Троицкая
Королевство праха и костей
Глава 1
На южный Риввер опустилась ночь. Но спрятаться под ее покровом возможности не было: когда первая звезда озаряла небосвод, яркие газовые фонари в кованых оправах начинали освещать красивые и ухоженные кварталы. Кварталы, по которым таким, как я, ходить строжайше запрещено. Дабы не осквернять их своей пустотой и не нарушать тонкое равновесие силы.
С колотящемся сердцем я украдкой осмотрелась и, замирая при каждом шорохе, пошла знакомой дорогой по окраине южного Риввера, углубляясь в улочки с богатыми витринами, искусными барельефами, и цветами, что украшали, наверное, каждый сантиметр каменных белых стен. И не важно, что на дворе поздняя осень и из моего рта выходят облака пара, которыми я пытаюсь согреть заледеневшие пальцы в обрезанных перчатках: магия оранжерейщиков не давала растениям погибнуть, заставляя цветы и кустарники цвести и радовать жителей южного Риввера своей красотой круглый год.
Такая растрата сил казалась мне глупой, тем более когда за пределами этого маленького рая все больше земель становилось мертвыми. Но не мне, презренной девчонке из-за стены, рассуждать о причудах богачей: меня заботило лишь то, как быстрее добраться до Ямы и вернуться обратно незамеченной.
За ближайшим поворотом послышался цокот копыт. Сдавленно пискнув, я вжалась в стену, уходя под навес пекарни с красивым названием «Эклер». Что оно означало, я могла только догадываться: наверное, огромный торт в несколько ярусов, покрытый воздушной сладкой пеной и обсыпанный цветными звездами. Как тот, что за толстым стеклом подсвечивали множество огоньков. Тяжело сглотнув и услышав недовольное урчание в животе, я оторвала голодный взгляд от невероятного лакомства и побежала прочь, искренне веря, что сегодня – особенный день и у меня все получится.
Яма – так местные называли помойку. Но, в отличие от настоящей помойки, что воняла и разлагалась за стеной в наших трущобах, это напоминала кладезь сокровищ. По крайней мере, для таких, как я. Ведь в яму выкидывали ненужные вещи: одежду, которую могли надеть всего один раз, обувь, не подошедшую по размеру, посуду, чья расцветка внезапно устарела, и самое главное – книги. Здесь было столько книг, что мои глаза жадно заблестели.
Достав из кармана прозрачный кристалл, самую великую мою ценность, оставшуюся от родителей, я осторожно шагнула вперед. Кристалл немного помутнел, сорвав защитные печати. Когда он станет непроницаемо-черным, магические замки, оберегающие Яму от посягательств оборванцев, вроде меня, вернутся на место.
Я опустилась на корточки и стала быстро перебирать книги, не забывая коситься на свою реликвию.
Романы Сабрины Флёр, поэзия Светлой эпохи, легенды Дальногорья, очерки Брина Красивого… Мои руки откладывали ненужные книги, а глаза при тусклом освещении жадно вглядывались в названия. И когда пальцы коснулась тоненькой потрепанной книги с пожелтевшими листами и затертыми буквами «Элементарная артефакторика», я чуть не взвыла от счастья. Душа от радости сделала кульбит, и я с жадностью прижала книгу к груди. Поистине счастливый день! Я вдохнула ни с чем не сравнимый аромат старинных страниц, полистала и с трепетом провела заледеневшими пальчиками по твёрдому переплёту, искренне не понимая, как можно было выбросить такое чудо. Но радость была недолгой: за спиной неожиданно послышались свист и улюлюканье.
– Смотрите, парни, кто к нам опять пожаловал! Оборванец из низины! Я-то думаю, что за вонь на весь Риввер, а это отребье ковыряется в Яме!
Мое сердце замерло от страха. Я в оцепенении обернулась и встретилась взглядом с четырьмя наездниками. Трое молодых мужчин и девушка. Все в красивой и дорогой одежде, с одинаково холёными, высокомерными лицами и таким презрением во взглядах, словно под копытами их лошадей была навозная куча.
Мои руки сильнее прижали к груди находку и кристалл. Хоть мой взгляд и был затравленным, я не хотела показывать, как мне страшно. А бояться было чего: эти четверо – будущие иссары, демоноборцы. Защитники и верные стражи королевства.
Значки на их груди в виде сердца с пронзающим его клинком хищно отливали серебром. А это значило, что четвёрка, возвышающаяся надо мной, хоть и обучалась пока в академии Монегаро, могла легко раскатать меня по белой брусчатке одним взмахом руки. Да даже если ко мне просто полезут с кулаками, видя во мне щуплого чумазого паренька в одежде с чужого плеча, я не смогу им противостоять.
Двое из парней спешились. Того, что справа, я нарекла Крысом, так как его узкое лицо, вытянутый нос и прилизанные серые волосы как нельзя лучше передавали схожесть с грызуном. Тот, что слева, походил на гиелу… нет, он не был таким же уродливым, но оскал его крупных белых зубов напоминал этого опасного зверя.
– Ну что, пустышка, готовишься к смерти?
Гиела и Крыс переглянулись, подняли руки и после небольших манипуляций сдули что-то невидимое со своих ладоней в мою сторону. Я испуганно вскрикнула, закрывая голову руками, но прошла пара мгновений, за который сердце сделало два глухих удара, и ничего не произошло. Зацепившись взглядом за кристалл, который стал ещё темнее, я облегченно выдохнула: мой спаситель работал. Поглотил чары юных магов. Парни удивленно переглянулись и вопросительно посмотрели на того, кто остался верхом.
Их предводителя. Светлые волосы, собранные в хвост, хищный прищур тёмных глаз, лицо острое, словно осколки стекла. Высокомерие в чистом виде. Выправка, осанка, даже лёгкий наклон головы говорили о том, что перед нами сын какого-нибудь лорда, не меньше.
Но он, не удостоив вниманием спутников, смотрел на меня черными глазами, словно пытался залезть под одежду, под кожу и достать до души.
Я попятилась: тяжелый, прожигающий взгляд не сулил ничего хорошего. Оставаться дольше было нельзя, ведь меня ни при каких обстоятельствах не должны поймать или разоблачить. Если парней-«пустышек» ловили, но в конечном итоге отправляли обратно за стену, то девушку-«пустышку», нарушившую границы южного Риввера, могли осудить.
Женщины без магического потенциала считались здесь неприкасаемыми. На их шеях сразу после рождения выжигали позорное клеймо. Зачем? Чтобы ни по какой случайности она не попала в этот рай избранных и, не дай праотцы, не смешала свою поганую кровь пустышки с кровью избранных и одаренных. Ведь это то же самое, что проклясть не только своих детей, но и весь род аристократа. Дети заберут от матери пустоту и никогда не смогут творить магию. Да что говорить про аристократов – любой человек из нижнего Риввера, обладая крохами или даже отблесками магии, будет сторониться пустышек с уродливым пятном на шее, словно следами проказы. Ведь в мире, где каждый наделён хоть крупицей чар от старых богов, искренне боялись и ненавидели пустоту. Она могла поглотить любую магию, если по неосторожности смешать кровь и дать потомство.
Но мои родители не хотели мириться с такой участью для меня. Они считали постыдным не рождение без магического потенциала, а уродливое клеймо на шее. Что я недостойная, что я изгой. Каким чудом им удалось меня спасти от позорной метки, я не знала, но была безумно им благодарна. И теперь, скрываясь под личиной паренька, я являлась подмастерьем часовщика. Поэтому книга, которую я нашла, была для меня лучшим подарком. Кладезь бесценных знаний для такой самоучки, как я. Ведь, чтобы творить артефакты, не нужна внутренняя магия, лишь магия того, для кого готовился артефакт. Хотя многие думали иначе. Не важно, сейчас мне нужно было уносить ноги.
– Николас, проучи этого сопляка! Поджарь его зад, чтобы забыл сюда дорогу!
– Или притопи в водяном пузыре, – пропела мелодичным голосом девушка в прелестном костюме для верховой езды из чёрной кожи и в изящных сапожках. – Это будет забавнее.
Парень возле нее ухмыльнулся, прищурил тёмные глаза и стал стремительно выделывать пальцами замысловатые узоры. Мышцы на руках под белой рубашкой бугрились и напрягались, словно творить магию было непросто.
Ждать, что из этого получится у будущего сумрачного стража-иссара, я не собиралась и, воспользовавшись заминкой, со всех ног рванула прочь вдоль высоченной стены, за которой простирались бесплодные земли. Такой прыти и ловкости от меня не ожидали. Кто-то выругался и, не доплетя магическую вязь, устремился в погоню.
Это была самая страшная погоня в моей жизни. Я бежала так, словно от этого зависела моя жизнь, хотя так и было. Перепрыгивая горшки с цветами, низкие парковые скамейки и ухоженные кусты, я неслась к границе лабиринтов, туда, где я смогу затеряться и спрятаться. Ведь трущобы нижнего Риввера я знала вдоль и поперек. Они не раз спасали меня от местных хулиганов.
Я уже была близка к дырке в стене, когда передо мной словно из-под земли выскочил белобрысый. Его черный конь дико заржал и встал на дыбы, готовясь обрушить на меня мощные копыта. Я упала, выронив книгу и кристалл.
– Добегался! – заверещал позади Крысиная Морда, задыхаясь от погони.
– На себя посмотри, хмарь болотная!
– Что ты сказал?! – Крыс дёрнул меня за грудки и сильно тряхнул, так, что мои зубы клацнули. Но тряхнуть ещё раз не смог: я достала из кармана россыпь жгучего перца и от души размазала по его мерзкой холеной роже. Крыс заверещал. Этого замешательства хватило, чтобы подобрать кристалл и стремительно сбежать, правда, в противоположную сторону от границы, туда, где маячила ночь, обещая укрытие.
Странно, я никогда не была в этом квартале, казавшемся уродливым пятном на красивом лице южного Риввера. В отличие от остального города, здесь витрины не пестрили яркими вывесками, не росли цветы, а дома не выглядели сладкими зефирками. Это место выглядело покинутым и разрушенным. В другой раз я бы хорошенько подумала, стоит ли сюда забредать, но в данный момент в голове билась лишь одна мысль: Аврора, прячься!
Словно услышав мой призыв, небесные создатели направили меня по кривой улочке, где между двумя старыми домами я увидела небольшой лаз. Вернее, это был водосток, но достаточной ширины, чтобы я могла по нему проползти и оказаться за полуразрушенной стеной дома. Задыхаясь, я проскользнула по гладким камням и втиснулась в небольшое пространство, а там, распластавшись на животе, поползла вперед, чувствуя запах сырости, земли и гниющей листвы. Оказавшись на противоположной стороне, задыхаясь от усталости, я легла на землю и стала прислушиваться.
– Пекло Исильдера, куда он пропал? – заорал гиелоподобный.– Николас, пусти следилку.
– Невозможно.
– Что? Почему?
– На нем защита.
Мой взгляд скользнул на почерневший, но ещё работающий кристалл.
– Вот ублюдок! – сквозь зубы прошипел Крыс. – Пусть только попадётся мне на глаза, я покажу ему, кто из нас болотная хмарь, и отделаю так, что мать родная не узнает. Думаю, стоит доложить главному иссару.
– Не стоит, – спокойно, но властно сказал Николас. – Не нужно тревожить моего отца по пустякам. Мы сами будущие иссары, и руни нам цена, если мы не способны поймать нарушителя.
От тона, что исказил его голос, я вздрогнула. Привалилась к стене, проклиная свой «счастливый день», оказавшийся самым паршивым, и сожалея о потерянной книге.
Голоса стихли, а я устало перекатилась на спину, болезненно морщась от ссадин на ладонях и колене, что поцарапала на острых камнях, пока ползла по водостоку. Шрах, как же жжётся! Придется отдать последние десять руни на лечение, иначе я не смогу работать с тонкими механизмами. Конечно, я бы могла попросить Кимра залечить раны на руках, но он отвратительный лекарь, с самым низким потенциалом, которого хватает только на заваривание обезболивающего чая.
От этого осознания на душе стало тоскливо и горько.
– Чтоб вам пропасть со своей магией! – в сердцах выкрикнула я и огляделась по сторонам.
Оказывается, я забежала во двор трёхэтажного домика, в котором была навалена куча всякого мусора, а в разбитых окнах под светом луны виднелось запустение. Мои брови удивленно приподнялись. Меня немного озадачило, как здешние чистоплюи допустили подобное и почему они с этим мирятся. Кому расскажи, не поверят. Ведь у всех в головах только прекрасный, почти божественный мир, сверкающий острыми золотыми шпилями из-за высокой стены.
Лезть обратно через водосток не хотелось, поэтому, отряхнув мешковатые штаны, подвязанные бечевкой, и видавшее много зим куцее пальто, я не без труда влезла в окно, сторонясь острых осколков. Спрыгнула с подоконника, звонко чихнула от пыли, что заклубилась у ног, и украдкой огляделась.
Комната, предположительно, гостиная, была захламлена разбитой мебелью. Диван, комод, стулья, возможно, вазы, чьи осколки хрустели под подошвами, – всё было покрыто огромным слоем грязи, паутины и пыли.
Прикрыв рот рукой, я на цыпочках пересекла помещение, чтобы меньше тревожить духов, которые, как мне казалось, обязательно должны были обитать тут, и оказалась в длинном коридоре без окон. Растерявшись лишь на мгновение, я пошла дальше и попала в комнату, хранившую лишь намеки на былое величие в облезлых и обшарпанных пурпурных стенах с ржавым налетом, что когда-то был золотой крошкой. И – в невероятно, просто изумительно сохранившейся арфе! Единственная целая вещь, не тронутая ни пылью, ни временем, тускло сияла в лунном свете.
Удивительно! Находка на целое состояние. Сотни, а может быть, тысячи руни!
Но вот незадача: арфа была большой и неподъемной, словно являлась частью не только этой комнаты, но и дома. Впрочем, мне было всё равно: в голове уже зрел план, как аккуратно вынести арфу. Я желала поскорее подойти к уникальной вещице, потрогать, ощупать, провести пальчиками по струнам, вызвав мелодичные вибрации… но едва пальцы дёрнули одну из струн, куча тряпья и мусора возле стены неожиданно приподнялась и опала, словно вздохнув. А следом оттуда вылезла мертвенно-бледная рука, что стремительно вцепилась в мою лодыжку.
Глава 2
Ярость, жгучая, непостижимая, опаляющая внутренности раскалённой лавой, пришла вслед за зовом. Зовом проклятого духа, который он похоронил вместе с собой под столькими слоями чар, что ни одному смертному не пробраться, не выстоять, не обнаружить, какой бы великий потенциал он ни имел.
«Хотя, – горькая усмешка тронула бледные, потрескавшиеся губы, – видно, всё же нашелся умелец, раз всколыхнулась сущность, призывая исполнить обязанности».
Шрах! Внутри клокотало от невыносимого осознания, что вновь придётся дышать вонью этого прогнившего мира, катившегося в пропасть. Он взревел… и, похоже, напугал пробудившего его. Пальцы лишь успели лизнуть тощую ногу, но и этого хватило, чтобы понять, его жертвой стала девчонка.
***
Я не помнила, как добралась до дома: ноги сами бежали, спотыкались в поношенных ботинках и снова бежали. А в тенях ночных фонарей мерещились зловещие монстры. То троица снобов, то костлявая рука смерти. Это было ужасно настолько, что, когда закрылась дверь моего скромного жилища, я еще долго не могла отдышаться и заставить сердце успокоиться. Стояла и мучительно вглядывалась в густую темноту за окном.
Это явно был самый отвратительный день за все мои короткие двадцать лет жизни. Но очень хотелось верить, что последний. И зачем я вообще пошла в Южный Ривер? Знала ведь, что ничего хорошего из этого не выйдет. Рука в кармане нащупала тёплый камень и непроизвольно сжала его. Слава богам, я не потеряла свой фуар! И жаль, что не нашла ничего ценного, за что можно было бы выручить руни. Хоть небольшую сумму, но такую нужную, чтобы залатать башмак, от которого почти отвалилась подошва, или обновить пальто. Ведь на неделе будет распродажа, и я могла бы найти что-то достойное. «Или, – мои мысли наполнились уютным теплом, – пополнить запас инструментов».
Я улыбнулась, расслабилась и, нехотя выпустив камень из рук, скинула жесткие башмаки, стянула грязное пальто и шляпу, освобождая длинные рыжие пряди, которые от влажности завились в кольца. Зажгла на подставке свечу.
– Привет…
Я устало опустилась на колени перед единственным другом, сиротливо стоящим на трехногом стуле. Цветком верены, который я случайно нашла, гуляя вдоль Серой реки. Хрупкий и одинокий, в центре мёртвых земель он показался мне чудом. Ведь, несмотря на почву, на которой не росли даже сорняки, и жестокий порывистый ветер, стремившийся либо сломать растение, либо вырвать с корнем, он каждый раз выпрямлялся на своём чахлом стебле и тянулся вверх к таким редким солнечным лучам, что скрывались за грязно-серыми облаками.
– Соскучился? – Я брызнула на него чистой водой и рассказала о своих злоключениях. Приняла молчаливый укор и завалилась на кровать, сморгнув влагу с серых, невыразительных глаз, в которые создатели забыли добавить красок.
С днём рождения, Адель!
Когда хронометр отмерил половину часа, а небо потемнело сильнее, я поморщилась от жгучей боли, тронула пальцами бок и болезненно выдохнула. Не может быть… Трясущимися руками вновь зажгла огарок и, щурясь под тусклым светом, стала разматывать повязку, что до сих пор стягивала грудь.
Худшие подозрения оправдались.
На боку наливалась чернота – похоже, нижнее ребро было сломано. Шрах! Получается, падение под копыта лошади не прошло даром, просто адреналин не дал это заметить сразу. Сдержав стон, я полезла под кровать, где хранилась мазь, что сделал Кимра: жёлтая тягучая смесь из соцветий звериса.
Несмотря на целебные свойства и крупицы чар, растение содержало в себе яд и отравляло разум. В Южном Ривере мастера знали, как правильно очистить цветок и применять его с пользой. Кимра не знал, да и никто из нашей дыры, поэтому я медлила, взвешивая все за и против. Но волна боли подтолкнула меня к действиям, и я нехотя откинула крышку и стала осторожно втирать дурно пахнущую жижу в жуткую синеву, надеясь, что мой разум окажется крепче фальшивых видений. Но, как только закончила и подняла осоловевший взгляд, в оцепенении замерла.
У двери клубились тени!
Нет, не тени, что отбрасывают вещи, а живой, дышащий, пульсирующий мрак. Мрак с разумом и глазами – синими угольками, в которых застыли вечный холод и пустота.
Я съежилась.
– Уходи, тебя нет! Это всё мазь! – Я швырнула в густую тень банкой, но мрак словно уплотнился: банка ударилась о него и отскочила в сторону.
Я сомкнула веки и, стараясь дышать ровно, легла и отвернулась к стене. Умом я понимала, что это иллюзия отравленной крови и что она пройдёт, как только мазь потеряет лечебные свойства, но сердце трепыхалось пойманной птицей. Для верности я накрылась одеялом с головой, но тьма прильнула ближе и принесла с собой холод, от которой было не скрыться. Стало невероятно зябко и пусто. Стылый пол, гуляющие сквозняки, замораживающий душу взгляд мрака. Словно меня раз за разом окунали в прорубь.
– Уходи… уходи, уходи! – как молитву повторяла я осипшим голосом, ощущая свинцовую тяжесть, но отгородиться от чудища, склонившегося надо мной, не могла. В моей голове ожил его тягучий, с хриплыми нотками обольщения голос:
– Хочешь согреться, Адель?
Перед сомкнутыми веками замерцали картинки дружелюбного, обещающего тепло пламени и большого уютного очага, который находился в красивом и ухоженном доме. Сливочные стены, мягкие бежевые занавески, элегантная мебель. Мне даже пригрезилось, что в очаге я услышала манящий треск сухих поленьев, аромат дыма и голоса, доносившиеся из соседней комнаты. Голоса моих родителей…
– Нет, – сухо вытолкнула слова я. – Уходи!
– А может, ты хочешь руни? Целую гору руни! – На смену огню пришли деньги, много денег, столько, наверное, и у верховного правителя не было, а на этой осыпающейся и звонкой горе стояла я, осознавая, что это всё – моё… Но какой смысл, всё равно я останусь презренной девчонкой из трущоб! Никакие деньги не купят мне уважение и не исполнят мечту.
– Нет!
– Или ты хочешь стать непревзойдённой чародейкой? – Вместо богатств появился фиолетовый коготь на кожаном шнурке, именно такой, как я себе представляла. Если бы у меня был потенциал, я бы носила коготь и все бы видели, что во мне живут чары и что я – одна из них. А не та убогая подделка в виде несуразного паренька, что должен скрываться и прятаться.
– Возможно, ты хочешь мужчину?
