Николай Новиков "Похоже, игра окончена. Том Пятый"

– СТОЙ! ХВАТИ…

Рублю горло. Шезму падает наземь, машинально хватается за порез и в предсмертной агонии пытается втянуть воздух.

Пространство рябит. Мы оба стоим в метре друг от друга.

– Пожалуйста…, – он бессильно падает на колени, – Я… я больше не могу. Стой!

Задираю копьё.

– СТОЙ! Я ПОНЯЛ, ЧТО…

– Я же вижу, что не понял.

Пробиваю затылок. Труп Шезму сразу же задёргался в предсмертных конвульсиях, а частичка воспоминаний перетекла меж двух переплетённых сознаний.

Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

– А-А-А-А-А! – на всё пространство разнёсся вопль ужаса.

По его щекам бежали слёзы.

/Спустя пять дней постоянных смертей Шезму/

– Хватит! – кричал он.

Срезаю половину головы. Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

/Спустя неделю постоянных смертей Шезму/

– Прошу! Оста…

Крушу череп. Труп, получивший частичку моих воспоминаний, падает в лужу собственной крови.

Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

/Спустя неделю и три дня постоянных смертей Шезму/

– ОСТАНОВИСЬ! – вопил Шезму, – ХВАТИТ! СКОЛЬКО МОЖНО?! – со слезами на глазах он шёл в мою сторону, – Я понял! Я всё понял! Моя ненависть на весь мир ничего бы не решила! Да, я был неправ, так издеваясь над дочерью! Прошу, хватит меня пытать!

Неделя и три дня; периодичностью в двадцать секунд; cорок три тысячи двести раз – именно столько Шезму испытал свою смерть. Я отрезал ему голову, разрывал надвое, вырывал сердце, испепелял, превращал в груду костей и использовал вообще все способы убийства, на кои был способен мой мозг. И в то же время я никогда не убивал его болезненно – все разы он умирал мгновенно и не дольше секунды. Но даже так, это была невероятная агония. Прочувствовать смерть сорок три тысячи двести раз – это невыносимо.

Уж мне ли не знать.

– Я дерьмо! Поганое дерьмо! Я видел твою жизнь, видел, как страдают дети! Как страдают люди! Хватит. Пожалуйста…, – он упал на колени и заплакал, – Пожалуйста… я больше не могу умирать… я не хо…

– Остался бункер. Прости, – в руке появляется меч.

– НЕ-Е-Е-Е-Е…

Голова валится с его плеч. Моргаю.

Мы оба стоим в метре друг от друга.

/Спустя две недели постоянных смертей Шезму/

– ХВАТИТ! Я ВСЁ ПО…

Превращаю его в пыль. Фрагмент моих пыток в Атараксисе переносится в его память.

Моргаю.

Мы оба стоим в метре друг от друга.

/Спустя две с половиной недели постоянных смертей Шезму/

– СТОЙ! ПРОШУ!

Вырываю хребет. Вместе с тем призрак видит, как я, ещё будучи ноль-вторым, собственноручно сжигаю дом с запертыми внутри детьми.

Моргаю.

Мы оба стоим в метре друг от друга.

/Спустя три недели постоянных смертей Шезму/

– Остановись!

Убиваю. Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

Снова.

/Спустя три недели и один день постоянных смертей Шезму/

– Пожалуйста.

Убиваю. Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

Снова.

/Спустя три недели и два дня постоянных смертей Шезму/

– Прошу…

Убиваю. Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

Снова.

/Спустя три с половиной недели постоянных смертей Шезму/

– Хватит…

/Спустя месяц постоянных смертей Шезму/

Он уже не кричал. Фантомная боль – это последнее, что его сейчас заботило.

Он умер один миллион двести девяносто шесть тысяч раз. И это тоже уже никого не заботило.

– Боже…, – с пустым взглядом прошептал Шезму, просматривая последние воспоминания, что я хотел ему показать, – Б-боже, Валир… что я наделал?..

– Едва не испортил жизнь дочери, что в итоге захотела спасти тебя от страданий, – сказал я с улыбкой на лице, и впервые за весь месяц выпустил оружие из рук.

– О нет…, – он поднял на меня испуганные глаза, – О нет! Боже, что я наделал?! Что я…, – он посмотрел на собственные руки, а его дыхание сильно ускорилось, – Что же я натворил… – Шезму схватился за лицо, – Какая же я тварь! П-почему?! Валир, скажи, почему я так поступал?!

– Потому что не знал другой стороны.

– Я…, – сказал призрак, – Я видел твою жизнь, Валир. Я прочувствовал весь твой опыт, будто бы сам прожил все столетия… мучений в Атараксисе, – он говорил отрешённо, словно бы не мог отойти от увиденного кошмара, – Я… я… что мне делать?! Зачем ты мне всё это показал?! Чтобы я мучался перед смертью? – он переходил на крик, – Чтобы понял, насколько дерьмом я был?! Да! Я понял! Я всё понял! Прошу, скажи, что ты не просто так заставил меня сдохнуть с чувством вины!

Он кричал. Но не от злости, а от обиды и непонимания.

Кричал как обычный человек, коим он стал лишь сейчас.

– Помнишь, как я сказал, что благодарен тебе?.., – вздохнул я, – Благодарен за то, что ты позволил мне выживать в этом мире. Помнишь?

– …

– Вот моя благодарность, Шезму. Я хочу отплатить тем же, – мой голос разносится по всему пространству, а тело медленно взмывает в воздух, – Я вновь пережил все свои самые болезненные воспоминания. Я смотрел вместе с тобой на смерть невиновных и ощущал пытки, к которым приводило моё же несчастье. Для тебя мне вновь пришлось услышать крик родных мне людей! – я медленно поднимаю руки, и пространство вокруг начинает дрожать, – Я показал тебе весь свой опыт. Не оставил выбора, кроме как прожить жизнь будучи страдающим ничтожеством! Я открыл тебе глаза! А теперь, Шезму, ответь: ты ненавидишь себя?!

– Д-да! Ты же всё сам прекрасно понимаешь! Я ненавижу всё, что делал и что собирался сделать! Я был поганой тварью, не считающей собственную дочь даже за живое существо со своей волей! – с опустошённым лицом он посмотрел на свои руки, – Я прочувствовал то, что никогда не чувствовал и не должен был. Я даже не знал, какого это… вот так вот страдать. Конечно я ненавижу всё, чем раньше жил. Ты и так это знаешь ответ.

– Знаю, и потому я предлагаю тебе сделку, – через тело проходит призрачная энергия, а белые нити начинают рябить, – Восстань, Шезму! Восстань, дабыискупить свои грехи перед дочерью и миром! Чужой опыт и новый шанс – таков мой ответ за жизнь, что ты мне фактически даровал! Вот моя благодарность, Шезму! Теперь твоя очередь заполучить ещё один шанс! – всё пространство дрожало от моего резонирующего голоса, – П??о??м??о??г??и?? п??о??с??т??р??о??и??т??ь?? м??и??р??,?? г??д??е?? т??в??о??я?? д??о??ч??ь?? б??у??д??е??т?? с??ч??а??с??т??л??и??в??а??!??В??о??с??с??т??а??н??ь??,?? Б??о??г?? К??р??о??в??и??!?? В??о??с??с??т??а??н??ь?? н??а?? с??л??у??ж??б??у?? Л??е??г??и??о??н??у??!??

Белые нити исчезают. Вспышка, темнота.

Вот и всё. Месяц наших страданий подошёл к концу. Финал был закономерен.

Я открываю глаза, и со вздохом смотрю вперёд – на поднимающегося алого призрака.

– Ч-что…, – прошептала Лилит, – Что происходит?

– Нечто хорошее, – ухмыльнулся я, изо всех сил пытаясь отогнать висящую перед глазами картину умирающей Евы и Артура.

Шезму поднялся над своим трупом, осмотрелся, и повернулся в нашу с девушкой сторону.

– Приветствую в новом мире, приятель, – сказал я.

– Спасибо тебе, Валир, – он склонил голову, – Спасибо тебе большое. Позволь мне воспользоваться этим шансом. Хоть и после смерти, но я хочу сделать что-то хорошее.

Я лишь молча киваю и поворачиваюсь на девушку.

Да, всё прошло как и планировалось. Это полная победа.

– Думаю, вам стоит о многом поговорить, – смотрю девушке в глаза, – Лилит, только что твой отец выбрал служение «жалкой подделке» лишь для того, чтобы отплатить за грехи перед своей дочуркой. Вам есть о чём поговорить, да? – я улыбаюсь девушке, – Пожалуйста, хотя бы выслушай своего глупого старика.

Я отхожу в сторону, позволяя двум несчастным душам наконец высказаться.

Впервые за две сотни лет, что они друг друга ненавидели.

Через полчаса ко мне подошла Лилит, и со слезами на глазах просто обняла.

– Спасибо, – прошептала она, – Большое спасибо.

Тогда на её лице сияла улыбка. Искренняя. Счастливая.

– Контракт исполнен, дорогая, – я погладил её по голове, – Каким бы я был Богом, если бы закрыл глаза на твои слёзы, верно? Просто пообщей мне, что теперь ты постараешься стать самой счастливой девушкой на свете, хорошо?

– У-угу, – кивнула она, а стоящий за ней Шезму лишь улыбнулся.

Хорошая концовка. Я рад, что всё вышло именно так. Искренне счастлив, что девушка искренне счастлива.

Как всё оказывается легко, да? Сделай счастливым другого, и сам таковым станешь. И плевать, что это совершенно незнакомый тебе человек.

Правда в тот момент я ещё не понимал, кем Бог Войны стал в её глазах.

– В-вы… я…, – она отошла на несколько шагов назад, – Вы столько для меня сделали! Вы могли просто воспользоваться ситуацией, просто использовать меня как инструмент! Но вы… вы…, – она упала на колено, – Впервые я увидела Бога, которому хочу поклоняться.

– Ха? Эй, ты чего…

– Прошу, господин, позвольте мне хоть как-то отплатить! – я впервые за всё время слышал столько уверенности в её голосе, – Я до сих пор не верю, что судьба может дать счастье за просто так! Этого не бывает! Если я не отплачу ей, она снова заберёт всё хорошее из моей жизни!

– Мне ничего не надо, Лилит. Я сделал это, потому что…

– Прошу… нет, умоляю! Хоть какое-то задание! Хоть что, чем я способна отплатить вам за вашу доброту! Прошу! – она едва не кричала, – Я буду счастлива не только свободе, но и возможности служить своему Богу! Я хочу служить вам, господин!

“Э-э-э…”, – я нахмурился, – “Не такого я ожидал. Я конечно сделал добро, но… это всё равно как-то дико. Я просто хотел её счастья. Мне нравится, когда люди улыбаются, а не когда кто-то становится моим фанатиком”, – чешу затылок и внимательно вглядываюсь в голову с алыми волосами, – “Что-ж, ладно. Лень, подсоби. Посмотрим на что она способна ради ме…”, – с помощью артефакта начинаю ментально обрабатывать её разум, и спустя пару секунд напрочь теряю уверенность в своих доводах, – “Чё?..”

Помните я говорил, что не приемлю фанатизм? Так вот, теперь Лилит – самый настоящий фанатик. Я не просто Бог в её глазах, а единственный мессия, способный принести прогнившему миру свет и процветание. В её глазах я – абсолют. Недостижимый идеал, уставший наблюдать за миром и пришедший самолично спасти его от разрушения.

Такого уровня веры нет даже у Гархала и Ранделла, не говоря уже о простых жителях захваченных земель. Лилит – верхушка веры. Если я – абсолют для её Бога, то она – абсолют моего верующего.

Она готова сделать всё, что я попрошу. Кроме, естественно, вещей, от которых я её и спасал.

“Она действительно жаждет служить мне. Всем сердцем желает. Ей будет очень больно, если я откажу. Чёрт. Ну раз так…”

Выпрямляю руку, и все трещины моего тела вспыхивают импульсом синей энергии, превращая голос в резонирующее эхо.

– Встань с колена, Архиепископ Лилит. С этого дня ты заступаешь на службу Легиону.

Девушку моментально подняло в воздух, а из её горла сорвался тихий вскрик меняющегося тела.