И куда подевался рыжий?
Она надела халат и осмотрела всё помещения башни, потом вышла наружу. Убедилась, что лошади тоже нет. Мысль, что лорд совсем ушёл и оставил её одну, была неприятной, но не ужасной. Ей ничего не грозило, кроме возвращения домой в одиночку. Слава Пламени, волки в их лесах не нападают на людей посреди лета, так что она поднимется на ближний холм, осмотрится и поймёт, в какую сторону идти. Правда, якобы однажды было так, что волки чересчур расплодились и летом разорвали несколько человек, и среди них дочь покойного графа, но это потому, что сила в тот год разгулялась – это Мариса подслушала разговор мельничихи со знахаркой, что приходила лечить дядюшку Фуртафа. И знахарка считала, что виновен в том разгуле силы покойный граф. Но с тех пор волки вели себя прилично.
Итак, она без сомнения доберётся до деревни. Но вернуться одной и пешком – это уже плохо, конечно, ведь невест возвращают в такой же карете, в какой и забирают. Пешком – неловко, будут лишние пересуды. И у дома мельника ждут гости и соседи, многие хотят знать, сколько монет у неё в кошельке.
Она вернулась в комнату и пересчитала деньги, подаренные рыжим. В кошельке нашлось шестнадцать полновесных золотых. Она оторопела, и даже зачем-то пересчитала ещё раз.
Шестнадцать монет. Ни одна счастливица ещё не привозила столько, по крайней мере за последние три года!
Мариса не обрадовалась – наоборот, в душе заныло. Кажется, откуда-то издалека что-то поманило, и надо шагнуть… туда, в неизвестность, и там есть много чего такого, на что хочется хоть краем глаза взглянуть, и хотя бы потрогать…
Нет, теперь не шагнуть – бежать, без документов, без разрешения, которое может дать только муж. Если найдут и донесут – вернут и накажут. А ведь она была почти свободной два дня назад, но тогда не было денег, и неизвестность не манила – так, шептала что-то украдкой, но и только.
Шестнадцать золотых. Вот уж Реддит порадуется.
Мариса, как могла, привела в порядок свое венчальное платье – оно было измято и потеряло свежесть, но это нестрашно. В нем только до дома добраться. Сегодня же придется надеть красное платье, и уже в нем идти в дом к мужу, а все будут глазеть на неё и шептать – надо же, шестнадцать монет!
Или припрятать половину? Мало ли как они потом могут пригодиться лично ей! Да, это нехорошо. Её новая, семейная жизнь начнётся сегодня с Реддитом, и начинать её с обмана? Это против законов Пламени!
Но у них с Реддитом и так всё против. Уважения нет, доверия тоже, помогать друг другу – что-то не верится, а про любовь изначально речи не было.
Она сходила к колодцу за свежей водой. Вскипятить бы, хотелось выпить горячего, но огня добыть нечем! А в паре шагов от башни нашлись пышные кусты лесной мяты, и она разглядела дикую яблоню – яблочки мелкие, с ноготок, но очень душистые, и поблизости есть малина. Есть из чего приготовить вкусный утренний взвар, нет только огня. Лорд разжигал огонь каким-то чудесным образом, без огнива. Зато еды осталось много, они еще три дня тут с голоду не пропали бы – овощи и подкопчённое мясо, сыр, свежий хлеб, пирог с мясом и сладкие булочки…
Она услышала топот лошадиных копыт и поспешила наружу – да, это её рыжий лорд! Уже спешился и привязывал лошадь. Повернул голову и встретился с ней взглядом.
– Уже встала? Ещё слишком рано.
– Доброе утро, милорд, – ответила она. – Сейчас лучшее время, чтобы заняться делами. Вы не могли бы вскипятить воду? И не покажете ли мне, как это делаете?
– Доброе утро, Мариса, – а ведь он теперь смотрел на неё как-то иначе, не по- вчерашнему, настороженно, что ли. – А ты не умеешь разжигать огонь?
– Пустыми руками, без огнива? Как же, милорд?..
– Тогда бесполезно показывать. Это умение для одарённых.
– Я так и поняла, – она кивнула.
– Испугалась, что меня нет?
– Не испугалась. До деревни я и пешком дойду, – она сказала, что думала. – Но огорчилась, если вам угодно знать, милорд.
– Значит, по мне соскучилась?
– И это тоже, милорд, – согласилась она.
Он разжёг огонь в печке и поставил греться воду. Сам не спускал глаз с Марисы. Она заметила.
– Что-то не так, милорд?
– Всё в порядке, – он пожал плечами. – Давай, действительно, перекусим. До кареты ещё довольно времени.
Достал нож, и сам стал нарезать сыр и пирог.
– А это не опасно для вас, милорд? – вдруг спросила она. – Отвозить меня в деревню. Вы рассердили графа, так ведь?
То есть девочка неплохо оценила происходящее.
– Рассердил, проницательная моя, – согласился он. – Но я не буду отвозить тебя лично. Ты ни о чем не волнуйся, поедешь к мужу в карете. Я это устроил заранее.
– А вы останетесь тут?..
– Любопытную кошку это не касается.
Действительно, надо делать то, что задумано. Какой ему толк размышлять, одаренная она или нет? Одарённой граф порадовался бы. Может, оставил бы в замке. Говорил, что ему не нужна одарённая, от них семикратные беды – или что-то подобное он точно говорил. Но даже у слабенькой одарённой силы можно выпить гораздо больше, а сопротивляться она не сумеет… скорее всего. Граф рискнул бы. А потом её можно обучить и оставить в услужении. На самом деле можно долго гадать, как бы оно получилось. Могло быть по-всякому.
Взвар из яблок и трав поучился вкусный, а пирог, подогретый у огня, казался лучше, чем накануне. Мариса хотела сбежать из-за стола, уверяя, что есть ей не хочется, но Ивин силой усадил её и положил перед ней пирог и мясо.
– Посиди со мной, – попросил он. – Я не люблю есть один.
Его мучило беспокойство. Это было свербящее ощущение, что он поступает неправильно прямо сейчас, сию минуту, но ещё не поздно это исправить, хотя он не станет исправлять! Он ведь решил иначе! Пламя, что за ерунда?
Ему не хотелось, чтобы закончился их завтрак и пришла пора отвозить девушку к карете. И жаль было, что ночь прошла и оказалась такой короткой. Осталось ощущение щемящего удовольствия от теплого тела Марисы, которое он прижимал к себе ночью. Он что-то упускает прямо сейчас. И вот-вот навсегда потеряет.
Однако…
Всё спланировано, и отступление от плана ухудшит положение всех, Марисы в первую очередь. Ей лучше всего вовремя вернуться к мужу…
А Мариса вдруг осознала, что лорд Ивин подает ей еду и ухаживает за ней за столом – разве можно так? Кто она, и кто он? Но тут же подумалось – и пусть! Потом она станет об этом вспоминать.
– Расскажи о себе, – попросил её Ивин. – И ешь, наконец.
– Я уже рассказала. Что обо мне рассказывать? – поспешила она отговориться. –Жить на мельнице – ничего интересного, всё одно и то же.
– Ты не умеешь огонь разжигать без огнива. А что умеешь? – хотел он подловить.
– Ничего, что колдуны умеют, я не умею, – она глянула удивлённо. – Умею всё то, чему могут научиться люди без дара.
– Ваш священник учил тебя только читать и писать?
– Да. И он давал мне книги. Зимой я читала. Зимой больше свободного времени. Он даже дарил мне масло для лампы, чтобы я могла читать по вечерам. Потом отец Эвол умер, и его книги увезли в замок.
– Он учил только тебя?
– Нет, милорд. Нас у него в разное время было то шесть человек, то восемь. Дети из деревни.
– Тебе, вижу, нравится читать? А писать любишь?
– Мне теперь редко приходится это делать…
– А что такое твоя защита? Можешь ею сознательно управлять? – решил он спросить прямо.
– Милорд, я не знаю, о чём вы говорите, – она нахмурилась. – Можно, я уйду и не буду мешать вам завтракать?
Он не поверил. Чтобы она о таком не знала?
– Нет, нельзя, не уходи, – он подлил ей взвара, и себе тоже. – Тебе никогда не хотелось сбежать отсюда и жить в городе?
Почему-то хотелось расспросить её на прощание.
– Милорд, как можно! Это было бы неблагодарно с моей стороны! – заверила она как-то не слишком искренне.
– Правда? – уточнил он.
– Неправда, конечно, – теперь девушка грустно улыбнулась. – Хотела сбежать. Точнее, уехать с торговым обозом. Я так сюда и попала когда-то. Нет, мимо деревни обозы больше не ходят, но мы были в городе с дядюшкой Фуртафом, – она замолчала и отвернулась.
– И что? – поторопил Ивин.
– С обозом ехала леди. Я услышала, что леди ищет служанку, и хотела наняться на работу. Меня взяли, а потом отказали.
– И всё? – зачем-то он настаивал.
– И всё. Ещё поработала в трактире в Финервауте, отпросилась на месяц у дядюшки Фуртафа. Думала, уеду при случае. Несколько монет скопила и припрятала. Не случилось.
– А сватался к тебе кто? Я слышал, были такие.
– Понятия не имею, милорд, – в её голосе теперь скользнули резкие нотки. – Если и был кто, мне он не сказался, – она встала из-за стола, вывернувшись из руки Ивина. – Приятного аппетита вам, милорд.
Не слишком удачно он попытался её разговорить. И что там, скажите на милость, разузнала Льен, хоть добывай её из замка и выпытывай подробности!
А солнце между тем поднялось, и пора было отправляться к условленному месту. К карете. К заново перекрашенной и отремонтированной карете, со свежей обивкой светлым бархатом, которую перегоняли из городской мастерской в замок. За несколько монеток подмастерья согласились довести куда надо Марису – им всё равно по пути.
Повторилось вчерашнее – опять она, одетая в белое платье, ехала в седле рыжего. Он посадил её впереди себя и опять придерживал, обнимая. Вчера ей от волнения и мыслей лишних в голову не пришло, а теперь казалось – всё нескромно, всё слишком. Слишком горячие у него руки, зато держат крепко, не стесняясь, и слишком тесно они сидят, и он то и дело наклоняется к ней, она чувствует его дыхание на своей щеке, и ей это нравится и совсем не стыдно… вот так, в одиночестве, в лесу – не стыдно. Но показаться так перед Реддитом нельзя. И перед соседями – тоже. И сердце сильнее билось от одной мысли, что это может случиться. А с рыжим – ничего. С ним хорошо!
Ехали долго, в обход, однако скоро Мариса стала узнавать знакомые места – приходилось здесь ходить, осенью за ягодами, например. Теперь не заблудилась бы. И к дороге они выехали там, где она ожидала. Остановились в лесу на возвышенности, был хорошо виден участок дороги и карета, запряжённая парой неказистых лошадей – в графских конюшнях таких не держали. Рядом у колёс расположились двое подмастерий, которым поручили пригнать карету в замок, третий сидел на козлах – парни занимали себя болтовнёй. Ивин их узнал, а значит, всё было в порядке. Осталось спуститься к дороге и посадить девушку в карету. Но он медлил…
Мало того – он, оказывается, сильнее прижал её к себе. Спохватился и отодвинулся.
– Пора прощаться, Мариса.
– Да, милорд, – она развернулась к нему, насколько позволяло седло. – Прощайте. Храни вас Пламя.
– Пусть оно хранит и тебя. И… да, – не стал договаривать, потому что желать Марисе семейных радостей у него язык не повернулся.
Надо было уже направить лошадь вниз, к дороге. Однако он медлил.
– О чем думаешь, Мариса?
Сам терпеть не мог, когда ему задавали этот вопрос…
– Думаю, что в душе я корыстная лгунья, – она еле заметно улыбнувшись. – А вы, как демон-искуситель, дали мне много денег. Я хотела бы оставить их себе, но это сложно. Как только приедем, у меня заберут кошелёк. Можно, я просто верну вам половину?
Он так удивился, что рассмеялся. Заметил:
– Странная просьба. Ты ведь можешь отлично поладить с мужем, он будет рад деньгам, а тебе признателен. Или… – он огляделся, – тебе нравится вон тот большой пень? Под ним можно спрятать всё, что хочется. Потом сама решишь, что делать с деньгами. Иди! – он ссадил девушку на землю.
– Милорд?.. – она медлила
– Ты сказала разумную вещь, так и сделай! Иди же, прячь! – поторопил Ивин.
Ему хотелось сделать хорошее Марисе, он чувствовал себя в долгу, потому и не пожалел золота. Зато теперь понял, что не желает одаривать ни мельника, ни Марисиного муженька.
И тут до них донёсся множественный стук лошадиных копыт – похоже, кто-то ехал по дороге в сторону замка.
– Подождём, – Ивин, нагнувшись, подхватил дувушку, помог вернуться в седло.
Они молча смотрели, как из-за поворота показалась карета с гербами, запряженная четвёркой, за ней еще одна, и ещё. Поезд остановился – пустая карета мешала проехать. А из-за кустов возле дороги выехали несколько верховых в цветах графской стражи, старший приблизился к передней карете…
– Смотрите, милорд, там стража! – воскликнула Мариса, бессознательно прижимаясь к нему.
Вот как, значит. Ивину повезло…
Собственно, он всё увидел.
– Мы возвращаемся, – сказал он. – Не сердись.
Она и не сердилась. А он, пока ехали обратно к башне, понял, что наконец-то всё стало на свои места: он не хотел отпускать Марису – и не отпустил. Что подумает её обманутый в ожиданиях супруг и гости…
Да какая разница.
Башня Колдуньи их дожидалась – наскоро наведенный Марисой порядок, застеленная постель и уложенные в корзину остатки провизии.
– Я тебя похитил, Мариса, – бросил рыжий. – То есть теперь я точно тебя похитил. Можешь пока забыть про своего благоверного.
Та только дернула плечом.
– Что с вами теперь будет, милорд?
– А за себя не беспокоишься? – он немного удивился.
– Вы людоед и хотите меня съесть? – она лукаво улыбалась, и не боялась ничуть.
Шутница нашлась.
– Что?.. Нет! – он отчего-то развеселился. – Точно не тебя. Подстрелю зайца на худой конец, тут их много. Сваришь суп из зайчатины?
– Сварю, отчего же нет, – она пожала плечами. – Так зачем мне надо беспокоиться? Все знают, что я тут из-за вас, вы виноватым и останетесь. Оставили бы на дороге, добралась бы, у меня ноги не поломанные.
