Янтарь и злато Феокриста
Евгений Владимирович Мошков
Герой заперт в противоречии между своим предназначением и требованиямивсесильного Разума… История о том, как Общественное сознание влияет на нас! О том, как рассудок пытается вырваться из околдованной сути бытия…Очень личная история о жизни, абстрагированная в мистической фантастике. Магия? Наука? Бренное бытие и испорченность разума?Ответы здесь, в безмятежном артхаусе рассудка, что потерял самосознание в погоне за мелочными понятиями о жизни; долге и нравственности…
Евгений Мошков
Янтарь и злато Феокриста
Отсчет: 2 дня
… у пера янтарный стержень, а нити из простой рыболовной лески. Метафорично… Я со всем остервенением заглотил наживку, что уже двадцать лет гниет в этом проклятом особняке. Старомодный инструмент письма вгрызается в кожу, втягивает жизненную силу, чтобы потом вновь отдать её. Год за годом моя кровь сохнет на пергаментах, оставаясь единственным ключом к избавлению.
На листок падает нервная, чем-то до глубин естества запуганная, дрожь четверки свечей. Я бы открыл старые шторы, снял с потрескавшегося окна всю бахрому! Но за всей этой пылью не улица. Во всяком случае, не настоящая. И не день солнца сгорает там, по ту сторону теней жизни, а простая лампа накаливания. Сколько ещё сидеть здесь?..
Скрипнул стол, кончик янтаря погрузился в смолу чернил и заскользил по пергаменту. Колдовство… Едва коснусь, буквы полезут алые – то настоящая кровь! Моя кожа усыхает, складываются морщины, а листок восстанавливает чистейшую белизну с новой строкой. Всякий раз в пальцы проникает жгучая боль, как стрекающими клетками морской твари. Под эпителий к нервным окончаниям, в глубь мышц и до стертых костей…
Я не знаю, чего от меня хотят. Пытался сбежать, срывая древнюю паутину и разнося покосившийся сруб! Но лишь Она способна выпустить меня на свободу. Только лишь в Её воле прекратить это.
Закончил, настроил радио. Последняя связь с внешним миром… Меланхолия тягучего джаза уймет боль, прогонит жажду изловить мучителя и порвать его в клочья кровавых ошметков! Всё равно палач ускользает, только попадется на глаза. А ненависть, желание отомстить за все страдания смертью и стенаниями, зря перегораживает путь к спасению. В ненависти нет свободы, ярость не принесет избавления.
Что-то не так получилось… Перечитаю четверостишие, забравшее ещё несколько лет жизни:
«Призрак в сумрачных одеждах,
Утратой дней былых ты опустился…
Там покой и зной в невеждах!
Там, где с жизнью я простился…»
Почему Ей не нравится? Достаточно абстрактное представление всех трудов, что легли на дно бесплодной тишины. Каждая прописная буква и мне, и листку – ранение! Сочится кровь, стекает в трещины трухлявого стола. Но одна из свечей потухла… Значит, у меня ещё три четверостишья на попытку исполнить волю мучителя. Затем наказание…
Вы заключали когда-нибудь договор с дьяволом? Такие дела плохо заканчиваются, не так ли? Моя ситуация куда как хуже… Дьявола можно понять, он преследует конкретные цели. Абсолютное зло, что чистейший свет или непроглядная тьма, пусто и легко воспринимается. Но я в ловушке сил, обладающих ещё большим могуществом, при этом подвластных лишь одному понятию – искусства! И оно столь невообразимо, высоко и низменно одновременно, что мой ум просто не способен утолить его влечений. Неужели я навек здесь, взаперти?..
Разум, лишенный рассудка; беспробудный танец без единого движения – вот мой палач, мучитель и та самая Она…
Черт… Нужно писать дальше, хоть не имею желания. Только ожидая конца, пусть одного и того же, но всё же – Эпилога. Я могу и не дожить до финала, тогда всё начнется с начала.
Ещё четыре строки под треск радио и аромат старенькой трубки, что пыхтит сухим табаком:
«В себе храню я света мягкое тепло,
И жажду… подняться в небеса!
Но что-то злое детство отняло
И не вспомню милого лица…»
Снова потухла свеча, у меня ещё две попытки исправить “произведение”. Я всегда чувствую, как рядом появляется Она и легонько, едва слышно, задувает огонек… Готов поклясться, что ощущаю и девичью ладошку у себя на плече. Внутренним взором останавливаю момент вьющихся золотых кудрей, а периферия улавливает рукав свадебного платья. Она рядом, всегда… Когда сплю, стоит у кровати и смотрит. Когда забиваю трубку, где-то на границе взора разминает табачную смесь. Когда настраиваю радио, сквозь помехи шепчет мое имя – Сакрос… Феокрист…
– Пошла к черту, тварь! – с дури, поддавшись выжженным нервам, я отшвырнул тяжелый стол в стену.
Мебель ударилась о брус, разлетелась в щепку и подняла облака вековой пыли. В этой дымке, на самое мгновение, проскочила нежная фигурка… Только блеснула фарфором и скрипнула суставами, после чего радио само переключилось. Не пострадало от падения? Ха! Как всегда, если до моих ушей надо что-то донести!
Свежие новости, женский голос сообщает: «Сегодня утром на Шутовской улице произошло радостное событие! Владелец сети мануфактур, годами не встававший с постели от неизлечимого заболевания, смог сам выйти из поместья. Родственники сообщают, что больной не только идет на поправку, но и выглядит на десятилетия моложе…»
Меня обуял кровавый кашель, а с головы упало несколько седых волос. Тяжело дышать, сердце стучит неровно…
– Верни мне молодость, ублюдок!.. – только прохрипел я приемнику, с удара ноги разворотив его в дребезги.
Пружинки, проводки, куски дерева… Всё это вернется в исходное состояние, достаточно моргнуть. А мне нужно передохнуть. Я бы этого мануфактурщика пустил на мелкие куски, лентами сдирал бы кожу и ткани! Вырвал бы его жадное сердце! Но здоровье, отданное другому, точно не вернуть. Урод и не знает, чья боль питает его бестолковую, жалкую душонку…
Подхожу к окну, раздвигаю золото занавесок и кружева тюли. Они такие театральные… Как стащили из какой-нибудь оперы. Увы, за стеклами один и тот же концерт: расписные и яркие бутыли домиков, совершенно одинаковые внутри; бесцельно снуют прохожие – дядьки в пиджаках при статусной обуви, их игрушечные женщины, что давно продали себя и рассудок; бездомные, нищие, дети и старики… Все в одном суповом наборе, искусственное давно не обманывает меня своим внешним, и я отчетливо вижу содержание. Оно безразлично мне, ведь… как и снаружи, это постановка.
Миниатюра Шутовской улицы с десятками марионеток. Игра пространства, света и зеркал наделяет реалистичностью, однако электрический свет от лампы выдает весь гадкий умысел.
Гадкий умысел шута…
Раздался стук в одну из дверей. Скорее, пара громких ударов… Наверное, там выход на свободу. Увы, я не могу вышибить эту преграду. Любую другую, но не эту! Её защищает некая магия и мне плевать, какая именно. Не пускает, вот и всё свойство мерзкого заклятия.
А я обернулся, почувствовав пристальный взгляд. Он вонзился в затылок, что острый кинжал промеж шейных позвонков… Стол на месте, радио и свечи тоже. Намек, что пора возвращаться к делу?
Но я не буду собой, если не попробую ещё раз. Подошел к запертой двери. Как межкомнатная фанера общежития батраков… Пальцем проткну! И всё же – нет. Удар с ноги сотряс весь чулан, на краткий миг можно уловить разлетающиеся щепки. В доске, без нарушения целостности, образовалась дыра. Так же, на долю секунды. Дверь на месте, ничего ей не будет от грубой физической силы. Я словно ребенок, не способный преодолеть простейшего препятствия!
У меня всего две свечи в запасе. Ненавижу поэзию… Нет, духом воспринимать высокие тона – приятно, правда! Даже самому писать! Но!.. Не из нужды. И не так, когда любое творение обречено на бессмысленное исчезание в пустоте моей темницы.
Однако, таков уговор: я отворяю мучителю шедевр и обретаю свободу! А всякая строфа, пусть и не принятая Ею, позволит отвлечься и заняться немного любимым делом. Или прогуляться по особняку.
Так… Вторая забивка табаком. Потрескавшийся бриар, верный в своей резьбе, провожает ароматы на вкусовые рецепторы – дым льется напитком, успокаивает и напоминает, что он же с удовольствием и убьет меня. Курить вредно, да… Не так, как насильственный труд, конечно! Или пытка, присваивающая наше трудовое наследие; голод или надрыв под стремлением вырваться из всей этой агонии. Но вредно. Кто ж спорит?!
«Расплывчатых веков клеймом отметишь
Успехи, взлеты и паденья в черноту!
Луны твоей знаменья звездам не расчертишь?
Кого ты пощадишь? Кого утащишь же во мглу?..»
Ах, ты тупая дрянь… Думаешь, не слышу? То, как готовишься задуть очередную свечу? Как мягкая поступь подбирается со спины?
Я не поэт, твою же мать! Что опять не так?! Почему тебе нравится скрежет моих зубов, падение оторванных локонов и удары стопой о гнилые половицы? Рифма… примитивная, детская и банальная. Структура? Глупая, излюбленная плаксивым юнцом на коленях перед Невестой! Но я душу излил, тварь!..
Дряхлый старик, запертый в яслях… Резчик табачных трубок, занятый мазней собственной кровью по осточертевшему пергаменту! Вот, кто я здесь. Это не мое место, но мною оно занято.
У меня скрипят шарниры пальцев, уже проступил подшипник за порванную кожу. Да, и я тоже… Живой разум, мыслящее самосознание – марионетка из фарфора, кости и плоти! С каждой неудачей, с очередным дурным стихом, Она заменяет часть на деталь от куклы. А сырье, что пускают на запасные детали? Вон, в углу валяется.
Десяток кукол, покрытых копотью и сажей, пылью, трещинами. Стараются моргать так, чтобы я не заметил… Выглядит жутко и, если увижу, могу и доломать игрушки. Да и нравится мне это… Как настоящие, словно живые! Кто осудит? Приговор давно вынесен, со мной просто нечего делать.
В целом… Три четверостишья, неудачных. То есть, двенадцать строф. У меня есть право пройтись или посидеть в мастерской немного. Жаль, чтобы я там не сделал – останется в особняке. Труд, который мне так дорог, возможно произвести лишь в холостую! Не это ли ужас любого творца, что приходит еженощно?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69388339&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
