Вся моя семья была напугана. Я уже пролежала в кровати, не вставая и толком не просыпаясь, двое суток, сорок восемь часов. Утром следующего дня вызвали скорую. Я ничего этого почти не помню. Меня отвели в машину и увезли в больницу. Нервное истощение. Помню только окно. Светло. Моя палата, две кровати, но я была одна. Везде белое. И лил дождь. Я сидела на кровати, подобрав ноги под себя и наблюдала, как по окну течет вода…
В пасмурный серый день чувствовать капли дождя,
на небо глаза поднять, небо плачет за меня.
Капли по волосам стекают, падая вниз,
и по лужам у дорог босиком по ним пройтись.
Это теплый-теплый дождь,
он на руки твои похож;
Я думаю только о тебе,
ты сердце согрел мне.
В комнату заходили люди; я же сидела без движения. В ушах барабанящий по стеклу ливень, а перед глазами алмазы, сползающие вниз и оставляющие за собой мокрую дорожку. Засыпала, просыпалась, а небо продолжало ронять слезы. Пасмурно, серо, сонно, безразлично ко всему: и здесь на кровати, и там за окном – это была я. Опустились сумерки, день уступал место вечеру, а потом и ночи. Слушая шум дождя, тоска уходит; не проходит, конечно нет, но притупляется. И всю ночь стучался дождь и стачивал мою боль. Так сидя на кровати прошли еще одни сутки.
Следующее утро. Другое. Кажется, что по-другому. Хочется верить, что по-другому. И за окном за прошедшей мокрой капающей стеной безумно красивое море. Низколетящие чайки, бархатно перебегающие волны. Я уже говорила, что очень люблю море. Прошлым днём за пеленой слез, честное слово, я его не заметила. Море всегда дарит спокойствие. Обретая надежду на что-то. Я слезла с кровати и пошла в ванную комнату умываться. Когда вернулась, в комнате меня ждал врач.
– Говорят, нервные клетки не восстанавливаются; это не совсем правда, медленно, но восстанавливаются, обновляются. Было бы желание, – и посмотрел на меня, будто просвещая рентгеновским лучом, есть ли у меня такое желание. Сказал, что мне сейчас будут ставить капельницу и перед этим нужно обязательно поесть. И еще попросил пройти с ним в другой кабинет измерить мой рост и вес.
– Дюймовочка. Нельзя же так над собой, – покачал головой и дотронулся рукой до моего лба, так по-детски, тепло, уютно, улыбчиво. Спросил, как я себя чувствую. Я ответила. Это был первый человек, с которым я заговорила после той медленной смерти. Сказала, что чувствую себя нормально. Это дождь и море. Это они спасают. Его улыбка и моя, еле-еле в ответ. И потрепал меня по макушке, по волосам, как дочку.
– Иди к себе, сейчас принесут завтрак, а потом капельницу, – проговорил и я пошла в комнату.
На столике уже стоял поднос с едой. Тарелка мюсли и чашка какао. Это именно то, что я бы хотела съесть. Дома по утрам я очень часто готовила себе такой завтрак, один из моих любимых. Как они угадали? И вместе с подносом снова забралась на постель наблюдать за морем, небом и горизонтом. Я снова обрела вкус к еде. Затем обещанная капельница, я легла, даже не почувствовав, как медсестра ввела иголку и наверное снова уснула. Сон – добрый сон. Нужный, самый мой необходимый, любимый врач. А проснулась от стука. Капельницы уже не было, наверно я проспала несколько часов. Дверь открылась и в палату вошел мой папа. Мой папа! Я когда его увидела – это не передать словами. Сравнимо с тем, как если увидеть котенка, брошенного одного посреди улицы ночью в непогоду. «Как так можно? Какая же я скотина! За что я так с ними? С папой? Мамой?» На нём лица не было. Одни серые, полные грусти и печали глаза.. «Разве все они заслуживают этого? Мои по-настоящему самые родные люди. Из-за своих переживаний я так плохо поступила с ними». Мы повстречались с папой взглядом. И здесь не нужно было слов. Я чувствовала, что это мои родители, мои мама и папа, они на себя переняли всю мою боль. Мои мама и папа разделили со мной моё горе. Это они те люди, которые очень меня любят и которым я очень нужна. Папа сел на кровать, а я легла головой ему на колени. Он гладил меня по волосам. Мы молчали. И я снова плакала. Но уже не от того, что… что сердце было разбито, я плакала от того, что сама рвала на части два моих родных сердца. Поступила со своими самыми близкими людьми точно так же, как поступили и со мной. «Они меня очень любят. И они не заслуживают этого! Как же я могу быть такой эгоисткой?! Как же я могу быть такой дрянью! Я не имела права так поступать. Я не имела права двое суток бесчувственной куклой валяться в постели. Я не имела права мечтать сдохнуть. Мама и папа. Они – весь мой мир. Они – вся моя жизнь». Мой папочка. Лежала у него на коленях и боялась подняться и посмотреть ему в глаза. Боялась увидеть его слезы, отцовские слезы из-за самой же себя. Лежала и клялась, что больше в жизни так не поступлю с теми, кто меня по-настоящему любит. Я не хотела этого. Честное слово, я не хотела, чтобы они страдали из-за меня. Мысленно у всех просила прощение. И так, у папы на коленях, со своим кулачком в его ладони я снова уснула. Когда проснулась, его уже не было, но зато он оставил мне огромную корзину с яблоками. Я никогда ему не говорила, но он знает сам как я их люблю. Папины, зеленые, зимние, большие, сорванные его руками с выращенных им самим яблоневых деревьев на даче. «Ни один мужик больше не доведет ни меня, ни мою семью до такого состояния! Клянусь!»
Был вечер. Еще не поздно, но за окном творилось что-то неимоверное. Темнеющие низкие ледяные тучи. Изменения за пару минут. Там, где только что был залив, теперь ничего не было видно. Был уже не дождь. Вода лилась так, что казалось это море и воздух поменялись местами. Стихия обезумела. Раскаты грома заставляли дрожать стёкла и с каждым новым выстрелом под кожей закипала кровь. Черная кромешная пелена в секунды загоралась пронзающим светом. Вспышки молнии кромсали небо на куски. Бешено ревел ветер и волны выбрасывались на берег и разбивались о камни. «Хватит надо мной издеваться!» И тут на подоконнике, и там за окном – это снова была я. Третий этаж. Восемь часов вечера. Апокалипсис моей любви. Не протянул мне руку, толкнул в спину, выбросил из окна, сказал – учись летать. Сама. И я полетела. Вниз. Распахнула окно настежь. Ураган вырвал занавески и они так же, как и волны, разбивались о стекла. Громадные капли обливали меня водой, затапливали подоконник и потоком рушились на кровать. Я полностью вылезла и села, свесив ноги вниз. Не протянул руку, толкнул в спину, выбросил меня из окна, сказал – учись летать. Сама. Мокрые волосы хлестали по щекам, было уже не разобрать кто плачет: я или это небеса разверзлись. Это был и не плач. Истерика. Бред. Ад. Сука. Хватит. Мне было жарко. Лицо, ладони, босые ноги кипели. Ливень избивал меня, казалось, до синяков. Безумие в мыслях и наяву. Мороз внутри, а по телу огонь. Да, я побывала в аду. Но больше никогда и никому не позволю причинять себе такую боль. Температура наверное за сорок. От меня шел пар. Всё. Точка. Теперь я себя не отдам ему в дар. Я кричала вместе с бурей и мои слова, перебиваемые раскатами грома, уносились туда, чтобы быстрее стать реальными: «Я ВЫЦАРАПАЮ ТЕБЯ ИЗ СВОЕГО СЕРДЦА! Я ВЫШКРЕБУ ТЕБЯ ИЗ СВОЕЙ ДУШИ! Я ВЫДЕРУ ТЕБЯ ИЗ СВОИХ МЫСЛЕЙ! Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДУ ТЕБЯ ЛЮБИТЬ!!!» Если повторять слова по сто раз, они станут правдой. Мысль материальна. Надо только желать этого всей силой. И я кричала сто, двести, триста, тысячу раз: «Никогда! Больше! Не буду! Любить! Тебя!» Дождь вытирал мои слезы, бушующая ночь держала меня за руку, а я с закрытыми глазами повторяла «НЕ ЛЮБЛЮ».
Вдалеке у горизонта слепящие ломаные линии били из неба в море, а я вскочила с подоконника и вместе с порывом ветра влетела обратно в комнату, достала альбом для рисования и краски, с кружкой метнулась обратно к распахнутому окну, пара секунд и она полная воды. Рухнула на пол, разодрала альбом на отдельные листы, краски смешивала с водой и алым цветом выводила заклинания. «Я тебя не люблю», хватала готовый плакат и скотчем лепила к стене. Брала следующий, размазывала слова «я вычеркну тебя из своей жизни» и тоже отправляла на стену. Новые и новые листы с алыми, еще такими свежими кровоточащими строчками: «ты мне не нужен», «я вырву тебя из своей памяти», «ты не достоин моей любви», «ты не стоишь моих слез», «ты больше не заставишь меня плакать», «ты больше не заставишь мое сердце бешено колотиться», «я тебя забуду», «я тебя не вспомню», «больше всего на свете я люблю свою маму, а не тебя», «больше всего на свете я люблю своего папу, а не тебя», «мне наплевать на тебя», «мне параллельно, что с тобой», «мне хорошо без тебя», «мне отлично без тебя», «мне лучше без тебя», «я ошибалась, ты не самый красивый мальчик в мире, таких, как ты сотни, а вот я самая красивая девочка во вселенной и тебе не найти лучше меня», «ты захочешь всё вернуть, но я никогда больше не буду любить тебя», «я никогда больше не буду с тобой», «я никогда больше не буду твоей». Лепила послания на стены, все пространство было заклеено. «Не люблю», «забуду», «не вспомню», «не нужен» глядели на меня со всех сторон. Чтобы самой скорее поверить в это, чтобы эта нелюбовь стала правдой. На полу разбросанные скомканные листья, разлитая грязная вода, кляксы краски, обрывки скотча; промокшая насквозь кровать, в окно ветер и проливной дождь. Схватила телефон с тумбочки, взяла наушники, на самую высокую громкость включила музыку и вместе с той другой девочкой повторяла:
Я тебя забыла, я тебя не помню,
Я сломал трубку, я забыла номер,
Я разбила сердце, я любовь убила,
Я тебя не помню, я тебя забыла.
Я тебя не помню.
Я тебя не помню.
Я тебя не помню.
Мне обидно до слез,
я твержу одно и то же,
это просто гипноз.
И я кричу на весь мир:
Я тебя забыла, я тебя не помню,
Я сломала трубку, я забыла номер,
Я разбила сердце, я любовь убила,
Я тебя не помню, я тебя забыла.
Он:
Да, ты, через время, когда обо всём пожалеешь, когда захочешь всё вернуть:
Я не помню себя и я не верю никому,
Только слезы стекают, я сам не знаю почему,
В голове только ты, а в венах закипает кровь,
И я убью того, кто создал эту чертову любовь.
Хочу забыть тебя, боюсь любить тебя,
Наверно проще разозлиться и убить себя,
Но слезы капают и на смерть разбиваются об тебя.
Я шепотом:
Я тебя забыла, я тебя не помню,
Я сломала трубку, я забыла номер,
Я разбила сердце, я любовь убила,
Я тебя не помню.
Пройдет время и ты горько пожалеешь… Пройдет время и ты поймешь как же сильно тогда ошибся… Пройдет время и увидишь, что отвернулся от самой большой любви в своей жизни… И тогда ты будешь плакать! Ты будешь слезы лить! Умолять всё вернуть назад! Это я та единственная, которую ты когда-либо будешь любить. Это я та единственная, которую ты видишь во снах. И это я та, от которой ты сам отказался. И винить в этом некого, кроме самого себя.
И снова я:
Я тебя забыла, я тебя не помню,
Я сломала трубку, я забыла номер,
Я разбила сердце, я любовь убила,
Я тебя не помню, я тебя забыла.
Следующая девочка из телефона поет обо мне и я вместе с ней:
Ты не тронешь сердце, не тронешь!
Не сломаешь и не угонишь!
Ты не тронешь сердце.
Уходи! Уходи! И не возвращайся!!
Я кричала, что было силы. Кричала, что ты меня больше не тронешь! С тобой или без тебя я снова буду жить! Ясно тебе! Я буду жить! Ты меня не сломаешь! Еще немного слез у неба одолжить, НО!! С тобой или без тебя… Я БУДУ ЖИТЬ!! Уходи! Отвали от меня! И даже потом, когда будешь жалеть обо всем, уходи-уходи и больше никогда не возвращайся! Да, мне больно, я неделю разговаривала со своей болью, ты оборвал мне крылья и оставил в сердце нож. Но я заменю эту любовь. Я найду что-то другое. Клянусь тебе, я буду жить, я снова буду жить!!
И следующая песня, следующая история любви из телефона:
Твоя девочка ушла, твоя девочка с другим,
обнимает не тебя, засыпает рядом с ним,
А ты бродишь до утра и пытаешься понять,
почему она ушла, где теперь ее искать.
Слышишь меня? Ты меня слышишь? Я ушла от тебя! И моя любовь тоже уйдет от тебя! Видишь, я не умерла без твоих чувств! Мне не очень плохо и без тебя! Это не смертельно, всё нормально. Нет, всё у меня отлично! Я научусь улыбаться без тебя! Я научусь смеяться без тебя! Я научусь быть счастливой без тебя!
Который день напрасно ждешь ее и угадать пытаешься шаги,
Но телефон молчит уже давно, а сердце горько плачет от тоски.
Кто виноват – уже не разберешь, она ушла и счастье вместе с ней,
Ну а с тобой остался только дождь, и ты один, ты без нее ничей.
Так не хватает рук ее тепла, простой улыбки, запаха духов,
И вместо смеха только тишина, она ушла и вместе с ней любовь.
Я знаю, через какое-то время ты снова вернёшься. Позвонишь. Напишешь. Будешь сожалеешь обо всём. Часто обо мне думал и тебе так многое обо мне напоминает. Скажешь, что я оставила неизгладимый след в твоём сердце и он дает о себе знать. Скажешь, что я лучшее, что было в твоей жизни. Скажешь, что хочешь всё начать сначала. И скажешь, что любишь. Всё это время и до сих пор.
Но я знаю, что когда через время ты снова придешь ко мне, я пошлю тебя на хер. Мне больше не будет нужен такой, как ты. В мужчине самое главное – это быть надежным. Но это не про тебя. А сейчас ты один, ты без меня ничей.
Новые и новые песни, новые и новые фразы, штопающие дыру в моем сердце и заставляющие всю Вселенную повернуться так, чтобы у меня все стало хорошо:
Я держу твои рукава, последние секунды твоя… Ты знаешь, что любовь – это я.
U just gotta leave it, your pain, u must be stronger. It is not too much, it is not so bad.
Я тебя никогда не забуду… Я нарисую дождь и ветер… И только по щеке мороз, ты моих совсем не стоишь слез.
Get out right now, it is end of u and me. It is too late and I cannot wait for u. I refuse to cry. Notears. Getout.
Отпускаю! И в небо улетают… Отпускаю! Ислезывысыхают.
This time was difficult, feel like I was just a victim. Like a knife, when u walked away from my life. But no matter, u will never see me crying.
Надушепустотаодна. Вспоминаю о нас с тобою, по щеке стекает слеза. Вся любовь ушла внезапно, я пойму, что ты не нужен. Тыненуженбольшемне.
Seems like it was yesterday, when I saw your face… And u walked away. To hear your voice again… Some days I feel broke inside, cause it’s you I miss. It’s so hard to say goodbye.
Какбудтосердценебьется… Она уже не вернется. Как пусто. С любовью жестом простились.
Ujustkeepgettingaway, uselfish. I must be getting away from u.
А впереди Новый год… До свиданья-до свиданья… Нет сил попытаться тебя удержать, ты уходишь, я стою и смотрю. Это было только сном, а теперь пора проснуться. Я стою и смотрю.
After all u put me through u think I’d despise u. But in the end I want to thank u, cause u made me so much stronger.
А я не буду бояться, что нам нужно расстаться. Не любить, не страдать, сделала от тебя шаг назад. Смелая. Сомнойнесравнимцелыймир. Тыодин.
I’m a big-big girl in a big-big- world, it’s not a big-big thing if u leave me.
Не ты! Не ты! Не ты!
I don’t need your love. I can live without your love. I will forget. I don’t need your love anymore.
And u can see my heart beating, u can see it through my chest. I’m terrified, but I’m not leaving, I know that I must pass this test.
Пусть все будет как решит монолог твоей души. Плачь-плачь, танцуй-танцуй.
It’s time to me to walk away, I’m all right. The new beginning in my life. We r in the end, I’m better without u. It doesn’t hurt me anymore. I’m all right.
Put your heart back in your pocket, pick your love up off the floor. Love is lost, life can burn, but your luck will return. Girl, let me tell u more: pick up off the floor.
Танцы на стеклах, танцы не для слабых. Танцы на стеклах, ты же так не смог бы. Танцы на стеклах, больше не исправишь.
И я кружилась по комнате, по осколкам своей души, босиком. Он меня чуть не сломал, но я больше не слабая. Это сделало меня сильнее. Я выстою. Поднимусь с замерзшей земли, там, где он оставил меня умирать, и пойду дальше. И сейчас я танцую, пусть в слезах, но танцую. В водовороте громкой музыки, своего крика и рваных разлетающихся во все стороны кусков бумаги с его именем. А сила всех моих слов множится и увеличивается, я с этими девочками из телефона о том, что всё у меня будет хорошо. Написанные и произнесённые фразы улетают в космос и очень скоро вернутся обратно, всё будет именно так, как я хочу. Я не умру без него. Всё будет отлично. Всё, что ни делается, всё к лучшему.
Потом когда уже очень устала, когда сил не осталось больше сражаться с музыкой, дождем и ветром, когда уже сорвала голос от крика, тогда рухнула на вымокший пол и рисовала. Черный плюс фиолетовый плюс синий – это ночь на листе. Та ночь, что была внутри меня и она же, что была за окном. И посреди этой темноты белый плюс желтый – изломанная стрела из неба в землю. Делила одно целое пополам, разрывала на две части. Перенести убитую любовь на лист бумаги. И отделить его от себя. Нас больше нет. Не вдвоем. Разные части, он, я. Выводила эту молнию яркой светлой краской, которая как хирург, вырезала мёртвую, не пригодную к жизни половину моего сердца. А шрам со временем зашлифуется.
Затем рисовала дождь. Черный и белый превращала в серый и капала с кисточки этим цветом на бумагу. Как правдоподобно. Мой дождь на листе не рисованный, он тоже капал. И охрипшим голосом просила у этого дождя забрать мои слезы. Не хочу больше. Устала. Преврати их в свои капли. Не дай мне больше плакать. Сбереги меня от слёз.
Я рисовала ветер. Прежний серый плюс синий. Без кисточки. Пальцем в краску и на листе оставляла его порывы. Обдуть закрашенный лист и сверху добавить немного прозрачного белого и невидимого голубого. У ветра просила забрать мою печаль и прогнать её туда, куда он уносит облака, высоко-высоко с собой, чтобы только подальше отсюда. Сохранить меня от грусти.
Я рисовала море. Новая свежая вода. Глубокий чистый синий. Глубокий чистый фиолетовый. Зелёный, голубой и жёлтый в чистый цвет морской дали. Штрих за штрихом. Один перекатывается на другой. Тише – шепотом, тише. Гладкие волны. У моря я просила дать мне спокойствия и умиротворения. Чтобы только сердце перестало бешено колотиться.
Я рисовала небо. Белый и синий. С кисточкой, летящей по бумаге. Высокое и ясное. Ворсинки окунала еще раз в белый и растушёвывала их в пушистые облака. У неба просила подарить мне свободу. Чтобы снова научиться летать. Чтобы снова обрести крылья. Рисовала и загадывала.
