– Вечером. Будем чай пить и варенье есть. Ваши родители как раз вернутся с работы.
– Ура!
И вечером вся семья собралась за столом, потягивая чай с одуванчиковым вареньем. А баночек бабушка Зайчиха с внуками много сделала, всем досталось: и Белке, и пчёлам, и бобровому семейству.
(6 июня) Как Бобрёнок и Зайка порядок наводили
Гуляя по лесу, Бобрёнок часто натыкался на непонятные вещи. Травы, ягоды, цветы, листья – всё это было достаточно понятно. В Лесной школе целый урок был посвящён именно ботанике: кому что можно есть, а к чему лучше даже не приближаться ни одному представителю фауны. До сих пор эта методика Бобрёнка не подводила. Но сегодня судьба подбросила ему загадку. Лежавший под ворохом прошлогодней и почти уже перепревшей листвы предмет совершенно не вписывался в известные стандарты природной среды.
– Как думаешь, что это такое? – спросил Бобрёнок у Зайки, топотавшей следом за ним.
– Хм, – сказала Зайка.
Вдвоём они осторожно сделали шажок по мягкому мху, уже выбросившему тонкие стрелочки своих цветков. Предмет не проявил признаков агрессии.
– Змея! – уверенно сказала Зайка. Она со вчерашнего вечера находилась под впечатлением от рассказа старшего брата Зая о встреченной им змее: чёрная, длинная, гладкая, с оранжевыми ушами.
– Не похоже, – отверг теорию подружки Бобрёнок. – Не двигается.
– Мёртвая змея, – подредактировала свою теорию Зайка.
– Слишком прямая. Я знаком с Ужами, они вообще не умеют спину прямо держать – одни извилины да петли.
– Ну ведь мёртвая, – не отреклась от идеи Зайка.
– А цвет? Очень странный, согласись. Где ты видела синих змей в рыжих пятнах.
– Мне всего три месяца, забыл? – уточнила малышка. – Я физически не могла видеть очень многих вещей. Мало ли, может, и бывают синие змеи.
– Сильно сомневаюсь, – снова не согласился Бобрёнок. – У нас ведь что главное?
– Что?
– Слиться с окружающей средой. Чтобы тебя не заметили. А эта синева, пусть и поблекшая, всё равно не лучший вариант для маскировки.
– А может, оно летало. В небе как раз можно слиться с окружающей средой.
Бобрёнок почесал задней лапкой за ухом (заодно и причесался своим раздвоенным коготочком).
– Вроде не двигается, – заметил он.
Вместо ответа Зайка бросила в объект шишку.
– Ты что?! – перепугался Бобрёнок. Оба замерли, ожидая реакции неопознанного объекта. Реакции не последовало. Как лежало непонятно что, так и оставалось лежать.
– Вы чего на дороге встали? – раздался за спинами друзей недовольный голос.
От неожиданности Бобрёнок и Зайка подскочили на месте, синхронно пискнув. За ними стоял ежонок Фыр-фыр, приятель Бобрёнка с прошлого лета. Правда, теперь его уже нельзя было назвать малышом: в два года – уже взрослый ёж.
– Привет, – деловито сказал Фыр-фыр.
– А, проснулся, – обрадовался Бобрёнок.
– Да, и сразу в работу, – посетовал Фыр-фыр.
– Это Зайка, – представил Бобрёнок подружку.
Та заворожённо смотрела на игольчатую шубу ёжика.
– Приятно, – шаркнул лапкой Фыр-фыр. – Из новеньких?
– Да, ей три месяца пока.
– Знакомлюсь с окружающим миром! – радостно отрапортовала Зайка.
– В школу ходишь? И как успехи?
– По-разному. Учитель строгий.
– Филин-то? Конечно! Помню, мне от него доставалось.
Фыр-фыр с ноткой ностальгии посмотрел на Бобрёнка.
– Ну а здесь вы чего стоите? – вернулся он к начальной теме беседы.
– Думаем, – ответила Зайка.
– О чём?
– А вот кто это там лежит?
– Где?
– Там.
Бобрёнок и Зайка дружно ткнули лапами в сторону сомнительного объекта. Фыр-фыр вытянул шею.
– А, это. Это велосипед.
– Вело-что?
– Велосипед. Человеки выбросили еще прошлым летом.
– Выбросили? – переспросил Бобрёнок. – У них же такие огромные поля есть, куда они выбрасывают всё. В лес-то зачем?
– А вот спроси, что попроще, – вздохнул ёжик. – Они чего только в лесу не оставляют! И отравиться недолго! И некрасиво. Мы пытаемся убирать, но не натаскаешься.
Все трое согласно покивали. В Лесной школе на первом же уроке Филин рассказывал об опасности валявшихся в большом количестве банок, склянок, бутылок, бумажек, объедков, которые человеки раскидывали возле своих дорог и дорожек. Особенно опасны были объедки, которые подбирали несознательные малыши. Даже Бобрёнок один раз не удержался и слизнул капельку странного цвета жидкости, остававшейся на дне пластиковой бутылке. Как нехорошо ему потом было, Бобрёнок старался не вспоминать.
– И что с этим велоси-чем-то не так? – спросила Зайка.
– Сломался, наверное. Они и выбросили.
– А как он работает?
– Человеки на него садятся, крутят ногами, и он едет.
– Сам?
– Почти. Говорю же, ногами крутят, заставляют его так двигаться.
– Да, колдовство.
– И что нам с этим велопедом делать?
– А что с ним сделаешь? Лежит и лежит.
– Некрасиво же. Да и страшновато.
– Можем оттащить конечно.
– Куда?
– А давайте к человекам оттащим, – предложила Зайка. – Их же вещь, пусть и разбираются.
Идея пришлась приятелям по вкусу. Бобрёнок, как обладатель самых крепких зубов, вытащил велосипед из кучи листвы, ёжик стряхнул с него налипшую за зиму землю, и с эфемерной помощью Зайки друзья поволокли ржавые останки велосипеда прочь из леса.
– Ого! – услышали они. – Чего это вы делаете?
Это любопытная Белка аж спрыгнула с сосны, увидев столь странное зрелище.
– Мусор убираем! – пропыхтел Бобрёнок.
– Ой, молодцы! Ай, придумали! А то уж совсем деваться некуда! Свалку в нашем лесу устроили, человеки нехорошие! Тяжело вам, поди?
– Да уж, не легко! – ёжик остановился, чтобы перевести дух.
– Погодите-ка! – вскричала Белка и ускакала.
– Балаболка, а не помощница, – проворчала Зайка.
Однако они зря обижались на Белку. Та вскоре привела подмогу. Да не просто своих бельчат, а целого сильного Медведя.
– Вот-вот! Здесь-здесь! – прокричала она.
Медведь Потапыч был старожилом леса. И ему не впервой приходилось выполнять работу по расчистке вверенных ему территорий. Вот и сейчас поглядел он укоризненно на останки велосипеда, взвалил их на спину и понёс к краю леса. Вся компания поспешила вслед за Потыпачем, полная любопытства. Метким броском медведь вышвырнул мусор из своего леса, грозно рыкнул, отряхнул лапы и ворча удалился в чащу.
Как ни хотелось Зайке узнать о дальнейшей судьбе велосипеда, друзья благоразумно не дали ей этого сделать, уведя обратно к безопасности глухих мест. Ну а люди в очередной раз подивились, как это выброшенная вещь к ним обратно вернулась.
(7 июня) Как в Лесу жара стояла
В лесу стояла жара. Вот уже целый месяц солнце жарило с синевы небес с раннего утра и до позднего вечера. Но и ночью облегчения не наступало, было жарко, душно. У реки еще можно было дышать, а в глубине леса условия жизни становились всё менее благоприятными. И животные начали перебираться поближе к воде, увеличивая население прибрежной зоны до некомфортной численности.
– Надо что-то делать! – сказала мама Бобриха, разбуженная во внеурочный час визгами и писками игравшей на мелководье беличьей, заячьей, волчьей и лисьей детворы. Традиционное водное перемирие строго соблюдалось абсолютно всеми представителями фауны, и только в такие кризисные времена можно было увидеть мирно беседующих Лису и Зайца.
– А что тут сделаешь? – спросила Бельчиха. – Мы же не можем повелевать погодой.
– Мы – нет, – многозначительно ответила Бобриха. – А вот лесная колдунья, говорят, вполне в состоянии.
– Хм, – задумалась Бельчиха. – А не сказки ли это?
– Ну а чем мы рискуем? – мама Бобриха вытерла мордочку кому-то из своих близнецов.
– И кого мы пошлём с запросом? – практичная Бельчиха поставила вопрос ребром.
– Я могу сходить, – поднял лапку Бобрёнок.
– Ты знаешь, где живёт лесная колдунья?! – возмутилась его мама.
– Так это все знают, – вяло отмахнулся её сын.
Спустя некоторое время, изнывая от жары, которая по мере удаления от речки становилась всё неприятнее, Бобрёнок пришёл к избушке на курьих ножках. Вопреки его опасениям баба Яша была на месте: сидела на крылечке, свесив ноги, и меланхолично лузгала семечки.
– Здравствуйте! – громко сказал Бобрёнок.
– Здравствуй, мил друг, – ответила старушка.
– Жарко нынче, – повёл гость светскую беседу.
– И не говори!
– У нас там в лесу небольшой кризис. А вы как?
– Спасибо, не жалуюсь.
Бобрёнок задумчиво посмотрел на не проявляющую инициативу колдунью.
– А сад ваш как себя чувствует? – вежливо он указал на яблоневый садик, что рос за избушкой.
– Поливать замаялась, – призналась старушка. – Да и нечем уже, колодец почти пустой.
