«Мой друг, мой край богат и светел,
Там людям злость и гнев чужды.
Они ликуют и страдают,
И верят в Бога своего,
И, падая, не выпускают
Край ризы праведной Его,
И поднимаются из пыли,
Идут за Ним с улыбкой вновь,
Лишь крепче став, чем раньше были,
И с ними вся Его Любовь».
И опустил смиренно плечи
Когда-то грозный богатырь
И, облетев вокруг мечети,
Побрел тихонько в монастырь.
ДВА НОСКА
Тебя здесь посещало чувств немало:
И радость, и вселенская тоска.
Садилось солнце и опять вставало,
А на песке лежали два носка.
Входил ты в море очень осторожно,
От холода дрожа и трепеща.
Так ложку проглотить бояться можно
Горячего, но вкусного борща.
Ты плыл, и моря синь тебя ласкала,
И оставалось только два броска.
А на песке по-прежнему лежали
Два аккуратных в клеточку носка.
Города, как ноты
ГОРОД
Разноцветная галька домов вдоль Босфора,
Арабесками улиц змеятся узоры.
Там Таксим сигаретным дымом пропах,
Я держу этот город, как чётки в руках.
Звёздый отблеск на золоте купола влажном,
И луны желтый саз звук выводит протяжный.
Это города кровь бьется в вене пролива.
Мост поднял свою бровь над водою игриво.
Но захлопнулась дверца после сказки вчерашней
К одинокому сердцу Девичьей башни.
Я надеюсь, недолгою будет разлука,
Я вернусь к тебе, город Орхана Памука,
Чтоб увидеть, как вечер струится устало
На невинные плечи древних кварталов,
Чтобы знать, что ты дышишь, что ты не уснул,
Я вернусь к тебе, слышишь, любимый Стамбул.
КИСЛОВОДСК
Ах, Кисловодск, брильянт Кавказа,
Тебя мы полюбили сразу,
Твой парк с речушкой беспокойной,
Собор, торжественный и стройный,
Нарзанных ванн резное зданье,
Утёсы – символ мирозданья,
Обрывки туч на горных склонах,
Шум листьев желтых и зеленых,
Дождей нарзановые брызги,
Шаляпинский бас ветра низкий,
Скалы пронзивший небо клин
И пару соколов над ним
НЕРЕАЛЬНЫЙ ГОРОД
На сиреневый вечер бумажный
Капнул кляксой чернильною холод.
Мне приснился ночью однажды
Нереальный прокуренный город.
В этом городе нет перекрестков,
Окна смотрят на лужи устало.
Там на улицах длинных и плоских
Нет ни памятников, ни вокзалов,
Там в толпе нереальных демонов,
Чьи слова и мысли стандартны,
Ходят клоны молчащих Леннонов
И таких же безмолвных Маккартни.
Там меню в ресторанах нету,
Нету стульев и нет посуды.
Ни зимы там нету, ни лета.
У людей не бывает простуды.
Там нет запахов затхлых и свежих,
Там не пахнут ничем пионы,
Там не бегают по манежу
Даже тренеры и чемпионы.
Там реального вкуса нету,
Не узнаешь – груша ли, манго ли.
Нереальных ранимых поэтов
Берегут нереальные ангелы.
А когда я проснулась утром,
Чтобы выпить реальный кофе,
То в окне запотевшем и мутном
Свой нечеткий увидела профиль.
ЭСКАДРОН
Сидят рядком, расставив ноги,
Уткнувшись каждый в свой смартфон.
Не инвалиды – бандерлоги.
Их едет целый эскадрон.
Вздыхаю громко, что есть мочи,
Проехав «Площадь Ильича».
Они сидят, потупив очи,
В ушах наушники торчат.
Собрал бы их Ильич на площадь,
Дал шанс им всадниками стать,
Чтоб оседлать мог каждый лошадь.
Что даром ноги расставлять!
Пусть скачут полем, долом, лесом,
Почувствуют свободы дух.
Не сядут соколы на место
Для инвалидов и старух.
Но вот сидят они и ныне,
В ушах наушники торчат.
Стоят старухи, как твердыни,
Колеса поезда стучат.
РОЗА ХУТОР
Очки от солнца, лыжи, сноуборды,
Цветные куртки, сани, рюкзаки.
А солнце бьет по яркости рекорды,
И ветер треплет красные флажки.
Здесь все – друзья, глинтвейн и склоны – круто,
Повсюду ритмы, и любовь, и смех,
И розовый закат накроет Роза Хутор,
Вуалью легкой упадет на снег.
И влажный снег чуть скрипнет под ногами.
А горы, как седые старики
С орлиными кавказскими носами
С тоской глядят на эти пустяки.
СТАМБУЛ
Он ждет меня, благословенный Богом,
Развесив тучи складками над Рогом,
Во сне увидевший осколки Византии,
Узнавший имя светлое София,
Тот город, где сошлись две части света,
Где протыкают небо минареты,
Где перекрикивают чайки муэдзинов,
Вытягивая волны как резину,
