Елена Соколова "Мы проживаем историю, мы пишем жизнь"

Гриша, поняв, что сглупил, начав такой разговор, чувствовал себя ужасно, глядя на выражение лица Прохора и ощущал себя настоящим предателем. Все же решился спросить:

– Так, может надо знать место? Отец рассмеялся:

– Ну, да. А то бы ты хотел увидеть столбик и стрелку где сокровища зарыты! Весь лес поди – ка перекопай. Картошку посадить и то без нытья не можете с братом своим, а клад найти это тебе не на глубину лопаты подкапнуть. Все. Закрыта тема! Жена! Кофе подавай.

Недавно отец приобрел у купца московского кофемолку. Кофе часто продавалось в чайной лавке. Можно было его на вес купить. Кофемолка тяжелая с толстой ручкой, которую любил крутить Лаврин. Ему всегда молоть кофе и поручали. Он аккуратно пересыпал готовый порошок в мешочек из плотной ткани. Мешочек этот всегда над печкой подвешивали. Над печкой была шпагатина протянута и на нее развешивали все, что просушить нужно было. Жена спешно убрала со стола и выставила кофейник, потом чашки глиняные и баранки.

Баранки эти мягкие. Вилкой брали к ним пенки поджаристые из горшка глиняного и не спеша припивали кофе. Сахара в доме всегда было вволю.

Наташе не позволяли кофе пить. Это был не детский напиток. Она пила горячее молоко подслащенное. Рядом с ее миской и чашкой на столе всегда кукла ее сидела.

В благодушном расположении отец откинулся на спинку стула и принялся вести беседу:

– Крестьянин встретился мне в Стодолище около лавки. Книжку не знал какую выбрать дочке своей. Я ему подсказал. Они там в деревне своей грамотой смотрю, занимаются с детишками своими. Говорит, что сам детей читать научил.

Жена вздохнула.

– Не ленивые. Хозяйственные, – добавил Никифор.

– А нешто ж я у тебя ленивая? Нечто ж тебе времени не даю с детьми грамоте учиться?

– Я не это хотел сказать.

– А сказал это! – раскапризничалась жена.

– Прости, – закончил спор муж, – не подумал я.

Отец поставил пустую чашку на стол, поднялся и вышел из-за стола. Снова вымыл руки.

Умывальник был самый простой. Подвешенный кувшин с тонким носиком цеплялся ручкой к гвоздику, чтобы вода из носика тонкой струйкой бежала в подставленный ушат. Рядом полотенце всегда чистое. Каждый день свежее вывешивалось.

Как только поднялся хозяин из-за стола, Прохор словно молнией сверкнул взглядом на Гришу и прошептал:

– Ни слова от меня больше ни о чем не услышишь!

Гриша ничего не нашелся ответить и тихо вышел из-за стола, сказав маме спасибо.

Когда все поели, мама свернула опустевшую скатерть и вышла из дома вытрясти ее. Вернулась с аккуратно сложенной и убрала в ящик буфета. Буфет могли себе позволить только состоятельные люди. Никифор очень гордился тем, что смог купить такую роскошь. Полоски толстого стекла в дверцах сверкали чистотой. За стеклами видны были бокалы. Красивые тарелки и стаканы красовалась на полках. Посуду эту только по праздникам доставали.

Нарядная мама, уважаемый всеми отец, красота в доме и зажиточность. В такой атмосфере росли Гриша, Прохор, Лаврин и Наташа. Кукла у Наташи была не тряпичная, а с фарфоровой головой и ладошками тоже фарфоровыми. С вьющимися волосами, и в роскошном платье.

5

«Посылает царь младшего брата. Тот сидит час, другой – никого нет. Уже полночь. Хочется ему спать, но терпит. Вдруг видит – светло-светло стало в саду. Прилетела большая птица, как жар горит.»

Время летело. Фрося подросла и превратилась в девушку. Заглядывались на нее парни многие. Григорий понимал, что выдать замуж дочку придется, но сурово каменело лицо его, когда думал о том, что достанется она какому-нибудь неотесанному грубому парню. А если еще и пить будет?

Все дети подросли. Уже не нужно было помогать с малышней. Время свободное появилось у Фроси и она не спеша вышивала и шила. Мама в тайне собирала приданое.

Как обычно, отправился Андрей в конце лета в Стадолище продавать лен. Хороший солнечный день. Лошадь останавливалась у каждого ручья воды попить.

В городе сдал Андрей лен, получил деньги, купил все необходимое и уже направил путь к дому, как увидел на дороге Никифора. Того самого, который ему когда-то книжку купить посоветовал хорошую.

Андрей крикнул прямо с телеги:

– Доброго здоровья Вам!

Никифор взглянул на Андрея, не сразу узнал, а когда узнал, то радостно ответил:

– И тебе не хворать! Посидим в трактире.

Остановился Андрей и спрыгнул на землю, привязал лошадь, да вместе с Никифором направился к каменному просторному зданию у самой дороги.

Никифор часто бывал в трактирах и смело распахнул дверь. Жена его за трактиры не корила. Муж знал меру.

За столами шумели мужики. Курили и пили. Кто водку, кто пиво. Закусывали кто чем. У кого денег побольше, тот рыбой и цыплятами жареными, кто победнее, тот капустой и огурцами солеными.

Трактирщик подбежал к новым посетителям и учтиво подвел их к свободному столику. Подбежал половой с перекинутым через руку полотенцем и, согнув спину, принял заказ.

Андрей взял для себя пива кружку и колбасу копченую, а Никифор хотел было водку заказать, но не стал при Андрее, а заказал себе вино красное и гуся жареного.

– Я в Деребуж живу. Слышал такое? Сюда редко приезжаю по делам разным.

– Я из Шубкино. Сюда лен на продажу привожу. Деребуж конечно слышал, но не бывал ни разу. Не приходилось.

– Лен это хорошо. Прибыльно. Работы только много с ним.

– Зато прибыльно.

– За то и выпьем. За прибыль. Моя семья в эти края перебралась в 1870 году на стройку завода хрустального, – продолжил беседу Никифор.

Нужно сказать, что прежде там был уже завод стекольный с 1804 года около деревни Свары, это сто двадцать километров от Рославля. В 1824 году начал работать Екатерининский завод. Перешел по наследству к В. Л. Эндельгардту и он продал его харьковскому купцу Соколову И. А. Соколов начал строить еще один завод в Ново -Деребуже.

Андрей не мог не слышать про завод. Он, как открылся, так народу двинулось в поисках работы отовсюду. Семьями со всем скарбом переезжали и не мудрено. Вместе с заводом сын хозяина Соколов И. И. строил поселок казенных домов для жилья рабочих и другие невиданные прежде объекты. При заводе имелась паровая мельница, своя лесопилка, амбулатория, создана и оснащена пожарная дружина.

И.И.Соколов был попечителем трех школ прихода села Деребуж. На его деньги школы строились, оборудовались и ремонтировались. При школе были созданы хорошие библиотеки, приобретены учебники, волшебный фонарь показывал Туманные картины. Для взрослых работников завода устраивались народные чтения. Книги выдавались на руки. Позже, уже в советское время завод получит название «Красное знамя» и работать будет до 1941 года.

Желающих переселиться в поселок новый было конечно гораздо больше трехсот восьмидесяти рабочих мест и, не получившие работу, стали разъезжаться по деревням в надежде, что земля прокормит.

В деревне Деребуж отец Никифора приобрел недостроенный сруб. Его достроил. В этом доме и родился Никифор. У самого Никифора родились потом три сына и дочь. Так в этом доме теперь и жили все.

– А дочка твоя что? Подросла, небось? – спросил Никифор. Андрей болезненно тяжело вздохнул:

– Подросла.

– А что не так?

– Все так, да с женихами я не определюсь. Грубые парни у нас. Моя Ефросенька в ласке выросла, а как погляжу в других домах сколько грубости, аж страшно делается. А это ж и к внукам моим тако ж будет.

– Тяжелый вопрос. Мой Гришка-то тоже в женихах. Ученый, вежливый, а работящий! Девки к нему так и катются, а ленивые такие все…. Только по лавкам за товарами бегают и шляпки себе новые надевают. Ну куда такая хозяйка? На что нам куклы эти напудренные, как кукла фарфоровая у моей Наташки. Ее-то я к труду приучил. Она на завод скоро поступит, как учебу закончит. Сыновья уже отучились. Работают.

Подпьяневший Андрей проговорил: