– Красота-то какая! «Солнце зимнее ли мещет на него свой луч косой- в нем ничто не затрепещет, он весь вспыхнет и заблещет ослепительной красой!»– Кире казалось, что в ней тоже все искрится. Все было таким торжественным, величественным , словно застывший в снежных кристаллах хорал.
– Постой…,– Владлен стал торопливо расстегивать на ней полушубочек . Запустил руки ей под свитер. – Давай сейчас, прям на снегу…
– Перестань. Ты с ума сошел? Сейчас кто-нибудь увидит,– слышно было, как где-то рядом перекликаются другие участники прогулки.
– Это только заводит…
– Мы за городом. Если ты заметил – снег и холодно!
– Мы же не будем это на полчаса растягивать: по – быстренькому, ничего с тобой не успеет случиться, – пытался стащить с нее «походную амуницию».
– Прекрати!
Он разозлился и толкнул ее в снег, потом развернулся и зашагал прочь. Вскоре Владлен скрылся за деревьями, а она так и осталась сидеть среди этого белого спокойствия, не предав его чистоты. До самого возвращения в город они не разговаривали. Вскоре одногруппница пригласила всех на свой день рождения. У Киры не было настроения, и она решила от приглашения отказаться. Но потом передумала, и все же пошла, припоздав. Это воистину был вечер неожиданностей: и для Киры, переставшей наконец после этого вечера снова и снова задавать себе вопрос, правильно ли она повела себя в лесу, и для Владлена, которого Кира застала с другой девушкой.
– А чего ты теперь от меня хочешь? Ты сама себя наказала! – нимало не смущаясь заявил её без пяти минут муж.
«Раны» затянулись, и Кира вновь была счастлива. Ее новый избранник, глотнув, вероятно, вместо чего-то более общепринятого, «сыворотки правды», поведал, как 31 декабря, за несколько часов до наступления Нового года, он и его приятель- сосед вывели на прогулку собак, и встретили во дворе владельца дога, который тоже решил выгулять своего питомца. Приятели уже были подшофе, и, куражась, натравили на дога своих псов – мол , такому гиганту не составит труда справиться сразу с двумя. Несчастного разорвали. До Нового года оставались считанные часы, где-то ставили на стол «оливье» и охлаждали шампанское, а хозяин дога рыдал над своей собакой. Человек оплакивал своего друга. Под бой курантов у него случился инфаркт.
– Я не могу больше заставить себя с ним общаться. Боюсь даже представить, что еще он может о себе рассказать, – добавила в заключение рассказа Кира.
Был еще доцент, или кто-то в этом роде, в общем, гарантированный интеллект. Знакомство начиналось забавно. Кира везла знакомой оставшуюся после Кости готовальню, и измерительный циркуль, покинув предназначенное для него в футляре место, нещадно впился стоявшему рядом мужчине в ногу : автобус был переполнен и представлял собой спрессованную биомассу.
– Позвольте, но вы меня чем-то колете.
Кира вину не признавала. Они вышли на одной остановке.
– Перестаньте меня преследовать!
– Да ничего подобного! Я живу здесь, недалеко от остановки , и сейчас иду к себе домой!
На Кире же были чулки, крепившиеся к коже силиконовыми полосками. Один из них предательски скатался в валик и навернулся на голенище сапога.
– Представляешь, этот тип предложил меня «покараулить», пока я «все улажу»!
– Ржал?
– Просто не мог остановиться!
– Финал?
– Мы идем смотреть работы какого-то известного фотографа, и мне еще нужно все об этом фотографе прочитать, чтоб не разочаровать спутника.
В отношениях Киры и «доцента» был один …нюанс, и звали его Вера. Вера и «доцент» были в прошлом сокурсниками, а ныне коллегами и хорошими друзьями . Вера часто бывала у них дома, и тогда велись оживленные обсуждения, а то и споры.
Кире в них места не было.
– Ты понимаешь, я чувствую себя при этом лишней. Они совершенно не обращают на меня внимания. Я приношу, уношу чай, произвожу шум, но меня никто не замечает .
– А ты попробуй понять, о чем они дискутируют. Попытайся высказать какое-нибудь суждение.
– Я – уже…
– И?
– Они удивляются: начинают искать, откуда идет звук.
В конце концов Кира от «доцента» ушла.
– Ты знаешь, может быть ,я не права. Может быть, это правильная , очень гуманная модель отношений между двумя, и это очень хорошо, что он всегда погружен во что-то «свое», не эмоционален, не замечает, что со мной и как я… Ведь когда люди очень близки, смерть, например, одного из них приносит боль и страдания другому. А так я исчезну однажды из его жизни, а он и не заметит сразу, все будет как и прежде, как всегда было заведено в его жизни. Может быть, через месяц заметит мое отсутствие и подумает:» Не слишком ли долго она гостит у своей родни? Наверное, уже всем там этим докучает ». И начнет меня искать, но и тогда сильно не расстроится – он ведь уже привык к моему отсутствию. Это ведь хорошо – я не причиню ему боль…
«Доцент» позвонил через три дня Кириного отсутствия, и поинтересовался , не сообщала ли , случайно, Кира о своих планах.
– Ну хоть не через месяц,– заметила Саня и повесила трубку.
В последний раз Кира звонила ей в начале апреля, переписывались же они постоянно.
– Помнишь, я как-то писала тебе про некого Алика? Мне сегодня звонили и спрашивали , не известно ли мне что-нибудь о его местонахождении…. Кажется, я некоторым образом виновна в его исчезновении : я ведь провела ритуал…
– Какой-такой ритуал? Ты пугаешь меня сейчас…
–Нет, на самом деле я никаких специальных ритуалов, конечно, не знаю. Просто я представила, как выношу его к мусорным бакам. И он после этого пропал…
– Да ты опасная женщина, Кира!
Саня позвонила Леве, и попросила что-нибудь разузнать об Алике. Оказалось, что «жертва ритуала» увлекся девицей, с коей познакомился в ночном заведении, и, не успев как следует протрезветь, отправился сопроводить ее в родные пенаты на скором поезде. Костер страсти они всю дорогу поддерживали алкоголем из вагона-ресторана ,так что к моменту прибытия в пункт назначения Алик готов был жениться. Переступив порог дома своей зазнобы, он понял , что все эти годы за ним неусыпно следило око Неумолимого Судьи: за накрытым к приезду дорогих гостей столом сидела многочисленная родня во главе с «чудилой из Нижнего Тагила», братом невесты по совместительству. В свою бытность «наперсточником», Алик с сотоварищами выманили у того все заработанные за время работы «на вахте» деньги. Мужик умолял «войти в положение» и «быть людьми», пытался даже пустить в ход кулаки, но тщетно. Войти в положение они тогда не захотели, а ограничились нанесением телесных повреждений средней тяжести и напутствием: мол для такого «чудилы с Нижнего Тагила» , как он, это- судьба.
– Ну, он хоть живой, этот Алик?
– Он… выздоравливает.
В аэропорту города Н ее встретил Миша, водитель Льва, в машине сидел его подчиненный, Алексей, кажется. Он всю дорогу украдкой разглядывал ее в зеркало заднего вида:» Кто она Льву Алексеевичу? Тощая, среднего роста. Очки эти черные в пол-лица – не поймешь, сколько ей? Около тридцати? Больше? Так себе, в общем-то…С нынешней феминой Льва Алексеевича нечего даже и сравнивать.»
– Александра Васильевна! Лев Алексеевич просил Вам ключи передать – будете жить у него, если не возражаете.
– Замечательно. Спасибо, Миша
– Льву Алексеевичу я прихожусь одноклассницей. Старше. Нисколько не сомневаюсь, что избранница Льва Алексеевича весьма привлекательна – у него всегда был хороший вкус, сказала она перед тем, как покинуть машину, чем привела Алексея в крайнее изумление.
Это была квартира Гродненских-старших. Странно было бы ожидать, что ничего в ней не поменялось с тех пор , как Саня была здесь в последний раз. Да, все стало другим: стиль, цвет, свет. «Мне нравится»,– решила Саня. Но один старожил все же уцелел – массивный, орехового дерева письменный стол. На нем теснились фотографии в рамках : прадед – высокий и крепкий с супругой, красивой , но строгой, родители – молодые и счастливые; несколько групповых снимков: волейбольная команда, участники шахматного турнира, ребята с гитарой у костра. И еще в одной рамочке – листок из школьной тетради, исписанный аккуратным девичьим почерком:
«Зачем приносишь мне цветы?
Пустое жертвоприношенье…
Как получить твое прощенье?
В ответ мне нечего дарить.
Спасти тебя, себя спасти
От одиночества полета
Мне не дано.
Судьбы работа –
Столкнуть с любовью на пути.»
И ниже, уже другим почерком наложена резолюция: «Подождем»
Звонил Лев:
– Обустраиваешься?
– Да, Лева, спасибо. Смотрю, камин доселе не топили?
Лев не ответил и попрощался, но она знала, что он улыбается.
Положа руку на сердце, кто и когда относился к своим одноклассникам серьезно? Что тут скрывать, девочки, за редким исключением, убеждены, что все, что им нужно знать о мальчишках-одноклассниках , укладывается в несколько слов на букву «н»: несносные, нелепые, неуверенные несмышленыши. В крайнем случае – милые несмышленыши. Саня вспомнила, как в выпускном классе им раздали опросники :»Какую профессию вы хотели бы выбрать в будущем?» Опрос был анонимным. Оказалось, что Гродненский хочет быть «секретным физиком», а его приятель Витя Горохов – гинекологом. Хорошее расположение духа , посетившее их , видимо, во время заполнения опросников, вышло им боком. Несмотря на анонимность ,« графологическая экспертиза» безошибочно установила их авторство. Ехидные девчонки подсаживались к Горохову на перемене:
– Ох, Витя, Витя…Ты прямо как открытая книга…
– Это почему еще?– не подозревал тот подвоха.
– Ты бы хоть спортом больше занимался, что ли…
– Зачем? Я и так три раза в неделю – на тренировках.
– Так это, говорят, помогает отвлечься. Хи-хи-хи.
Гродненский на уроках прожигал ее спину взглядом, и делал карандашные наброски: »Суворова. Вид сбоку». Проглядывалось сходство. Наконец, дело дошло и до цветов – он стал оставлять на Санином столе букетики бархатцев. «Пламенеющие, как сама любовь!»-смеялась Кира. Злые девчоночьи языки уверяли, что Гродненский и Горохов пообрывали все клумбы Школы рабочей молодежи, располагавшейся неподалеку, и приносят Суворовой цветы прямо с корнями, не удосужившись даже обтрясти с них землю. А та воображает, что Лев в нее влюблен. Возможно, именно эти несчастные огненные букетики и стали причиной появления того поэтического вразумления , написанного на листочке, вырванном из школьной тетради. Тогда-то Гродненский и заявил своему не умеющему держать язык за зубами приятелю:
– Когда-нибудь я буду сидеть у своего камина с потрясающей женщиной, ноги у которой будут длинные, как Амазонка, и сожгу в нем эту графоманскую «писурню».
Золотые были времена!
Вечером пришел Лев.
– Киру обнаружила соседка. Она зашла за формой для выпечки – ждала детей в гости и надумала что-то там испечь. На звонок ей никто не открыл, что показалось ей странным: меньше получаса назад она возвращалась домой и , проходя мимо двери Киры , слышала голоса. Нажала ручку двери – дверь оказалась не запертой. Находился ли в это время в квартире кто-то еще , и мог ли он незаметно покинуть квартиру, пока она склонилась над Кирой – ответить затрудняется, потому как была напугана и взволнована. На письменном столе нашли любопытную записку, но она , похоже не понадобилась, а забрать ее с собой у предполагаемого Кириного собеседника не было времени из-за настойчивости и решимости Веры Ильиничны – так зовут соседку. В записке было что-то про сводящее с ума безмолвие одиночества, неизменный пейзаж ее жизни , неподвижность которого не нарушает ни голос птицы, ни завывание ветра, и желание привнести в эту картину хоть какую-нибудь жизнь и краски с помощью крови, очевидно, своей:» Но одно я все же могу сделать – я добавлю цвета…». Способ же это исполнить выбран был до невозможности сложный – удар тупым предметом по затылку. Видимо, первоначально предполагался совсем другой план, но Кира, возможно, отказалась ему следовать. Может быть, ее что-то насторожило в поведении «гостя» , и она попыталась его выдворить , поэтому от инсценировки ее самоубийства ему пришлось отказаться. За последнее время в городе покончили с собой две одинокие и очень обеспеченные дамы. В одном случае вопросов у следствия не возникало: у М, назовем ее так, когда-то уже была попытка суицида после гибели жениха – парень был скалолазом и перед самой свадьбой сорвался со скалы. Потом в ее жизнь подобно спасательному кругу снова пришла любовь. Правда , с новым избранником они все же расстались, но незадолго до самоубийства он вновь появился в ее жизни, о чем свидетельствовала их переписка . Встретиться они так и не встретились – у мужчины оказалось редкое генетическое заболевание, проявляющееся в зрелые годы и потом быстро прогрессирующее, что приводило к постепенной потере двигательных функций и изменению сознания. Навестить его у нее не хватило сил – ей хотелось , чтобы в памяти он остался таким, каким она когда-то его полюбила, но М. стала активно помогать ему деньгами – перечисляла на какой-то счет внушительные суммы. Возможно, все это каким-то образом разбередило прошлое, и М. не смогла с этим справиться. В комнате на полу были разбросаны снимки счастливой юной пары – фотографии были сделаны незадолго до трагического подъема в горы, а также раскрыта и недавняя переписка .
«-Привет. Одной из своих крупных жизненных ошибок я, кстати, считаю свое поступление в тот институт. Все-таки, через год наших отношений мне стоило больше внимания уделять тебе, работе, заботе о содержании и счастье будущей семьи. Быть внимательнее к тебе, стараться тебя лучше понимать и чувствовать. На пике любви к тебе в то время это было и необходимо и далось бы относительно легко. Я же в каком-то внезапном порыве бросился поступать в этот институт, и начал тратить на него огромное количество сил и времени. И, по-честному, эта учеба мне ничего не дала: все это я мог бы найти и в нашем городе. В конечном же счете помогло тебя потерять.
– Привет. Все сложилось так, как и должно было сложиться. На тот момент ни ты не мог быть иным, ни я. Ты внутренне не готов был стать семейным человеком: тебе нужно было развиваться, искать и проявлять себя. Ты был Возлюбленным. Я тогда первый и последний раз в жизни поймала себя на том , что называю так мужчину. Это подразумевает нечто большее, чем секс и совместное ведение хозяйства… Мне нравилось, что ты стремишься познать, в том числе и Бога. Хотя это иногда подразумевает одиночество – познавший не найдет ничего по ощущениям более Прекрасного для себя. Единственное, что меня огорчает, это мысль о том, что я сделала тебе «подсечку» этим расставанием. Мне казалось, что ты любишь не меня, а свою любовь ко мне – этакое самопожертвование во имя спасения. Я была искорежена той утратой, а наши отношения были как целительное средство. Правда, помню твою мудрую не по годам и имеющемуся запасу жизненного опыта речь, о том, что сохранение семьи – это как возделывание яблоневого ( или какого-то другого ?) сада, который терпеливо надо возделывать, даже если любовь прошла. Терпеть и работать дальше. Это вызвало во мне тогда некую грусть: ты тоже подразумевал конец всему.
– Говоря про яблоневый сад, я был уверен на сто процентов, что семья – это труд( а значит был готов в какой-то мере к трудностям). Кроме того я имел ввиду разные развития событий: любовь могла угасать, угасать и пламенеть с новой силой, не угасать, постоянно усиливаться. Почему ты думаешь, что в нашем случае нелюбовь могла не ослабевать?
– Мы не вместе, значит, смогли друг без друга. Мужчины всегда идеализируют то, что прервали не сами. В любом случае, боль, причиненная другому, особенно в ответ на любовь, это наш ад. Я что-то этим нарушила в своей жизни. Почему ты именно сейчас меня нашел?
– На несколько лет мне нужно было про тебя забыть. Потом у меня стало возникать желание узнать, как твои дела, чем ты живешь. Пару месяцев назад я , наконец-то, дозрел.»
Саня помолчала.
– Это последнее, что писал ей тот человек, которого она когда-то знала и любила. Вся остальная переписка ведется уже кем-то совершенно другим. Возможно, у М. просто ловко выманивали деньги, в то время как Возлюбленного уже могло и в живых-то не быть. М. мучил стыд за свое малодушие, за свой страх увидеть его другим, изменившимся, и она решила к нему пойти , увидеться с ним , наконец-то. А этого ну никак нельзя было допустить.
– Но в переписке об этом её решении не упоминается.
– Кто-то был с ней хорошо знаком, или мог знать ее мысли. А что со вторым случаем?
Вторая , покончившая с собой, В., была поэтессой, известной , правда, лишь в узких кругах. Стихи ее были пронизаны невыразимой грустью, отличались каким-то мистическим видением , неясными порой мыслями, и лейтмотивом в них проходило предчувствие скорой кончины. Ходила В. всегда в черном, правда, в пикантном черном: черное кружево соблазнительно выглядывало из глубокого декольте, открывающего роскошную грудь , совершенно не подходящую для печальных вздохов. Страдала, кстати, каким-то странным недугом, определить причины возникновения которого ни один врач так и не смог. Родители оставили В. приличное наследство. При расследовании обстоятельств неожиданно выяснилось, что буквально за несколько часов до ухода из жизни она заказала тур на двоих в фантастически красивую и столь же фантастически дорогую страну, и успела поделиться этим с подругой, при этом была явно воодушевлена и загадочна. С кем собралась в путешествие так и не раскрыла, пообещав, что все подробности расскажет после возвращения. А еще спросила, может ли та представить ее в роли бизнес вумен? Предсмертная записка, тем не менее, была ею написана . Все, как у Поэта: «Предполагаем жить, и глядь – как раз – умрем…»
Лева предложил Сане устроиться в музыкальную школу, где преподавала Кира – чтоб лучше понять, что же в последнее время происходило в ее жизни, благо, что совсем скоро наступали каникулы, и ей придется провести всего несколько занятий. Уже уходя, он спросил:
– Пойдем завтра на пляж ? Будут все свои. Наберешься сил перед ответственным заданием.
– Хорошо, но нужно попросить помочь Яру. Ты не против?
– Звони.
Глава 3
Двое стояли у входа в складское помещение небольшого супермаркета . Первый только что докурил, и теперь оба смотрели вдаль, туда, где за соседней пятиэтажкой начинался лесок. Второй заговорил, ни к кому, в общем-то, не обращаясь:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69400096&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
