– Отпустите животное! – требовал он.
Удар!!! И Долговязый уже на земле, кошка подалась в бегство, пацаны опешили и даже отпрянули кто куда! Я одолел его, и кошка спасена! Думаю, тогда сработал эффект неожиданности, но кучка недоумков очень быстро пришли в себя и поколотили меня чуть ли не до смерти. Они так меня лупили, что выбили один зуб, а пару соседних ещё долго сильно шатались!
– Ах ты поганая блевотина! – взвизгнул Долговязый и врезал мне по носу.
– Мочи его, пацаны! – приказал он.
И понеслось… Удары сыпались со всех сторон, я не успевал закрывать голову и эти придурки стучали по ней будто боксёры по груше с песком! Лупили со всей мочи, на мгновение мне даже показалось, что у меня из глаз посыпались настоящие искры… Через несколько минут я уже лежал на земле, возле могилы какого-то покойника в полуобморочном состоянии, весь в крови и соплях. Но я не просил у них пощады, не унижался словами: «Пожалуйста, не бейте», не-а!
Я валялся на земле понимая, что один глаз уже не видит, губа разбита и, возможно, полчелюсти уже нет на месте и думал.
– Вы ещё поплатитесь, грязные ублюдки!!! Вы ещё все поплатитесь!
Мне было пофиг, серьёзно!!!
– Главное, я спас кошку! – думал я, и это так успокаивало.
Всех троих живодёров-недоумков, я поставил первыми в своём списке, первыми, разумеется, после Руди! Они меня не убили тогда, потому что именно в момент моей атаки Сутулый забирал чинарик у задохнувшегося Сморчка, и когда я врезал Долговязому, от неожиданности вздрогнул, и сигарета залетела ему в кроссовок! Там она какое-то время тлела, а затем кроссовок задымился, обжигая ногу!
По крайней мере, последнее, что я помню, перед тем, как окончательно потерять сознание, это его визг.
– Ой, ой, моя нога! – вопил он, это всё, что я успел разобрать, прежде чем провалиться в чёрную бездну, похожую на саму смерть.
Очнулся в полутьме оттого, что кошка громко мурлычет и лижет мне щёку! Думаю, она пыталась разбудить меня из благодарности.
– Марджори! – я так назвал её.
– Марджори не волнуйся, я жив… жив… – бормотал я.
Разбитая губа невероятно распухла и слова, вылетавшие с осипшей глотки, получались странными. Будто их говорил кто-то другой, кто-то незнакомый с шепелявым и брюзжащим голоском.
Позже мы часто встречались с этой удивительной хранительницей старого кладбища. Я начал подкармливать её сандвичами с персиковым вареньем, сухим хлебом и прочей незначительной снедью. Впрочем, Марджори не гнушалась ничем, она ела даже яблоки и отвратительную, на мой взгляд, капусту брокколи. Моя мать часто её подавала и я всегда приносил львиную долю своей кошке.
– Марджори! Кис-кис-кис… – звал я и она тут же появлялась прямо передо мной.
Прыг и рядом, как призрак из ниоткуда.
– Мяу! – звонко отзывалась она и начинала гладиться об ногу, разгуливая туда-сюда.
– Приве-е-ет… Ну что проголодалась или отловила пару мышей на чьей-нибудь могиле, а? Сознавайся. – бормотал я, доставая скудные гостинцы.
– Слушай… моя мать опять мне положила, это отвратительное зелёное говницо… – виновато бурчал я, поглядывая на сморщенную, как задница макаки, брокколи.
– Но ты вроде бы её уважаешь? – спросил я, и Марджори в знак согласия радостно мяукнула.
– Ешь… ешь малышка… – тихо повторял я, поглаживая её по голове.
– Мне нужно поговорить с тобой и это очень важно! – сказал я и она на секунду оторвалась от брокколи и внимательно посмотрела на меня.
– Если эти ублюдки ещё хоть раз появятся здесь, ты должна спрятаться, а ещё лучше убежать куда подальше! Ты понимаешь меня Марджори? – спросил я и она мяукнула в ответ.
В такие моменты мне казалось, что она точно понимает, о чём я говорю, хоть языка и не знает. Уплетая зелёное говницо, Марджори изредка посматривала на меня с благодарностью, это грело мне душу.
– Реально? Хи-хи… Нет, ну ты только скажи девочка, реально тебе это нравится? Надо же, ты настоящая Леди!
Мне больно вспоминать о ней… Шло время, и я всё больше привязывался. Забота о бездомной, кладбищенской кошке переросла в дружбу и в искреннюю любовь. Видите ли… до этого дня у меня никогда не было питомца. Марджори помогла мне понять, что я люблю животных больше чем людей. Забрать её домой я, к сожалению, не мог, мать 100% бы убила нас обоих. Поэтому я стал заходить к ней каждый день утром, иногда и после уроков.
Спустя три месяца, рано, часов в 7, я, как всегда, пошёл в школу мимо кладбища. Шлёпал сонный по протоптанной дорожке, и, разумеется, завернул к нашему месту. Марджори любила бывать возле могилы некоего Мистера Уолиса Батона, я даже подумал: «Возможно, он её хозяин?» Не знаю, почему мне пришла эта мысль в голову, кладбище было очень старое, там уже лет 20 никого не хоронили. Марджори была слишком молодой кошкой, чтобы иметь отношение к Мистеру Уолису мирно спящему в своей могиле.
Тогда я многого не понимал, это сейчас я догадываюсь, что она могла общаться с какими-нибудь духами, призраками или приведениями, обитавшими там. Через пару лет я наткнулся на книгу, в которой было много древних легенд. Там рассказывалось, что кошки имеют суперспособности! Видят мёртвых, а также разные сущности и всякое подобное потустороннее дерьмо. Взять, к примеру, древний Египет… или Славянскую мифологию. Во многих сохранившихся сказаниях чётко написано, что кошка является проводником и связующим звеном между мирами. Она появляется на свет слепорождённой и поэтому обладает уникальным зрением позволяющем видеть духов и всякую нечисть. Во многих странах и сейчас люди уважают и побаиваются кошек. Всё, потому что просто боятся её гнева. Ещё бы, кому захочется рисковать душой? Знающие эти легенды понимают, если ты при жизни ударил кошку, после смерти не жди пощады. Как только отдашь концы и отправишься в последний путь, кошка которую обидел, дождётся на распутии между раем и адом. И уж будь уверен, обязательно найдёт способ отвести твою душу прямиком в преисподнюю!
В то утро я вышел пораньше специально, чтобы не встречаться с матерью. Часов в шесть незаметно прошмыгнул на кухню, быстренько намазал тост ореховым маслом, уложил всё в старый потрёпанный портфель и сделал ноги. На пустынной улице никого, только редкие фонари, похожие на худых, скелетообразных великанов из страшной сказки, слабо освещали путь. Добравшись, до пекарни Тодда, я внимательно посмотрел на огромного облезлого пса по кличке Гром. Он гордо задрал свою взлохмаченную морду и с презрением глянул на меня, такими умными глазами, что я даже вздрогнул. Но, как уже говорил ранее, я очень люблю животных, и они любят меня… По крайней мере, мне всегда, казалось, что между нами есть некая связь, позволяющая не бояться друг друга и может быть даже доверять. Собака кидается на того человека, которому не доверяет! Гром знал меня и стоило ему услышать мой голос, он слабо улыбнулся и завилял хвостом.
– Приятель! – воскликнул я и протянул к нему руку.
Он ещё раз глянул на меня, встал на ноги и, лизнув кончик указательного пальца, фыркнул. Затем смачно зевнул и улёгся на своё место досыпать. Демонстративно отвернувшись в другую сторону. Таким образом, пёс дал понять, чтобы я убирался восвояси и не мешал ему отдыхать. Я возражать не стал, потащился дальше по улице в гордом одиночестве. Передвигаясь по всё ещё спящему городку мне вспомнился сегодняшний ночной кошмар, от которого я проснулся посреди ночи едва дыша.
Мне казалось, что мать обнаружила очередную лужу мочи на моей простыне. Рассвирепев, она схватила меня за волосы и поволокла на кухню. Я, как всегда, плакал, умолял о прощении, но она не желала слушать.
– Я предупреждала тебя вонючка! Ты знал, что будет, если я ещё хоть раз это увижу! Предупреждала ведь? – визжал её голос прямо возле уха.
Моё тело колотила странная, неконтролируемая дрожь, когда я увидел в руке матери огромные кухонные ножницы, которыми она обычно разделывала курицу, то заревел в голос. Её это не остановило! Последнее, что я помню, это как она стащила мои мокрые штаны и оттяпала мой малюсенький член почти полностью. Резкая боль пронзила всё моё тельце, кровь хлынула фонтаном, я завизжал что есть мочи и проснулся. Открыв глаза первое, что я сделал, ощупал сморщенный от страха писюн, а затем простыню, на которой спал на предмет лужи. Слава богу, всё оказалось на своих местах, и кровать была сухой, не считая влаги от липкого пота.
– Это не беда! – подумал я радостно улыбаясь.
– Это не моча… – мысль о том, что я проснулся сухим, радовала несмотря на кошмарный сон.
Также я часто думал, что будет, когда я вырасту, а ещё о её смерти… Да, мне постоянно, казалось, что она вперёд убьёт меня тем самым, счастливый день похорон матери, я никогда не дождусь. А мне очень хотелось увидеть её мёртвой и безопасной.
– Я буду стараться выжить мамочка… – бормотал я задумчивым тоном.
Размышляя на все эти темы, я незаметно для себя дошёл до развилки и обернувшись посмотрел на пустынную улицу. В этом городишке в моё детство было не людно, шлёпая в час пик по дороге, насчитаешь от силы два фермерских грузовичка и то, если повезёт. Не машин, не прохожих… редкий рыбак с деревянной удочкой через плечо, горбатой походкой проволочится в сторону Канейдиан-Риверс. На этот раз я шёл в гордом одиночестве погруженный в свои ватные (сонные) мысли. Очнулся, только когда добрался до кладбища.
– Марджори! – позвал я.
Почему-то её нигде не было, мне стало не по себе, такое необъяснимое беспокойство разгулялось внутри.
– Кис-кис… – звал я внимательно осматриваясь.
Неприятная волна страха и волнения поднималась из груди, обдавая моё лицо огненным потоком. Спустя минут пять эта волна меня буквально накрыла, сердце забилось будто колокол в церкви Адвентистов седьмого дня. Внезапная мысль, возникшая из воспоминаний на мгновение, парализовала.
– А что, если Долговязый всё-таки выполнил задуманное и утопил Марджори? Она доверчивая и совсем глупая ещё! – подумал я и зажмурился от страха.
Постояв так ещё немного, я вздрогнул, будто получил пинка под зад, бросил портфель с учебниками и помчался к тому самому колодцу, о котором говорили эти недоумки в тот день. Дальше я смутно помню, бежал, не чувствуя землю под ногами, пульс долбил в ушах, а перед глазами крупным планом мордашка моей любимой кошки. Всё как в тумане, как в кино с замедленной плёнкой… В колодце было темно, но я увидел железную, узкую лестницу по которой спустился внутрь. Мне пришлось немного посидеть в темноте, чтобы глаза привыкли и начали что-то различать. Спустя минуту я увидел её. Она действительно была там, мёртвая и жалкая. Я заплакал…
– Марджори… миленькая… – проскулил я, и слёзы ещё сильнее потекли по моим щекам, подбородку.
Не задумываясь о последствиях, я прыгнул в воду, схватил её худенькое тельце и после кое-как зацепился за лестницу. Мокрый и абсолютно уничтоженный изнутри, я отправился на кладбище. Моё тело бил озноб, но не от холода, а от нервного потрясения. Дрожащими руками я прижимал её к груди и плакал. Было так жаль, что я не успел спасти существо, которое любило меня, которое любил я и которое приносило радость. Наверное, в то утро в моём мозгу что-то щёлкнуло, я просто сошёл с ума. В голове зрел план, как убить этих ублюдков, всех и самый первый должен был сдохнуть Долговязый упырь.
Хотелось похоронить мою любимицу у её мёртвого друга Уолиса. Добравшись до его могилы, я бережно положил Марджори на изголовье, рядом с памятной плитой и стал рыть ямку. Копал руками и палкой, найденной там же.
– Я отомщу за тебя малышка и никогда тебя не забуду. – бормотал я, давясь слезами и соплями.
Грязный и до нитки промокший я не пошёл в школу, но и домой идти было нельзя.
– Останусь тут. – промелькнула мысль.
Свернувшись калачиком рядом со свежим бугорком, где покоилась Марджори, я думал о несправедливости мира. Во всяком случае, того мира в котором были мы с ней!
– Если Мир, это то, что нас окружает, то он ужасен! Для такого малюсенького городишки, как этот, у нас слишком много дерьма.. Слишком много… Почему всё так?
Вся правда заключалась в том, что в это кошмарное утро меня лишили последнего друга и последней надежды на нормальное взросление. Может быть, это повлияло на последующие события, может быть ключевую роль в моей жизни, сыграла мать, судить не берусь, ибо психологией не увлекался… Думая о мести, дрожа всем телом от холода, я каким-то образом умудрился уснуть. Мне ничего не снилось, но даже в полном отрубе я ощущал холод, пронизывающий до костей. Спустя несколько часов я очнулся и почувствовал себя пустым. Показалось, будто в груди, зияет дыра со штат Вайоминг, чёрная пропасть во мне была такой же бескрайней и необъятной. Различие только в одном, Вайоминг-это место, где живут разные люди и хорошие и плохие, а дыра во мне была местом, где поселилось нечто отвратительно ужасное. Оно шевелилось внутри, вызывая тошноту и головокружение. Я знал, что оно там, рычит, беспокоится, ждёт подходящего момента, чтобы выбраться наружу и отомстить.
Я встал с примятой травы, облизнул пересохшие губы и пошатываясь пошёл по направлению к дому…
– Я убью вас долбаные ушлёпки! Я убью вас! – прорычал тот, кто поселился внутри, и я даже улыбнулся.
Эта улыбка была натянутой и ненормальной, похожей на улыбку психбольного, позже я часто видел её на своём лице. Обычно она возникала, когда оно пыталось выбраться или когда внутри меня тихим бесом скрипел его шёпот. Эх… в тот день, его осипший тихий голос успокоил меня, цель была поставлена.
По дороге домой я от стресса блеванул раз пять и всё какой-то зелёной жижей. В башке трещало, в носу появилась дикая заложенность. Еле передвигая ватные ноги, преодолевая последнюю милю до двери спальни, я сгорал, как свеча в подсвечнике перед алтарём. Одним словом, купание в колодце нефига неполезное занятие. Я дико простыл, затемпературил, рассопливился, чуть не подох вообще. Но… НО! Чёрт побери я выжил! Самое интересное, что пока я подыхал от заработанной простуды, моя замечательная мать отсутствовала! До сих пор не понимаю, где она была, да и хрен с ней!
Колыхаясь во всей этой агонии, я думал, что если завтра всё-таки наступит и я поправлюсь…
– Уничтожу всех этих упырей, словно мстительный Джокер! Порву каждого. Они всё равно конченые, мир ничего не потеряет, если их не станет! – бормотал я в бреду.
Перед заплывшими отёкшими глазами мелькала мордашка Марджори, а иногда слышалось её жалостливое мяуканье. Громкий омерзительный гул раздирал тишину забытья. – Что это за ГУЛ? – спросите вы.
Да чёрт его знает… Возможно, это кипели мои мозги или трещала по швам голова… Помню, что черепушка тогда очень болела! Невыносимые волны накрывали внезапным приступом, было хреново… О-о-очень хреново, у меня даже закладывало уши. Когда мяуканье и гул затихли, из шкафа, стоящего в углу моей комнаты, послышался голос Долговязого и его дружков.
Я был в шоке, не поверил своим ушам! Но обосраться мне на месте, это был точно их голос.
– А-а-а-а! А-а-а-а! Зашибу твари!!! – заорал я что есть мочи, и ринулся в атаку.
– Вы!!! Вы, уроды! Долбаные уроды, я достану вас! – повторял мой сорвавшийся на крик голос.
Распахнув дверцу шкафа, я увидел там только свои немногочисленные вещи, в основном уже маленькие мне. Больше там никого не было… НИКОГО! Через секунду, всё, что там висело, лежало и хранилось годами, летело на пол, издавая при этом странные кашляющие звуки. Я буйствовал! Казалось, издевательские насмешки уже прекратились, всё стихло вокруг, и безумие отступило. Вместе с безумием и последние силы покинули моё тело, и я стал задыхаться, от какой-то панической атаки! Удушливая волна обессилила меня окончательно. Сделав несколько огромных глотков воздуха, я глянул на шкаф и подумал, что в таком состоянии он выглядит жутковато, как выпотрошенный великан с кишками наружу! Одна тёплая толстовка, красного цвета с длинным рукавом, свесилась с полки и походила на разорванный внутренний орган. Верхние опустевшие полки напоминали пустые глазницы и смотрели они на меня с удивлением. Он будто спрашивал.
– Ты что спятил?
Или.
– За что?
– Бррр! – вырвалось с моей глотки.
Голова закружилась, силы покинули, и я оказался там же где мои ничтожные пожитки. Обморок застал врасплох, он всегда случается не вовремя… Очнулся к вечеру и понял, что на ухе образовалась огромная шишка и бок саднил кровоподтёком. Скорее всего, падая, я зацепился за стол, а затем, наотмашь шарахнулся о пол. В конце концов, потихоньку я пришёл в себя. Температура шпарила полночи… Ну и что с этого? Главное, наутро мне стало несколько легче. Когда я пошёл в школу, моя учительница Миссис Долорес Стрип задала мне один напрашивающийся вопрос.
– Почему ты отсутствовал целых 3 дня? – сказала она невозмутимым тоном.
Сначала я удивился и даже испугался, но потом взял в себя в руки и просто ответил.
– Болел. У меня была простуда, сопли и щипало горло. – бормотал я, виновато пожимая плечами.
Она посмотрела на меня более чем внимательно и махнула головой, показывая, что понимает.
– Надеюсь, тебе уже лучше? – поинтересовалась Миссис Долорес.
Я охотно замотал головой, и она улыбнулась, записывая что-то себе в журнал.
– Ступай на своё место Питер.
Она поверила мне! Наверное, потому что хорошо учился, я был жутким зубрилой, заумным додиком, которых никто, кроме, учителей не любит. К тому же я не прогуливал школу, за исключением тех дней, когда был поколочен матерью. Но всё дело в том, что такого давненько не случалось, да и время тогда было совсем другое. Ещё и маленький городишка, если не сказать больше! Кстати, и сейчас он не дотягивает до многих известных мне близлежащих мегаполисов. Но дело даже не в этом, люди, живущие в моём детстве, были проще. Уж, без сомнения, проще и доверчивее… ммм – да…
Теперь вы знаете, с чего всё началось, а уж кто в этом виноват судить человечеству, психологам, экспертам и всей этой научной шушере, заумным выскочкам думающим, что они всё и про всех знают и понимают больше чем остальное население нашей многострадальной планеты. Самодовольные дураки!
Кое-как отсидев уроки, я не останавливаясь медленно побрёл по тропинке домой. Сегодня не хотелось провожать Милдрет Харис, не хотелось ехать на автобусе, не хотелось разговаривать, общаться и вообще… мне не хотелось видеть счастливые улыбки на лицах людей и самих людей не хотелось видеть тоже. Всю дорогу я шёл, сгорбившись, опустив голову, смотрел себе под ноги и считал шаги. От школы до могилы Мистера Уолиса и Марджори получилось 8794 шага. Как я уже говорил, возможно, у меня слегка поехала крыша… А у кого бы она ни поехала?
– Нахрена ты попёрся на кладбище? – спросите вы.
Возможно, мне было одиноко и после того, как единственное дорогое сердцу существо было убито, хотелось навестить могилу… А может быть… и даже, скорее всего… я надеялся, жаждал встретить этих ушлепанов. Не знаю, чтобы случилось, если бы они действительно там оказались… Возможно, юные убийцы кошек, замочили бы и меня! Утопили в том же колодце, и дело с концом. Но нет… нет… Волей случая или судьбы там никого не оказалось, было тихо и только сверчки напевали свои спокойные дребезжащие песенки. Воздух сырой и на удивление тёплый. Ночью прошёл небольшой дождь и в кладбищенском лесу теперь парило словно в бане. Я посмотрел на надгробие Мистера Уолиса и уважительно поднял руку в знак приветствия. Рядом с его могилой темнел бугорок, где покоилась Марджори, а ещё я заметил, что с правого бока, довольно-таки высокая трава была изрядно примята.
– Это я спал тут. – подумалось мне.
Присев на это место, я открыл свой портфель и достал пакетик с сморщенным брокколи.
– Я тут принёс… – прошептал мой дрожащий голос.
– Сегодня на завтрак мать опять дала это отвратительное дерьмицо и я подумал, я вдруг вспомнил… что ты любишь… – еле слышно прошептал мой тихий и очень печальный голос.
– Подумал… к чёрту! Я просто спятил! Ты мёртвая, мёртвая! А покойники не едят… – говоря это моя рука всё сильнее сжимала салфетку с брокколи.
От давления капуста раздавилась превратившись в пюре и частично выскочила из крепко сжатых пальцев. Я этого даже не заметил, снова расплакался, как настоящая обиженная девчонка. Дело в том, что я ревел, потому что понимал… Меня никто не любит, я никому не нужен. Моя мать ненавидит меня, одноклассники кошмарят чуть ли не с первых дней, родственники делают вид, что я вообще не существую, а государству просто насрать! Весь мир забил на маленького человечка свой жирный болт и живёт себе в тепле и сытости! Я прямо слышу, как всё моё окружение говорит.
– Слышь Ты, нюня, хорош ныть, как баба! Распустил сопли и скулишь целыми днями! С такими высерками, как Ты вечные сложности! Вы ошибка природы и проблема общества! Вас не должно быть, слабакам не место в нашем мире!
Думаете легко так жить? Каждый день просыпаться идти в школу, потом на работу, понимая, что ты изгой общества, ошибка природы, сбой программы, если хотите! То есть некий человек-глюк! Каждый день умываясь смотришь в зеркало и осознавать, что из зазеркалья на тебя пялится ничтожество! Я долго вынашивал свой план по уничтожению кучки живодёров, но не находил способа осуществить задуманное. Они всегда ходили группой и нападать снова на всю толпу было глупо. Тут нужен был целый план. Я составил его и осуществил задуманное гораздо позже, подонкам тогда исполнилось аж по 15 лет. Возраст, когда спермотоксикоз ударяет в голову, которая никогда и так не соображала. Именно в это время живодёры начали гулять поодиночке, провожая своих цыпочек домой. Мы ещё вернёмся к долговязому и другим членам его шайки.
А пока поговорим о моей первой жертве… Расскажу всё без прикрас, от и до!
ГЛАВА №2
НОМЕР 1
Возможно, я плохой человек… не исключаю такой вероятности, но вот… одна мысль всё время крутится в моей голове. Она прямо как навязчивая идея постоянно маячит на горизонте сознания, не давая расслабиться. Я вот что думаю: «Убивать плохо! Это противоестественно… Это не правильно и возможно чудовищно… Наверное… чёрт побери! Но, если человек совершивший всё это умеет любить, разве он плохой? Разве в жестоком сердце может поселиться любовь?»
