Роман Черкашин "Остров"

Ему удалось просунуть пальцы между ногой и корнем, и крепко обхватить его. Отчаянно пытаясь вырваться, он с криком рванул рукой жизненную силу дерева, вложив в это движение все силы. И корень лопнул. Так, одна нога свободна, теперь другая. Но оказалось, добраться до неё под грудой песка нельзя. Марсель попытался встать. Вслепую, опираясь руками о стену ямы, поднялся на освобождённую правую ногу и попытался встать во весь рост. Он не слышал своего отчаянного крика, только шум песка, который бесконечно сыпался вокруг. Марсель встал, сгорбившись, и дёрнул ногой. От пут не избавился, но ногу из песчаного плена освободил. Он подтянул ногу к себе, и щиколотку охватила боль. Ещё рывок. Корни впивались в кожу, удлинялись, но выпускать добычу не желали. Марсель опустился на корточки, подставив сыпавшему без устали песку спину, и принялся с остервенением рвать древесные жилы, что, казалось, теперь превратились в железные. Тут он заметил, что с другой стороны ямы, корешки, как змеи сквозь песчаную бурю, ползут к его второй, освобождённой ноге. Успел подумать, откуда вообще взялось столько песка, как корни могут ползти будто живые, а потом его захлестнула паника.

Позже он пытался восстановить в памяти эти моменты, что он делал, что думал, но не мог. Кажется, рвал корни, кидал в них песком, орал, просил прощения у матери с отцом и у сестры, плакал, пытался встать, грозил Кристофу и старику Полю, – одному, что убежал, другому, что не смог отговорить, – но всё это было какими-то смазанными кусками воспоминаний. Как во сне.

– Держииии! – услышал он над головой истошный вопль.

Марсель с трудом распрямил засыпанное по пояс тело и слегка приоткрыл глаза. Сквозь туман слёз и тучи песка увидел лопату, висевшую перед ним. Не раздумывая ни секунды, он ухватился за неё и почувствовал: его тело освобождается от песчаных оков. Марсель пытался помочь спасителю, раскачивал тело в песке, стремясь как можно скорее вырваться из этого песчаного ада. Наконец почувствовал, что бёдра покинули песок, а вскоре освободились колени. Его выволокли из несостоявшейся могилы. Он открыл глаза и увидел красного от усилий Кристофа с верёвкой в руках. Марсель почувствовал, что левую щиколотку будто ожгло огнём и дёрнуло назад в яму. Он не смог нормально сказать, а только хрипловато прошептал:

– Корни…

Кристоф не понял, что сказал друг, но сообразил: что-то не так. Тогда Марсель задёргал ногой над сужающейся ямой, пытаясь показать корни, которые ни за что не хотели выпустить тёплую плоть. Кристоф увидел в наступающих сумерках, что нога друга в чём-то запуталась и, нагнувшись, поднял из травы большой длинный нож. Пока он шёл к нему, Марсель подумал, что сейчас корни затянут его обратно в песок, или земля под ним обвалится, и этот песчаный ад начнётся сначала. А может, Кристоф тоже провалится, и тогда всё. Спасать их некому, а попытаться вырваться у него уже не осталось сил.

Кристоф несколькими ударами ножа перерубил корни и Марсель, почувствовав, что освобождён, подтянул ноги под себя и осторожно встал на колени. Кристоф помог подняться, придерживая за спину, и устало махнул головой в сторону берега. Ему хотелось как можно быстрее убраться с острова, и Марсель полностью разделял это желание.

Первые несколько дней Марсель не говорил – сипел надорванными связками. С Кристофом виделись в школе, но этот случай старались не вспоминать. И поездки на остров закончились. Кристоф ехать туда не хотел, Марсель тоже не горел желанием. Проводили время в кино, на пляже, в парках, но в общении чувствовалась натянутость, как в той верёвке, которой Кристоф вытащил друга из ямы. А спустя месяц Кристоф познакомился с девушкой, и их общение свелось к минимуму. Марсель сначала немного обижался, а потом подумал, что такова жизнь. Рано или поздно, друзья перестают видеться каждый день, начинают жить своими заботами и делами. Но, может, в том и заключается настоящая дружба: не видеться каждый день, но при этом оставаться друзьями, а если другу нужно, в любой момент прийти ему на помощь.

Как и раньше, Марселю было чем заняться, и он не скучал, но с каждым днём всё больше понимал, что чего-то не хватает. И однажды взял себя и свои чувства в кулак, и отплыл на остров.

Там ничего не изменилось. Всё та же тишина, тот же ветер и шум океана, но если раньше Марсель этим наслаждался, то теперь чувствовал себя неуютно. Он дошел и до лимонных деревьев. Близко подходить не стал, но издалека видел, что никаких следов от ямы-ловушки не осталось. Временами он размышлял, не так ли пропадали все остальные, но вывод делал, что вряд ли. И он до сих пор сомневался, было ли правдой то, как деревья тянули к нему свои щупальца, или это было галлюцинацией от нервного потрясения.

В следующий раз на острове он появился только через два месяца.

Выдался третий день хорошей погоды, а до этого две недели шли дожди, и океан волновался. Позвонил Кристоф, с которым не виделся почти целый месяц, и попросил о встрече. Марсель сразу согласился. Когда встретились, Кристоф спросил, не мог бы Марсель съездить с ним на остров. У Кристофа с собой была сумка-холодильник, и заинтригованный Марсель, согласился. Как понял позже – с радостью.

На острове Кристоф достал из сумки бутылку вина и упаковку пива.

– Ты чего, жениться собрался? – усмехнувшись, спросил Марсель.

Кристоф с грустью улыбнулся и отрицательно покачал головой. Достал из сумки два пластиковых стакана и предложил Марселю выбрать, что им пить. Немного поколебавшись, он выбрал вино. Пиво, конечно, слабее, но вино на вкус приятней.

Виноградный напиток оставил приятное послевкусие на языке, и Кристоф заговорил о своей девушке. Он рассказывал, какая она замечательная, добрая и проницательная. У неё вообще много достоинств. И в ответ на усмешку друга, заверил, что достоинств много и спереди, и сзади, и внутри. Марсель не мог понять, к чему он расхваливает перед ним свою подругу, и шутливо спросил:

– Очень уж на рекламу похоже. Ты мне её предложить хочешь?

Кристоф прыснул смехом и убедительно заявил: он никому не хочет её отдавать. Это была прелюдия к серьёзному разговору, идея которого, принадлежит именно Софии.

Дело всё в том, что Кристоф тогда слышал крики Марселя. Не всё, конечно, но многое, и достаточно для того, чтобы обидеться. Пока бегал за верёвкой, Марсель просто орал, но когда привязывал лопату, друг от истошных криков перешёл сначала к неясным бормотаниям, а после к проклятьям в адрес его, Кристофа, и старого пьяницы Поля. Поначалу он не придал этому значения. Однако с каждым днём его точили сомнения, что Марсель хоть и был в шоке, высказывал то потаённое, что лежит у него на сердце по отношению к нему. Потом отбрасывал эти мысли, но вечером они опять его одолевали. Поэтому постепенно Кристоф отдалился. Вот только дружба за это время связала их крепкими узами, и он постоянно говорил себе, что окажись сам тогда в яме, ещё неизвестно какие вещи выкрикивал бы.

Марселю было стыдно, и, желая захмелеть, потому что надеялся стыд уйдёт, он выпил оставшиеся полбокала вина залпом. Ожидаемого облегчения это не принесло, а может, надо было подождать, вот только времени на это не было. Марсель хотел ответить, но Кристоф ещё не закончил.

– Я каждый вечер себя изводил, – продолжал друг. – Оправдывал тебя, обвинял. Ты не поверишь, мы мужчины не должны о таком говорить, но мне было больно. Обидно. Я общался с тобой, смеялся. Помнишь, разглядывали девчонок на пляже, а потом подсели к сёрфингистам, как будто мы одни из них, но начинающие? Тогда, наверное, я в первый раз забыл эти мысли. Ты не представляешь, какое это было для меня наслаждение. Но они быстро вернулись. А потом в мою жизнь вошла Софи. Первое время я отдался ей полностью. Помнишь, мы с тобой тогда почти не виделись? И порой я придумывал глупые, детские оправдания. Но так было нужно, так мне было легче. А потом пришла мысль, что я подлец. Я не тот настоящий друг, которого ты звал, а потом проклинал. В общем, я запутался. София увидела моё состояние и несколько дней подряд приставала ко мне с вопросами. В конце концов, я рассказал ей всё. И вот мы опять здесь. Это её план. И ты знаешь, мне сейчас впервые за несколько месяцев легко. Хорошо и спокойно на душе. Почти.

Марсель выпил глоток вина, лёг спиной на песок и положил руки под голову.

– Знаешь, что означает имя София? – спросил он друга.

Кристоф усмехнулся:

– И хотел бы забыть, но теперь не могу. Она постоянно мне напоминает, что София означает мудрая.

– Наверно, это правда. Этот разговор был нам нужен. А мы, как детвора, не могли быть откровенными друг с другом. Послушай, Крис, мне ужасно стыдно за ту панику. И да, я действительно подумал, когда ты убегал, что ты меня бросил. Но проклятий я не помню. То есть помню, но смутно, как во сне. Но я точно, не помню слов, которые говорил. Это не я кричал, а мой страх.

И Марсель попытался объяснить Кристофу, какие чувства испытывал в тот момент. Также рассказал о живых корнях, о том, что он до сих пор не уверен, было ли это на самом деле. Заверил Кристофа, что тот в любой момент может рассчитывать на него, Марсель сделает всё что сможет. Ведь всей этой жизнью, после того дня, он обязан ему, Кристофу, своему настоящему другу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69416671&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.