– Он еще песни слагает, красивые, – рядом тихо сказал женщина и вздохнула.
– Кто? Принц? – удивился Тино.
– Принц.
– Ну куда принцу без песен и женщин. Я ж и говорю – дельный Император будет, – снова расхохотался Тино. – Прежний-то песен не слагал, думается. А я считаю, лучше петь, чем воевать.
И замолчал вдруг. Не туда разговор пошел, не туда. Это как ушибленный палец на ноге, пока болит, так и будешь цепляться за каждый угол. В таких вот простых разговорах вроде и нечего делить, и слова подбирать не требуется, но нет-нет, а все равно кому что вспомнится, кому что болью отдаваться будет.
– Зверь уходит в чащу, – сказал Мэйр, уводя разговор – Я думал отчего так, теперь вот считаю – может, бончаки снова пришли в эти земли. Нехорошо это.
– Чего ж хорошего, – наконец заговорил Войтар, поскребывая заросший жидкой бородой подбородок, – Ни охоты теперь, ни съездить куда. Раньше хоть вы их гоняли. Шенни. А теперь ты один совсем тут? Так?
Мэйр вздрогнул. Чтоб их всех с их речами. И его самого, в первую очередь.
– Так. Буду посматривать, если что – предупрежу.
Селянин угрюмо помолчал, глядя вперед на дорогу, пожевал губами, раздумывая.
– Хорошо, – наконец, буркнул он. – Мы благодарны тебе, шенни, ты не думай плохого. Вот и девица эта тоже… Мы все думаем, что не надо так. Война-то кончилась.
Он осекся, смущенно скомкал вожжи в кулаке, закашлялся вдруг.
– Молчи, – зашипела женщина откуда-то из за плеча Мэйра. – Ну что лезешь, куда не звали?
Мэйр, не понимая, обернулся и встретил серьезный взгляд Тино.
– Какая девица и при чем тут война? – спросил шенни, отчаянно не желая спрашивать дальше.
– Так это… – начал было Войтар, но Тино резко оборвал его.
Еще миг назад лицо трактирщика было расслабленным и спокойным, но тут он вдруг нахмурил густые светлые брови, около рта резко залегли суровые складки.
– Вот что, Мэйр. Слышал я, что в Дримме на арене шенна сражается. Женщина твоего племени. Сам ее не видал, но люди говорят, что она в плен была взята еще в самом начале войны. Что там у них не знаю, но знаю, что по-прежнему она тешит наместника в боях. Ты все равно узнал бы со временем, так что…
– Говорят ее пленили магией, – едва слышно сказала селянка. – Сам Великий маг империи подарил ее Тограну. И ничего она теперь не может сделать – не сбежать, не отказаться сражаться. И оборачиваться тоже не может. Ошейник на ней колдовской надет.
– А маг-то этот тут скоро будет. Приглашен тоже, – задумчиво пробормотал Тино и покосился на Мэйра. – Ри – так его зовут. Странные имена у этих магов, да?
Шенни молча смотрел вперед. Не сказать, что услышанное сильно удивило его. Не такая уж редкость использовать умения Старших в боях. И в мирное то время, зачастую, сражались они на аренах за славу и деньги. И, да, ходили слухи, что можно лишить Старшего права Перехода при помощи магии. Но сейчас, когда война закончилось и хрупкий мир висит на тонких ниточках договоренностей, продолжать держать пленных – это было выше понимания Мэйра. По договору всех плененных в боях отпустить должны были. Скверно, что, видать, кому-то своя воля весомее показалась.
– Я хочу поговорить с Тограном, – сказал он наконец.
– Тебя не пустят, – ответил Тино, потом заторопился, договаривая, – А вот если… Принц-то ко мне в трактир иногда заглядывает, дождись его. Может что и сладится. Думаю, что Сингур имеет какое то влияние на своего дядю. У меня поживешь пока, подлечишься, а? А там, глядишь, и решится чего и как.
Мэйр кивнул. Звучало разумно. В Дримму ему всяко ход заказан, а попытаться переговорить с принцем может и вправду больше пользы принесет.
– Спасибо, – искренне поблагодарил он.
Если кому-то и не нравилось, что в «Крепости в скале», единственном трактире в Дримгоре, появился гость из Старшего племени, то свое мнение завсегдатаи благоразумно держали при себе. И дело было даже не в том, что шенни геройски спас от чудовища одного из их соплеменников. И не в том, уж точно, что боялись самого гостя, а скорее всего из-за нежелания ссориться с Тино. Нрава трактирщик был веселого и даже, наверное, миролюбивого, но вот своих решений держался крепко и никому не позволял у себя дома их оспаривать. Ну а кому охота быть изгнанным из заведения, где бывает еще и дармовой выпивкой балуют.
Вот и помалкивали, когда видели Мэйра. Да и шенни, собственно, старался лишний раз людям глаза не мозолить. Вскоре и вовсе попривыкли и обращали внимание не более чем на многочисленные охотничьи трофеи, украшающие весь обеденный зал трактира. Трофеи Тино любил и охотно принимал в качестве платы за еду или выпивку. Оттого-то на стенах трактира свободного места уже почти и не оставалось. Рога, клыки, а то и искусно набитые звериные головы, какие-то редкие топорики и целый арсенал охотничьих ножей и луков – все это, развешанное по стенам, вид создавало необычный и в общем-то нелепый. Но народу нравилось, а прежде всего нравилось самому хозяину.
Вот уже несколько дней шенни жил в маленькой комнатушке у самой кухни. Рана от клыков бончака, быстро и ловко зашитая Тино, заживала медленнее, чем хотелось бы. А принц Сингур пока не появлялся, так что спешить покинуть Дримгор у Мэйра поводов не было. В первый же день Тино выдал ему к дареным штанам еще и куртку и сапоги, кормил от души – много и вкусно. И с разговорами особенно не приставал. Чего еще надо?
Однако, Мэйр изрядно досадовал на ожидание. Столько лет он считал, что из его племени не уцелел никто, а теперь вот оказывается, спасся кто-то, но увидеть или хотя бы узнать кто, не представлялось возможным, пока сюда не заявится высокородный юнец. Да захочет ли еще помогать? Не приступом же, в конце-концов, брать крепость. Вот и остается, сидеть и ждать, стервенея от вынужденного безделья. От нечего делать шенни даже вновь взялся за ножи резчика и коротал время, покрывая хитрой вязью новые наличники для трактирных окон. И руки заняты и будет чем хозяина отблагодарить.
Ремесло это Мэйр освоил еще в ранней юности, когда пришлый мастер из людей за несколько вечеров изготовил фигурку огненного кота в дар вождю. Тогда, суровой зимой, шенни нашли человека сильно израненного, подобрали и выходили. Он все больше молчал, ничего не рассказывал. Но, поправившись, уходить не торопился. А его и не гнали. Так и прижился в племени этот мастер-резчик. А Мэйр, очарованный умением человека оживлять мертвое дерево, долго сидел и просто смотрел на работу мастера, пока, наконец, робея, не попросил обучить. С тех самых пор в племени его и прозвали Резчиком. Сначала со снисходительной насмешкой, а потом и за мастерство, которое с удивлением хвалил и его учитель. Ну вот и тут умение все-таки пригодилось. Хоть и много лет прошло с тех пор, как Мэйр делал на продажу затейливые безделушки, а руки не забыли.
В зал он не заходил, а еду ему таскал кухонный мальчишка, вечно замызганный и болтливый. Ему похоже было совсем все равно кому вываливать на голову потоки речей – хоть соседу-кузнецу, хоть дикому шенни из дремучих лесов. Ни страха, ни почтения малец, видно, не ведал вовсе.
Вот и сейчас, раскладывая снедь, он без умолку тараторил обо всем подряд.
И что, наверное, страшно было повстречать бончака на дороге, и что рана будет очень долго заживать, ведь все знают, что у бончака слюна ядовитая, и что какую-то Таишу, ту, которая родила от пришлого наемника, уже который день не видели, и говорят будто она самому принцу приглянулась и он ее к себе в крепость забрал…
– Погоди, – остановил мальчишку Мэйр. – Так, правда, думаешь, забрал?
– Так а чего, она – девка красивая, не скажешь что и рожала. И веселая. И принц тоже веселый.
– Угу, – буркнул Мэйр, разом теряя интерес.
Все веселые, все развлекаются. Теперь может Сингур и вовсе не явится сюда, пока ему эта красотка Таиша не надоест. А выпивки и в Дримме хватает, как и разговоров с простым людом. Чего ему сюда ходить.
Но он, хвала Богам, ошибся. Нынче же вечером принц заявился в «Крепость в скале», о чем Мэйру, улыбаясь так, как будто сам приволок Сингура сюда, тотчас доложился Тино. Трактирщик возбужденно махал руками, хвалился, будто принц сам сказал, что очень ему стряпня здешняя понравилась, особенно гусятина с ранними грушами. Шенни кивал, почти не слушая, пока Тино не убежал к гостям, спохватившись и обругав Мэйра за то, что тот совсем его заболтал.
Выйдя в полупустой зал, Мэйр присел за стол в самом неприметном углу, откуда однако прекрасно был виден тот, кто ему был нужен.
Принц, конечно, был не один. По правую его руку, спиной к стене, так чтобы видеть вход, сидел рослый, немолодой воин – охрана, куда без нее. Явно не однажды переломанный нос выдавал в нем любителя помахать кулаками, но скупые и четкие движения – умелого бойца. Такой и с мечом, верно, хорош. Слева к плечу Сингура прижималась довольная и действительно очень красивая темноволосая и светлокожая девица. Таиша, надо полагать. Охранник само-собой, сразу заприметил шенни и теперь нет-нет да и поглядывал на всякий случай. Даже, чуть позже подозвал Тино и явно порасспросил о таком госте. Ответ, судя по всему, его устроил и взгляды воин стал кидать пореже.
Мэйр, в свою очередь, рассматривал принца. Очень молодой, с тонким, по-юношески чистым лицом, черными растрепанными волосами, он часто и заразительно смеялся, громко требовал выпивки и угощал других, видимо, уже хорошо знакомых ему завсегдатаев трактира. Гуляка, баловень, любимчик женщин и простого народа – не надо было особенно мудрствовать, чтобы быстро определить характер юного принца.
Заиграла музыка, неожиданно приятная, и Мэйр заметил, как довольно улыбается Сингур. Бард, а у Тино ошивался свой бард-приблуда, запел довольно интересную балладу.
– Это же моя песня! – удалось расслышать Мэйру удивленный возглас принца.
Ну вот пусть дослушает, и можно подходить. Настроение явно у него отличное, а значит не погонит в шею сразу. Песня говорила о войне и разлуке. Ничего нового, но мелодия была свежей, а слова были неплохо подобраны. Действительно, еще и песни слагает будущий Император. Мэйр даже заслушался ненадолго. Все таки молодец этот Тино – все продумал до мелочей. Кому, как не опытному трактирщику знать чем порадовать высокого гостя.
Наконец, музыка отзвучала, и Мэйр встал. Подойдя на допустимые два шага до стола, он склонил голову и сказал:
– Могу я поговорить с тобой, принц Сингур?
Охранник слегка напрягся и наклонился к уху принца, но тот беззаботно махнул рукой.
– Мне бы не хотелось сейчас вести разговоры о делах, шенни, – с улыбкой ответил Сингур – Ты ведь шенни, правильно?
– Так, принц, – Мэйр продолжал стоять, надеясь, что разговор еще не окончен.
– Садись, Старший, выпьем, расскажешь мне о себе, а там может и о твоем деле поговорим.
Ну хоть так. Пригласить за стол рослого, даже по меркам Старших, бродягу-шенни с рассеченной старым шрамом бровью и россыпью свежих ссадин на щеке – очень легкомысленное решение. Но, признаться, Мэйр рассчитывал, что сможет вызвать у принца интерес. Вряд ли Сингуру доводилось часто общаться со Старшими, а принц, судя по всему, был любопытен и жаден до нового.
Он сел, и охранник подвинул к нему немаленькую кружку с пивом. В глазах воина читалось немое предупреждение – мол, только дернись чего.
Сингур же рассматривал неожиданного собеседника с детским восхищением и без всякого смущения, будто прилично рассматривать посторонних, как диковину на ярмарке. Хотя, пусть смотрит. Главное, что не прогнал сразу. А ведь мог. Мало ли кто явился докучать, тем более чужак из рода недавних противников.
– Какие желтые у тебя глаза! Прости, просто очень необычно. Давай выпьем, шенни, – Сингур поднял свою кружку. – Вино тут отвратительное, но пиво приличное.
Наверное, Тино оскорбился бы за вино. Он совсем недавно с гордостью рассказывал, как приобрел пару ящиков у торговца за «просто непомерные деньги, еще один трактир можно купить». Зачем он это сделал, правда, Мэйр так и не понял. Ну может, в расчете на прибытие короля Сианы. А может просто потому, что скупал все, что умели хорошо предложить.
Принц сделал несколько глотков и спросил:
– Откуда ты и как тебя зовут?
– Мое имя Мэйр, – ответил шенни – И я из этих краев. Здесь неподалеку жило мое племя.
– Шенни с Закатного перевала, – принц кивнул, – Мне жаль, Мэйр. Погоди, я слышал из вас никого не осталось.
В это время, сидящая до этого тихой мышкой, Таиша прижалась губами к уху Сингура и что-то ему горячо зашептала. Принц слушал, мрачнея лицом.
– Так твое имя звучит как Ээрмэйр Резчик? – наконец спросил он.
– Да, принц, – Мэйр не подал виду, но на душе что-то неприятно заскребло.
Что такого скверного для принца может означать его имя. Вроде не пересекались нигде. Ни с ним, ни с дядей наместником и, уж тем более, с папой-королем.
Принц вдруг слегка улыбнулся. Однако взгляд его серых, необычно светлых глаз оставался холодным. Да, что там – просто ледяным.
– Ты, говорят, был вождем племени Закатного перевала?
– Был, принц.
Улыбка Сингура, казалось застыла у него на губах. Нехорошая, надо сказать. улыбка. Мэйр внутренне подобрался, готовясь к чему-то явно неприятному.
– Расскажи мне о войне, шенни. Как вышло так, что все твое племя полегло в Красных долах, а ты тут сейчас сидишь?
– Меня не было в этой битве, принц, – спокойно ответил Мэйр. – Иначе бы я тут не сидел. Сианская армия была слишком многочисленна. И пленных не брала по приказу короля Брондала.
Гнев мелькнул на лице принца, но он с явным усилием сдержал себя.
И правильно. Не ему спрашивать о судьбах племени шенни, сгинувшего под натиском армии его отца. Но откуда принц знает, а главное, почему его так сильно задело отсутствие на поле боя вождя племени. Да и не был он уже вождем к тому времени.
– Говорят, ты бросил свое племя. Ушел в самом начале войны.
– Кто говорит, принц? – Мэйр старался держаться ровно, уже осознавая, что приличного разговора не состоится. – Годится ли будущему правителю собирать людские сплетни о Старших?
Сингур наклонился вперед, не отводя взгляда от лица Мэйра.
– Годится ли дикарю-шенни учить манерам будущего правителя? – очень тихо спросил он. – И мои слова – не людские слухи. Я знаю о тебе от женщины твоего племени.
Понятно. Теперь все встало на свои места. Осталось только еще больше все испортить.
– А, от той шенны, которую твой дядя Тогран до сих пор держит в плену? – тоже наклоняясь ближе к принцу, так же тихо спросил Мэйр. – Собственно, о ней я и хотел поговорить с тобой, принц. Хотел просить тебя повлиять на дядю, призвать уважать договор, по которому всех пленных должны отпустить.
Сингур в сердцах стукнул кружкой по столу, разбрызгав недопитое пиво. В гневе его лицо почти не изменилось, оно, скорее, застыло надменной маской. Принц как будто разом стал старше и уже не напоминал веселого мальчишку, каким был несколько мгновений назад.
– Это уж мы как нибудь решим сами. Ты утратил свое право решать за Зоэрани, когда бросил ее и всех остальных. Она погибла бы со всеми, не попади она в плен. Теперь Рани – один из лучших бойцов на арене наместника и ни в чем не знает нужды, – произнес он предельно вежливо и четко.
Мэйр смахнул с лица пивные брызги и откинулся назад, скрестив руки на груди.
– Полагаю, принц Сингур, право решать за Зоэрани перешло к тебе и Тограну потому что…?
– Полагаю, шенни, я не обязан отвечать тебе, – буркнул принц холодно и покосился на охранника.
Тот кивнул, опуская руку вниз. К рукояти меча, не иначе.
Мэйр усмехнулся и пристально посмотрел прямо в стальные глаза Сингура.
– Разговор как то не заладился, да, принц? Я не хочу ссоры, поверь. Я просто хочу знать о судьбе Зоэрани и о том нужна ли ей помощь. Может все-таки…
– Ей не нужна помощь, Ээрмэйр Резчик, – резко ответил принц. – Она – мой друг, если тебе вообще знакомы эти понятия и о чем-то способны сказать.
Мэйр и сам не понимал, что заставляет его так злиться – то ли то, что уцелевшая Зоэрани считает его предателем, да таким, что не грех и со своими пленителями поделиться. Или то, что принц самоуверен до такой степени и полагается на одного лишь охранника, едва ли способного вывести шенни вон из трактира, как пьяного дебошира. Злясь и на себя, и на высокородного мальчишку, Мэйр продолжил, уже и сам не понимая зачем это делает:
– Держать друзей в плену – это, наверное, очень сложные для шенни понятия дружбы.
Сингур прищурил глаза и неожиданно рассмеялся.
– Для дикаря, ты слишком умен, Старший. Ну а дерзость твоя оправдана, не так ли? Ты прекрасно понимаешь, что я не смогу сейчас выкинуть тебя из трактира, ну точнее попытаться это сделать, не потеряв лицо. Я же сказал тебе, что Зоэрани – мой друг, и отлично знаю, чего стоят шенни в бою. Она обучала меня. Поэтому, я сейчас сделаю вид, что прощу твою наглость и скажу тебе так – Зоэрани будет свободна. Мы ждали только приезда Великого мага империи. Только он, Ри, может снять с пленницы ошейник, замкнутый при помощи магии. Но мое прощение тебе и не нужно, так ведь?
Сингур как бы призадумался и с наигранным сожалением покачал головой.
– Рани не простит тебя и вряд ли захочет видеть. А я буду надеяться, что она останется со мной, как мой телохранитель и друг, что предпочтет честного бывшего противника соплеменнику, который предал целое племя своих же, и ее в том числе.
– Мне было достаточно услышать, что Зоэрани будет свободна, принц Сингур. Благодарю тебя, – спокойно сказал Мэйр и встал из-за стола. – Верю, ты станешь достойным правителем империи.
Он кивнул и отошел. Так или иначе, а эту битву Мэйр выиграл. Узнал то, что хотел. И больше-то особенно и не требовалось. Ну а что умудрился разгневать принца, ну да вряд ли их еще когда Боги сведут.
Уже в дверях шенни оказался отброшен к стене резким движением плеча одного из вошедших в трактир воинов. Их было четверо, все в форме сианской королевской стражи. Редкие гости в этакой глуши. Решительно они прошагали прямо к столу, за которым сидел Сингур. Уходить, наверное, было рановато, подумалось Мэйру вдруг. Он вернулся за свой прежний стол и стал ожидать развития событий. Уж слишком жестко и недружелюбно вошли стражники в трактир, где изволил отдыхать их господин.
Слегка обеспокоенный появлением новых гостей Тино, также вскоре присел рядом с шенни. Несмотря на погрузневшее тело и подотекшее от частой выпивки лицо, чутье воина бывший стрелок отнюдь не растерял. Он исподлобья мрачно разглядывал пришлых воинов, покусывал губу, но помалкивал.
– На ужин пришли звать, не иначе, – пробормотал Мэйр, скорее для себя, чем для трактирщика. – Дядя гневается, что принц так долго по трактирам блудит.
– Так не было с принцем по приезду сианской стражи, – с сомнением ответил Тино. – Только свои, окунские бойцы, да его телохранитель. Этих я не видал раньше. Ты хоть успел что узнать у принца?
Мэйр неуверенно кивнул.
