***
Я сидел в кресле недалеко от кровати Натали и наблюдал за ней, пока она спала. Вообще-то я пришел посмотреть ее сны накануне свидания. Это была старая практика – отсекать то, что может быть причислено «половинкой» к «знакам» во сне, хотя таковыми не является. Я уже говорил, что женщины более падки на все это, но это никак не сексизм, а чистая статистика. Хотя здесь нужно упомянуть, что иногда мы наблюдаем и за снами мужчин – все зависит от стадии отношений, атмосферы в паре и от веры человека в эти самые «знаки» и «пророческие сны». Не спорю, бывает и так, что в сновидениях действительно приходят подсказки и ответы, но чаще всего именно их и не умеют интерпретировать, зато на всякий мусор направлен весь свет мыслей. Вот тут-то самое главное нам вовремя прийти на помощь. Были случаи, когда просмотренный ложный «знак» кардинально менял ситуацию в паре. Ошибки были пройдены, выводы сделаны. А с учетом сложности нашей ситуации, на сны Натали и ее реакцию на них было решено обратить особое внимание. И вот я здесь, сижу, сложив пальцы шатром, и жду, пока моя подопечная окончательно проснется. Осталось еще чуть-чуть.
В ее утреннем сне не было совершенно ничего особенного, поэтому я просто любовался девушкой – волосы с золотыми от солнца прядками разметались по подушке, губы чуть приоткрыты, что придавало ее лицу какое-то детское и беззащитное выражение. Темные ресницы, чуть подрагивающие от рвущегося в комнату солнечного света веки, нежный изгиб шеи с парой родинок и трогательная ямочка на шее между ключицами. Она напомнила мне спящую Ассоль из «Алых парусов» Грина.[24 - «Алые паруса» – повесть-феерия Александра Грина о непоколебимой вере в свою мечту и возможности сотворения чуда. Главных героев произведения зовут Ассоль и Грей.] Совсем скоро она проснется. Только кто же твой Грей, дорогая моя «половинка»?
Вся комната, выполненная в скандинавском стиле, как будто застыла в ожидании пробуждения своей хозяйки. И светло-серые шторы из материала, напомнившего мне тафту, которые чуть развевались от легкого ветерка, просачивающегося сквозь приоткрытые ставни. И мягкий ковер молочного цвета с черными зигзагообразными узорами, ожидающий, когда на него опустятся ножки хозяйки. И горы, выписанные в бело-серо-черных тонах, словно в тумане, на стене за изголовьем. И низкий деревянный комод с выдвижными ящичками и фотографиями на нем, и тумбы в виде двух поленьев с серебристыми настольными лампами по обе стороны кровати. Я скользнул глазами от пола до потолка и обратно. Надо сказать, мне очень нравился этот уголок, где я сидел, с большими окнами, стулом, креслом и низеньким столиком, словно отделенный от основной комнаты специально достроенными стенами и распахнутыми дверями. Как искусственно возведенный небольшой балкон или веранда. Кажется, это можно назвать альковом, хотя я могу ошибаться.
Натали зажмурилась, повернула голову на другой бок и открыла свои прекрасные зеленые глаза. Потом снова закрыла их на несколько секунд, зевнула, потянувшись, и растерла лицо руками. Девушка блаженно откинулась на подушку и замерла, полностью расслабившись. Она задержала дыхание на несколько секунд, потом шумно вдохнула и рывком села на кровати. Натали улыбнулась предстоящему дню – и мои губы тоже сами собой растянулись в улыбке. Я знал, что она еще с вечера выбрала наряд для прогулки – полосатую футболку – «тельняшку» и маленький красный винтажный берет, стиль этакой лондонской «парижанки» невероятно шел моей подопечной. Надеюсь, Энжи не подведет (хотя, о чем это я?!), и ее протеже будет выглядеть так же просто, но достаточно стильно и изысканно. Я мысленно связался с подругой и коллегой.
– Энж, ну что у вас?
– Раф, я предпочитаю телефон. Знаю, что так – мысленно – быстрее и правильнее, но все равно…
В «земной» жизни у Анжелы диагностировали слабо выраженные слуховые галлюцинации. Конечно, сейчас ничего этого нет и в помине, но «голоса в голове» все равно вызывают у нее не самые приятные ассоциации.
– Да, я помню. Прости! Позвонить?
– Да ладно уж! У нас все ОК, мы только что закупили сладости и предвкушаем превосходное утро! Да, и я знаю, о чем ты переживаешь, поэтому спешу тебя успокоить: Джордж будет соответствовать твоей маленькой «парижанке». И вообще, Раф, как можно было во мне усомниться? – Энжи изобразила негодование. – Я обижена просто до глубины души! Так что чао, darling[25 - Дорогой, дорогуша (англ.)]!
Она отключилась, а я рассмеялся – Анжела в своем репертуаре!
***
К собору Святого Павла мы с Натали подошли на одиннадцать минут позже Джорджа – все-таки я решил, что девушке можно слегка пококетничать и опоздать, хотя моя протеже не слишком это приветствовала. Но, согласитесь, иногда так приятно осознавать, что тебя ждут! Поэтому небольшая задержка такси, «пробка» на светофоре, крохотное правильное внушение от меня – и вуаля! Неосознанное, но приятное чувство, что мужчина уже в ожидании и даже слегка волнуется. Я окинул предполагаемую «половинку» оценивающим взглядом – хорош! Легкие темные брюки, коричневые лоферы и серо-голубая рубашка с закатанными рукавами, почти такого же оттенка, как джинсы моей подопечной, превосходно оттеняющая цвет глаз Джорджа и рыжеватую щетину. Натали «зажглась» особым прекрасным светом – ей тоже очень понравилось увиденное. Она подходила к Джорджу сбоку, поэтому заметила его первым. Он поднял глаза – и так же «зажегся» в ответ. Есть контакт! Сегодня все должно пройти прекрасно. Анжела, в белом платье А–силуэта в стиле семидесятых, платке-повязке на голове и с макияжем в стиле Твигги[26 - Твигги (англ. Twiggy, «тростинка») – псевдоним британской супермодели, актрисы и певицы Лесли Лоусон.] выглядела потрясающе. Она подмигнула, кокетливо крутя очки в белой оправе, и взяла меня под руку.
– Ну привет еще раз, дружок! Она чудесна, я тоже хочу такой беретик!
– Энж, Портобелло[27 - Портобелло (Portobello Road Market) – один из крупнейших рынков антиквариата в Европе, расположен в районе Ноттинг-Хилл в Лондоне.] тебе в помощь!
– Ну да, особенно когда самое интересное там в субботу, а мы неотрывно на посту. Как сегодня!
– Ой, как будто ты на что-то это променяешь!
Мы рассмеялись и посмотрели на своих протеже. Они уже обменялись любезностями, и Джордж предложил подняться на колоннаду собора и полюбоваться на Лондон с высоты птичьего полета, что было с восторгом встречено Натали. Наши «половинки» повернули ко входу в Сент Пол.
Еще будучи в человеческом воплощении, я обожал разглядывать этот величественный собор со всех сторон, искать интересные ракурсы, чтобы сфотографировать его, и непременно заходил внутрь – послушать службы и немного побыть наедине с собой. Он завораживал меня, я часто поднимался на колоннады – и внутреннюю, и внешние, чтобы подумать, отвлечься и прикоснуться к прекрасному. Здесь, под потрясающе красивым потолком, я чувствовал какое-то спокойствие и тихую радость. Сейчас же, будучи полуангелом, я имел возможность, как гигантский живой квадрокоптер, воспарить над собором и осмотреть его абсолютно с любого ракурса. И уже собирался на несколько секунд сделать это, как Энж буквально спустила меня «с небес на землю».
– Позже налетаешься, а сейчас – за дело!
Я вздохнул – и оказался рядом с «половинками».
Гениальное творение сэра Кристофера Рена – пятый храм, воздвигнутый на этом месте, самой высокой точке Лондонского Сити. Его предшественники были уничтожены во время пожаров и нашествия варваров. Этот же собор мог исчезнуть с лица земли во Вторую мировую войну, но Уинстоном Черчиллем был отдан приказ «сохранить его любой ценой», что и было сделано благодаря бескорыстной любви и преданности жителей Лондона.
Мы прошли сквозь резные каменные двери, миновали рамки металлоискателей и ступили в огромное «чрево» собора. Как и всегда, от красоты у нас у всех захватило дух, хотя всего этого великолепия могло и не быть: как англиканская церковь, Сент Пол долгое время был украшен довольно скромно, если не сказать аскетично: лишь фресками на куполе, изображающими жизнь святого апостола Павла. Но благодаря специально учрежденному денежному фонду, собор получил изумительнейшие мозаики, скульптуры, ажурные решетки и искусно вырезанные деревянные скамьи. Которые мы сейчас с удовольствием и рассматривали, равно как и прекрасный орган, на котором играли знаменитые Гендель и Мендельсон.
Наши подопечные направились на поиски могил известных личностей, усыпальницей которых стал Сент Пол. Первым такой чести удостоился, конечно, сам великий Мастер – архитектор Рен. Гениальная фраза на мраморной плите, как и много лет назад, «преподнесла» нам изящную в своей простоте истину, написанную на латыни: Lector, si monumenum requires, circumspice. Натали посмотрела на Джорджа.
– Знаете ли Вы перевод, ученый латыни господин? – Имея в виду, конечно, медицинское образование своего нового друга. Тот улыбнулся.
– Если честно, знаю, но не потому, что так хорошо помню мертвый язык древних. Просто как-то слушал аудиолекцию. А ты знаешь, что тут написано?
– Я тоже когда-то изучала латынь, увлекалась, но без должной практики почти все забыла. Что-то про читателя и памятник. Напомнишь?
– Конечно! «Читатель, если ты ищешь памятник – просто оглянись вокруг»!
Джордж воздел руки и глаза к потолку и медленно повернулся. Натали улыбнулась, наблюдая за его движениями.
– «Все гениальное – просто», не правда ли? Кстати, назовешь автора этого афоризма?
– Нет, моя дорогая, тут я, пожалуй, не вспомню, хотя смею предположить, что да Винчи.
– Не совсем. Это Геббельс, часть его цитаты. Хотя ты почти прав – похожие высказывания были у Леонардо, а также у Еврипида.
– Какое счастье общаться с начитанным и умным человеком! – Cказал Джордж и улыбнулся. – А если это еще и красивая девушка, то приятно вдвойне!
Натали зарделась, став еще краше, и поблагодарила своего спутника. «Половинки» отправились на поиск других знаменитых могил – адмирала Нельсона, герцога Веллингтона, поэта Тейта и художника Мура. Наконец, основная часть была осмотрена и Джордж, посмотрев на девушку, спросил:
– Пойдем пошепчемся?
Анжела хихикнула, увидев удивление Натали, и посмотрела на своего протеже. Тот поспешил объяснить.
– Ты ни разу не была на первой, внутренней галерее собора? Неужели не шепталась там с кем-нибудь? – Но видя устремленный на него безмолвный взгляд, все еще полный удивления, взял мою подопечную за руку и потянул к ступенькам, открывавшим путь к галереям. – Пойдем, тебе понравится.
Он улыбнулся и подмигнул.
– Обещаю!
Натали взглянула на него – и они зашагали вверх, под купол.
Первая галерея Сент Пол не зря называется «шептальной» или «шепчущей»: слово, сказанное на одной ее стороне, многократно отражается от стен и становится слышимым на другой. Что и продемонстрировал девушке Джордж, оставив ее на одном конце галереи и переместившись на противоположную. Мы с Анжелой тоже разделились.
– Натали! – Шепот раздавался, казалось, совсем рядом. – Как слышно?
Моя «половинка» удивленно и радостно засмеялась и подняла вверх большие пальцы.
– Джордж! Слышно прекрасно!
– Тогда закрой глаза! – Она повиновалась. – Ты чудесная! Махни, если поняла!
Натали подняла ладонь и провела ей справа налево. Анжела и ее «половинка» подошли к нам.
– Понравилось? – Джордж улыбнулся, от его глаз побежали солнечные морщинки.
– Очень! Спасибо!
Он подмигнул.
– Обращайся!
Пока Анжела и наши подопечные зачарованно рассматривали купол и фрески со святым Павлом, которые были от нас, казалось, на расстоянии вытянутой руки, я устремил свой взор на каменный пол Собора. Он смотрелся несколько необычно с этого ракурса, словно какой–то шутник поместил в главный католический храм шахматную доску из Алисы в Стране Чудес. Сочетание несочетаемости простой черно-белой клетки и царящего вокруг нее великолепия завораживало. Солнце пробивалось сквозь окна нижних ярусов, расчерчивая Собор конусами света. Мы еще немного постояли на этой галерее, во власти царившей вокруг магии, и поспешили дальше – на наружные «каменную» и «золотую».
Я первым добрался до следующей смотровой площадки. Вот он – Лондон! Прекрасный, величественно раскинувшийся прямо под нами и снисходительно позволяющий лицезреть себя во всей красе с высоты птичьего полета. Я немного отодвинулся, пропуская Джорджа и Натали, хотя, конечно, они бы и так меня не задели. Их тут же взял в плен весенний ветер, танцуя на лицах и волосах, но они не обращали на него внимания, любуясь, как и я, лучшим городом земли! (Да простят меня другие города, мнение, конечно, субъективное! Так что без обид, хорошо? ) Конечно, сразу захотелось найти основные достопримечательности Лондона, как некие опознавательные знаки, раскиданные тут и там по всему периметру города. После беглого осмотра – «Тауэр–Тейт–Глаз–Вестминстер–Трафальгарская площадь» (все на месте, можно выдохнуть) – мы принялись рассматривать самый древний его район, Сити, который не дожил до наших дней в первозданном виде, виной чему были многочисленные пожары, бомбардировки и разрушения[28 - Лондонский Сити (англ. City of London) – церемониальное графство в центре района Большой Лондон, историческое ядро города. Несколько раз подвергался крупнейшим пожарам, особенно сильные были в 1123 и 1666 году (Великий Лондонский пожар). Также Сити, как и многие другие районы Лондона, пережил крупномасштабные и разрушительные воздушные бомбардировки во вторую мировую войну (Лондонский блиц).].
Зато мы могли лицезреть еще одно «произведение» Кристофера Рена – церковь Христа, почти разрушенную во время Второй Мировой войны. А вот и «ананас» – золотой лист, венчающий коринфскую колонну, установленную в центре Патерностер Сквер[29 - Paternoster Square (лат. «Отче наш») – площадь рядом с собором Святого Павла. Слово «paternoster» имеет и другие значения, например, «заклятие», «магическая формула», «четки». Последние когда-то продавали прямо на площади.]. Мы завернули «за угол» колоннады (если так вообще можно сказать о предмете цилиндрической формы), и я наткнулся на Энж. В маленький бинокль она сосредоточенно рассматривала Глаз.
– Я не видел, как ты поднималась!
Анжела, не выпуская бинокля, парировала.
– А я и не собиралась. Это ты у нас любишь по ступенькам вышагивать, а я о себе такого сказать не могу! – Она, наконец, повернулась ко мне и очаровательно улыбнулась. – Мур-мур!
Я усмехнулся в ответ и обнял свою подругу. Ее «земной» тренер по фитнесу заставлял Энж в прошлой жизни бегать вверх-вниз по ступенькам. Возможно, это и было результативно, но ступеньки этот полуангел возненавидела на всю жизнь.
Мы с «половинками» обошли всю первую галерею и были готовы подняться на самую высокую – «золотую». Нам очень повезло, что день был погожий и маловетреный, – галерея была открыта. Ведь здесь, так близко к небу, не было никаких преград в виде сеток или решеток. Только ты, свежий ветер, бездонная синева – и Лондон у твоих ног! Потрясающие ощущения! Вот далеко внизу мост Миллениум, по которому движутся крошечные «муравьи» – люди. А рядом башня Тейт Модерн, угрюмая и величественная. Джордж с удовольствием фотографировал Натали, они делали селфи, пытаясь быть очень осторожными, чтобы не упасть, и много смеялись. Настроение у них было солнечным, равно как и у нас с Анжелой, которые наблюдали за подопечными и улыбались себе в ответ на их смех и улыбки.
Наконец, мы спустились «с небес на землю» и не спеша направились в сторону Лондонского Тауэра. Джордж выставил правый локоть вбок, предлагая Натали взять его под руку. Она улыбнулась и уступила беззвучной просьбе.
– Кстати, как твоя клиентка? Довольна губами?
Девушка посмотрела на своего спутника.
– О, более чем! Она в восторге! И все благодаря тебе!
– Мне?
Джордж нежно посмотрел на Натали.
– Тебе. У меня было прекрасное настроение после знакомства с тобой – и хотелось подарить счастье кому–то еще. Так что я сделал ей максимально красивый рот. И уговорил отказаться от увеличения груди. Хотя, признаться, заработал бы на этом достаточно внушительную сумму. Но, как видишь, предпочел красоту и эстетику финансам.
– То есть я, как классическая женщина, тебя, скорее, разоряю?
Джордж расхохотался.
– Ты неподражаема, Натали! И очень открыта! Обожаю женщин с чувством юмора!
– Хах, спасибо! Но раз я лишила тебя заработка, то обед с меня!
– О, нет, дорогая! Хоть я и стал на одну «грудь» беднее, все же обед и свидание с прекрасной девушкой могу себе позволить! Ты, кстати, не голодна?
– Нет, я бы сначала посмотрела Тауэр! Сто лет там не была! Правда, если ты уже проголодался …
– Нет, пока нет. Вперед, на штурм крепости! А ты, кстати, знаешь о привидениях башни?..
Наши протеже увлеченно начали пересказывать истории о призраках, когда-либо слышанных или рассказанных им. А мы с Энжи наслаждались прогулкой и этим субботним солнечным днем, не забывая, впрочем, отслеживать мысли и эмоции «половинок». Пока все шло четко по плану. Наши герои обследовали крепость, смотрели мини-представление о казни Анны Болейн[30 - Анна Болейн (ок. 1501/1507 – 19 мая 1536, Лондон) – вторая супруга английского короля Генриха VIII Тюдора, до замужества – маркиза Пембрук в собственном праве. Мать королевы Елизаветы I Английской. Казнена в Лондонском Тауэре 19 мая 1536 года через обезглавливание. Погребена в часовне святого Петра в оковах на территории Тауэра.] и посетили туристический магазинчик в конце своей экскурсии. Джордж купил девушке очаровательную брошь в виде бантика с каплей-подвеской синего цвета и прикрепил ее на лацкан жакета Натали.
– Вот. Теперь у тебя будет напоминание об этом прекрасном дне!
– Тогда я тоже хочу подарить тебе что–нибудь! Что ты хочешь?
– Этот день и так останется со мной навсегда. Немного мелодраматично, но зато правда!
Натали широко улыбнулась.
– Но ведь и со мной он останется! И все же брошь я получила. Так нечестно! Выбирай подарок!
Она закусила губу и, улыбаясь, смотрела на него. Он задумался.
– Тогда… Карандаш. Вон тот – с короной на конце. Буду делать зарисовки. Иногда я рисую. Возможно, однажды это будет твой портрет!
– О! Это было бы прекрасно! Никто никогда не рисовал мой портрет!
– Не может быть! Тогда заметано!
Джордж выставил вперед кулак, по которому ударила Натали.
– Заметано!
Карандаш был куплен и торжественно вручен. Мужчина покрутил его в своих красивых пальцах и крепко сжал.
– Можно я тебя поцелую?
Натали кивнула и подставила щеку, которую Джордж с чувством чмокнул. Он чуть прижал девушку к себе, но мы с Энж синхронно прищурились, «подключаясь» к подопечным, подняли руки и провели ими сверху вниз, снимая важность и эротичность этого поцелуя. Позже, не сейчас. Объятия распались, но «половинки» мило улыбнулись друг другу. Все хорошо.
Мы с Анжелой переглянулись и ударили «пять» – первые маленькие сюрпризы Даниэля и первый платонический поцелуй были пройдены. А прогулка, между тем, продолжалась. У «Глобуса»[31 - «Шекспировский театр «Глобус» (англ. The Globe) – театр на южном берегу Темзы в районе Бэнксайд. Открыт в 1997 году и является третьим театром, построенным на этом месте (вернее, в 205 метрах от центра первоначального местонахождения). Воссоздан по описаниям и найденным при раскопках остаткам фундамента, оставшимся от уничтоженных «предшественников» с одноименными названиями. Показ спектаклей – с мая по октябрь. Зимой используется в образовательных целях.] наши подопечные поделились друг с другом мнением о лучшем когда-либо увиденном спектакле по произведениям Уильяма Шекспира («Двенадцатая ночь» у Натали и «Гамлет» у Джорджа), немного поспорив о постановках и актерах, а на мосту Миллениум устроили импровизированный фотосет на фоне Собора Святого Павла.
– Натали, ты не устала? – Джордж снял последний кадр с девушкой и сейчас озабоченно смотрел на нее.
– Нет, но я бы с радостью выпила вина в Тейт[32 - Тейт Модерн (англ. Tate Modern) – лондонская галерея модернистского и современного искусства, входит в группу галерей Тейт. Открыта в 2000 году в помещении бывшей электростанции Bankside Power Station на южном берегу Темзы.]. Обожаю панорамный вид из окна кафе. Что скажешь? – Она улыбнулась, но тут же спохватилась. – Хотя, возможно, ты проголодался?
– Пока не проголодался, но твоя затея с вином мне нравится! Пойдем? – Он снова подал ей локоть, за который девушка ухватилась, чуть–чуть прильнув к Джорджу. – Кстати, с тобой очень удобно ходить – совпадает темпоритм.
– Не поверишь, но хотела сказать тебе то же самое, идеальный попутчик!
«Половинки» рассмеялись. Я посмотрел на Энжи и улыбнулся.
– Не жди, Раф, тебе я того же не скажу! У нас с тобой будет идеальный темпоритм, если только ты будешь таскать меня на руках!
Я расхохотался.
– И не жди, Энж, ты тяжелая. И две вчерашние шоколадки легкости тебе не добавили!
– Скотина ты, Раф! Полуангелы не толстеют!
– Но и не худеют, дорогая! Какая жалость!
Я всплеснул руками и закатил глаза. Она шлепнула меня по руке и рассмеялась.
– На тебя невозможно злиться. Догоняй, неидеальный попутчик!
